Ледоруб. Глава 13

Глава тринадцатая – Ад


(Одд Торвар)


Солнце в эти сутки не щадило никого. Повиснув в зените, оно ярко озаряло все побережье, играя многочисленными зайчиками на воде и заставляло щуриться всех, кто работал в порту. Одд стоял на краю причала, где сейчас сновали моряки, словно ужаленные осами, и разбрасывали бранными выражениями, за которыми прятались приказами. Рабы переносили мешки с рисом и пшеницей, катили бочки с пресной водой, а торговцы пребывали в блаженном спокойствии, пересчитывая золотые, серебренные и медные монеты, сидя под навесами в соседних курильнях.
Корабль Табера находился пришвартованным на другом конце небольшого порта. Поэтому Одд прекрасно видел, как тот нервно переговаривает с какими-то людьми. Они часто жестикулировали. А по лицам можно разглядеть недовольство и раздражительность. С утра, когда Каммэли выпроводила гостя из поместья, он не выглядел ни испуганным, ни разочарованным, ни подавленным. Скорей наоборот. Пребывал в том же состоянии, в котором и прибыл на остров.
«Мне довелось побывать в прославленных местах, и познакомиться с известными личностями. – Произнес он. – Что может быть лучше? Лишь одно меня печалит… Ваш твердый и жесткий отказ»
«Вы обманули меня. – Ответила Каммэли. – И претворялись…»
«Что заставило вас так думать? – удивился Табер – Ведь не мог же я просить подобное с порога. А все мои слова столь же честные, как клятва рыцаря. Вы обижены, понимаю, но ведь ничего противного и злодейского не сделал я. Вел свами лишь долгие, приятные беседы. Что же в этом такого предательского?»
«А то, что вы за ними скрывали – грубо ответила Каммэли. – Проведите его до причала, и убедитесь, что он сел на корабль. Прощайте»
Одд помнил, как сложно ей даются подобные слова, но голос ее не дрожал. Таберу пришлось уйти, но как только Одд оставил его одного, тот направился не к кораблю, а к таверне, находившей неподалёку от причала. Но сколько бы Одд не наблюдал за этим, казалось, он лишь спорит, как и любой торгаш на рынке. Простояв так некоторое время, Одд взобрался на Одинокого, и хотел было уезжать, но в этот момент спор вдруг прекратился. Теперь Табер и взгляд пополз к горизонту, где небо резко сменялось морем. Пришлось напрячь взгляд, чтобы разглядеть там приближающийся корабль.
С такого расстояния разглядеть паруса не получалось, но рабы на барке Табера вдруг ускорили процесс. Груз погружался быстрей, нежели квартирмейстер успевал вести подсчет. Но прежде, чем Одд смог разглядеть приближающийся корабль, Табер уже отдал приказ, и матросы подняли якоря.
По мере приближения корабля, над которым развевался зелено-золотой флаг Торваров, барка Табера отдалялась, но никак все, спеша отойти от мели, а медленно, будто только загрузилась. Матросы сновали по палубе, квартирмейстер ухватившись за штурвал, выкрикивая очередной приказ. Корабль полз, набитый поз завязку, на встречу приходящему, а затем резко повернулся и направился под берегом, словно убегая. С нахмуренным выражением лица, Одд повел коня поближе к берегу, и еще долго наблюдал, как мелкие волны уносят торговца, который взойдя на палубу – сразу же спрятался в трюм. Вскоре к причалу пришли Асбьерн, Терин и еще несколько слуг с конями. Мальчик выглядел радостным, что нельзя сказать об Асбьерне. Его седеющие брови томно опускались на веки, и заставляли усталый взгляд сползать к земле.
- Что ты здесь делаешь? – удивился Терин, когда Одд приблизился в плотную.
- Дышу свежим воздухом. – Пресно ответил тот. – Ветерок нынче дует из юга, и в поместье просто невозможно находится из-за жары.
- Ваша матушка не обрадовалась узнав, что вы снова нарушили приказ господина Орея, и оседлали коня. – Произнес старик – К тому же, она лично просила вас не поступать так больше.
- Я уже сказал, почему так поступил. – Низким, раздельным тоном, ответил парень.
- А спускаться в библиотеку не пробовали? – Настойчиво продолжал Асбьерн. – Скоротать время за книгой, не нарушая просьб и приказов, поступок благоразумного человека. Вам бы и жарко не было, и мать бы не расстраивали.
Одд не ответил. Как только он услышал о библиотеки, сразу же вспомнил разговор мамы и Цеония в коридоре. Когда в очередной раз он почувствовал себя обманутым и одиноким. Хотя судить их за это он не мог и не собирался, но принять и забыть тоже не мог.
- А вы почему здесь?
- Около часа назад прилетела птица из корабля. – Внезапно продолжил Терин. – Мы тебя искали, чтобы ты тоже поехал встречать отца, но не смогли найти. Маме это не понравилось. Она сказала, что ты заслужил наказание. И когда вернется отец, то запретит…
Узнав о возвращении Орея, настроение совсем упало. Только избавились от одной проблемы, как возвращается другая. «Неужели все возвращается. – Сплюнул он. – А ведь день так хорошо начинался. Еще бы немного времени, и…»
- Мне наплевать, что он там запрещает. – буркнул Одд, посмотрев брату в глаза.
- Вам бы стоило прислушаться к словам брата. – Спокойно вставил Асбьерн, выдохнув облако дыма, удерживая трубку зубами. – Вы ведь знаете, столь щепетилен сир Орей в плане мер наказания. Особенно, когда кто-то смел не подчиняться его приказу.
«Скоро он не будет властен надо мною» - Подумал Одд, но ответил:
- Тогда, мне остается лишь уповать на его снисходительность. – Закончив, он повернул коня и направился к поместью.
- Ты куда? – удивленным голосом, спросил Терин. – Ты разве не захочешь встретить его? Расспросить о том, что было на пиру у ярла? Какой он, новый ярл Хьярвард? Тебе разве все это не интересно?
- Он лишь человек. – Спокойно ответил Одд.
- Но вам лучше остаться. – Добавил Асбьерн – Так вы покажите дяде, что достаточно взрослы и самостоятельны, чтобы отвечать за себя самому. Или же можете уехать, спрятавшись от его холодного взгляда, как делали всегда прежде…
Говоря это старик даже не обернулся, а просто всматривался в даль, де на самой высокой мачте развевался флаг с кораблем на зелено-золотом фоне. Может Одд и не задумывался об этой стороне вопроса, но слова бывалого моряка возымели должное действие, и парень остановил коня по левую руку от старика, став в первый ряд.
- Думаю, узнать новость первому будет лучше, нежели слушать пересуды служанок. - Ответил он, хотя и не надеялся, что старик поверит в такую причину.
- Надеюсь, что он привезет большущий меч, как у ярла – мечтательно причмокнул Терин.
Когда корабль пришвартовался, на берег сошел Орей, а позади волочился его молодой паж, Колль. По лицу Одд понял, что поездка была крайне неудачной, и уже пожалел, что решился остаться. С каждым шагом, он чувствовал, что дядя не очень возрадуется увидев племянника. Они приближались быстро, словно Орей не хотел куда-то опаздывать. Белые, затертые шелковые шлейфы, что висели вокруг серого дублета на поясе Орея, развевались на ветру, что дул в спину и постоянно тянулись вперед.
Еще издали Одд почувствовал на себе тот мертвый холод, идущий от ненавистного взгляда дяди. Его глаза прикипели к глазам Одда, и лишь когда Асбьерн поприветствовал господина, тот переключил внимание на старика. Хотя весь вид выражал, как он напряжен и с трудом сдерживается.
