Великое разочарование

Мы так верили в демократию…. Читали: «власть народа»; и разумели «правду». Думали, что на Западе «демократия» (сиречь, правда), потому любили Запад….  Испытание Малороссией открыло нам глаза на наше отставание….
Давно нет никакой демократии и никакой правды. Вместо них –  разработанное циничными учеными управление сознанием «массового человека»…, –  и не через контроль только информационного поля (это в прошлом!), но через прямое создание такого поля, как инструмента политического манипулирования.

Куда там советской и партийной пропаганде, от которой мы хотели уйти! Запад вновь оказался далеко впереди. В каком-то смысле он вернулся к антропологической древности, к мифологическому сознанию. Парадоксальным образом, миф, как и в древности, имеет форму документального отчета о реальности: но не далеких предков, вроде аргонавтов, а о нас с вами!
Каково же разочарование всех русских любителей правды, открывших для себя сказанное?!  Мы-то думали, что плывем за Золотым Руном, а оказалось – участвуем в массовом ритуальном танце.
И что теперь делать? – старый вопрос…. Все равно придется прибегнуть к правде, но уже не к институциональной, а прямо к фактуальной, – поскольку институты информирования оказались в руках политических манипуляторов.

Так неожиданно и неприятно для нас обнажилась Европа как Культура Письма, победившая в Новое Время и вытеснившая Культуру Диалога в сферу незначащей обыденности. В отличие от прежних времен, общественная ментальность теперь не рождается в диалоге, но пишется как письмо на чистом листе бумаги.

Каждый пишет свое письмо существования, которое совершенно субъективно; но именно эта субъективность, персональное авторство письма, и обусловливает неизбежное копирование  Письма, написанного Прессой.
«В силу такой изоляции субъекта, язык объективируется, становится полем, которое  нужно, скорее, вспахать, чем расшифровать. Господствующая идеология превращается в технику, основной программой которой становится делание языка, а не его чтение.
В Средние века всеевропейским извечным Письмом служила Библия. «До нововременного периода это Письмо говорит. Священный текст является голосом. Нововременность формируется за счет постепенного открытия того, что Слово уже не слышно, что оно искажается в текстах и воплощениях истории. … Голос, который сегодня воспринимается как искаженный или умолкший – это, прежде всего, великое космологическое Слово, уже не доходящее до нас…».
«Письмо оказывается поколеблено в его основах.  В формах науки, эрудиции и политики утверждается другое письмо: уже не то, которое говорит, а то, которое фабрикуется».
 
Творчество существования, как писание индивидуального письма (взамен преемственного диалога), открывает неслыханные ранее возможности манипулирования, поскольку содержание подавляющего большинства  персональных писем  неизбежно задано  Описанием Мира, исходящим от власть имущих. Здесь, как в школе, – большинство, вынужденное в данной культуре сочинять индивидуальные письма существования, предпочитает списать, нежели творить самостоятельно. Демократический принцип власти большинства означает в такой ситуации всеобщее ментальное рабство, затеняемое не реальной, но логически обосновываемой свободой, в виде парты и листа бумаги для каждого.
Именно этот, заданный Новым Временем формат существования как сочинения персонального письма создает иллюзию свободы. На него опирается идеология персональной свободы, лукаво говорящая каждому – твори, пиши, что хочешь!
В реальности такая свобода невозможна. Внушаемое убеждение в ее возможности открывает двери внешнему формированию персонального сознания через институциональное написание всеобщего контрольного Письма.

Существование как письмо по шаблону возможно только в атеистической рациональной культуре «свободного разума». В религии подобной свободы нет: Писание не пишется коллективно, но дано Свыше, однажды и навсегда.
Церковь знает только одну свободу человека: свободу воли; … –  отнюдь не свободу творить мир, подразумеваемую в культуре персонального письма на листе чистой бумаги.
Религиозная свобода воли заключается в возможности человеку остаться в Воле Божьей, не подчинившись воле мира. И только в указанном противопоставлении Бога и мира можно говорить о свободе лица, по отношению к воле мира. Свободы как таковой, свободы в мире без Бога, просто не существует. Вера в ее существование есть главный самообман Нового Времени, рождающий общественные конфликты, – в том числе и киевский майдан 2014-го.
О Письме как современной мифологической практике смотри Мишель Серто «Изобретение повседневности» (Michel de Certo. L`Invention du quotidian).