Росные бусы

- Нюра! Просыпайся!
Анна Григорьевна вздрогнула и открыла глаза. Фраза, прозвучавшая так ясно и отчётливо, на секунду ввела её в заблуждение – во сне или наяву? Женщина прислушалась, вглядываясь в кромешную темноту погреба.

На старом диванчике напротив спала её старенькая мать, издавая непонятные звуки. Стонет? Нет, Слава Богу, просто так дышит. Видимо, что-то снится…
Боясь разбудить сладко посапывающую внучку – четырёхлетнюю Настёну, Анна Григорьевна тихонько поправила на ней сползшее в ноги одеяло и осторожно повернулась набок. В надежде вернуть сон, она закрыла глаза. Всё тщетно – сон улетучился, уступив место в сознании состоянию какой-то смутной внутренней тревоги.Эмоциональное напряжение то усиливалось, сопровождаясь лёгким ознобом и неприятным покалыванием пальцев рук и ног, то ослабевало, разливаясь теплом по всему телу.

- То в жар, то в холод! - отметила про себя Анна Григорьевна. - К чему бы это? Вроде не простывала....
Сосредоточившись на ощущениях, она стала вспоминать, где и когда могла подхватить инфекцию и, не найдя ответа, сделала вывод:
- Скорее всего, что-то "нервное"!

Вот уже несколько дней подряд навязчивые мысли, сменяя друг друга, кружились каруселью в её голове и не позволяли хоть ненадолго отвлечься и расслабиться.
Сегодняшняя ночь не стала исключением: она то проваливалась в поверхностный кратковременный сон, то снова просыпалась. Такой прерывистый "отдых" изматывал её до предела! Успокоительные лекарства, принимаемые по нескольку раз за ночь, увы! никак на неё уже не действовали. Бессонница, как противное назойливо насекомое, кружила над ней каждую ночь, вызывая приступы негодования и злости....

Некоторые приёмы релаксации, знакомые Анне Григорьевне из книг и журналов и не раз применяемые в мирной жизни, сейчас тоже оказались бессильны. Психика оказалась упрямой и не поддавалась никаким аффирмациям - позитивный настрой не находил себе приюта в её мятежной душе! Война, длящаяся уже четыре месяца, отняла все силы у некогда энергичной и весёлой женщины, превратив её в сплошной комок нервов.

Уехать в более безопасное место, как поступили многие из её односельчан, Анна Григорьевна не смогла по нескольким причинам.Первая из них и самая главная - болезнь мамы. Накануне войны она перенесла инсульт, вследствие которого оказалась парализована и потому совершенно беспомощна. В условиях теперешнего напряжённого времени перевозить таких больных без спецмашины "скорой помощи" опасно! Любой стресс мог бы закончиться для пожилой женщины очередным инсультом и неминуемой смертью. Анна Григорьевна приходила в ужас от одной только мысли, что маму пришлось бы хоронить в случайном месте и наспех, как это часто происходит на войне! Нет, на такой шаг она никогда бы не решилась! Да и куда её вывозить - кругом стреляют?!

Вторая причина её решения пережить войну именно здесь тоже понятна: ей было страшно срываться с "насиженного" места, где она вместе с мужем годами отлаживала свой быт. Анна Григорьевна реально оценивала ситуацию и понимала, что начинать всё с "нуля" на новом месте в её возрасте и с "таким грузом" на плечах ей будет не по силам! Любой здравомыслящий человек рассудил бы точно так же, как и она: богатых родственников у них нет и никто, будь то на западе или на востоке, не ждёт их с нетерпением, чтобы приютить, обогреть и обеспечить всем необходимым....

Её человеческое достоинство не позволило бы просить о помощи совершенно незнакомых людей, а родственников - тем более....
Люди бегут от войны налегке, прихватив самое важное, а дальше ..... Дальше неизвестность и нужда.... Нужда в еде, одежде, постели, крыше над головой...
Здесь же у Анны Григорьевны самого элементарного и необходимого для более-менее сносного существования , Слава Богу! вполне хватало: дом - цел, одежда-обувь - есть, картошки, которую они успели посадить на огороде, и немного овощей - тоже достаточно. Соленья, варенья и сало - остались из запасов прошлого года!
Не хватало макарон и круп, но Анна Григорьевна считала, что можно какое-то время обойтись и без них, а вместо привычного хлеба печь простые лепёшки - мешок муки в запасе у них был.

Сложнее всего было смириться с отсутствием лекарств! Запасы, сделанные ещё в самом начале войны, даже несмотря на уменьшение разовой дозы, таяли на глазах! Чтобы как-то поддерживать в норме "прыгающее" давление мамы, Анна Григорьевна прибегала к народным средствам и травам.

В глубине души она верила в скорое окончание войны:
- Не может быть, чтобы этот кошмар затянулся надолго! Есть же, в конце концов, предел человеческой глупости и непонимания! Надо потерпеть ещё чуть-чуть....
Вот так и получилось, что Анна Григорьевна осознанно приняла решение остаться в родном селе и теперь стоически переносила все трудности, связанные с жизнью у самой линии фронта.

Немного успокаивало её в этой ситуации ещё и то, что в таких условиях оказалась не она одна. В селе оставались жители, не пожелавшие поддерживать ту или иную сторону в этих политических и военных баталиях, соблюдая полный "нейтралитет". Люди, уподобляясь ракам-отшельникам , прятались по подвалам и погребам и со страхом выжидали окончания боевых действий.
Возможно, конечно, кому-то из них тоже некуда было бежать....