Старик спешился, и приказал слугам отдать коней Коллю и Орею. Парень незаметно для всех поблагодарил, а господин выдернул поводья и взобрался сам.
- Что вы здесь делаете? – нахмурившись, спросил он у сына и племянника. – Я же запретил вам садится в седло.
- Они пришло со мною. – Вставил старик. – Это моя оплошность.
- Тогда пускай возвращаются домой и сидят в комнатах. – Грубо бросил он. – А ты зайди в мой кабинет, когда вернемся.
Асбьерн кивнул.
- Ты собрался работать? – недовольно вставил Терин. – Но мама приготовила ужин в честь твоего возвращение, и я хотел…
- Мне некогда. – оборвал Орей и пришпорил коня. – Мы поужинаем позже.
Мальчик остался словно брошен всеми, с разбитыми глазами, и отвисшими губами. Его пухлые щеки налились красной краской то ли гнева, то ли разочарования, а в глазах читалась глубокая обида на весь мир.
- У него был плохой день. – шепнул Одд, когда Орей и Асбьерн отдалились. – Наверняка морская болезнь замучила.
- Папа не страдает этой болезнью. – Обижено выдавил Терин.
- Тогда он наверняка наелся не свежих продуктов и всю дорогу сидел на горшке, от того и злой – улыбнулся Одд.
Терин невольно расплылся в улыбке. Подобный подход к мальчику Одд давно нашел. К счастью Терин смеется с любой шутки, даже если е понимает о чем идет речь. Оставшуюся дорогу к поместью проделали быстро и все это время мальчик не преставал шутить. И к концу дороги даже Орей уже не смог оставить без внимания заразительный смех сына. Он слегка приостановился и удручено оглядел парней.
- И когда же ты перестал бояться ездить верхом? – Спросил Орей, хотя интереса в голосе совсем не было. Скорей, он искал причину наказать еще кого-то.
- Это Табер. – Смело ответил Терин, не понимая подвоха. – Он сказал, кто не ощущает страха – тот умирает глупой смертью, а кто пытается его обуздать – боится даже собственной тени. Его…
- Кто такой Табер? – резко перебил Орей.
- Он торговец, который гостил у нас все это время. – не возмутительно произнес Терин – Это он показал мне, как можно победить противника сильнее…
Испепеляющий синий взгляд Орея уперся в старика, тот лишь пожал плечами.
- Госпожа Каммэли сочла что компания не помешает, и приютила торговца, пока его товар не распродали. – ответил Асбьерн.
- Ладно, с этим разберемся позже. – Тяжело выдохнул Орей, и продолжил путь. – Мне и без того есть чем заняться.
Когда коней отвели в стойла, Орей не стал церемониться с женой и отправился в кабинет, приказав Асбьерну закрыть врата и не пускать никого. На что старик не смог возразить, даже учитывая то, что в поместье стягивались слуги, перевозившие товары из недавно зашедшего Асгатского корабля. Одд нехотя повиновался приказу отправиться в комнату, как и Терин.
Вернувшись в комнату, Одд проверил все вещи, что сложил для побега, который готовил еще когда Табер провел в поместье первый день. Побег планировался на следующий месяц, когда урожай полностью уберут и Орей будет погружен в работу с головой, но учитывая с каким настроение тот вернулся, Одд решил ускориться.
Когда-то он говорил с Дэей насчет этого, но получил твердый отказ, поэтому остудил пыл. Казалось, что это была глупая идея, оставить маму и сестру, чтобы убежать от проблем. И с каждым днем, проведенным рядом с дядей подтверждал догадки, но сколько бы Одд не надеялся, что все измениться, становилось только хуже. И теперь у него не осталось сомнений. Корабль зашедший в порт днем ранее был тому хорошим поводом, а прибытие дяди лишь поставило твердую точку.
Не дожидаясь, пода Орей придпримет каких-либо действий, Одд спустился к слугам, где нашел Дэю, убиравшую стол, который накрыла Каммэли в честь возвращения мужа.
- Что ты здесь делаешь? – озадачено спросила она – Господин запретил вам покидать комнаты, и бродить по поместью. Сейчас лишь слугам позволено убрать со стола, а затем также отправиться по комнатам.
- Мне нет дела до того, что он там приказывает. Он не мой отец, и не имеет надо мною власти. – Прыснул Одд – Пускай кичиться мыслью, что он здесь господин, приказывая слугам, а я не буду потакать его чувству власти…
- Ума бы в твою голову. – Недовольно буркнула Дэя, погрузив на поднос тарелки с выпечкой. – Ты лишь подогреваешь его желание наказать тебя. А еще твой безрассудный поступок может вылезти боком не только тебе. Ты разве не понимаешь, что ставишь под удар и меня, и даже мать? Разве забыл, какой господин в гневе? Когда лучше не попадать под горячую руку, чтобы не лишиться головы из-за пустяка?
Она разочаровано отвернулась, и направилась на кухню.
- Ты всегда был таки. – Кинула она через плечо – Безрассудно лезущим куда не просят. Никогда не молчал, когда логичней было бы отступиться. И всегда накликал беду на свою голову сам…
- Это скоро прекратиться… - Тихо ответил Одд.
В этот момент девушка остановилась. Ее пронзительный взгляд нашел глаза Одда, и тот невольно потупил его, опустив к зеленному подолу ее платья.
- Что ты имеешь ввиду? – нахмурившись спросила она. – О Боги, какую глупость ты удумал на этот раз? Только не говори, что придумал новый способ досадить господину и подкинуть госпоже головной боли.
- Это не глупость, - твердо вставил Одд – Ты не понимаешь, что он может сделать…
- Кто? – резко оборвала Дэя. – Твой дядя? Тот, кто опекает тебя до совершеннолетия, и поклялся уступить тебе титул?
- Он слишком дорожит властью, чтобы вот так легко отступиться. – Твердо произнес Одд. – И ты не видела тот взгляд в его глазах… Ты не можешь понять меня.
- Я прожила бок о бок с этим человеком равно столько же, сколько и ты. – Резко ответила девушка – И то, что вертеться в твоей голове – вздор. Ты сам создаешь проблемы, в которых винишь его, и не нужно оправдываться тем, что он принимает каких-то подозрительных людей в кабинете. Это лишь твоя фантазия, подогрета обидой. Оставь ее…
Одд сжал кулаки так, что побелели костяшки.
- Нет уж. – выдавил он. – Ты просто не понимаешь…
- О нет. – Оборвала она. – Это ты не понимаешь. Сколько еще раз повторять – то, в чем ты его подозреваешь лишь предвзятые домыслы выжаты из пальца. Даже самый подлый человек не способен пролить родную кровь.
- Он ненавидит меня. И не остановиться не перед чем, чтобы остаться хэерсиром.
Девушка с тоской взглянула на Одда, а ее лицо выражало лишь усталость.
- Ты ведь видела, какой он. Единственный шанс избавиться от его влияния – убежать. – закончил Одд. – Ты должна понимать, ведь…
- Нет. – резко оборвала девушка.
- Я не отступлюсь – продолжил Одд – Это последний день в поместье. И я прошу – отправляйся со мною.
- Ты совсем рехнулся? – зло ответила Дэя. – Ты хоть подумал, что просишь?
