На кафедре военного перевода. Часть14

В сентябре 1953 года, в самом начале учебного года, я стал преподавателем Военного института иностранных языков. Я промедлил со своим оформлением на новое место службы, а тем временем в главном управлении кадров был подписан приказ о моем увольнении из армии. То есть, я стал преподавателем военного перевода в качестве гражданского лица без педагогического стажа, без ученой степени и без ученого звания, то есть с минимальным окладом.

В это же время начальником института был назначен генерал-полковник М.С.Хозин. Это был редкостный хам и самодур с умственными способностями, обратно пропорциональными его огромной  фигуре. Вот на плацу с брезгливой гримасой на лице он прилюдно громко  распекает начальника хозяйственного отдела, повернувшись к нему спиной: “Слушать-то мне вас противно, полковник!“
Вот на том же плацу он проводит следственный эксперимент, расставив офицеров строевого отдела в разных местах и заставляя их поочередно кричать: “Ого-го!” чтобы определить слушателя, который воскликнул так при его приближении. Генерал-полковник каждое утро в сопровождении офицеров строевого отдела появлялся рядом с институтской проходной и проверял обмундирование и внешний вид преподавателей и слушателей, прибывших в институт.
 
Хозин, вопреки действующей юридической норме, согласно которой  рабочий день преподавателя определяется сеткой учебных часов, издал приказ, чтобы преподаватели ежедневно находились в институте в течение восьми часов. В то время, как в коллективе этот приказ вызвал всеобщее  недовольство и стремление к его нарушению, я строго его выполнял. В результате я все свободное от уроков  время  занимался в читальном зале. Это позволило мне в течение двух лет  подготовиться к сдаче экзаменов кандидатского минимума. В итоге я успешно сдал экзамены по марксистско-ленинской философии, истории и теории языка,  основам языкознания и английскому языку.

Благодаря знаниям и навыкам, полученным во время службы в генеральном штабе я, как минимум, вполне отвечал требованиям, предъявляемым к преподавателям военного перевода. Кафедра военного перевода в институте насчитывала свыше двадцати преподавателей. Ее начальником был майор Зламанов. Немецкую секцию возглавлял капитан Лев Сергеевич Азарх, бывший фронтовик, который имел  солидный опыт работы в качестве военного переводчика в разведотделе армии или фронта. Его заместителем был Лев Федорович Парпаров, также бывший фронтовик, сын одного из прославленных довоенных разведчиков-нелегалов. Азарх и Парпаров были авторами целого ряда новейших пособий по немецкому военному переводу. Кроме них и меня занятия по немецкому  военному  переводу вел  еще Л.С.Киселев, который закончил военный институт на год раньше меня. В 1954 году Киселев перешел на другую работу, а на его место появились три   молодых преподавателя, имена  которых  сегодня я уже не помню.

Азарх был не только весьма  квалифицированным преподавателем, но и чрезвычайно душевным и порядочным человеком. Правда, ему не везло в семейной жизни, и, когда он собирался разводиться со второй своей женой, та написала жалобу в партийную комиссию института. На заседании парткомиссии Лев Сергеевич наивно пытался разъяснить, что с одной женщиной можно прожить в любви не более пяти лет, но комиссия сочла подобную позицию отступлением от коммунистической морали, наложила на Азарха строгое партийное взыскание и добилась его увольнения из института.

Наибольшая учебная нагрузка у меня была на курсах с одногодичным сроком обучения. Между прочим, выпускники этих курсов, с которыми мне довелось позднее встречаться,  с точки зрения владения немецким языком были вполне нормальными работниками.

Мой оклад преподавателя, не имевшего воинского звания и без педагогического стажа был явно недостаточным, и я был весьма благодарен В.Л.Якубу, помогшему мне устроиться рецензентом закрытого бюллетеня “Новые книги за рубежом” в издательстве “Иностранная литература”, который рассылался по списку высшим представителям партийной и государственной номенклатуры.  Работа в этом бюллетене не только обеспечивала прибавку к заработку, но и способствовала значительному расширению моего кругозора.

В конце 1954 года произошло знаменательное событие. Виктор Григорьев, учившийся со мной в одном отделении, тем временем закончил  адъюнктуру и написал  диссертацию по теоретической грамматике. Он поставил свою работу на защиту. Григорьев использовал в своей диссертации установки актуального в то время в лингвистике на Западе течения – структурализма. Это обстоятельство встретило возмущенную  критику со стороны начальника кафедры английского языка Бархударова и его единомышленников. Тем не менее, результат защиты был положительным. Григорьев стал первым кандидатом филологических наук в нашем отделении. Позднее  кандидатами, а затем и докторами наук стали Новиков, Девкин, Котов и   я.

Эдмунд Кудасов, закончивший институт  круглым отличником, проявил себя как   переводчик наивысшего класса. Являясь переводчиком главнокомандующего ГСВГ маршала Советского Союза А.А.Гречко, он во время пребывания в ГДР в 1955 году Н.С.Хрущева блестяще справился с синхронным переводом одного из   публичных выступлений советского руководителя и  был удостоен присвоения внеочередного звания капитан.