Серко

     Лесник Иван Акимыч с утра пораньше затачивал топор на крыльце, когда из избы выглянула заспанная дочка Аленка шести лет.
     - Папа, а ты зачем топор остришь? - спросила она.
     - Ну как же, - улыбнулся он ей. - Нужно будет зарубку сделать на сухих деревьях - знак для деревенских, что это дерево можно спилить на дрова.
     - А ружье возьмешь? - не отставала дочка.
     - Зачем?
     - А вдруг медведя встретишь или волка?
     - Ну, так что? Летом они уходят от человека.
     - А рысь?
     - Да и рысь тоже. Летом в лесу еды на всех хватает. А сытому зачем нападать?
     - А что ты мне принесешь?
     - Это секрет. А то наобещаю, а тебе будет известно, что я принесу. Самой будет не интересно. Правда?
     - А все-таки?..
     - Сказано - секрет, значит, секрет, - твердо ответил отец и поцеловал дочку. - Мамку слушайся, помогай.
     - Ладно, - нехотя ответила Алёнка, грустно глядя вслед отцу, но вскоре подбежавшая кошка Мурка отвлекла ее, потершись о ногу девочки.
     - Ты кушать хочешь? - спросила ее Алёнка. - Пойдем я тебе молочка налью.
     Иван Акимыч тем временем спокойно шагал по заранее определенному для себя маршруту, всматриваясь в лес - не изменилось ли чего с того времени, как он побывал здесь в последний обход. Но все казалось обычным: так же щебетали птицы в гнёздах, слегка покачивались высокие сосны, изредка вздрагивала какая-нибудь ветка, с которой, заметив его приближение, соскользнула и улетела птаха...
     Уже в конце обхода чуть левее от себя какое-то движение привлекло его внимание. Присмотревшись, он заметил вдалеке, как зайчиха прыжками уходила от лисы, явно отвлекая ее внимание.
     - Так-так-так, - пробормотал тихонько лесник. - Что-то тут не так...
     И он направился в ту сторону, где зайчиха сделала первый прыжок. И не напрасно он внимательно смотрел себе под ноги - через некоторое время он едва различил притаившегося зайчонка, совсем крохотного, сосунка.
     Тот сидел совершенно неподвижно и только испуганные глазенки смотрели вверх на человека.
     Иван Акимыч, стараясь не напугать малыша, отвернулся, не делая резких движений, снял с головы полотняную солдатскую шляпу и накрыл ею зайчонка. Потом поднял его и, рассматривая дрожащую находку, заговорил:
     - Молодец, хорошо спрятался - я едва не наступил на тебя. Страшно тебе? А ты не боись, я тебе ничего плохого не сделаю. Только вот оставлять тебя здесь не резон - коли лиса наведалась сюда, обшарит все вокруг и может наткнуться на тебя. И каюк тебе...
     Немного подумав, он решил забрать зайчонка с собой - а что, молоко в доме есть, откормится, а когда подрастет, вот тогда и гуляй себе по лесу! А так, коль лиса забрела сюда и увидела зайчиху, она не отстанет.
     Анна Михайловна, жена лесника, развешивала на улицу постиранное белье, когда увидела выходящего из леса мужа.
     - Алёнка, - крикнула она. - Отец возвращается, беги встречать.
     Алёнка, игравшая на крыльце с Муркой, встрепенулась и отозвалась:
     - Где?
     - Да вон же, - мама показала на неторопливо шагающего к дому отца.
     Девочка побежала к папке и обратила внимание на то, что их собака Люська ведет себя как-то необычно - Она все время, задрав голову, смотрела на сложенную шапку хозяина и изредка повизгивала.
     - Ой, что это там у тебя? - поинтересовалась дочка, предчувствуя, что в шапке находится что-то необычное.
     - Подарок тебе, - улыбнулся отец.
     - Покажи, покажи, - запрыгала она, стремясь достать шапку.
     - Тихо, тихо, а то сделаешь ему больно, - смеялся отец, поднимая шапку выше.
     - Кто, кто там у тебя? - продолжала подпрыгивать Алёнка. - Ну, покажи, пожалуйста!
     Отец присел на корточки и отогнал Люську, которая норовила сунуться носом в шапку.
     Он тихонечко приоткрыл шапку и Алёнка увидала крохотную заячью мордочку с прижатыми ушками.
     - Зайчик? - неуверенно спросила она.
     - Зайчонок, совсем маленький.
     - А можно его погладить?
     - Только тихонечко, - разрешил отец. - А то он сейчас очень напуган.