- Прошу понять…
- Нет, ты просишь поверить в сказку. – оборвала Дэя – В глупую детскую сказку… Ты хочешь бросить все, что имеешь из-за призрачных, навязчивых идей о предательстве родной семьи. Ты тонешь в собственной ненависти, но не желаешь понять это. Не хочешь, чтобы тебе помогли, и постоянно твердишь свое. Орей то, Орей это. Но лишь ты способен все изменить, если перестанешь жить иллюзией и несправедливости… И что ты хочешь, чтобы дальше произошло? Поверь я тебе, куда бы мы отправились? За какой жизнью бы гнались? Ведь той, которую ты рисуешь в своем воображении – не бывать. Как не бывать и тому, что ты наконец оставишь свою злость. Что ты наконец оставишь то, что разрушает все, к чему ты прикасаешься… Если я поддамся, значит все, чего я для тебя желаю – канет в бездну. Ты будешь вечно гоняться за чем-то, что не имеет никакого будущего. И такую жизнь ты мне предлагаешь?
Ее голос дрожал, а на лице поселилось отчаяние. Одд заглянул в искренние глаза Дэи и увидел лишь глубокую грусть, от чего в груди все перевернулось.
- Не говори так. – буркнул он и, отставив поднос в сторону, взял ее за руки. – Лишь ты способна понять меня. Не нужно говорить подобное…
 - Я устала. Устала повторять тебе одно и тоже. – Тяжело произнесла Дэя, умоляюще посмотрев в голубые глаза Одда. – Снова и снова, каждый раз, как тебе вздумается очередной глупый поступок – мне приходится взывать к твоему разуму. Оставь эти затеи. Оставь их ради меня, ради мамы, сестры. Прошу, откажись от задуманного ради себя.
- Не могу. – шепнул он.
Девушка опустила взгляд. Ее руки слегка дрогнули. А по щеке побежала слеза. Она отшагнула, освобождаясь, но Одд не хотел выпускать ее. Он понимал, если сделает это, значить все кончено. Поэтому его руки отчаянно пытались удержать ее, но Дэя отдалялась и в итоге освободилась.
- Тогда больше не приходи ко мне. – Бросила она и убежала, чтобы не показывать слез.
Поселившаяся тишина сдавливала со всех сторон, а в груди осталась огромная дыра, какую нельзя было заполнить ничем. Он подошел к окну, тяжело опустив на подоконник руки. Все, что можно было сделать, так это извиниться, но он не собирался оставаться и решил во чтобы то ни стало убежать из этого острова.
- Одд? – послышался тихий, женский голос позади.
Он обернулся и увидел, как слуги вносят в зал Каммэли.
- Ты снова это делаешь. – Устало выдохнула она. – Почему ты не хочешь понят то, что твои выходки лишь усугубляют твое положение. Они не помогут наладить отношение с отцом…
- Он мне не отец. – Зло процедил Одд. – И никогда им не станет. Как ты можешь подобное говорить? Мой отец – Хельгин.
- Одд, – тяжело выдавила Каммэли – мы уже говорили на эту тему. Может пора уже прекратить эти детские выходки? Сколько еще тебе понадобиться времени, чтобы наконец понять, что Орей тебе не враг. Лишь ты, своими поступками, заставляешь так к себе относится. Никто не виноват в смерти отца, и уж точно не его родной брат, прекрати относиться к нему, как к извергу.
- Ходить на цыпочках по его велению, как все остальные в этом доме? – Скривился Одд, голос его не дрожал и слышался вызывающе отчетливо. – И ничего в ответ не получать. Я пытался быть послушным, всегда к этому стремился, но с ним это не проходит. Он этого не желает, а не я. Ты ведь знаешь это. Знаешь, какой он на самом деле. И я не понимаю, как ты можешь говорить мне, что Орей может стать моим отцом. Заменить Хельгина. Твоего мужа…
- Прекрати. – оборвала Каммэли, а пальцы впились в подол пышного светлого платья. – Не говори подобного.
Она отвела глаза в сторону, словно чувствовала вину, а пальцы продолжали впиваться в платье. Теперь Одд понимал истинную причину того, почему мама выглядит подавленной и виноватой при любом упоминании об отце. Он знал, что Орея она никогда не любила, но влюбилась в другого. В библиотекаря, и это ее гложет.
- Ты можешь это прекратить. – тяжело выдохнула Каммэли.
- А он – нет. – твердо перебил Одд – Посмотри сама. Открой наконец глаза, и ты увидишь, что за все эти годы абсолютно ничего не изменилось. Он остался таким же скрягой, занудой и ущербным, каким был до знакомства.
- Не говори так о дяде, молодой человек. Вы сейчас переходите все границы дозволенного. Продолжите в таком же духе – пожалеете.
Когда она начинала злиться, то всегда переходила на более официальный манер речи.
- Я не понимаю почему. – Спокойно ответил Одд. – Когда все успело измениться? Когда ты стала такой, как он? Я был совсем ребенком, когда отца убили, но в памяти все еще остались воспоминания о нем. Совсем размытые и тусклые. И я уже не помню ни его лица, ни улыбки, ни голоса, но никогда не откажусь от того, что осталось. Никогда, никто не сможет его заменить, и ты это понимала. Мы остались лишь вдвоем, и все было хорошо, пока не появился он. И я не понимаю, почему ты вышла за него, ведь никогда не любила…
- Одд. – Холодно прервала Каммэли – Прекрати, немедленно. Не желаю выслушивать это.
- Не понимаю, зачем ты убеждаешь меня в том, во что сама не веришь. – Настаивал Одд – Разве не поэтому любишь другого?
Когда он понял, что взболтнул лишнее – уже было слишком поздно, чтобы просить прощение. Каммэли с обреченным выражением видом уперлась взглядом в пол и молчала. Казалось, ничего хуже он не мог сказать, и больнее чем сейчас никогда никого не ранил. Все, что оставалось – ждать что она ответить, и эти секунды были самими долгими в его жизни. Они растягивались на долгие минуты, и тишина становилась более угнетающей, чем когда он узнал о смерти отца.
- Прости. – выдавил он.
- Молчи. – Резко ответила Каммэли. – Я твоя мать, и ты будешь слушать то, что я говорю. Ты сейчас же вернешься к себе в комнату, и не скажешь ни одного слова. Тебе ясно? А насчет Орея – тебе придется его терпеть сколько потребуется. Хватит этой истерики, хватит пререканий. Хватит всего, что ты там придумал и нарисовал в голове. Сейчас ты закроешься в комнате, а завтра забудешь об этом разговоре и больше никогда не вспомнишь о нем. Ясно?
- Снова претворятся, что все нормально? – Иронично улыбнулся Одд – А ты в этом под наторела, не так ли?
Он говорил это вопреки испепеляющему взгляду мамы, но продолжал, понимая, что дороги назад уже нет. Услышав, что она желает все забыть, решил, что это того стоит.
- Я только одного не понимаю, зачем? – продолжал Одд – Прошло уже четырнадцать лет, а мы все продолжаем лгать друг другу…
Одд запнулся, когда в зал вошла служанка. Она быстро подошла к госпоже тихо шепнула:
- Келия снова плачет, моя госпожа. Я уже не знаю, что делать…
- Позови слуг. – Как можно мягче ответила Каммэли. – Я сейчас поднимусь…
Когда ее уносили, Одд неподвижно наблюдал, ожидая пока она кинет осуждающий взгляд, или подаст хоть какой-то знак, что злиться или разочарована. Но не дождался. Ее унесли, а она даже взглядом не повила. Это было на нее не похоже.
Оставшись в одиночестве, Одд вернулся в комнату. В голове крутилась мысль, что сегодня последний и единственный день, когда можно беспрепятственно убежать, но, когда рука подняла рюкзак, набитый вещями, вес показался на столько неподъёмным, что пальца разжались сами. Сердце сильно сжалось, а дыхание перехватило. Одд тяжело опустился в кровать, а взгляд уполз к окну, за которым стая птиц сновала над далекой яблоней. Еще раз взглянув на рюкзак, он понял, что не может уйти. Что это будет ошибкой еще большей, нежели он уже совершил.