Были ещё и старики, "вросшие своими корнями в родные места". Все они рассуждали примерно одинаково: " Какая разница - когда смерть настигнет? Уж коли придётся помереть, то лучше дома, чем на чужбине!". И каждый из них в душе верил в благоразумие тех, кто стоит у власти и вершит судьбу своего народа и всей страны в целом.

Правда, жизнь в таком " окружении" Анну Григорьевну огорчала и настораживала: общение односельчан между собой было сведено до минимума - люди начинали с недоверием относиться друг к другу, замыкались и старались как можно реже разговаривать при встрече. Даже помогали с оглядкой!

Анна Григорьевна объясняла всё это просто:
- Гражданская война - это не война между двумя странами, где есть захватчики, и есть освободители. Там всем понятно, где свой, где чужой. Война внутри страны, гражданская - более страшная и жестокая! Не знаешь, к кому примкнуть - от кого бежать, кому верить - на кого смотреть с опаской, кого защищать - кого ненавидеть....Это всё равно, что оказаться одному в дремучем лесу, где за каждым деревом тебя поджидает опасность и ты не знаешь, куда направить свой взгляд и куда поставить ногу - темно и страшно кругом! В такой неразберихе в сознании любого человека начинается хаос. В наиболее критические моменты жизни в ком-то под давлением грубой силы ломается внутренний стержень и тогда в людях просыпаются запрятанные в глубине души низменные пороки - слабость духа, трусость, предательство.... Именно этого и опасалась Анна Григорьевна.

- Будет более безопасным держать язык за зубами и не влазить в споры о правых и виноватых! - рассуждала Анна Григорьевна, стараясь говорить со знакомыми на отвлечённые темы.
2
Граница боевых действий в Луганской области проходила совсем рядом, буквально в пятидесяти километрах от села Н. Всё, что могла сделать Анна Григорьевна в целях безопасности – это переселить домочадцев из просторного дома в погреб, находящийся в углу сада.

Правильнее будет назвать это сооружение "омшанником", а не погребом. На кирпичных стенах, уходящих в глубину почти на три метра , лежали массивные бетонные плиты, надёжно утеплённые толстым слоем сухого мха и сверху добротно засыпанные землёй. С годами земляной холм зарос овсяницей и клевером, и внешне эта искусственно созданная возвышенность в окружении разросшихся кустов смородины выглядела теперь совершенно естественным элементом садового ландшафта.
Со стороны улицы омшанник был почти незаметен для посторонних глаз. Когда-то муж соорудил эту нехитрую, но надёжную конструкцию, для хранения овощей и фруктов. Теперь же, когда вокруг шли бои и рвались снаряды, погреб показался Анне Григорьевне отличным бомбоубежищем. В действительности это было, конечно , не так - защитить от авиабомб и ударов мощных ракетных установок это строение вряд ли бы смогло!

Перетащив туда кое-какую мебель, Анна Григорьевна обустроила в нём подобие жилой комнаты. Днём двери открывали настежь, чтобы свежий воздух и свет беспрепятственно проникали в их «горницу», а на ночь, опасаясь нежелательных "гостей", закрывались на засов.

Единственным источником света ночью был маленький китайский фонарик на батарейках, да и им пользовались только в экстренных случаях из-за экономии батареек – было неизвестно, когда восстановят линии электропередач в селе. Керосинка, парафиновые свечи и старый дедовский способ - фитиль и сало, применять было невозможно – старенькая мама чутко реагировала на дым и начинала задыхаться.
3
Старший сын Сергей и сноха Надя, спасая детей от войны, ещё в мае уехали в Россию, к матери Нади. За их благополучие Анна Григорьевна особо не волновалась - в России нет войны, а устроить свою жизнь её дети смогут и там. Благо, что и сын работящий, и сноха не лентяйка!
Сергей уговаривал и её, и младшего брата уехать вместе с ними , но Алёша отказался.

- Идейный наш! - со смешанным чувством гордости и сожаления подумала Анна Григорьевна. - Молодой ещё, потому и горячий такой....
Она попыталась настоять на его отъезде, чтобы спасти семью:
- Вам ещё жить и жить надо! Половина молодых семей выехали из страны. Зачем тебе рисковать?

Но доводы Анны Григорьевны о том, что это не лучшее решение - гибнуть за идею, оказались для него несостоятельны и вызвали только гнев и возмущение:
- Пусть бегут все, как крысы с тонущего корабля, а я останусь! Здесь моя Родина, и я буду за неё бороться!

Менять свои убеждения сын отказался и Анна Григорьевна понимала, что повлиять на него она не сможет. Алексей - взрослый мужчина с твёрдо устоявшейся жизненной позицией.
Когда стали создаваться отряды самообороны, Алёша в числе первых пошёл воевать на стороне ополченцев. Анна Григорьевна молча смирилась с таким решением сына.

Галинка, жена Алёши, десять лет назад в автомобильной аварии потеряла обоих родителей. Она могла бы, конечно уехать к родственникам во Львов или в Винницу, но там тоже вряд ли бы оказалась в безопасности. Глубокая река непонимания разделила жителей запада и востока Украины на два враждующих лагеря.Нередко оказывалось и так, что даже внутри одной семьи возникали противоречия, приводящие к её расколу. Политика нагло вторгалась в сознание людей и кардинально меняла их нравственные и духовные ценности .

Никто не мог дать гарантии того, что родственники на западе примут с Донбасса "москальку" с дочкой с "распростёртыми объятьями" и защитят её от нападок своих земляков.И тут ничего не поделаешь - законы гражданской войны всегда суровы! Иногда случается и так, что ради спасения собственной жизни люди выбирают наиболее безопасный шаг, идут на сделку с совестью и совершают что-нибудь "маленькое и подленькое".

