Натюрморт

Виктор Матюк

Натюрморт

Звучит последний аккорд «Шестой симфонии», вот-вот прозвучит
Оратория на знакомом с детства старом подворье, с треснувшей глухой стены
Падает видавший виды натюрморт, на нём изображены мыши и самовлюблённый кот!
Над ними плод всеобщей любви простёрт, вдали немало смутных лиц, мужчин и девиц,
Вот из таких мелких крупиц выстроилась чреда бровей и ресниц по краю резного стола,
Лица незримы и больше половины из них не найдут одобрения в мыслях и делах твоих,
Обрывки фраз чужих прерываются в краткий миг, внезапно треснул компьютерный диск,
Раздался странный крик, похожий на женский визг в подворотне, сжаты ноги и локти,
Разбилась оземь бутылка палёной водки! В нашем глухом околотке
Без лишнего шума с бабы снимут колготки, а остальные шмотки она оставит сама,
Вокруг темень одна и больше нет ни хрена! Здесь разговор короткий,
Что-то не так – полоснут ножом по холёной глотке, не раскрывай зенки,
В противном случае тебя поставят тут же к стенке! Трудно признавать свои ошибки
Без стонов и без улыбки, выпил водки и забыл обо всём, здесь никому не писан закон,
В подворотне жалобно воет старый саксофон, его игру воспроизводит магнитофон!
Никто не лезет на рожон, здесь свой закон и он наказывает нам,
Некого зазря, чуть свет, чуть заря не беспокоить по пустякам!
Люди спокойно ходят в православный храм, евреев слегка щемят,
Как и много лет подряд, но они упрямо молчат, а что зазря орать на всю округу,
Можно в тюрягу угодить с испугу или братва изнасилует твою законную супругу!
Туго, братцы, туго в нашем околотке жить, без стакана водки
Не снимаешь с бабы колготки, сам умрёшь от щекотки, яйца зажмут тебе в тиски
Твои бывшие дружки, нынче тебе с ними не по пути! А вот и они – на помине легки,
Кажись, поднялись не с той ноги! Поднявшись с постели на себя красные пиджаки надели,
Взгляд устремили к половой щели, но нет весомой цели,
А без неё жизнь превращается ни во что! Она – наш оплот,
И только тот, кто так долго надеется и ждёт, к первоисточнику свою мысль приведёт!
Лишней крови нам не надо, сдающимся без боя – полная пощада!
За границами стольного града строятся мощные баррикады,
Там когда-то бродили продотряды, забирали всё и вся, нынче нельзя
Пройти мимо чужого ручья! Кто мы такие? У нас привычки мирские,
А законы боевые не для нас! В любой час мерзкий лоботряс укоротит жизни дни,
Пусть они неспешно идут вдоль протоптанной стези и не сворачивают с грязной колеи!
Настала холодная ночь, она сорвала тёплое покрывало и тебя внезапно клонит в сон
Непрекращающийся ливневый дождь, наш город никто не сторожит, как говорит
Священник Ипполит, он для всех воров настежь открыт! Никто зазря не возопит,
Никто лишний раз не заговорит, лишь осенит своё чело божественным крестом,
А всё, что случится потом, быстро исчезнет через узкий оконный проём! В тупике глухом
Гремит полночный гром, там странные фигуры пишут угрюмый натюрморт с натуры!
Простые люди спасают свои шкуры, отдают на откуп всю мануфактуру,
И в придачу в ход идут крупные купюры, здесь нет цензуры, можно говорить всё,
Что заблагорассудится, но многое из задуманного уже никогда не сбудется!
Здесь ограбят средь белого дня даже святого отца, только солнце взойдёт,
Молва по околотку сразу пойдёт, что счёт грехам открыт, колокол гудит,
Что никто не забыт и ничто не забыто и только уставшие от бессонницы ресницы
Падают на заплывшие жиром глаза, из-под ног уходит родимая земля!
