Белые сумерки Кенигсберга. Guten Tag, Herr Kant!

         Друзья мои! Очень хочу рассказать вам о том, как образовывался город Кенигсберг, потому что невозможно рассказывать об Иммануиле Канте, не рассказав о его городе. В процессе поиска информации  перелистала много страниц, а потом остановилась на уже готовом произведении. Надеюсь, за перепост записи на меня не рассердится ни его автор, ни вы, мои любезные читатели. Тем более, что он наш современник, мой давний друг, горожанин Кенига, любит его, знает о нем очень много. Послушать его самого было бы куда интереснее! Это – Олег Константинов. Я знакомила уже вас с ним в предыдущих главах. Олег написал о Восточной Пруссии в своем блоге на мэйле. Пост сопровождается множеством фотографий. Прочесть его полностью будет чрезвычайно интересно и познавательно. Я попробую выложить ссылку на его запись в блоге. . Здесь, в этой главе,  я приведу лишь выдержку о городе Кенигсберге, коротко лишь о нем, календарных отметках его рождения.

         Вот он, пост:

         В 1300 году поселение Лёбенихт получило городские права.

         Хотя административно два города (Лебенихт и Кенигсберг) были независимы, фактически они составляли единое целое. Этот двойной город тоже стал называться Кёнигсбергом. Во избежание путаницы первоначальный Кёнигсберг получил название Альтштадт, т.е. «старый город Кёнигсберга».


         Третьим Кёнигсбергским поселением, получившим городские права стал Кнайпхоф в 1327 году. Он был отделен от Альтштадта рукавом реки Преголи (по-немецки она называлась Прегель) и расположен на одноименном острове. Он тоже фактически был частью Кёнигсберга.


         После войны 1454–1466 Тевтонский Орден переместил свою столицу в Кёнигсберг из Мариенбурга (ныне Мальборк в Польше). В 1525 году Великий магистр Тевтонского Ордена Альбрехт преобразовал теократическое государство в светское Прусское Герцогство, а сам стал герцогом. Столицей нового государства стал Кёнигсберг. В 1544 году в городе открылся университет, названный впоследствии по имени герцога Альбрехта Альбертиной.


         В 1724 году три города, многочисленные посёлки, посады и предместья, а также замок, который до этого не входил в состав ни одного из городов, а имел особый статус правительственной резиденции, были объединены в единый город Кёнигсберг. В том же году в Кёнигсберге родился Иммануил Кант (1724–1804).

         Он стал величайшим уроженцем города за всю его историю. Хотя моими земляками были достаточно известные люди, внесшие немалый вклад в развитие человечества, его культуру.

         Среди них -

     Арендт, Ханна — политолог и философ
Бессель, Фридрих Вильгельм — математик, астроном, переехал в Кёнигсберг в 1810 году;

     Брахерт, Герман — немецкий скульптор;

     Вагнер, Рихард — оперный композитор, дирижёр и драматург;

     Вильгельм I — первый германский император, короновался в Кёнигсберге;

     Воейков, Фёдор Матвеевич — последний русский генерал-губернатор Восточной Пруссии во время Семилетней войны;

     Гельмгольц, Герман Людвиг Фердинанд — физик, в 1849—1855 в Кёнигсберге, где получает звание профессора физиологии и патологии;

     Гильберт,Давид — математик, в 1880 году поступил в Кёнигсбергский университет;

     Гольдбах, Кристиан — математик, академик Петербургской Академии наук с 1725 года;

     Гофман, Эрнст Теодор Амадей — писатель, композитор и художник;

     Гурвиц, Адольф — математик, в 1884 году стал профессором в Кёнигсбергском университете;

     Дёнхоф, Марион — графиня, публицист, главный редактор еженедельника «Цайт»;

     Диффенбах, Иоганн Фридрих (1795—1847) — немецкий хирург, основатель пластической хирургии;

     Кант, Иммануил — философ;

     Людвиг Шнорр фон Каросфельд - художник-романтик;

     Кирхгоф, Густав — физик;

     Койдель, Роберт фон — немецкий государственный деятель;

     Минковский, Герман — математик, в 1872—1887 преподавал в Кёнигсбергском университете;

     Барон Мюнхгаузен — прототип сказочного персонажа;

     Оттокар II Пржемысл — король Чехии, основатель Кёнигсберга;

     Реза, Людвикас — литовский поэт;

     Розенкранц, Иоганн Карл Фридрих — немецкий философ;

     Шлютер, Андреас — немецкий архитектор и скульптор;

     Фогель фон Фалькенштейн, Эдуард — прусский генерал от инфантерии, губернатор Ютландии и Кёнигсберга, генерал-губернатор Богемии;

     Якоби, Карл Густав Якоб — математик, в 1827 году приглашён экстраординарным профессором в Кёнигсбергский университет и в 1829 году получил там ординатуру.

