Мегера

                Мегера.



Я  раньше  маленьким  не  мог  понять,  почему  так  пугают  мас­ки,  и  сейчас  смотря  на  неподвижное  лицо  стоящей  передо  мной  молодой  женщины  понял,  они  безжизненны,  они  мертвы.  И  это  про­тивоестественно.


Гладко зачёсанные  волосы  открывали  красивые  уши  и  длин­ную  шею,  но  лицо,  шея,  уши  были  густо  намазаны  белым  гримом,  даже  губы.  Странная  мешковатая  хламида  скрывала  всё  тело  и  это  не  было  вечерним  нарядом.  Она  не  шевелилась  и  мне  было  непо­нятно,  дышит  ли  она.   
Даже  глаза,  глубоко  карие,  почти  чёрные,  застыли,  как  её маска-лицо.  Они  ничего  не  выражали,  а  скорее  всего,  я  не  мог  по­нять  этого  выражения,  но  медленно,  по  нарастающей,  на  меня  на­катывала  тревога.  И  я  уже  почти  ощущал  страх.


Да  и  было  от  чего.  Я  только  вошёл  к  себе...  у  меня  была  встреча  с  друзьями  и  я  прилично  набрался,  по  дороге  вроде  сбил  троих...  Протирая  бампер  от  крови,  протрезвев,  разозлился  на  этих  дур,  совсем  оборзели,  шлындают  где  ни  поподя,  помял  из-за  них  бампер. 


И  вот  рухнув  в  своё  любимое  кресло,  налив  себе  ис­панского  бренди  настроился  посмотреть  футбольный  матч,  внезапно  на  секунду  погас  свет.  Чертыхнувшись,  приподнялся  чтобы  подойти  к  счётчику,  проверить  не  вырубило  ли  автоматы.  И  тут  же  включил­ся  свет,  от  неожиданности  вновь  плюхнулся  в  кресло,  разлив  брен­ди,  в  двух  метрах  от  меня  стояла  женщина  в  длинном  одеянии  до  пола,  с  абсолютно  белым  лицом.


Потрясённый,  растерявшись,  не  проронив  ни  слова,  застыл  в  прострации,  всматриваясь  в  фантасмагорическую  фигуру  невесть  как  появившейся  женщины.
Я  же  помню,  что  закрыл  за  собой  двери  придя  с  улицы. 
Господи,  да  как  же  она  появилась. 


А  женщина  так  и  стояла  каменным  изваянием,  непрерывно  смотря  на  меня.  Только  сейчас  обратил  внимание,  у  неё  нет  бро­вей  и  ресниц.  Обалдевший  смотрел  на  её  зрачки,  как  шторка,  на  миг  опустилась  ярко  красная,  чуть  прозрачная  плёнка  и  вновь  ушла  вверх  там  где  должно  быть  веко.
От  ужаса  у  меня  внутри  всё  захолодело.  Она  не  человек  как  мы.  Такие  веки  только  у  земноводных,  или  ящеров.


Всё  моё  тело  было  одеревенелым,  я  не  мог  пошевелиться.
Предательски  по  спине,  от  ужаса,  покатилась  струйка  липко­го  холодного  пота.
Неожиданно  её  хламида  взметнулась  вверх  и  это  вовсе  не  походило  на  ткань,  скорее  на  сгущенный  туман  мерцающий  в  спо­лохах  и  это  проняло  меня  ужасом  так,  что  меня  начало  бить  лихорадочной  дрожью.  Боже  мой  мне,  что  это  мне  мерещится,  на  дворе  два­дцать  первый  век,  а  я  трясусь  от  страха.
Надо  взять  себя  в  руки. 


И  только  сейчас  обратил  внимание,   какая  вокруг   меня  ти­шина.  Давящая  вязкая  тишина.  Я  даже  не  слышал  ни  биения  свое­го  сердца,  ни  то,  как  я  дышу.
Белое  лицо  неподвижное,  бесстрастное  (и  в  тоже  время  ощущал  угрозу,  неотвратимую  угрозу) не  мигая  смотрело  на  меня,  и  мне  показалось,  её  лицо  как-то  надвигается  на  меня.  Хотя  её  тело  так  и  стояло  на  месте  в  сполохах  взметнувшейся  странной  одежды.


И  ощущение  древности,  угрожающей  древности  в  этом  неестественно  белом  лице  надвигалось  на  меня  вырастая  в  разме­рах.
Заорал,  как  ненормальный,  я  висел  в  бесконечном  космосе  с  миллиардами  звёзд,  ощущая  себя  былинкой  и  там  в  невероятной  удалённости  огромное  белое  лицо  сверкало,  пристально  смотря  на  меня.  Понимая,  это  лицо  столь  громадное  и  звёзды - песчинки  в  сравнении  с  этим  ужасающим  ликом. 