А дама в платье белом уже торгует собственным телом, душа горит, а плоть слегка чадит,
В тёмной подворотне немыслимо сквозит, странный быт и диковинное бытие
Мы видим все и с ним мы на короткой ноге! Что ни день, на охоту выходит чернь,
Ей что пень, что колода, была бы приличная погода, эти уроды не ждут с моря погоды!
Кто хочет жить, тот не спешит, мерзкий быт надолго забыть, хотя каждый грешит
И жмёт на всю гашетку, ломается под тяжестью двух тел казённая скрипучая кушетка,
Трескается зелёная ветка, и нередко неистовым голосом орёт молодая соседка,
Когда оргазм её обходит стороной, в этот миг жаркие споры идут за соседней стеной!
Что это, как не мордобой? Боже, ты завистников успокой!
Их жизнь наладится само собой! Не рвись ты в битву рьяно,
Чтобы спьяну не оказаться посреди усохшего бурьяна!
По небесной подсказке просто так – для острастки немного сгущаю семейные краски,
Но не предаю всеобщей огласке многие тайны прелестной женской фигуры,
Которая любит с натуры наблюдать, как муж с жены снимает три шкуры!
Бабы-дуры грешат всуе, многим рискуют, но всё равно чужих мужей пылко целуют!
В их тёмной амбразуре всуе иль сдуру гибнет целостная натура, кто-то любовь ворует,
А кто-то зря чужого мужа к его любовнице ревнует!
Ветер огонь страсти вскорости задует, но сейчас она танцует до упада,
Получает усладу уже много минут кряду! Навряд ли я
Что-то смогу изменить в процессе мирского бытия,
Если бы смог, то мир бы мигом оглох и моих нервов комок насквозь бы
От бабьих слёз промок! В окне унылый пейзаж: море, водоёмы и опустевший пляж,
Но, слава богу, он наш! Брови хмуря, вижу в натуре жизнь в миниатюре,
Но без бури, но не будет там тишины, из-за мышиной возни возникает немало грызни!
Земля умывается горькими слезьми, не ори, хотя бы одну каплю подними,
И их запах сполна ощути, ножом по сердцу полосни и прочь уходи из этих мест!
Был грех, и нет его, за что нас так жутко карает всесильное божество?
Прежнее воспоминание хранит грешное естество, и оно по уши в тот дерибан ушло!
Страсти доверяясь, забыта мудрость, но ересь до сих пор ещё жива,
Она засучила рукава и кругом пошла голова, мысли перевернули слова,
Но коль душа мертва, она уже никогда не признает былого родства!
С течением времени всё устаканится, мне многое здесь не нравится,
Судьба в ответ злорадно скалится, но тяжесть падает с плеч и успокаивается речь!
Не ведая страха, по первому взмаху судьбы лично мы готовы свернуть
С проторённой тропы и прыгнуть выше головы! Неужто безумцы мы?
Наш общественный вес сполна зависит от прихоти небес, этот процесс идёт само собой,
Он не спорит с разношерстной гурьбой, а о чём-то долго шепчется с сокровенной мечтой,
Но случай слепой, словно дождь гребной, выливает на голову ушат помоев,
И никто его грязь со своего чела мгновенно не смоет! Безвестна судьба вот этой строки,
Она по воле господней руки может свернуть с роковой тропы и в небытие тотчас уйти,
Или наоборот никогда не прерывать собственный полёт!
Кому и как в бренной жизни повезёт! Перед глазами изящный натюрморт,
Природа многих из нас готова выбросить за борт, но я горд, что за прошлый год
Замолил давнишний грех, но не забыл пожеланий тех, что разделают под орех
Любого из нас, ведь существует временная связь святых дел и утех, но только здесь
Можно сполна понять весь этот сложный процесс! Всему виной запрет на всё и вся,
В один миг обрывается стезя и в болотные топи упирается проторённая колея!
Жизнь на первый взгляд мертва, над тобой зависает огромная петля
И увернуться от неё нельзя, к тому же ты в этом мире, окромя себя никому не нужен!