Учитывая эти обстоятельства, взвесив все "за" и "против", Галинка приняла решение переживать войну вместе с Анной Григорьевной и парализованной бабушкой в селе..

Поддерживая свекровь во всём, что касалось жизнеобеспечения их небольшого "семейного плотика" в этих непростых условиях, она стала для Анны Григорьевны незаменимой помощницей! Казалось, что Галинка предвидит каждый шаг свекрови и в любую минуту всегда оказывается рядом.
Суровые испытания, выпавшие на долю этих женщин, сделали их ещё более близкими и родными. Чуткость и внимание друг к другу стали самыми главными составляющими их отношений.

4
Муж Анны Григорьевны, Владимир, был шахтёром и пять лет назад погиб под завалами в шахте. С ним она всегда чувствовала себя защищённой , как за каменной стеной, потому-то за все эти годы так и не смогла смириться с его безвременным уходом!
Иногда, украдкой ото всех, Анна Григорьевна разговаривала с портретом мужа и частенько упрекала его:
- Знала бы, что ты умрёшь вперёд меня - никогда бы не пошла за тебя замуж!

Сейчас, находясь в темном погребе и мучаясь от бессонницы, она вновь испытала горечь невосполнимой утраты:
- Был бы жив Володя, всё было бы сейчас по-другому! Он бы обязательно нашёл правильный выход в создавшейся ситуации и защитил всех нас от этой неразберихи!
 - тоскливо подумала женщина.- Я ничего не понимаю в том, что происходит в стране! Я не понимаю, кто нам враг, а кто друг! Я боюсь ополченцев и боюсь силовиков, я боюсь фашистов и боюсь националистов, боюсь мародёров и боюсь бандеровцев... Я боюсь.... даже односельчан! Я просто боюсь высовываться из своей "норы", чтобы не нарваться на незнакомцев, которые ради собственного величия захотят с помощью автомата показать свою власть над слабыми и безоружными и, смеясь, пристрелят меня, не моргнув глазом! Как страшно жить....

Она мысленно направила взгляд в небо и с отчаянной тоской обратилась к возникшему в её сознании образу мужа:
- Почему ты оставил меня одну в такой тяжёлой ситуации? Я же слабая и беспомощная женщина ! Как мне не хватает тебя сейчас, родной мой!
Почти бесшумно сделав глубокий вдох, она смахнула набежавшую слезу и на какое-то время утонула в воспоминаниях далёких восьмидесятых лет.

В то время она работала в школе и с неуёмной жаждой познания изучала историю славян, зачитывалась легендами о Беловодье. Совсем молоденькая, неопытная и по-детски впечатлительная учительница была потрясена первозданными идеалами уникальной цивилизации Света и Добра. Главная мысль, которую она почерпнула тогда и сохранила до сей поры - это мысль о том, что именно по их модели жизни необходимо выстраивать отношения с окружающим миром и другими людьми. Их заповеди по созданию семьи и обустройству быта, по отношению к природе и к людям передавались из уст в уста, из поколения в поколение, от отцов к сыновьям, от матерей - к дочерям.Эта информация накапливалась, как на матрице, и как величайший дар наследовалась потомками. По её твёрдому убеждению самый важный завет древних славян - поддерживать на Земле Добро и Мир.

Философские рассуждения Анны Григорьевны так завладели её сознанием, что она стала анализировать происходящие в её стране события, примеряя их к тем древним рамкам миропонимания.

Мысли раскручивались и обрывались, как нити огромного клубка, обрастая всё новыми вопросами: кто смог так нагло взломать код матрицы и стереть программу, определяющую дальнейший ход эволюции на Земле и конкретно - в их родной Украине? Когда произошёл сбой в этой программе? Какие чёрные силы вмешались в отношения украинцев и русских, имеющих одни и те же корни, одну и ту же генную память? Кто и когда прекратит эту бесконечную вражду между ними?

Тишину подвала нарушил тяжёлый вздох Анны Григорьевны. Она попыталась прогнать гнетущие мысли, но они снова и снова возвращались к ней, не позволяя переключиться на что-либо доброе и светлое.

С началом боевых действий на востоке страны для неё вообще все краски окружающей действительности стали совершенно тусклыми и скучными. Единственным ярким лучиком в жизни оставалась внучка Настёна. Настёна – Сластёна, как часто называла она её .

Обаятельная девчушка с золотыми кудряшками была долгожданным ребёнком в семье сына. С первых дней своего появления она стала для всех милым и озорным ангелочком, посланным Богом. Только общение с ней могло сгладить боль и горечь сегодняшних трагических событий. Женщины трёх поколений старались изо всех сил оградить девочку от крови и ужаса совершенно бессмысленной на их взгляд войны.

Глядя в темноту, Анна Григорьевна продолжала мысленно рассуждать:
- Как удивительно устроен человеческий разум! С помощью памяти можно легко окунуться в прошлое, с помощью воображения – отправиться в будущее, с помощью интуиции – предвидеть какие-то грядущие события….

Она попыталась нарисовать в своём воображении жизнь после окончания войны, но желанная картина почему-то никак не складывалась. В голову лезла всякая чушь: то черные тучи, мрачно нависающие над их домом, то незнакомые люди, беспрестанно мельтешащие перед глазами, то какие-то невероятные существа с безобразной внешностью.

- Нет, с головой я сегодня явно не дружу! Надо постараться уснуть. Что-то я окончательно расклеилась.... .
Анна Григорьевна снова поправила одеяло на внучке и, зевнув, попыталась расслабиться.