     - Я тихонечко, - сказала Алёнка, гладя подушечками своих пальчиков по голове найдёнышу. - Какой мягкий! А чего он дрожит?
     - Боится. Он же не знает, что мы не сделаем ему плохо. Правда?
     - Конечно, - согласилась дочка. - И больно ему не сделаем. Он у нас будет жить?
     - До осени. А когда подрастет, мы его выпустим в лес.
     - Зачем? - огорчилась Алёнка.
     - Там его дом, там его друзья, родные. Ты же не хочешь, чтобы тебя забрали от нас навсегда?
     - Нет, - она посмотрела на отца недоуменными глазами.
     - Ну вот, и с ним то же самое. А сейчас я спас его от лисы, которая хотела его съесть. Так что, воспитаем малыша?
     - Воспитаем, - радостно воскликнула Алёнка. - А можно я его понесу?
     - Не нужно, - ответил отец. - Он ко мне уже немного привык и успокоился. Ему нужно время, чтобы он освоился в новой обстановке. Беги лучше к маме, скажи, чтобы обед приготовила. А то я такой голодный, что кого-нибудь из вас готов съесть.
     Алёнка засмеялась и, подпрыгивая на одной ножке, побежала к матери, крича:
     - Мама, а папа зайчонка принес!
     Мурка, увидев новое животное, которого она раньше не видела, задрала хвост трубой и зашипела. А потом прыгнула на стол и неотрывно смотрела на зайчонка, высунувшись из-за спинки стула.
     - Ты чего, Мурка? - удивилась Алёнка. - Испугалась? Он же совсем маленький...
     А Люська с любопытством поглядывала на нового жильца, весело помахивала хвостом и иногда припадала на передние лапы, словно приглашая зайчонка побегать и поиграть.
     - Надо найти ему место в доме, - сказал папа. - Но только не на виду - он приучен прятаться.
     - Где ты его подобрал? - спросила мама.
     Папа рассказал все, что случилось в лесу.
     - Может быть, ты напрасно его забрал? - снова спросила мама. - Зайчата не пахнут, поэтому лиса могла и не найти его.
     - А если бы наткнулась на него, как я? - оправдывался папа. - Тогда наверняка съела бы.
     - Папа, а как же кормить его? Зайчиха будет искать его м плакать, - огорчилась было Алёнка, но папа успокоил ее:
     - Да мать-зайчиха и не помнит, где оставила его.
     - Почему? - поразилась дочка.
     - А у зайцев так принято: покормит она своего ребенка и бежать. Бегает по лесу, увидит такого же малыша, покормит и его. А в это время ее зайчонка покормит какая-нибудь пробегавшая мимо зайчиха. Так у них заведено. Так что с мамкой своей он больше никогда и не встретится.
     - А как же его кормить? Он же не может еще жевать капустку.
     - Не может, - согласился отец. - А вот сейчас увидишь. Возьми блюдечко и попроси маму налить в него молочка.
     А мама уже подносила блюдечко с молоком. Его поставили перед зайчонком. Тот почувствовал запах молока и завертел головой, не понимая, как пить его.
     - Почему он не пьет? - огорчилась Алёнка.
     - Не умеет, - улыбнулась мама. - Его надо научить.
     - Как? - дочка удивленно взглянула на мать.
     - А ты тихонечко ткни его носиком в молоко, - подсказала она.
     Алёнка так и сделала. Зайчонок недовольно замотал головой и начал облизывать намоченный носик. А облизав его крохотным язычком, остался доволен, но что дальше делать, не знал.
     - Еще раз окуни его в молочко, - подсказала мама.
     Алёнка уже смелее сделала то, что сказала мама. Зайчонок снова облизался. А потом, видимо сообразив, откуда берется вкусное молоко, начал потихоньку лакать.
     - Научился! - закричала девочка и захлопала в ладоши.
     Зайчонок испугался ее крика, сжался в комочек и прекратил пить.
     - Ты напугала его, - укорил дочку отец. - Он же совсем еще маленький и боится всего. Погладь его, успокой и снова ткни мордочкой в молоко.
     На этот раз зайчонок стал лакать более уверенно, а насытившись, отодвинулся от блюдца.
     - Вот и наелся, а теперь он будет спать, - сказала мама. - - Надо сделать ему постельку.
     Она нашла какую-то тряпицу, положила ее в углу за печкой и сказала дочке:
     - Перенеси его туда, это будет его место. И отойди от него - он привык спать один.