(Орей Торвар)

Возвращение не казалось таким уж радостным, когда корабль только заходил в порт, но сойдя на берег и увидев Одда, все стало гораздо сложнее. Орей пытался скрывать злость кипящую в душе, но все же некоторая неприязнь просачивалась. Даже пришлось отменить ужин в честь возвращения, чтобы ненароком не взболтнуть лишнего.
Теперь, когда его лишили титула, требовалось действовать с особой осторожностью и ни в коем случае не сообщать Одду, что теперь он хэерсир. Иначе, все, к чему и ради чего жил Орей – пойдет прахом. Этого он допустить не мог, как не мог дальше оставаться хэерсиром.
Когда Асбьерн вошел в кабинет, Орей уже закончил письмо, что начал еще на корабле и поставил печать. Старик молча прошел к окну и, как всегда, выложил табак с трубкой на подоконник.
- Это письмо нужно доставить в северный залив. – Буркнул Орей – Думаю, они уже там, и готовы к действиям.
Старик слегка нахмурился, но письмо принял молча.
- Так, что же хотел ярл Хьярвард, призвав вас к себе на остров? – спокойно спросил он. – Неужто, все на столько плохо, что вы даже с семьей не поужинали? Смотря на вас, этот вопрос напрашивается сам собой.
Орей резко поднял взгляд, словно услышал оскорбление. 
- Тебя это не касается. – Выдавил он. – Просто сядь в седло, и поезжай на северный берег острова, в место, где находятся скрытые пещеры. Там будет корабль и он. Тебе лишь требуется отдать письмо ему в руки и вернуться. И постарайся сделать это как можно быстрее…
Старик не шелохнулся, хотя взгляд Орея не казался шуточным. У одного взгляд непоколебим, у другого словно собрал весь холод севера.
- Я еще раз повторю – тебя это не касается. – процедил Орей.
- Но Одда касается. Я прав? – парировал Асбьерн. – Пареньку снова придется прятаться на чердаке от вас, как он это делал когда был еще совсем юным? Или в этот раз все серьезней?
Казалось, взгляд хэерсира не мог стать еще яростней, но спросив об Одде, старик ощутил холодные мурашки на спине.
- Значит время пришло? – продолжал старик. – Неужели вы все же решились на это?
- Черт бы тебя побрал, ты доставишь письмо, или нет? – процедил Орей – Мне сейчас совсем не до твоих сентенций и нудных жалоб. Ты мой вассал и я приказываю доставить письмо тому, кому оно адресовано. Без лишних вопросов и слов. Просто доставь его вовремя и можешь быть свободным.
Старик тяжело выдохнул.
- Время, которое я проведу в седле… – тихо выдохнул он, посмотрев Орею в глаза. – Я буду надеяться на то, что до моего возвращения вы передумаете. Ибо мне совсем не хочется знать, что в нем такого важного, что вы закрылись в кабинете, не поприветствовав семью…
«Даже те несколько дней, что я провел в море, не смогли ничего остудить – подумалось Орею – И несколько часов уже не в силах ничего изменить, старик. Ты передашь письмо и на том все закончиться. Или начнется. Все станет по своим местам. И будет так, как я и планировал всю свою жизнь. Этому уже ничего не сможет помешать»
- Ты вернешься не сам. – Перебил Орей. – И перед тем, как уйти, загляни к слугам на кухню. Пусть все, что убрали со стола – выбросят собакам, а на завтрак приготовят все по новой.
- Это же займет все время что они тратят на сон. – Нахмурился Асбьерн. – Мне кажется, собакам и без того не позволяют изнемогать от недоедания. Все те продукты можно отдать кому-то более бедному. Проявить снисходительность…
- Слабость.  – Легко ответил Орей, откинувшись на спинку кресла – Нечего баловать людей по пустякам, не то станут ленивыми и перестанут слушаться. А собаки всегда служат хозяину. Даже когда умирают от голода. После этого, пускай разгрузят все те повозки, что соберутся под воротами. Каммэли не жалела золота, скупая все подряд. Пусть теперь ее слуги и разгребают после нее.
Асбьерн сверлил господина некоторое время, но не смог перчить. Не позволяло положение. Не позволяла клятва и долг. Не позволяла честь рыцаря, вассала, которым окрестил его еще могучий воин и превосходный мореходец – Бранд. Теперь он навек обречем служить Торварам, какими бы скверными правителями они не были.
- Как прикажете. – Выдавил он, и направился в коридор.
Оставшись наедине, Орей еще долго смотрел в открытое окно, и никак не мог поверить, что этот день пришел, а он совсем не готов. Ведь столько времени провел в раздумьях. Пытался смериться с мыслью, что когда-то все же придется поступиться местом. А когда не смог, нашел способ, как избежать этого.
Просидев так около часа, но решил отправиться в комнату, чтобы провести время с нелюбящей женой. Хотя и сам не понимал, почему так нужно было это сделать. Ведь последнее время даже просто разговаривать сложно. Неловко и вынужденно. Так, словно они только познакомились. Каммэли робела или всячески уходила от бесед, поэтому они могли не разговаривать днями. Но чувство, что это будет последней встречей, появилось еще когда Орей попрощался с Греймундом и тот выразил свои сожаления по поводу неудачного пира в честь будущего похода.
В комнате никого не оказалось, но бродить по поместью в поисках Каммэли Орей не хотел. Поэтому устроился в кровати поудобней и прикрыл глаза. За все это время, что он провел на корабле нормально поспать так и не удалось. И как только кожа ощутила мягкость чистых простыней, Орей провалился в глубокий сон.
Но как только это случилось, сквозь пелену дремоты прорвался неистовый скрип. Так, словно кто-то до крови оцарапал голый камень. Орей с испугом отрыл глаза. В комнате по-прежнему было пусто, но чувство, что кто-то наблюдает не покидало его. Внезапный, холодный ветер ворвался в открытое окно и стремительно прошуршал по комнате.
По телу побежали холодные мурашки и легкая дрожь.
Орей поднялся и подошел к подоконнику, за которым царил все тот же дневной зной, но холод все равно не покидал комнаты. И как только Орей прикрыл окошко, неистовый скрежет прозвучал уже за спиной.
Он обернулся.
На деревянном изголовье кровати сидел серебристый ворон и усердно царапал дерево.  По началу он не обращал внимание на Орея, продолжая заниматься делом, но когда услышал шаги, поднял голову.
Глазе красные, словно налитые кровью, заставили Орея остановиться. Некоторое время они переглядывались а затем ворон продолжил свое дело. Орей осторожно стащил с постели одеяло и тихо подходил к птице поближе, но в последний момент, перед тем как бросить одеяло на ворона, Орей услышал детские плач и обернулся.
На подоконнике открытого окна сидел еще один такой же ворон. Глаза цвета крови казалось, смотрели в душу и видели всю скверну, что так тщательно прятал Орей. Он замер, наблюдая за птицами, и не мог понять, как это произошло. Но, как только услышал тот же плач и увидел еще одну птицу, то понял, что все еще спит. И это всего лишь сон.
Птицы словно ощутили это, подняв шум и крик. Они начали крутиться под потолком, шурша крыльями и как только с пикетировали в Орея, тот проснулся, вскочив из кровати.
- Прости, - послышался тихий женский голос – Я не хотела тебя разбудить.
Орей огляделся. В комнату вошли двое слуг, несущих носилки. Каммэли выглядела устало и подавлено, хоть и пыталась скрыть это. Когда ей помогли улечься в кровать, сражу же покинули комнату.
