Четвертая командировка в Берлин. Часть23

Итак, в середине августа 1974 года я в срочном порядке прилетел в Берлин на должность начальника информационно-аналитического отдела. (Группа информации одновременно была преобразована в отдел) На первом же совещании в отделе я поставил задачи в связи с подготовкой к визиту Л.И.Брежнева. Участники совещания пытались вновь начать дискуссию вокруг  своих разногласий, но я отказался вникать в эти проблемы и потребовал полностью сосредоточиться на решении поставленной перед нами главной задачи. Конфликтная ситуация исчезла как бы сама собой.

Руководителем Представительства КГБ СССР в ГДР был генерал-майор А.И.Лазарев, только  что назначенный на эту должность. Анатолий Иванович проработал много лет во Франции и был крупным специалистом по этой стране. В противоположность этому, он недостаточно ориентировался в германской проблематике и совершенно не знал немецкого языка. По своему характеру это был сложный человек, склонный принимать нестандартные, порой неосмотрительные, решения. Ко мне Лазарев относился с подчеркнутой вежливостью. Я был единственным человеком в представительстве, к которому он обращался “на вы”.

Нестандартный подход Лазарева к возникающим проблемам полностью проявился в ходе подготовки к визиту Л.И.Брежнева. Он сказал, что не будет делить  подготовленные нами несколько десятков сообщений по частям для отдельных докладов, а передаст все материалы сразу – “Пусть выбирают, что им понадобится!” Однако это намерение не осуществилось. Машина, на которой Лазарев следовал в составе кортежа из аэропорта,  сломалась, и он опоздал к прибытию в резиденцию. Помощник генерального секретаря вообще не захотел смотреть наши информационные материалы.  Возникшее затруднительное положение исправил один из заместителей Лазарева, который был хорошо знаком с помощником Брежнева и, посетив резиденцию советской делегации, договорился о процедуре   доклада нашей информации в том же порядке, как и во время предыдущих визитов.

В целом визит прошел успешно, и генеральный секретарь ЦК КПСС выразил благодарность нашему коллективу за доложенную ему информацию. По итогам года я был удостоен грамоты председателя КГБ СССР. Тем не менее, потребовался еще не один месяц для “привыкания” к стилю работы генерала Лазарева и для достижения взаимопонимания с ним

Тем временем  в Берлин приехали моя жена Зина с дочерью Людмилой, которая пошла в восьмой класс, и двухлетним внуком Николаем. Мы поселились в небольшой двухэтажной вилле, к которой примыкал маленький сад, на углу Фриц-Шменкель-штрассе  и Кёпеникер-аллее. В доме напротив жил статс-секретарь министерства иностранных дел ГДР Герберт Кроликовский, страстный садовод-любитель, который охотно брал на себя обязанность  нашего наставника по стрижке газона и уходу за садовыми цветами.

Нашим соседом  слева был генерал МГБ Рудольф Израэль, живший в большой вилле с бассейном перед ней, в котором плавали золотые рыбки.  Мой внук Николай, как только научился говорить, стал постоянным собеседником соседа. Это происходило следующим образом, Николай выходил в сад и подойдя к соседскому забору кричал: "Рудольф, Рудольф", и удостоверившись что тот направляется к забору, кричал уже мне:  “Дед! Скорей сюда. Тебя Рудольф зовет!”

В феврале 1975 года у меня случился тяжелый приступ стенокардии. После интенсивного двухнедельного  лечения в Берлинском госпитале я отправился в марте месяце в отпуск по болезни в главный санаторий министерства обороны СССР в Архангельском. В период мартовского межсезонья здесь отдыхал почти исключительно отставной генералитет. В столовой моими соседями за столом оказались три генерал-полковника в отставке.

Прислушиваясь к их спорам о войне я получил представление о том, какими чертами характера, а также навыками и знаниями должен обладать  настоящий военачальник. Независимо от их образования, они были, прежде всего, настоящими профессионалами. Скажем, обладали особым чувством рельефа местности. Держали в памяти огромное число нормативов и расчетов, например, сколько километров может пройти подразделение танков после одной заправки горючим. Для запоминания пользовались приемами мнемотехники. К примеру, существовала рифмовка, определявшая количество колючей проволоки, необходимое для сооружения проволочных заграждений перед фронтом полка.

Между прочим, согласно свидетельству Константина Симонова, на всем протяжении великой отечественной войны Красная Армия интенсивно использовала проволочные заграждения, поскольку располагала колючей проволокой не только советского производства, но и сохранила большой запас ее после первой мировой войны.
Вскоре после моего возвращения  из отпуска прошла целая серия праздничных мероприятий в связи с тридцатилетием со дня Победы над Германией. А.И.Лазарев был повышен в звании до генерал-лейтенанта. Одновременно он дал согласие с назначением на должность своего первого заместителя полковника А.И.Шальнева, который являлся зятем Г.К,Цинева, первого заместителя председателя КГБ СССР. Это назначение послужило началом длительного этапа интриг и борьбы за должность руководителя аппарата КГБ СССР в ГДР.

13 октября 1975 года мне исполнилось пятьдесят лет,  и эта дата была торжественно отмечена руководством представительства и коллективом моего отдела.

 В мае 1976 года последовал отзыв А.И.Лазарева в Москву. Это событие было вызвано неординарными обстоятельствами.  9 мая на  вилле представительства для приемов на Вальдов-аллее 86 были организованы сразу два приема, поочередно - для коллегии МГБ ГДР, а затем для коллегии МВД ГДР. На втором приеме Лазарев в состоянии сильного подпития оскорбил министра внутренних дел ГДР генерала армии Ф.Диккеля. Об этом стало известно в политбюро ЦК СЕПГ, и оттуда последовала просьба отозвать Лазарева из Берлина. Эта просьба была  немедленно удовлетворена. Министр Мильке предоставил свой личный самолет, однако попрощаться с Лазаревым на аэродром не появился.

На  место Лазарева прибыл генерал-лейтенант В.Т.Шумилов, с которым у меня сразу же установились отношения полного взаимопонимания и доверия. В декабре 1977 года я был награжден орденом Знак почета.

Летом 1976 года младшая дочь Людмила закончила десятый класс, и стал вопрос о ее учебе в институте. Я приложил много усилий, чтобы добиться разрешения на ее учебу в Берлине в Гумбольдтском университете: посол П.А.Абрасимов подписал письмо с ходатайством в министерство высшего образования СССР, а заместитель министра высшего образования, приняв меня, дал окончательное разрешение. Условием для поступления в университет была успешная сдача экзаменов в Московский институт иностранных языков имени Мориса Тореза. Эти экзамены были сданы на отлично. Однако здесь возникло непредвиденное препятствие. Оказывается, Людмила и ее одноклассник Коля Агафонов полюбили друг друга и   намереваются пожениться. Это намерение в скором времени осуществилось, и Людмила   осталась учиться в Москве. Николай на следующий год поступил в тот же институт на английское отделение.