     Алёнка так и сделала. И вскоре, украдкой заглянув за печку, она обнаружила, что зайчонок спит, лишь изредка вздрагивая во сне.
     - А почему он вздрагивает? - спросила она папу.
     - Надо дать время ему привыкнуть, он еще побаивается. Вот привыкнет и успокоиться, - также тихо ответил он.
     Ближе к вечеру девочка заглянула за печку и увидела, что зайчонок смотрит на нее своими круглыми глазёнками и страха в его взгляде уже не было.
     - Зайчонок проснулся, - объявила она маме.
     - Значит, кормить его надо, - ответила та. - Теперь это твоя забота.
     Через несколько дней зайчонок начал исследовать дом, в котором ему предстояло жить. Поначалу он робко делал два-три небольших прыжочка и осматривался, нюхая пространство вокруг себя. Но стоило маме случайно стукнуть посудой, он сжимался и быстро убегал в свой угол.
     - Поглядывайте под ноги, - предупредил домашних папа. - Неровен час, наступите на него. А кстати, дочь, как мы назовем его?
     - А чего тут думать? - сказала Анна Михайловна. - Он серого цвета, так и назовем его - Серенький.
     - Как-то несерьёзно, - возразил Иван Акимыч. - Пока он еще маленький, еще сойдет, а подрастет? Они же быстро растут... Может быть, Серко?..
     - Серко, Серко, - запрыгала Алёнка.
     - Ну, Серко, так Серко, - согласилась и мама.
     Зайчонок действительно рос довольно быстро, вот он уже смело передвигался по избе и даже, выпущенный на волю, не убегал, а носился за Люськой по двору. А когда Анна Михайловна, подоив корову, несла ведро с молоком в дом, возле нее, путаясь под ногами, постоянно крутились все трое - Люська, Мурка и Серко...
     - Да не суйтесь вы под ноги, - незлобливо прикрикивала на них хозяйка. - Ишь, словно век вас не кормили, нахлебников!
     А Алёнка с папой, наблюдая эту картину, смеялись и кричали маме:
     - Оголодали ребятишки, вон как бегут за тобой!
     - Да их, ненасытных, прокормить невозможно, - смеялась и мама.
     Но, войдя в дом, первым делом наливала понемногу молока в три небольших глиняных плошки - чтобы зверушки не ссорились.
     Хитрая Люська, быстро вылакав свою порцию, поглядывала на плошки Мкрки м Серка - не останется ли у них молочка на донышке?
     Но тут образовалась новая забота. Серко начал щипать травку, а когда поднялись всходы на грядках, стал наведываться и туда, особенно на те грядки, где была высажена рассада капусты.
     Анна Михайловна, пропалывающая морковь на соседней грядке, увидев это безобразие, закричала на Серко:
     - Это еще что такое? Ты что удумал? - Я вот сейчас надеру тебя за твои длинные уши!
     Серко, ни разу не слышавший, чтобы на него кричали, испугался и стремглав бросился прочь. А Алёнка, игравшая во дворе с Люськой, удивленно посмотрела на маму и спросила:
     - Зачем ты на него кричишь?
     - Он рассаду капусты начал было есть. Принеси-ка ему капустных листочков - они на кухне, на лавке лежат.
     Алёнка быстро вернулась с капустными листочками, но Серко нигде не было видно. Она стала звать его и искать, но тот как сквозь землю провалился.
     - Он убежал в лес, - захныкала она, подойдя к маме.
     - Есть захочет, вернется, никуда не денется твой короткохвостый, - отмахнулась та.
     - А если не вернётся?
     - Поищи, как следует, где-нибудь спрятался, - ответила мама.
     Алёнка отошла и стала осматривать двор, но Серко нигде не было видно.
     - Люська, где Серко? - обратилась она к собаке.
     Та внимательно посмотрела на молодую хозяйку, видимо, соображая, чего от нее хотят, а потом вильнула хвостом и пошла к дому. Остановившись возле крылечка, она заглянула под него и коротко тявкнула. Алёнка нагнулась и увидела прижавшихся друг к другу Серко и Мурку. В глазах зайчика просматривались то ли обида, то ли извинение.
     - Что, стыдно стало? - спросила девочка зайчонка. - На вот капусту, эту можно есть, а ту нельзя!
     Тот некоторое время отворачивался, но потом соблазн похрумкать любимой заячьей едой взял верх и он начал откусывать от листиков и смешно шевелить губами.
     - Вот, молодец, - похвалила его девочка. - А на грядки не ходи, той капустке еще расти надо.