- Я думала, ты будешь допоздна в кабинете. – Продолжила она, с подозрением посмотрев на Орея. – Как обычно. Ты ведь даже не поужинал.
- У меня не было аппетита. – Буркнул он, закрывая открытое окно. – После долгих мореплаваний у меня начинается морская болезнь, что не прекращается и на суше. К тому же ужин, что я отведал на корабле, весь остался за бортом.
- Это ведь не правда. – Тихо ответила Каммэли. – Не это причина того, что ты загнал всех по комнатам, как только прибыл, ведь так? Хотя, можешь не отвечать, я по глазам вижу, что поездка была не удачной.
- От проблем не спрячешься, даже имея собственный остров. – буркнул Орей.
- Что? – не поняла Каммэли.
Тот в ответ лишь тяжело выдохнул, опустив руки на подоконник.
- Письмо, что я прислал, - начал он. – ты его разве не читала? Меня удивило присутствие Терина и Одда на причале, когда корабль только причалил. Оно не пришло? Или птица добиралась слишком долго?
- Нет. – поспешила ответить Каммэли. – Я получила его вовремя, но прежде чем открыть, Терин уже забрался в седло. У меня не оставалось выбора.
- Тогда это все объясняет… - выдохнул Орей и обернулся.
Каммэли сидела на краю кровати переодеваясь в легкий, шелковистый халат. Но прежде чем она успела окутаться им, Орей, находясь за спиной жены, увидел оголенные, утонченные плечи, изгиб длинной шеи и гладкость нежной кожи. Даже сейчас пальцы помнили те прикосновения к телу Каммэли, когда она еще подпускала к себе мужа. Ее золотые локоны собраны в пучок и уложены на правое плечо, а тонкие, ласковые пальчики нежно расчесывали их. В этот момент, хоть и через халат, Орей заметил нагло выпирающую, налитую после беременности, грудь, как она подымается при выдохе, и опускается при выдохе. Как идеален изгиб талии, даже в сидячем положении.
Внутри все перевернулось. Теперь его совсем не заботило то, что терзало весь день.
- Надеюсь, они не доставили тебе слишком больших проблем. – Промолвила она, обернувшись.
Ее серо-голубые глаза с подозрением уставились в сверкающие желанием, синие глаза Орея. Она прекрасно знала, что означает этот взгляд, ибо его ни с чем не спутаешь. Орей медленно подался в перед, но Каммэли быстро отвернулась. Словно это могло что-то изменить.
- Келия заболела – выпалила она. – Может, мне лучше остаться в ее комнате?
Орей не ответил, и лишь когда она услышала его дыхание, поняла, что это неизбежно. Ее тело вздрогнуло, когда его пальцы коснулись оголенную шею и спустились по руке к ногам. Он рывком уложил Каммэлию на мягкую подушку, от чего шелковистый халат оголил грудь, широкие бедра и волос ниже пояса.
- Мы уже давно не были вместе. – Шепнул он, впиваясь губами в торчавший сосок. – И скоро мене придется покинуть поместье…
Она слегка ойкнула, почувствовав приятный укус.
- Может… лучше… - Каммэли пыталась высвободиться, но сильные руки Орей крепко сжимали ее тонкие и исхудавшие. – Мне лучше к дочке…
Но Орей не отвечал. Теперь его пальцы сжимались на мягкой, налитой груди. Вздымавшейся в такт прерывистого дыхания. Хоть ее ноги и были мертвыми, но ощущение остались. Каммэли прекрасно чувствовала прикосновение, поглаживание, и то, как Орей запустил руку вниз.
Она вновь вздрогнула и теперь не смогла сдержать вздох. А ее пальцы впились в плечи Орея.
- Нет – Выдохнула она. – Я не хочу… прекрати.
Но Орей не останавливался.
- Прекрати. – настойчивей повторила Каммэли, и попыталась оттолкнуть его, но сил не хватило. – Нет.
В тот момент Орей стал грубее. Он ухватился за кисти и прижал ее руки над головой, жадно разглядывая оголенное тело. Как две округлых, налитых формы, с розовыми вершинками медленно поднимались и опускались, словно убаюкивали. Свободной рукою он ухватился за одну и крепко сжал.
А затем все пошло как обычно. Орей не старался угодить жене, не пытался позволить ей насладиться. Он был эгоистичным и самозабвенным. Проникнув внутрь, он двигался резко, словно пытался пробиться куда-то. И все превращалось в драку, а не в танец. Скомканные, грубые движения не приносили удовольствия, а лишь боль. Заставляли сильно стискивать зубы, и кусать губы. Ее тело напряглось, а взгляд стремился в открытое окно, тихо дожидаясь, когда все закончиться.
Когда Орей уснул, Каммэли еще долго смотрела на дверь, с горечью вспоминая, как могла ходить.
Проснувшись, Орей не обнаружил рядом спящей камели, но это совсем его не расстраивало. Главное, что он наконец добился своего. И уже не важно, каким образом.
- Колль! – позвал он сонным голосом. – Иди сюда, Колль!
Некоторое время ничего не происходило, но вскоре Орей услышал стук в дверь.
- Войдите, - озадачено произнес он, ожидая служанку с письмом, или Асбьерна, но в комнату вошел Колль.
Короткие волосы торчали во все стороны, словно он только проснулся и не успел привести себя в порядок, красный дублет застегнут через пуговичку, а ан щека засохшая слюна.
- Зачем ты стучал? – нетерпеливо выдохнул Орей. – Впрочем, неважно. Просто подай длинный, обтягивающий камзол.
- Хорошо, господин – пробубнил Колль и, найдя одежду, помог Орею одеться. – Завтрак уже готов, и все уже собрались у стола.
- Асбьерн не возвращался? – полюбопытствовал Орей, направляясь к двери.
- Нет, господин. – ответил парень, созерцая пол. – Ворота оставались закрытыми до сих пор, господин.
- Значит, слуги проигнорировали мой приказ разгрузить повозки? – Нахмурился Орей, кинув устрашающий взгляд на парня.
- Это… Госпожа Каммэли позволила слугам отоспаться, господин. – с трудом, выдавил Колль.
Это должно было взбесить Орея, но почему-то он не чувствовал злости, лишь слегка ухмыльнулся. Каммэли всегда после того, что происходило в постели, позволяла себя что-то эдакое. И возвращение в прошлое, хоть совсем не на долго, не позволило Орею тратить это время на злость. Он спокойно проследовал к залу, где уже собрались дети, и во всю шумел их смех. Каммэли сидела там, где положено жене хэерсира, далее с одной стороны, длинного стола, Терин, а напротив Фрея. Затем в гордом одиночестве, пытаясь не замечать Орея, сидел Одд. Парень безразлично и с некой злостью ожидал завтрака, будто сейчас вскочит и начнет крушить все тарелки. Но этому Орей не придал никакого значения. Хотя и смягчать свое отношение он не собирался. Ведь все скоро закончится.
Сев у главы стола, Орей любо оглянул детей.
- Как спалось? – Пресновато спросил он. – Надеюсь кошмары не мучили?
- Нет - весело ответили дети, в один голос.
В этот момент слуги подали на стол запеченную Утку в лимонном соке и разные салаты, где не редко попадались кусочки яблок, что в изобилии растут на островах. Затем взрослым подали по бокалу вина, а детям ягодный сок.
Тарелку Одду подавала Дэя, но взглядами они так и не встретились. Отчасти потому, что Одд чувствовал вину, и от того, что сказала Дэя.
- Я слышал, что ваш досуг все это время, что я проводил далеко за океаном, скрашивал какой-то тип, по имени Табер. – Спросил Орей, явно недовольным голосом, от которого бежали мурашки, ибо не знаешь, что он сделает в следующий момент, если сказать ему правду. – Это так? Ты позволила какому-то торговцу провести у нас несколько дней и даже разговаривать с детьми?