 (конец цитаты).

         
         Сами видите, город замечательный, богат одаренными людьми. Именно в нем и родился выдающийся философ, ученый, Иммануил Кант. О нем мне хочется вам рассказать. С ним мы разминулись во времени почти на триста лет. Немало, немало…


Если бы я жила в Кенигсберге во времена Канта, я бы и тогда уважала его очень глубоко, боясь побеспокоить лишний раз, выражая свою симпатию каким-нибудь незаметным приятным пустяком. Например, один раз в неделю посылала бы через своего поверенного господину Канту пару унций превосходного кофе с Бразильских плантаций или поднос ароматной выпечки от французского кондитера или корзину душистых яблок. Угощайтесь на здоровье, господин Кант! И возможно, я бы желала ему во время его ежедневных прогулок хорошей погоды, без сильного балтийского ветра и холодного дождя, а при встрече я бы шептала своей дочери на ушко: «Смотри, дорогая, вон идет господин  Кант, не забудь с ним поздороваться. Он так много сделал для нашего города!» и мы бы с ней делали книксен, приветствуя его, а мой муж снимал бы шляпу и кланялся ему: «Guten Tag, Herr Kant!».


         И в мыслях не было бы у меня подойти к нему, отвлечь и попросить его подписать книгу или же еще как-то запечатлеть момент встречи, как это делают сейчас в его музее нувориши. Нахмурилась. Грустно, что такая личность не вызывает чувство святости и почтения и у других людей тоже. Как же это так возможно? Принять позу удалого путешественника, вытянуть руку с поднятым большим пальцем в его сторону, в знак одобрения,  стоя у его бюста, в его музее – попросить друга: «А, ну-ка, щелкни-ка меня рядом с Кантом!!! Пусть Витек позеленеет от зависти!».


         В один холодный майский день мы с Ло все-таки пересекли наши пути – экскурсии и встретились на Острове Канта чтобы посетить музей и побывать на органном концерте. Сначала -  в музей! С благоговением поднялись по ступеням красивой немецкой деревянной лестницы с резными парапетами, немея от красоты витражей готических окон. Не дыша, мы рассматривали старинные книги с пожелтевшими страницами, рукописи Канта (какой красивый у него был почерк!), изучали его парадный костюм и туфли с большими черными бантами и серебряными пряжками. Он был невысоким мужчиной, умным, весьма нелюдимым человеком и вряд ли  обрадовался бы бестактному предложению сфоткатся с рубаха-парнем,  сменившим свой  малиновый пиджак на дорогой кашемир молочного цвета. Печально, друзья мои, это очень печально, наблюдать бескультурье своих соотечественников. Неужели Кант или Шиллер дальше не смогли бы спокойной стоять на постаменте, не имея в архиве фото с Васей Пупкиным? Сколько же еще нам с вами надо работать над правильным воспитанием своих детей, прививая им хороший вкус, достойные манеры и чувство такта? Это возможно только на личном примере! Поэтому, если уж вам посчастливилось создать семью, родить детей, отнеситесь к этому с ответственностью, чтобы из вашего чада не вырос вот такой вот нувориш, с оттопыренным пальцем.

         Господин Кант не был женат и не имел детей. Знаете, что он говорил по этому поводу?

         «Когда я имел желание жениться, то у меня не было возможности, а когда появилась возможность, то исчезло желание».

         Он долгое время бедствовал, родительских денег у него не было, и на ноги он становился сам, работая репетитором у частных лиц, только к тридцати одному году он стал магистром и в том же году приват-доцентом Кёнигсбергского университета.  Так как в то время не получая жалованья от университета, преподаватели взымали со своих слушателей определенную плату, Кант, имея большую популярность среди студентов перестал испытывать нужду в деньгах. Еще одно небольшое дополнение, друзья мои! Пенсионного обеспечения в то время государство не распространяло на профессоров и ученых. Так что, господин профессор, чтобы прокормиться, был вынужден читать лекции студентам и работать до последнего дня, а прожил он немало – восемьдесят лет.