     За лето Серко вымахал во вполне взрослого зайца. И тогда Иван Акимыч стал брать его с Люськой в лес.
     - Папа, а если он убежит? - беспокоилась Алёнка.
     - Ну, лес - это его дом. Он все-таки дикий зверь, а не домашнее животное. Пусть сам выбирает, где ему лучше жить. Ты же не будешь силой его удерживать, правда?
     Алёнка была вынуждена согласиться с отцом и с грустью смотрела, как любимая троица уходит в лес. А когда те скрылись за деревьями, она вздохнула и пошла к маме.
     - Переживаешь? - спросила та.
     В ответ Алёнка вздохнула еще раз и кивнула головой.
     - Ты не переживай, - погладила ее по голове мама. - Он все равно нас не забудет. Мы стали для него как родители, не правда ли?
     - Ага, - только и смогла сказать дочка.
     Войдя в лес, Серко некоторое время тревожно осматривался и принюхивался, а потом мало-помалу начал обследовать окрестности. Люська же начала обнюхивать следы, стараясь понять, кто здесь побывал в последнее время и что делал.
     Иван Акимыч, обследуя лес, совершенно выпустил из виду Люську и Серко. За собаку было бояться нечего - для нее лес был также знаком, как и ее хозяину. А вот Серко...
     На всякий случай он громко позвал:
     - Серко... Серко...
     Но ответом ему были слышны только шум леса, пение птиц да дальний лай Люськи. А через некоторое время метрах в ста от него в подлеске мелькнуло  рыжее тело стремительно убегающей лисицы. А следом слышался лай Люськи.
     - Люська, ко мне! - позвал он собаку и повторил: - Ко мне!
     Недовольная Люська медленно подошла к хозяину и села у его ног, поглядывая в ту сторону, куда убежала лисица.
     "А где же Серко? - подумал было Иван Акимыч. - Уж не попал ли он в зубы лисы?"
     И в этот же момент из кустов выскочил заяц и сразу же спрятался за спину лесника.
     - Что, напугался? - спросил его Иван Акимыч. - Люська тебя спасла?
     Когда они вернулись домой, Анна Михайловна обратила внимание на необычное поведение Серко - он сразу же нырнул под крыльцо и не желал оттуда выходить.
     - Что это с ним? - спросила она мужа.
     Тот рассказал о том, как Люська спасла друга от лютой смерти в лисьих зубах.
     А Серко так и не вылезал из своего укрытия, куда он забился от страха перед лисой. Утром, когда хозяева проснулись, они обнаружили, что под крыльцом вместе с зайцем пристроилась Мурка, а Люська лежала перед лазом, словно охраняя своих друзей.
     - Ты посмотри, как они сдружились, - засмеялась хозяйка. - Прямо не разлей вода...
     - Боюсь, что после вчерашней истории Серко в лес палкой не загонишь, - согласился с ней муж.
     И только тогда, когда Алёнка вынесла плошки с молоком для своего зверинца и поставила их возле крыльца, Серко вылез, но все равно с опаской поглядывал в сторону леса.
     - Как же он напугался! - пожалела его Анна Михайловна.
     - Естественно, - ответил муж. - Кому же хочется, чтобы его живьём съели?
     - Серко, ты больше не ходи в лес, там злая лиса, - внушала девочка зайцу.
     А потом она попросила отца:
     - Папа, а ты возьми ружье и убей эту злюку!
     - Не могу, не имею на это права, - ответил тот. - Звери  в лесу живут по своим законам, вмешиваться в их жизнь нельзя. Представь, что кто-то пришел в наш дом и начал устанавливать свои порядки. Тебе бы это понравилось?
     - Нет, - подумав, ответила дочка.
     - Вот то-то! И мы не должны вмешиваться. А если Серко боится жить в лесу, пусть живет у нас, мы его не обидим. Верно?
     - Конечно, пусть живет, - радостно согласилась Алёнка.
     Постепенно Серко успокоился и стал таким же забавным и весёлым, как и прежде. И даже сопровождал семью лесника, когда они все вместе, оставив дома только Мурку, шли в лес за грибами.
     Лето заканчивалось, тихонько стала подкрадываться осень, расцветившая зелень леса желтыми, коричневыми и красными красками. Все реже и слабее грело солнце, прячась за облаками, поливающими землю мелкими и тягучими дождями.
     На пожухлую траву ложились опавшие и ставшие ненужные деревьям листья, образуя мягкую разноцветную подстилку на мокрой земле.
     Серко начал линять, и Алёнке приходилось едва ли не вычесывать с него серые клочья шерсти, которые мама собирала с полотняный мешочек для того, чтобы связать дочке варежки.