Огромный  рот  раскрылся  в  глумливой улыбке  стремительно  несясь  на  меня,  увеличиваясь  в  размерах, затмевая  саму  бесконечность,  пожирал  меня.
Безмерный  ужас  навалился  на  меня,  и  я  забился  в  раздираю­щем  моё  сознание  вопле.


Очнулся  от  гулких  ударов  в  дверь,  и  перезвона  дверного  звонка.  В  комнате  я  был  один,  и  почему-то  лежал  на  полу, обхваты­вая  руками  кресло,  а  подомной  была  лужа  мочи. 
Звонок  и  стуки  в  дверь   не  прекращались.  На  негнущихся  ногах  направился  к  входным  дверям.


Открыв  внутреннюю  дверь  услышал  крики.
-Сергей  Георгиевич,  Сергей  Георгиевич  откройте  дверь,  что  с  вами?
Не  снимая  дверной  цепочки  приоткрыл  дверь.
В  проёме  виднелись  встревоженные,  напуганные  лица  сосе­дей.
Заплетающимся  языком  спросил  ничего  не  понимая — что  случилось,  что  вы  так  бьётесь  в  мои  двери?


Растерянные,  они  с  удивлением  и  страхом  смотрели  на  меня.
-Сергей  Георгиевич,  вы  так  страшно  кричали  и  почему  вы  такой  белый?
-Извините -  выкручиваясь -  упал  и  сильно  ударился.  Прости­те  за  беспокойство — захлопнув  входную  дверь.
Зашёл  в  ванну  умыться,  и  снять  себя  грязное  мокрое  бельё.
Потрясённый,  я  замер  у  зеркала.


На  меня  смотрело  белесое  лицо  в  обрамлении  растрёпан­ной  шевелюры  абсолютно  белых  волос.  Боже  мой,  что  со  мной  произошло?  На  меня  напала  икота.


Наполнив  полный  бокал  бренди  залпом  выпил.
Вновь  подошёл  к  зеркалу  и  нестерпимый  ужас  накатил  на  меня,  я  был  абсолютно  белым;  брови,  ресницы,  даже  пушок  на  ушах,  не  говоря  про  шевелюру -  всё  это  было  неестественно  бе­лым.  Но  больше  всего  меня  поразили  губы,  они  были  белыми,  а  когда  открыл  рот, то  увидел  белый  зев  сливающийся  с  белыми  зубами.


Потрясённый,  зажмурился,  открыв  глаза,  теряя  ощущение  реальности  от  накатывающегося  ужаса,  я  почти  орал  сквозь  сжатые  губы.  На  зеркале  появилась  надпись,  белесая  надпись  написанная  греческим  шрифтом,  но  русскими  буквами — МЕГЕРА.


Попытка  стереть  надпись  была  безуспешна.  И  чем  больше,  с  остервенением  тёр,  тем  надпись  становилась  более  объёмной,  в  страхе  отпрянул  от  зеркала,  смотря,  как  буквы  оторвались  от  по­верхности  зеркала  и  начали  кружиться  вокруг  меня,  удлиняясь,  теряя  очертания  букв,  они  удлиняясь,  извивались.


Я  уже  ничего  не  соображал,  отступая,  почувствовал  как  мой  кишечник  опорожняется,  но  мне  было  уже  не  до  этого.  Я  так  заво­пил  от  безумного  ужаса,  буквы  превратились  в  толстых  змей,  кото­рые  шипя  делали  выпады  в  мою  сторону. 
Передо  мной  вновь  стояла  странная  фигура  женщины,  в  руке  которой  извивались  змеи.  В  её  глазах  прочёл  свой  приговор,  на  её  лице  появилась  усмешка  глумливой  улыбки.  Она  кинула  в  меня  шипящих  змей,  я  орал,  срывая  свой  голос  от  ужаса  и  боли  пронзаю­щих  клыков  змей.  Падая  на  пол,  теряя  сознание  неожиданно  в  го­лове  мелькнуло  понимание — это  ведь  одна  из  сестёр  древнегреческих  богинь  мщения,  эриний — МЕГЕ­РА.

                ***

Полиция  с  слесарем  из  жил-конторы  вскрыли  дверь,  войдя  в  комнату,  все  зажали  носы  от  отвратительного  запаха.  На  полу  ва­лялось  тело  и  потрясённые  представители  полиции  и  свидетели  попя­тились,  с  ужасом  смотря  на  клубок  шевелящихся  змей,  впившихся  с  широко  разинутыми  пастями  в  лицо  погибшего.
               
                ***
Мегера  смотрела  глазами  змей,  на  поверженного.  Она  вы­полнила  своё  предначертание.  И  тут  же  растворилась  вместе  со  змея­ми  в  подлунном  мире.
                ***
Потрясённые  полицейские  и  свидетели  растеряно  перегляды­вались  друг  на  друга,  не  понимая,  привиделись  ли  им  змеи,  куда-то  разом  исчезнувшие.  И  только  многочисленные  ранки  с  текущей  кровью,  говорили  о  том,  что  им  это  не  показалось.


24  ноября  2014