Орей говорил легко, хотя все, кто сидел за столом, чувствовали его диктатуру. Его скрытую презрительность. Его нежелание мириться с любым неповиновением и опасность, что он источал.
- Он научил меня сражаться с противником, что сильнее меня. – Гордо вставил Терин. – Я даже одолел Ода!
- Ты врезал ему про меж ног! – недовольно поправила Фрея, она всегда защищался Одда и громко плакала, когда ее не слушали. – Это не считается победой!
- Считается! – хмыкнул Терин, надменно отвернувшись.
Орей спокойно слушал, хотя Каммэли и Одд ощущали, как растет его раздражение. Словно разогретый чайник, что вот-вот закипит.
- Он провел здесь всего несколько дней, - поспешила вставить Каммэли – Был учтив и нравился детям…
- А, где же, ваша младшая сестра, Келия? – поинтересовался Орей, словно не слышал, что говорила жена. - Меня долго не было, и я бы с радостью ее увидел.
- Нужно было еще вчера это сделать, а не прятаться в кабинете и отменять ужин. – Неожиданно для всех, выпалил Одд – И я не настолько голоден, чтобы сидеть здесь и претворяться, что ничего не произошло.
Его взгляд виновато пополз к глазам матери.
- Мне это все уже осточертело. Вся эта ложь. – Продолжил он усталым голосом, поднявшись со стула. - Я больше не могу здесь оставаться… Зря я не уплыл с первым же кораблем, когда все спали.
- Ты сейчас же сядешь, и будешь молча есть то, что тебе подадут слуги. – Раздельно процедил Орей, а от доброго настроения не осталось и следа. – Или молча уйдешь в свою комнату. Выбирай.
Одд не ответил, и не шелохнулся, уперев стойкий взгляд в испепеляющие холодом, синие глаза Орея. Казалось, ему все уже безразлично и уже ничто не способно ранить его сердце больше, чем он уже это сделал.
- Одд – послышался тихий голос Кммэли. – Не нужно этих глупостей…
- Постой, - вставил Орея. – Если он хочет уплыть – то пускай. Мне интересно когда он вернется и попросит взять его обратно в дом. Когда он прибежит к мамке со слезами отчаяния на глазах. Сопляк. Да что ты знаешь о жизни?
- Вот и посмотрим! – выпалил Одд, вызывающе посмотрев дяде в глаза, словно совсем не боится его. – Мне не терпеться покинуть этот дом.
- Покидай. – спокойно ответил Орей. – С дезертирами в асгатской армии разговор краток. Казнь на месте. И это касается как обычного раба, что воюет дубиной, так и офицера благородных кровей, не важно столь важная он персона.
Все затихли и насторожились. Каммэли с испугом перевела взгляд на мужа.
- Что ты имеешь в виду? – нахмурившись спросила она. – Что значит с дезертирами? Какая армия?
Орей с ухмылкой откинулся на стуле.
- Его светлость, ярл Хьярвард соизволил изъявить желание видеть следующего хэерсира на поле битвы. – Торжественно объявил он – Он желает узнать, достоин ли парень принять столь ответственный и тяжелый титул, чтобы прославлять величие как своего рода, так и империи в целом. И если Одд откажется от подобной чести – его казнят за дезертирство. Как обычного солдата, коих в асгатской армии неисчислимое количество… И еще одно. Парень не будет иметь никаких привилегий в командовании флотом до полного совершеннолетия. А посему будет сражаться в первых рядах, как и все остальные солдаты…
Он хотел было продолжить, хотел больше наказать парня за слова, но в зал вошел Асбьерн. Старик не сказал ни слова, но Орей молча поднялся, направившись к выходу.
- Мы еще поговорим об этом. – Бросил он на последок. – А сейчас меня ждут дела.
Откланявшись, Орей направился в кабинет, оставив всех в глубоком недоумении. Идя по коридору, он думал, что его слова диаметрально-противоположные тому, что говорил ярл, но ему хотелось проучить Одда, напугать. Может он и правда убежит, если испугается, тогда Орею будет дозволено прибить его на законных основаниях. Хотя парень не настолько глуп, чтобы поддаваться страху. Пусть он и молчал все эти годы, но никогда Орей не видел страха в глазах парня, что раздражало и злило его еще больше, чем немое неповиновение.
Войдя в комнату, Орей ощутил сладкий запах духов, словно там его ждала женщина. Но в кресле, у стола тихо сидел мужчина. Он обернулся, услышав скрип двери, и Орей хорошо мог разглядеть того, кому посылал письмо.
Худощавый, черноволосый, разодет словно шут в цирке, а на коленях трость. Желтый кафтан с ватой на груди, на ногах высокие черные сапоги, рукава кружевные и широкие. Когда он обернулся, Орей увидел черную, тонкую бородку, торчащие ежиком коротко стриженные волосы и серые глаза, что блестели точно серебро в лунном свете. Он всем видом показывал, что расслаблен и ничуть не стесняется того, что в комнату вошел человек на порядок выше за него не только ростом, но и чином.
- И какого черта, мне нужно было переться через весь остров, по вашей прихоти? – Буркнул мужчина. – Неужели вы хотите все отменить? Если так, то вам должно быть известно, что аванс не возвращается. И никаких исключений я делать не собираюсь, даже учитывая столь огромную сумму.
Орей не ответил. Он молча подошел к столу и уселся в кресло, а затем открыл дверцу в столе и выложил на стол мешочек, что ударившись издал монетный звон.
- Значит все в силе. – Понял само названный торговец, принимая деньги. – Нападение, ограбление, смерть племянника. Никто не преследует, никто не ищет минимум день. Хотя это не важно. Ведь я и так преступник мирового класса… Но я не понимаю, зачем было тащиться сюда, ползти через тот, чертов, запыленный, вонючий, тайный лаз? Нельзя было отправить золотишко с посланником, что всю дорогу хрюкал, как свинья, всякий раз, когда коню переставлял ногами? За это, пожалуй, я должен взять дополнительную сумму. Как компенсация за предъявленные неудобства. Кстати, ему пришлось туговато, когда я заявился к вашей жене на ковер. И на протяжении тех дней, которые я провел здесь, в поместье, он едва ли не убегал, увидев меня…
Орей кинул на визави испепеляющий взгляд.
- Стало быть, это ты, тот, о ком говорил Терин. – Холодно произнес Орей – Тот, кто разговаривал с моими детьми, без моего ведома и одобрения. Учил их не бояться и сражаться, что есть прямой обязанностью моего главы армии, а не наемного разбойника-убийцы. Меня совсем не обрадовал тот факт, что ты заявился в мой дом. Одурачил мою жену и не пойми чем здесь занимался…
- Это не должно вас так настораживать. – Легко перебил Табер. – Мое поведение ничем не отличается от прежнего, и не должно вас на столько заботить. Я профи своего дела, мастер штурвала, лучший и самый страшный флибустьер за последние годы. Ведь после оккупации ваш брат вырезал под чистую всех контрабандистов, оставив лишь немногих, кто был способен вовремя удрать. И этот ваш скромный слуга, что наводит страх на все Плывущие острова, всего лишь подготовился к будущему делу. Прощупал местность, если угодно. И ничего более. Клянусь всеми Богами мира, коли угодно… Теперь мне известно, что ваш двор помещает не более пол сотни вояк. Входная дверь может впустить не более трех за раз. И имеются куча дорогостоящих ценностей. В том числе и прекрасных рабов…
- Никакого рабства. – Холодно оборвал Орей, глядя в серебристые, веселые глаза Табера. – Я тебе достаточно заплатил, чтобы ты ничего не трогал. Уж тем более не брал пленных и не продавал их в рабство. Даже для тебя это слишком низко…
- Низко? Хах! – Громко засмеялся пират. – Ни этим ли живут ваши правители, и правители в остальном мире, который вы еще не поработили? Разве не это является сутью централизованной власти государства? Создать нацию рабов. Избавить людей от глупых, навязчивых идей о вольной и свободной жизни? Показать, что лишь для этого они и существуют? Боги, да продавать людей в рабство не так зазорно, как прирезать пару тройку дворняг. Без рабов не будет процветания.