5
То ли во сне, то ли наяву, но через минуту в сознании усталой женщины возникла необычная картина: стройная берёзка красовалась на небольшом пригорке. Клейкие молодые листочки испускали свежий аромат, привлекая насекомых и птиц. Перекликаясь друг с другом весёлым щебетом, они слетались на деревце и рассаживались по ветвям. Тонкие звуки скрипящих и глухие - жужжащих насекомых дополняли этот многоголосый птичий оркестр.

- Какое разнообразие звуков! И ведь самое-то главное - никто никого не прогоняет с дерева! - мелькнула в сознании Анны Григорьевны мысль. – Никто не пытается оспаривать своё превосходство над другими! Никто не пытается заглушить голоса других, выставляя напоказ себя! Какая гармония царит в природе!

На какое-то время женщина отвлеклась от странного видения, рассуждая о наболевшем:
- Почему в отношениях людей нет такой гармонии? Почему мы стали злыми, нетерпимыми, беспощадными? Как и кто поможет нам достичь взаимопонимания? .... Где сейчас мой Алёша?..... А вдруг его ранят или убьют?
От этой страшной мысли всё внутри неё похолодело и она непроизвольно свернулась в позу " эмбриона".

Клубок её рассуждений всё разматывался и разматывался. Снова кольнула занозой в сердце мысль о целом народе: «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат!».
Сколько жизней унесла уже гражданская война? Кто остановит это кровопролитие , это чудовищное зло, когда брат идёт на брата? Как же хочется мира и спокойствия! Как хочется вернуться в юность, где всё было светло и радостно!

Тягостные мысли навалились на хрупкую женщину огромной каменной глыбой, сдавливая болью маленькое чуткое сердце.

И вдруг картина, исчезнувшая было из её сознания во время рассуждений, явилась снова: человек в чёрном одеянии, появившийся вдруг из ниоткуда, подошёл к берёзке и небрежно наклонил толстую ветвь к земле. Хрупкая ветка скрипнула и, обломившись, оказалась в руках варвара. С тревожными криками птицы вспорхнули с дерева и взметнули к облакам. В тот же миг молодые берёзовые листики свернулись в трубочки и повисли на ветке, подобно тряпочкам.
- Ветка умерла! Какой печальный конец!

Анна Григорьевна вздрогнула от возникшей мрачной картины.
- Слава Богу, что это лишь мимолётный сон!
Но через секунду холодный ужас заполз в её сознание:
- Господи, да ведь это и есть напоминание предков нам, их потомкам: как дерево без корней погибает, так и целая нация, оторвавшись от своих корней, обречена на вымирание!
Почему это видение явилось мне? Почему? Может, это и есть "генная память", записанная на той самой древнеславянской матрице? Привет из прошлого?

Анна Григорьевна почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Она зябко поёжилась.
То ли внутренний холод морозил её, то ли прохлада погреба сказывалась - она не смогла толком это понять, но сделала вывод:
- Да, уже сентябрь на дворе. Надо подумать о дровах.

Старенькая буржуйка, чудом сохранившаяся со времён войны и долгое время пролежавшая на крыше родительского дома, спустя годы обрела вторую жизнь. Муж шутливо называл её когда-то «полевой кухней» и частенько брал летом на пасеку. Сейчас она оказалась как нельзя кстати. С помощью стариков, оставшихся на селе, Анна Григорьевна перенесла её в погреб, вывела трубу через отдушину наружу и в холодные ночи понемногу протапливала печурку . Единственной проблемой оказалась нехватка дров. И хотя лес был рядом - в полутора километрах от села, ходить туда за дровами было небезопасно: дороги и просеки в лесу были заминированы.

- Господи, что нас дальше ждёт ?- с болью в сердце подумала Анна Григорьевна. - Хоть бы до зимы всё это закончилось!
Мысли женщины снова вернулись к теме дров.

Она вспомнила, что два дня назад встретила соседа, который сообщил ей о сапёрах из отряда ополченцев. Они заверили оставшихся на селе стариков, что картофельное поле и подходы к лесу ими "прочёсаны" и разминированы.
- Утром схожу в лес и принесу дров….
Немного подумав, про себя добавила:
- Может быть, получится сходить и не один раз …. Пока тепло…

Анна Григорьевна сосредоточилась, призывая сон. Не тут-то было! Мысли жужжали и не хотели улетучиваться из головы.
- Господи, ну когда же всё это прекратится? Нюра, хватит рассуждать! Спи! - голосом мамы шутливо приказала она себе. - Надо хоть немного поспать – утро вечера мудренее… Завтра будет день, и будет пища!

Мысленно успокаивая себя найденным решением житейской проблемы, Анна Григорьевна тихонько встала с кровати, подошла к спящей матери и осторожно нащупав на ней одеяло, успокоилась: накрыта! Осторожно просунув руку под одеяло, пощупала ноги - не зябко ли? На секунду задумалась, затем взяла со стула, стоящего рядом с диваном, старую фуфайку и тихонько накинула ей на ноги:
-Так -то потеплее будет!
Так же неслышно вернулась на своё место и, стараясь не потревожить Галинку с Настёной, залезла под одеяло.

6
Как будто сменив на посту дочь, проснулась баба Надя. Затёкшее тело не давало ей покоя, но тревожить среди ночи Нюрочку, взвалившую на свои плечи тяжелую ношу ответственности за их жизни, она не посмела – жалко!
- Пусть поспит, горемычная! Ей и без того забот хватает! Как-нибудь дотерплю до утра….

