Каменная душа. Пролог

ПРОЛОГ

Вечера здесь всегда насыщенные и оживленные. Посетители собирались изо всей округи. Женщины, старики, рабочие из полей, рудокопы, барды и даже проходящие мимо караванщики с торговцами оседали в «Глубокой норе» на несколько дней. Сейчас заведение набито под завязку, люди галдели словно пчелы в улье, снуя между столами. Кто-то поднимал тост во имя праздника плодородия, другие лишь громко поддерживали.

Руки Дрэма ловко орудовали большим ножом, снимая с рыбы чешую. Он мог лишь слышать звуки веселья и представлять всю эту картину, находясь на кухне. Стук кружек с пивом, сидром, брагой, медовухой и вином, грохот танцующих ног и мелодии лютни заставляли мечтать о том, чтобы присутствовать среди посетителей заказывающих все то, что Дрэм готовил. Жаренную щуку, соленного угря, маринованные грибы, запечённого гуся с яблоками и все это проходило мимо носа Дрэма, выжимая обильную слюну.

Парень жадно, с явной завистью, зыркал в приоткрытую дверь, где видел, как охмелевшие, развратные руки лесорубов шарили под корсетом местных девок. Они громко смеялись, жадно поглощая пенистое пиво. Истекая потом, истомлённые после самозабвенных плясок, под задорную песню барда, они откидывались на спинки стульев, наслаждаясь отдыхом. Усатый мужчина, чьи руки пригрелись на груди светловолосой женщины, заметил, как Дрэм поглощен зрелищем. Но останавливаться не стал. Косая ухмылка скользнула на его жирных от пива, обветренных губах, а вторая рука опускалась все ниже и ниже, вопиюще повторяя все формы женского тела. Подол серого, потертого многочисленной стиркой, платья надежно окутывали ее ноги, но лесоруб нашел лазейку. Она вздрогнула, закатив глаза, когда распухшие пальцы лесоруба добрались укромного места. Дрэм мог слышать стоны, но не отводил взгляд, пока мужчина не натянул корсет, открыв парню коричневый, нагло торчащий сосок и налитую, словно спелый фрукт, грудь.

Молодой повар, почувствовав напряжение ниже пояса, смущено спрятал взгляд, усердней работая ножом, но интерес все же преобладал над молодым поваром. Он еще не знал девушки, и это заставляло его бросать косые взгляды на ту парочку, кусая губы

- Еще запеченных голубей с овсяными лепешками, засоленных угрей и печеночного пирога. – Внезапно распахнулась дверь, и в кухню, перекачиваясь, ввалился трактирщик. – Да смилостивится Господь над моей кладовой. Всего за пол вечера она оскудела на изрядную часть запасов…

Он пристально зыркнул на Дрэма, заметив, как тот раскраснелся.
 
- Не стой столбом, парень. – Говорит трактирщик, складывая на поднос готовые блюда. – Сегодня не придется скучать, уж это я гарантирую.

Он направился к выходу и взгляд его пал на развратного лесоруба, а затем нахмурено перекочевал к Дрэму. Осознав, отчего тот зарделся, словно девчонка от поцелуя прекрасного рыцаря, он вздыхая покачал головой и плотно захлопнул дверь. Но мысль, засевшая в голове парня, о том, что среди всех знакомых он остается единственным, кто никогда не прикасался к девушке, все равно отвлекала от работы. Даже прыщавый мальчишка, сын местного рыбака тискал дочку скупщика, недавно проезжавшего на рынок.

Дрэм готовил пирог, как в таверне все вдруг стихло. Занят мыслями он сразу и не заметил, но теперь, слушая треск огонь в очаге, парень ощущал, что «Глубокая нора» совсем затихла. Нет звонкого смеха женщин, мелодичных песен барда, грохота танцев. Ничего. Лишь вязкая, настораживающая тишина. Дрэм отставил утварь в сторонку и приоткрыл дверь, но никого не обнаружил. Пустые стулья, полу отпитые бокалы, недоеденные блюда остались так, словно все, кто находился в таверне вдруг просто испарился. Даже лютня барда еще покачивалась, валяясь посреди длинной комнаты. Выглядевшей словно после пьяной потасовки. Где-то валялись осколки разбитого кувшина, а медовуха растягивалась по пыльному полу. Дрэм, словно очарованный, подошел к нагромождённым пирамидой бочонкам с брагой, и закрыл краник, из которого жидкость выплескивалась в деревянное ведерко.

В голове вдруг все перемешалось, ноги задрожали. Он бросился к выходу, но дверь оказалась запертой и вдруг пронзительный гром и невероятно громкие, истошные крики десятка людских голосов пробились сквозь окна вместе с ярким светом. Сначала он подумал, что это молния, но затем, теряя сознание, заметил, как дрожали силуэты людей, поглощенные огнем.
И все провалилось в глубокую темь.