- Прекрати. – настойчиво произнес Орей. – У меня совсем нет настроения выслушивать эти показушные бредни. Мы и без того знаем, что работаешь ты на меня, лишь по тому, что в голове есть острый разум, а не за умение изрекать столь нигилистические речи. Будем сохранять ясность рассудка, и сразу расставим все по местам. Никаких рабов тебе не видать. Ни картин, ни серебреного сервиза, ни каких-либо иных дорогостоящих вещей. Того, золота, что ты получил, будет достаточно.
Табер цинично улыбнулся.
- Вам стоит помнить, кого вы нанимаете. – начал он – Если вы заплатили за то, чтобы я оставался хладнокровным, ко всем побрякушкам, разбросанным в поместье, то должны помнить – я не могу приказывать остальным брать все, что им захочется. Команда – это сборище волков, которые так и норовят воткнуть тебе нож в спину. И я не хочу испытывать судьбу…
- Можешь быть спокойным за свою спину. – прыснул Орей, а затем добавил – Тебя бы стоило выпороть за подобные слова и выходку с торговцем. Моли господа, чтобы все осталось на своих местах, после моей проверки, иначе тебя не спасет даже прославленная быстрота и манёвренность того корабля, который ты прячешь в заливе.
Табер безразлично игрался тростью, но согласно кивнул, будто это ему ничего не стоило.
- Тогда, если вы не знали о моем прибытии в поместье, зачем я здесь? – Теперь на полном серьезе спросил он. – Вы не хотите отменить заказ, раз отдали еще половину. Недовольны тем, что я имел наглость самовольничать и проявлять свой вольный, разбойничий нрав, коим обладают все приватиры. Тогда мне совсем непонятен смысл этого приезда. Поведаете же наконец, иль час вашего словесного осуждения еще не прошел? Я не понимаю, когда вы так смотрите и ничего не говорите.
Орей подался вперед.
- Ты не будешь разбойником на суше, - Загадочно начал он – А останешься пиратом в море.
- Что это значит? – нахмурился Табер.
- А то, что план слегка изменился. – Ответил Орей, встретившись взглядом с пиратом. – Теперь тебе не придется покидать корабль, врываться в поместье, чтобы убить мальчишку.
Он поднялся и подошел к окну и увидел, как Одд открывает ворота, а затем взобрался на коня и помчался к берегу. «Зря ты это сделал, чертов мальчишка – подумал Орей. – Ты еще не знаешь, на что я способен»
- О чем вы говорите? – Насторожено спросил Табер
- Асгатский конунг изъявил желание продолжить поход на север и поработить последний из обитаемых материков. – Спокойно продолжил Орей – И теперь я вынужден созвать весь флот, который имею в расположении и отправиться вместе с ярлов на войну. Но проблема с мальчишкой осталась, даже стала еще острее. Теперь мне нельзя медлить… Ты должен будешь взять один из моих кораблей на абордаж.
Орей обернулся и направился к креслу.
- Все боевые корабли уйдут к главному острову, а оставшиеся, с провиантом, пойдут днем позже. – Продолжил он, усевшись. – Один из них будет идти самым последним. А на нем и будет твоя цель. Тебе не придется выставлять себя разбойником, а просто сделаешь свое дело у уплывешь. Все, что будет на корабле, можешь забрать…
- Великодушно. – ответил Табер, сложив руки на груди. – Но как же остальные корабли? Они разве не вступят в бой, чтобы отогнать одно несчастное судно с черным парусом?
- Об этом не беспокойся. Я все спланировал. Тебе остается лишь напасть и вырезать всех подчистую. Это ведь то, чем вы всегда промышляли. Или твоя команда вдруг перестал грабить и убивать в море?
Брови Табера опустились в угрюмом молчании.
- Если проблема стала острей, значит ярл пожелал узнать каков мальчик из себя, не так ли? – Вдруг начал он. – Значит, его скоро возведут в новый чин, тем самым избавив вас от подобной тяготы. А это значит, что я могу потребовать больше…
- Это значит, что ты можешь уйти от сюда своими ногами, или стать ужином для собак. Выбирай.
- Но, если я все же расскажу кому-то о нашем уговоре, - не унимался Табер – Что тогда?
Некоторое время они переглядывались упрямыми взглядами, а затем Орей намекающее перевел взгляд на дверь. Он знал, что там стоичас я уйдут Асбьерн, как знал и Табер. Пират в мгновения ока вскочил, одним прыжком переметнулся через стол, одновременно ухватив лежащий нож для писем, на клочке бумаги, и приставил к глазу, а другой обхватил шею. Орей обомлел, и без того светлая коже, побелела в двое. Пальцы впились в подлокотники на кресле, а глаза намертво уперлись в сильную руку пирата.
- Испугались? – ухмыльнулся Табер. – И верно. Ибо безнаказанно угрожать пиратам не получится. Вам не чем мне угрожать, и даже прославленность вашего вассала не преграда для меня. У него хромая нога, судя по том, как он сидит еще и со спиной проблемы. Думаешь, он сможет составить мне большую проблему? Я бы мог перерезать тебе горло, и спокойно уйти, и никто бы мне не помешал.
Он послабил хватку и отступил.
- Но даже у таких, как я есть нечто вроде чести, чувства долга. – Продолжил он, возвращаясь. – Видишь эту трость? Она мне досталась от того, кто никак не считался со мною. Считал меня за пустое место и всячески унижал. Однажды мне пришлось показать ему, как он ошибался.
- Чего ты хочешь? – просипел Орей, потирая шею.
- Лишь, что бы ты не считал меня своим слугой. – Легко ответил Табер – Ты не можешь купить пирата. Как не можешь подкупить птицу зерном. Она насытится и улетит. Таков порядок вещей… Ты не можешь меня контролировать, и считай эти деньги вложением. Инвестицией в хорошее будущее. Они ведь могут и не оправдать надежд.
Он повесил мешочек на широкий, кожаный пояс и направился к серванту, где и находиться тайный лаз. Оставив Орей в полной тишине и недоумении. Он еще долго смотрел на сервант, и не мог успокоить сердце. И лишь спустя несколько минут, смог выдавить:
- Асбьерн! – зло крикнул он, чувствуя, как злость обжигает кожу на щеках и звенит в ушах. – Зайди!
- Чего-то хотели? – Растеряно спросил старик, просунув большой живот в дверной проем. – А где Табер?
Орей резко поднялся и направился к окну.
- Ты помнишь, что я говорил тебе езде Одда на коне? – Бросил он через плечо. – Мне уже осточертело смотреть, как этот парень нагло игнорирует мои приказы.
- Что вы хотите, чтобы я сделал? – Насторожено спросил Асбьерн, и когда Орей обернулся, то все понял по ледяным, синим глазам.

(Одд Торвар)

Берег оказался пустым и одиноким. Как всегда. Одд оставил Одинокого у яблони, а сам бродил по берегу, позволяя холодным волнам омывать босые ноги. Закатив белые штаны до колен, он брел в направлении высоких, отвесных скал, что гордо возвышались над тихой водой. Где-то кричали чайки, вылавливая из воды мелкую рыбу.