Последнее время вся её жизнь заключалась в монотонной смене фаз сна и бодрствования. Она не боялась смерти. Даже наоборот, ждала и призывала её!
Девяностолетняя женщина прожила долгую и трудную жизнь. И хотя в семье к ней относились с огромным уважением и теплотой, она всё же устала жить. Возможно, это состояние в её сознании было спровоцировано никому ненужной войной и ей совершенно не хотелось вновь испытывать страдания, через которые она прошла в годы Великой Отечественной. А, может быть, просто вышло время для пребывания на этой грешной земле, отпущенное Всевышним. В любом случае, она ждала своего последнего часа с невозмутимым спокойствием.

Для большинства пожилых людей свойственно уходить в прошлое, прокручивая в сознании прожитую жизнь, как киноленту. Память рисует им картины пережитых событий так ярко и отчётливо, что старые люди вновь и вновь испытывают те же чувства, что и много лет назад. Они могут забыть, что было с ними вчера, но зато с ювелирной точностью опишут события пятидесятилетней давности, причём вспомнят даже самые незначительные подробности!
Вот и сейчас баба Надя с головой окунулась в трудные сороковые….

В сорок первом году ей исполнилось шестнадцать лет. Она, как и все молодые девушки, строила планы на будущее:
- Осенью уеду в Новосибирск, поступлю в педагогический институт, закончу его и вернусь в родное село Полойку. Буду учительшей!

Увы, мечты остались неосуществимыми! Началась война. Все мужчины, способные держать в руках оружие, в том числе и отец, ушли на фронт. На селе остались лишь немощные старики, калеки, женщины да дети. Для всех них наступили тогда тяжелые трудовые будни. Работали, не покладая рук, от зари и до зари. Тракторов на селе не было – все находились в районных МТС и распределялись по сёлам только по распоряжению районных руководителей. Но бывало, что техника приходила не вовремя – то земля пересыхала перед посевом, пока подойдёт очередь, то зерно начнёт сыпаться из колоса. Лошадей тоже оставляли слабых или совсем старых – лучших забирали на фронт. Потому пахать, сеять, косить и молотить хлеб зачастую приходилось на быках да на коровах. Иной бык заупрямится, что не спихнёшь его с места – ни хлыста, ни плётки не боится. Приходится впрягаться нескольким женщинам в плуг и поднимать тяжёлые пласты земли вместо него. Всё терпели, лишь бы фашисту проклятому не покориться!

Баба Надя вспомнила, как однажды пришлось ей, щупленькой и маленькой ростом девчонке, перевозить на быках в районный центр сливки на молочный комбинат. Дело было весной. Только что сошёл снег с полей, заполняя мутной талой водой балки и овраги.

Доярки запрягли самого крупного быка из тех, кто пережил холодную и голодную сибирскую зиму, в старенькую телегу и погрузили на неё фляги со сливками. На всякий случай дали в помощь тринадцатилетнюю соседскую девочку, ещё мельче самой Нади.

Путь в райцентр был неблизким – километров двенадцать. И вот среди дороги бык стал упрямиться - по раскисшей земле тяжело тянуть гружёную телегу. Да и бык-то не особо в теле был, так себе - кожа да кости после зимы.

Уж и уговаривали его ласково, и хлыстом хлестали, и плакали перед ним – не идёт, хоть тресни! Шаг сделает и встанет! Тут, как на грех, низинка на пути объявилась, да ещё и талой водой по колено залита. Боже милостивый! Что делать? Встал бык в этой низине и замер, как памятник.

И откуда только в них, этих хрупких девочках, силы взялись? Разулись до боса, спрыгнули в ледяную воду, все десять фляг сняли с телеги, перенесли их на пригорок, кое-как вытянули быка из балки, снова погрузили фляги на телегу, и таки, добрались до комбината! Всю дорогу потом до самого райцентра плакали и проклинали ненавистных фашистов!

Баба Надя сосредоточилась на воспоминаниях, и как будто снова оказалась в том страшном времени. Облизывая сухие губы, она почувствовала привкус своих горько- солёных слёз.

Следующее воспоминание вернуло её в сорок четвёртый год. Пришла тогда похоронка на отца. Младший брат Фёдор несколько раз порывался сбежать на фронт , чтобы отомстить за него фашистам. Трижды снимали его с поезда милиционеры. А годков-то в то время было ему всего неполных четырнадцать. Помаялась с ним мать, помаялась и отправила на работу в МТС. Пришлось ему тогда работать наравне со взрослыми! Ремонтировал трактора, пахал, сеял….

Не было в войну детства беззаботного ребятишкам - общая беда легла тогда на плечи не только взрослых, но и детей, и все знали, что надо теснее сплачиваться всем вместе, терпеть и помогать старшим…. Все бились за одну идею - идею независимости от фашистских завоевателей.

А Павлик?
В суровую зиму того же сорок третьего года простыл он как-то. Мать отпаивала его всякими настоями да отварами, да всё было без толку - парень всё кашлял да кашлял. Осунулся весь. Остались на лице одни глазюки да нос. Что делать? А тут уже и апрель на дворе. Стали колхозное стадо гонять на выпас. И трава-то ещё толком не проклюнулась, так хоть прошлогодних стеблей пожуют полуголодные животные - и то подспорье! Кормов всегда не хватало. Бывало, крыши соломенные с заброшенных домов снимали и кормили этой перепревшей чёрной соломой бедных Бурёнок. Вот и надумала мать его в пастухи записать. Председательша колхоза тогда распорядилась даже трудодни мальчонке писать!

Поднимет мать этого хлюпенького заморыша на рассвете, сунет за пазуху кружку алюминиевую, закутает потеплее в старое тряпьё и проводит за порог. А у самой полны глаза слёз и душа рвётся на кусочки от жалости – спать бы да спать ещё на печи мальчонке-то! Но мать знала, что иначе не выживет парень!