     А потом в один из прохладных дней в воздухе закружились редкие мелкие снежинки.
     - Ну вот, и лету конец, - вздохнула мама, глядя на серое небо. - И снова пойдут холода, занесет нас снегом и останемся мы здесь одни, как Робинзон Крузо на необитаемом острове.
     - Что ты расстраиваешься? - успокаивал ее Иван Акимыч. - Совсем мы не одни - деревни от нас всего в двух-трех километрах, сбегать туда труда не составляет. Привезем на зиму твою мать с дедом - места хватит, все веселее будет... Алёнка, поедем за бабушкой с дедушкой?
     - Ура! - закричала девочка. - Мы покажем им нашего Серко. Вот они обрадуются!
     - Ну вот, - улыбнулся папа, обняв маму. - Видишь, сколько нас здесь будет: мы с тобой, Алёнка, бабушка с дедушкой, Люська, Серко, Муська... Где уж тосковать и грустить с таким хозяйством!
     - Умеешь ты утешить, - засмеялась Анна Михайловна.
     - А когда поедем за ними? - начала теребить отца Алёнка.
     - Как только снег окончательно ляжет, так и поедем, - ответил тот.
     - Я хочу пораньше, - заныла было дочка, но отец пояснил ей.
     - Сейчас у них, как и у нас, дел невпроворот: надо делать заготовки на зиму - в подпол заложить картошку, свеклу, морковь, засолить капусту и огурцы, заготовить дрова на зиму. А тете Наташе, маминой сестре, с мужем, это тяжело одним. Поняла?
     - Поняла, - грустно проговорила Алёнка.
     - А потом на дорогах сейчас такая грязь, - добавила мама. - Кому же охота лишний раз на улицу выходить?
     В один из дней, когда стояла прохладная, но сухая погода, Иван Акимыч пошел в очередной обход. За ним увязались и Люська с Серко.
     Легкий ночной морозец сковал лесную подстилку и она громко хрустела под ногами. В низинах лежали не растаявшие заплаты выпавшего накануне снега.
     Люська и Серко бегали где-то по лесу, но лесник не беспокоился за них.
     Поэтому он не стал их звать, когда направился к дому. Когда же до его избы оставалось совсем немного - он уже виднелся между оголенными стволами деревьев, лесник услышал отчаянный визг зайца и яростный лай Люськи, постепенно удаляющийся в глубину леса.
     Лесник поспешил в ту сторону и на небольшой поляне, слегка припорошенной снегом, увидел следы борьбы и несколько свежих капелек крови.
     "Пропал Серко, - грустно подумал он. - Видно, лиса все-таки подкараулила его на подходе к дому. Что я скажу Алёнке?"
     Поразмыслив, он решил объяснить ей, что заяц сам решил остаться жить в лесу. Может быть, когда-нибудь он наведается к ним".
     Но уже на самой опушке он вдруг увидел Серко, который бежал к дому, припадая на правую заднюю ногу.
     - Ты погляди, вырвался-таки от лисы, - радостно пробормотал он. - Ай Люська, ай молодец, снова спасла своего друга!
     Подойдя к дому, он увидел, что Серко сидел на крыльце и облизывал рану на ноге, а рядом суетились Алёнка с женой.
     - Кто это его? - спросила Анна Михайловна.
     - Лиса подкараулила почти у самого дома, - ответил муж.
     - А Люська где? - забеспокоилась Алёнка.
     - Лису погнала, скоро прибежит, - ответил отец. - Ну, сильно его поранила?
     - Кость, кажется, не задета, - ответила жена. - Сейчас обработаем рану йодом, перевяжем и все будет в порядке.
     - Мама, он не умрет? - забеспокоилась дочь.
     - От таких ран не умирают, - ответила та. - А для лесных зверей такая ранка, что у нас царапина - быстро заживает.
     А вскоре прибежала из леса и Люська, сразу же подскочившая к раненому другу.
     - Не волнуйся, - слегка отстранила ее Анна Михайловна. - Жить будет.
     После того, как женщина закончила перевязку, Аленка дала Серко морковку:
     - На, скушай!
     - Правильно, - поддержал ее отец. - Он потерял немного крови, а морковь поможет ему восстановиться.
     После этого случая Серко больше ни разу не убегал в лес, днем гулял возле дома да и то тогда, когда рядом была Люська, а на ночь непременно вместе с Люськой оставался спать в сенях на подстилке, которую устроила для них Алёнка.