В этот момент Одд кидал жалостливые взгляды на удаляющийся трех парусник, на котором он хотел уплыть. Убраться подальше из этого острова, чтобы больше никогда не видеть дядю и не разочаровывать маму. Но что-то внутри не дало совершить и эту глупость. И поэтому ему пришлось снова подкинуть всем проблем, выходкой за завтраком.
Оставшись наедине с мамой, сестрой и братом, ему становилось слишком неловко даже, чтобы извиняться. Каммэли даже взглядом не повила, когда он ушел. Что было весьма странным, ибо она всегда останавливала его и усаживала обратно.
Усевшись в тени величественной скалы, Одд оставался на берегу почитай половину суток, но нужно было возвращаться, что очень не хотелось. Нехотя оседлав Одинокого, он медленно направил его к поместью, следуя тонкой извилистой тропинкой.
Как только Одд завел коня в стойло, туда вошел Асбьерн. По его лицу парень понял, что дальше произойдет нечто плохое. И даже старик тому противился глубоко в душе.
- Вас ожидает отец. – Утробно промолвил он, и приглашающе отошел. – Он в своем кабинете.
- И чего он хочет? – Спросил Одд нисходя с места.
- Мне сие не ведомо, молодой господин. – Выдавил старик. – Прошу, он наверняка вам все расскажет.
Глубоко вдохнувши, Одд направился через двор ко входу, а затем на второй этаж, к которому вели широкие, полукруглые ступеньки. Перед тем, как отворить дубовую дверь, он замер, набираясь мужества. Пальцы с усилием провернули холодную, железную ручку и Одд вошел в кабинет.
Орей стоял у окна, наблюдая, как многочисленные скопища облаков парили под небосводом.
- Ты что-то хотел? – небрежно спросил Одд.
Орей оглянулся.
- Своей выходкой ты не обрадовал ни мать ни меня. – Ответил он – И то, что ты постоянно нарушаешь мои приказы лишь усугубляет наши и без того натянутые отношения.
Одд не ответил, а лишь брезгливо отвернулся.
- Ты не сможешь стать достойным правителем этого острова, не делая того, что от тебя требуется. – продолжил Орей, направляясь к выходу. – Ты думаешь, мне нравится тебя наказывать? Думаешь, что я намеренно ставлю тебя в неловкое положение? Но неужто это я заставляю тебя пререкаться, вынуждаю не слушаться? В этом виноват лишь твое воспитание. То, что позволял мой брат и сделало тебя столь неуважительным и распоясанным. Столь безответственным.
- Не говори мне об отце. – процедил Одд, следуя за дядей.
Орей резко остановился и взглянул парню в глаза.
- Ты его не знал, так как я. – Без толики дерзости и надменности, ответил он, продолжив путь. – Ты уже взрослый, и я могу говорить без эвфемизма. Я прожил бок о бок с твоим отцом на много больше нежели ты. И знаю, кем он был… Тебе кажется, что он был благородным, сильным, справедливый и заботливый. Такое впечатление он пытался производить на гостей. Но мне известно, что крылось у него внутри. Весь этот эгоизм, напыщенность, высокомерие и наглость. Он думал, что все крутиться вокруг него, словно он сам конунг, а не какой-то хэерсир…
- Прекрати. – оборвал Одд, сжав челюсть до желваков.
Орей натянул довольную ухмылку.
- Послушай меня мальчик, - продолжил он, открывая входную дверь и выходя во двор. – Он позволял тебе в детстве слишком многое, поэтому ты столь не воспитанный. А в армии ярла нет места таким. Не дисциплинированным, наглым и неблагодарным там быстро ставят моги на место. Может я слишком мягко относился к тебе и ограждал от нужной муштры, но теперь все изменится. И то, что ты нарушаешь мои приказы не пройдет бесследно. За все нужно платить, парень.
Он остановился у беседки, между пестрыми клумбами, благоухающими сладким запахом, но Одд не обратил внимание. Сейчас он кипел яростью изнутри, и думал, как бы отплатить дяде за слова. Орей же в это время лишь довольно ухмылялся, вглядываясь в даль. Туда, где Одд и Тэрин соревновались в верховой езде, где мальчик потерял своего коня.
- Не нужно было уезжать сегодня. – Как-то загадочно промолвил Орей, а его взгляд, казалось, привлекало какое-то забавное зрелище.
Одд проследил за этим взглядом туда, в даль, где за ристалищем нежились под солнышком пышные яблони. Под их зеленными кронами беззаботно бродил гнедой конь, пощипывая травку. Он казался довольным и свободным. А неподалеку от него угрюмо сгорбившись, сидел Асбьерн на небольшой лавке для зрителей. Издали, казалось, что он поглаживает что-то, но Одд пригляделся… На ярком солнце лишь заточенная, словно лезвие бритвы, сталь, могла так опасно и маняще блестеть.
- Что происходит? – нахмурился Одд.
Но Орей не отвечал, а продолжал смотреть, ожидая чего-то. И лишь когда старик выпрямился, опустив клинок вниз, Одд узнал в коне Одинокого. Асбьерн неспешна хромал к нему и это не сулило ничего хорошего.
- Что он делает? – не успокаивался Одд, делая нервные шаги в сторону коня.
- За все нужно платить. – Легко произнес Орей и поднял руку вверх.
Поняв, что произойдет, Одд сорвался на бег. Не жалея ног он ринулся к Одинокому, но был слишком далеко. Асбьерн уже поглаживал коня за гриву, пытаясь успокоить зверя.
- Нет! – выкрикнул Одд срывая голос – Остановись!
Но старик продолжал. Лезвие меча сверкнуло в руке, когда он поднес его к горлу Одинокого. Время словно замерло, Одд видел каждое движение. Как лезвие впивается в кожу и медленно рассекает ее. Безжалостно, тихо, жадно выпуская горячую, пурпурную кровь. Одд сбился с дыхания и споткнулся, но тут же вскочил. Он словно чувствовал ту боль, что чувствует Одинокий, жгучую, но в тоже время холодную. Поэтому горло сжалось, и он больше не мог кричать.
Почувствовав боль, конь отпрянул, пытаясь убежать, но как только он начал брыкаться, кровь хлынула сильнее. Она текла по ногам, падала в пыль и тут же сворачивалась. Он яростно махал головой из стороны в сторону, словно не верил. Не верил, что его убили. Как и Одд.
Когда он наконец подбежал, то Одинокий уже тихо спустился на колени, а затем уложился в высокую траву, под той самой веткой, где упал Тэрин. Его глаза в ужасе смотрели прям в глаза Одд, и не понимали, что происходит. За что его убили. Почему так произошло. Горло парня сжималось болью, а на глазах наворачивались слезы. Он запустил руку в мягкую гриву коня, а второй приподнял голову и ощутил теплую кровь на ладно.
- Прости. – Тихо, с неподдельной жалостью, произнес Асбьерн, но Одд не слышал.
Он прижимал голову Одинокого к себе и чувствовал, как сердце коня с каждым ударом становилось слабее. Пока совсем не пропало.
- Это я виноват. – Шепнул он, когда большие глаза коня закрылись. – Прости.
В этот момент ветер принес холод, отнимающий последние капли жизни и унося их куда-то в небо. Одд сидел так долго, все еще не веря в то, что произошло, а когда он обернулся, то увидел, что Орей все еще наблюдает. И знал, что та довольная ухмылка не сползла с его уст. В этот момент он поклялся отомстить. И в этот раз знал, что ничто не заставит его передумать.