Доить коров девятилетний Павлик научился сразу. Первые дни только себе сцеживал молоко, а потом стал подпоясываться кручёным шнуром, на который привязывал пол-литровую бутылку и потихоньку, украдкой, приносить и малышне молока. После Павлика в семье были ещё погодки - семилетний Тема и шестилетняя Раечка. Так и стал он им «мамкой-кормилицей».

Смышлёный был парнишка....
В апреле в Сибири ещё холодно бывало. Так он, шельмец, бегает кругами вокруг стада, чтобы согреться, а как коровы улягутся в полдень, так он травы сухой надёргает, подложит под бок какой-нибудь корове, свернётся калачиком возле неё, прижмётся спиной к корове и греется. Некоторые коровы даже облизывать его пытались да дыханием своим грели, принимая за телёнка! Так и выходило его коровье стадо….
И стар, и мал в ту войну натерпелись!

Баба Надя сделала глубокий вдох и снова стала вспоминать былое.
Вспомнила она и мужа своего, Гришу. Тоже лиха хлебнул немало. Так уж случилось, что во время войны, в сорок четвёртом году, выходила их разведрота из немецкого тыла и нарвалась на колонну немцев. Остался жив тогда Гриша, но попал к немцам в плен. Как и сотни других пленных, отправили его тогда в концентрационный лагерь в Польшу, в Освенцим. Спасло тогда его от верной смерти лишь то, что при нём не оказалось партбилета. Так бы сожгли в газовой камере без промедления. А Гриша схитрил тогда - вырвал из партбилета листок с номером, аккуратно оборвал его, оставив только номер, сунул его под язык во время осмотра, и всё время потом хранил его в укромном месте барака. Это помогло ему и потом, в январе сорок пятого, когда отряды Красной Армии освободили почти семь тысяч оставшихся в живых узников Освенцима.

Тогда ведь суровое время было – военнопленных считали предателями Родины. И вот этот крохотный клочок бумаги с номером партбилета во второй раз спас ему жизнь – поверили в НКВД, что не предал он партию свою и Родину.
Не любил Гриша вспоминать про лагерь. Видать, натерпелся там всего столько, что до конца дней своих вздрагивал при слове «Освенцим»….

Баба Надя снова горестно вздохнула.
Тяжёлые воспоминания выплывали из самых отдалённых уголков её памяти, рисуя всё новые и новые картины военного лихолетья и, как тисками, сжимали изношенное сердце.

Нет, ни за что не пожелала бы она своим детям и внукам повторения такой страшной судьбы! Пусть у них всё сложится иначе!

Незаметно её путешествие во времени закончилось и она вернулась в реальный мир, переключившись на рассуждения:
- Нельзя допускать, чтобы все споры разрешались только с помощью танков и самолётов.... Надо учиться людям слышать и понимать друг друга.... Война - это ведь не игра в "своих" и "чужих". Война - это смерть, кровь, разруха, голод, сироты и вдовы....
И как только люди могли допустить, чтобы кровавая бойня снова повторилась на земле?

Старая женщина беспомощно искала в своей голове ответ на свой же вопрос и не находила его….
- Скорей бы уж Бог прибрал меня! Сама мучаюсь, и Нюрочке руки связываю.... Так бы уехала где нет войны, а то вот держу ....
Переворошив память и немного успокоившись, баба Надя прикрыла глаза и вскоре снова оказалась в тёплых лапах безмятежного сна..

7
Промаявшись чуть ли не до рассвета, Анна Григорьевна всё же смогла отключиться и проспала целых два часа.
Этого времени оказалось достаточно для того, чтобы немного взбодриться и почувствовать себя хоть чуточку, но отдохнувшим человеком. Она даже пыталась шутить.

С удивительной лёгкостью сменив бельё у больной мамы,она сделала ей массаж, приготовила на буржуйке завтрак для всей семьи и в шутливой форме провела «рабочую планёрку»:
- Так, мои дорогие женщины! План действий на сегодня будет таким: я иду в лес за дровами, Галинка готовит обед, бабушка рассказывает Настёне-Сластёне сказки, а Настёна-Сластёна лечит больную бабушку! Всем всё понятно?

- Нет, мне не понятно! Я тоже хочу в лес! Я уже сто лет не была в лесу! Бабулечка-красотулечка, возьми меня с собой, пожалуйста, а? – захныкала девочка.
- Мама, мне тоже непонятно – вы хотите одна пойти в лес? Я - против! Мало ли что там может случиться!

- Да что там может случиться? Стрелять с ТОЙ стороны вроде перестали. Ребята-ополченцы контролируют все подходы к селу, сапёры разминировали дороги. Нам же надо сделать хоть какие-то запасы дров - на дворе ведь осень! Ничего страшного не случится, если я схожу одна.

- Нет, мама! Я не отпущу вас одну! За Настёной попросим присмотреть тётю Марусю, соседку, а я пойду с вами.
Настёна разрыдалась.
- Я не хочу быть с соседкой! Я - твой ребёнок, и я хочу быть с тобой! Я всегда хочу быть с тобой!

Сердце Галинки сжалось – она понимала, почему дочка не хочет оставаться с чужими людьми. После попадания ракеты в дом, находящийся на соседней улице, погибла женщина с маленьким ребёнком, а старшую девочку, с которой часто играла Настёна, забрали родственники. От Настёны пытались скрыть эту трагедию, но она всё равно узнала о ней от других ребятишек на улице, и после этого случая не хотела расставаться с мамой ни на минуту.