         Кант никогда не выезжал за пределы Кенигсберга, но сознание его было безграничным. Все свои открытия он сделал дома, в родном городе, Кенигсберге. У него много научных работ.

         Из всех его трудов самым известным считается космологический трактат «Всеобщая естественная история и теория неба», в котором он впервые определяет материальное возникновение солнечной системы и вселенной, практически исключая идею сотворения.

         Знаете, религиозные горожане не жаловали его за это, он ведь поколебал идею божественного сотворения мира! Они презирали Канта и даже называли его именем дворовых собак…Так то! Жизненный путь философа не был ровным и гладким.
Канта упомянула в своем творчестве моя любимая поэтесса Марина Цветаева. Она в 1914 году написала стихотворение в поддержку Германии, которую очень любила. Сестры Цветаевы, Анастасия и Марина жили в Германии, в местечке под Дрезденом в 1910 году, после смерти матери, на пансионе в семье пастора. Шестнадцатилетняя Марина росла и самоутверждалась именно в Германии  - носила пятивершковые каблуки, курила табак, совершала прогулки с кентавром в парке…Конечно, она любила страну своих романтических грез, своей юности. Не могла не любить! В Германии, стране свободных духом людей, Марина чувствовала себя свободно, была «белой среди белых». В то время, Германия, развязав Первую мировую была объявлена изгоем и Марина горячо бросилась на ее защиту, используя свое единственное оружие – четкую рифму и горячее сердце. Вот что она писала:


                Германии

         Ты миру отдана на травлю,
         И счета нет твоим врагам,
         Ну, как же я тебя оставлю?
         Ну, как же я тебя предам?

         И где возьму благоразумье:
         «За око — око, кровь — за кровь», -
         Германия — мое безумье!
         Германия — моя любовь!

         Ну, как же я тебя отвергну,
         Мой столь гонимый Vаtеrlаnd,
         Где все еще по Кенигсбергу
         Проходит узколицый Кант,

         Где Фауста нового лелея
         В другом забытом городке -
         Geheimrath Goethe по аллее
         Проходит с тросточкой в руке.

         Ну, как же я тебя покину,
         Моя германская звезда,
         Когда любить наполовину
         Я не научена, — когда, -

         - От песенок твоих в восторге -
         Не слышу лейтенантских шпор,
         Когда мне свят святой Георгий
         Во Фрейбурге, на Schwabenthor.

         Когда меня не душит злоба
         На Кайзера взлетевший ус,
         Когда в влюбленности до гроба
         Тебе, Германия, клянусь.

         Нет ни волшебней, ни премудрей
         Тебя, благоуханный край,
         Где чешет золотые кудри
         Над вечным Рейном — Лорелей.

         Москва, 1 декабря 1914


         Я читала это стихотворение друзьям на могиле Канта. По-моему, им оно тоже понравилось… Я, как и Цветаева влюбилась в утонченное лицо Канта, в его щуплую, несколько сутуловатую фигуру. Если бы я владела пером так же, как Цветаева, то написала бы стихотворение о нем, об одиноком философе, о его ежедневных долгих прогулках по городу, его стройных мыслях во время них, о бессоннице, которая мучила его, о том, что мне бы хотелось просто идти рядом с ним, не беспокоя его ни словом, ни взглядом, ни шагом, ни жестом, задавая вопросы ему лишь мысленно…Какие вопросы? Да разве сразу сообразишь какие?

         «Две вещи наполняют мою душу удивлением и благоговением, —признавался Кант, —  звездное небо надо мной и нравственный закон во мне».

         Был ли он счастлив, чувствовал ли себя свободным или вопрос свободы и рабства не волновал его? Он строго следовал распорядку дня. По часам и минутам планируя каждый день, начиная его очень рано. Подъем, завтрак, работа, прогулка, ужин и сон. Все должно было быть строго соблюдено.  Дисциплина во всем. А может быть, приведя в порядок свои мысли, наладив быт, выстраивая свой день по твердо прописанным правилам, из-за четкой организации, вопросы о свободе личности не будут возникать совсем, аб-со-лют-но? Ведь тогда все становится ясным. Загадкам просто нет места и времени. Может мы, сегодня,  упиваясь мнимой свободой просто отвергли дисциплину, внесли в свою жизнь хаос и потому мучаемся вопросами, не находя ответов? Что ж нет нам, нынешним, покоя, господин Кант?...