- Но ты устанешь идти, лес ведь далеко. Мы с мамой будем нести вязанки дров из леса и потому не сможем взять тебя на обратном пути на руки. Представляешь, как это будет сложно? – принялась уговаривать внучку Анна Григорьевна.
- Но я же почти взрослая! Я не буду проситься к вам на руки! Вот вам честное-пречестное слово!

Женщины переглянулись – как с ней быть? Решение приняла мама:
- Ладно, только помни – ты обещаешь не ныть от усталости и не проситься на руки!
- Обещаю, мамочка миленькая, обещаю!
На сборы ушло не более десяти минут.

8
Сентябрьский утренний туман окутал село голубой дымкой. Стояло полное безветрие и какая-то пугающая тишина. Где-то невдалеке прокукарекал голосистый петух. Следом послышался злобный лай собаки. Разговаривающие между собой женщины насторожились, прислушиваясь к звукам. Притихла и Настёна, заметив тревогу на лице мамы.
- Всё хорошо! Нам здесь некого бояться! Нас охраняют папины друзья! – заверила девочку Анна Григорьевна, но сама напряглась ещё больше.

Дорога в лес проходила через поле. Местный фермер ещё прошлой осенью засеял его озимой рожью, но собрать урожай помешала вспыхнувшая в стране гражданская война.
Поле было полностью выжжено и идти по земле было не так уж и трудно
Лишь местами встречались проросшие после дождя сорняки, которые по выражению внучки, иногда "цеплялись за ножки".

Недалеко от леса сквозь рассеивающийся туман женщины заметили непонятное темное пятно. Танк? Нет, это оказался покорёженный и сгоревший от попавшего в него снаряда грузовик. Смутная тревога от жуткой картины холодной скользкой змеёй заползла в душу Анны Григорьевны.
- Может, всё- таки зря я разрешила девчонкам идти со мной в лес? - пряча страх за беспечную улыбку, подумала женщина. - Что-то меня беспокоит, а что – понять не могу!

Туман почти совсем рассеялся, упав серебристой росой на травы. До леса уже совсем близко. Сейчас они перейдут через небольшой земляной вал и ров, и войдут в лес.

Придерживая друг друга, женщины уверенно преодолели препятствие и вошли в наполненный птичьими голосами и запахом хвои осенний лес.
- О, Боже! Какая красота! – воскликнула Анна Григорьевна. - Как давно я не испытывала такого восторга!

Она сложила ладошки «рупором» и закричала:
- Здравствуй, лес! Здравствуй, мир! Здравствуй, солнышко ласковое! Здравствуй, жизнь!
Глаза внучки загорелись такими яркими лучиками радости и счастья, что сердце бабушки готово было выскочить из груди и пуститься в пляс. Конечно, ради таких волшебных минут, подаренных ребёнку, стоило преодолеть этот путь!

Путаясь в словах, Настёна так же, как и бабушка, поприветствовала лес и солнышко. На слове "жизнь" она остановилась и , обращаясь к бабушке, спросила:
- Бабуля, а где ты видишь "Жизнь"?

- А жизнь, внученька, рядом с нами! Видишь, во-о-он там, на ветке, птичка сидит и песенку тебе поёт?
- Да, вижу! Это и есть "Жизнь?

- Нет, не только это! Жизнь - это всё, что нас окружает. Это - возможность слышать различные голоса птиц, животных, людей. Это - возможность любить маму, папу и всех дорогих твоему сердечку людей. Жизнь - это то, что люди начинают чувствовать сразу после рождения и стремятся к тому, чтобы всё, что их окружает, становилось добрым, светлым и красивым!

- Всё, бабуль, я поняла! Мой папа сейчас этим самым и занимается!
- То есть?- непонимающе переглядываясь со снохой, спросила Анна Григорьевна.
- Мама говорила мне, что папа хочет, чтобы наша жизнь стала доброй и светлой, и поэтому он ушёл на войну!

- Все правильно, моя девочка! Папа сделает для этого всё возможное и невозможное! Твоя жизнь будет яркой и красивой, как праздник!
- Как Новый год?
- Нет, гораздо красивей!

Девочка подняла с земли охапку желтых листьев и подбрасывая их вверх, звонко закричала:
- Ура! Я хочу праздник!
Анна Григорьевна и Галинка, не сговариваясь, тоже бросились весело подбрасывать листья в воздух.

  Ура-а-а! У нас сегодня праздник!
Затем, взявшись за руки, они все вместе закружились в весёлом хороводе.
На какое-то время взрослые женщины забыли про все свои беды и несчастья и с головой окунулись в беззаботный и радостный мир детства. Игра с милым и озорным посланником Бога – ангелочком по имени Настёна – доставляла им огромное удовольствие !

- Вот он, смысл жизни! Именно таким, наверное, и было царство Света и Добра у древних славян! – поймала себя на мысли Анна Григорьевна. - Что может быть прекрасней таких моментов? Яркое солнце, красивый лес, поющие птицы, счастливый ребёнок! Как же хочется жить и ни о чём плохом не думать!
Необъяснимая тревога, следовавшая за ней по пятам все последние дни, улетучилась, не оставив и следа.

9
Вдоволь наигравшись, женщины успокоились и принялись собирать хворост, аккуратно укладывая его в вязанки.

Настёна усердно помогала то маме, то бабушке, перебегая с одного места на другое.
Неожиданно у самого края дороги она заметила маленькую пушистую сосенку. Меж колючих ветвей её блестела паутина, увешанная мелкими, как бисер, капельками росы. В каждой капельке отражалось солнце, сверкая всеми цветами радуги. Это природное великолепие показалось маленькой девочке волшебным ожерельем!

- Мама, скорей, скорей иди сюда! Смотри, какой-то волшебник подарил маленькой ёлочке бусики!
Глаза девочки излучали невероятное изумление.
- Ой, и правда бусы! Ух ты, какая красотища! А ты знаешь откуда они взялись?
- Знаю, знаю! – лукаво улыбаясь, ответила девчушка.- Это добрый старичок- Лесовичок подарил ёлочке такой подарок на Новый год! Мам, а скоро Новый год придёт?

- Ну, не сказать, что совсем скоро, но ждать уже недолго - всего каких-то три месяца.
- Ура, скоро Новый год! Мам, а мы придём к этой ёлочке зимой? Давайте все вместе придём – и бабуля, и папа мой родненький, и мама моя родненькая, и ещё много друзей моих родненьких! Все придём! Нарядим ёлочку игрушками и будем ей песенки петь. Да, мам?

- Конечно, придём, моё солнышко! И папа наш скоро вернётся! И песенки ёлочке споём все вместе! Скоро у нас всё будет просто замечательно!
Анна Григорьевна перестала собирать хворост и с улыбкой на губах наблюдала за этой идиллией со стороны.

- Господи, дай им всё, о чём они просят! – с мольбой в глазах обратилась она к Богу. Ничего не прошу для себя – пусть у них всё будет хорошо!
Примерив взглядом собранную охапку хвороста, она вновь принялась за работу, чуть отдалившись от снохи и Настёны. До неё отчётливо долетал разговор её обожаемых девчонок:

- Мам, а можно я возьму эти бусики себе?
- У тебя не получится - ведь бусики волшебные и их подарили ёлочке. Если возьмёшь их ты - они рассыплются и превратятся в воду.

Это предупреждение настолько заинтриговало малышку, что она была не способна сдержать своё любопытство – разве могут рассыпаться такие замечательные бусики?
Девочка осторожно тронула пальчиком паутину с мелкими росными шариками и та неожиданно разорвалась. Капельки холодной росы упали в ладонь, которую успела подставить мама.

- Ой, и правда, рассыпались! – огорчённо произнесла Настёна.
- Я же предупреждала тебя! Ну, ничего страшного, не переживай! Я думаю, что старичок-Лесовичок сделает маленькой ёлочке новые бусы, даже, может быть, ещё лучше этих!

- Мама, смотри – а там ещё бусики, другие, на проволочке! Они, наверное, не порвутся!

Девочка протянула руку к тонкой проволоке, сверкающей между пушистыми ветками сосны. В зелени иголок она была почти незаметна, но Галинка стремительным взглядом проводила убегающую медную нить с каплями росы до стоящей чуть поодаль молодой берёзке. Её взгляд упёрся в ствол тонкого деревца, к которому прозрачным скотчем была примотана граната.

Яркой вспышкой мелькнула страшная мысль:
- Растяжка!

Отсчёт времени пошёл на секунды, и реакция матери оказалась стремительной!
С диким, душераздирающим криком «Не-е-е-т!» она схватила девочку и прижала её к себе, стараясь собственным телом укрыть щупленькую фигурку ребёнка.
Раздался взрыв, заглушая крик….

Анна Григорьевна не успела выпрямиться, когда взрывная волна сбила её с ног.Она оказалась лежащей на охапке хвороста, охваченная диким ужасом и неподвластным животным страхом.Осколки гранаты вонзились в её тело, вызывая нестерпимую жгучую боль. Маленькая берёзка, как подкошенная , упала рядом, прикрыв её лицо тонкими веточками... Всё произошло так быстро и неожиданно, что женщину охватила паника....
- Девчонки! - успела подумать она, и резко повернувшись, попыталась встать на четвереньки.

Прямой взгляд был устремлён туда, к пушистой сосенке и её девочкам….
Она ещё не успела закричать и броситься к ним на помощь, как новый, более мощный по силе взрыв оглушил её и, подбросив в воздухе, швырнул на землю.
Противотанковая мина, заложенная посреди лесной дороги, сработала следом за гранатой....

Медленно угасающее сознание Анны Григорьевны отказывалось анализировать происходящее. Она просто слышала непрерывный звон в ушах, а взгляд тупо фиксировал непонятные картины: падающие деревья…. жёлтые листья…. черные комья земли…. рваные части человеческих тел…. развевающиеся золотые локоны Настёны….
Потом всё исчезло и образовалась чернота, а следом - яркая ослепительная вспышка.... Анна Григорьевна дёрнулась и ощутила совершенно необыкновенную лёгкость.... Ни боли, ни страха - только лёгкость.....

Последнее, что она смогла понять в тот момент, что она летит! Нет, даже не летит! Она - парит высоко над землёй, пребывая в полном спокойствии и отрешённости от всего земного....

9
Соседке тёте Марусе не пришлось сообщать Бабе Наде страшную весть о смерти близких. В момент их гибели её сердце испытало резкий толчок и невероятно мощный приток крови. Сердечная мышца не выдержала такого напора и разорвалась. Видимо, незримая нить, которой были связаны между собой все эти женщины и девочка, была также разорвана куском холодного и бесчувственного металла.

Жизнь четырёх человек из четырёх поколений семьи Коваленко оборвалась почти одновременно.
Захоронили их останки на родной земле.

Бросив горсть земли в могилу, соседка тётя Маруся перекрестилась и тихо произнесла:
- Вот и отмучились.... Царствия вам Небесного!.... Покойтесь с миром, дорогие соседушки!.... Может, скоро и мы за вами следом отправимся. Где и когда закончатся наши земные муки - известно лишь одному Господу Богу!...Война, будь она трижды неладна , забирает без разбору....
Немного помолчав, добавила:
- На войне нет справедливости....