Остыл ужин, ты болен и простужен, а в расчерченной наискосок тетради
Много скомканной бумаги, но на всех её не хватит, каждый истратит, сколько надо,
Но душу изгадит дерьмом, а что потом? Сцена немая умчится в логово этикета,
Словно княжеская карета, но на ней огней нету, а без яркого света непроглядная тьма
Сведёт толпу с ума! Часы, проведенные в тревоге, в средине ноября не пропали зря,
Появилась серая тень на высоком пороге, зашаркали чужие ноги по волчьей берлоге!
Жду откровенной беседы с непоседой, мне бы узнать, откуда беды приходят сюда,
И кому была нужна та кровопролитная война, что с соседнего государства пришла?
Вовка плохо трахает Алину и потому не оставляет в покое Украину, его обуяла гордыня,
Что не все святыни уволок, не успел их сложить в свой дырявый вещмешок!
Друг ему, судя по всему, одинокий тамбовский волк!
Пройдёт краткий срок и сузится у женщины зрачок,
Пусть видит бог, как её соперник промок с головы до самых ног! Был грешок, и нет его,
Безучастно на землю смотрит кое-что, по этой весомой причине
Рядом с красивой женщиной нет настоящего мужчины, она вначале
Утонула в тоске и в печали, потеряла летние сандалии, ведь каждой божьей твари
Должно быть по паре! Мужчина сегодня явно не в ударе, после всенощной гулянки
Ему не помогут выжить даже опытные бабы с Таганки! Они вывернут душу наизнанку,
Скрутят одну вещь в бараний рог, улучшат слог и мыслей ход у бедняков и господ!
Дыбом встанет на голове шерсть, и Господний перст направит твою судьбу
В дебри глухие, в места такие, где звери злые стерегут все улицы и мостовые!
Там режут и жгут, нередко по морде наотмашь бьют, ломают извечный уют,
Да и жизнь сама сходит с ума! Здесь такая красота, что лишь изредка врут уста,
Что жизнь – маета, и вокруг только тлен и суета! Резину не тяни, пристально взгляни
На уходящие в небытие ночи и дни, гниль одна внутри слабеющей плоти,
Хотя душа всегда в полёте! Она вздумала небеса прославить и грех навеки оставить!
Кто этот процесс возглавит? Наяву эта мысль тормошит пожухлую траву
И распыляет по земле людскую молву, она у всех на слуху! На стыке двух эпох
Внезапно пророс прошлогодний мох, тут же замедлился слог,
Он остановился у развилки трёх дорог, по одной из них намедни шёл бог,
А по другой топал седой изгой, он о чём-то разговаривал сам с самим собой,
А на третью, невдалеке от старого парапета, налетел промозглый зимний ветер,
Он невдалеке заметил боль и лихолетье! Набросил тонкие сети на тропы эти,
Уселся невдалеке на маленьком табурете и выжидает, куда заблудшая душа отъезжает?
В итоге по сельской околице проехали допотопные крестьянские дроги
И ничего, кроме чувства смятения и тревоги не осталось на скользком пути,
Трудно в тот миг душе уверенность обрести! Неисповедимы господние пути!
Тишь и гладь, но благодати вблизи не видать! Нет у неё стыда, она нас покидает навсегда!
Жижа под ногой, и холод внеземной чувствуется под слабеющей рукой! Везде застой,
Нам покой лишь снится, волос топорщится на голове, жизнь – так себе,
Не завидуешь ни людям, ни себе, труднее жить лишь на Колыме!
Уж лучше отсидка в тюрьме, но только не - судьба в узде! Мы даже в Великий пост
Не считаем на небе звёзд, здесь жил один прохвост, с виду он был наивен и толст,
Как холст, и прост, как трухлявое полено, ночами спал на свежескошенном сене,
Было время молодое, в те времена он путал любовниц с женою!
Их имена исчезли из памяти, и только вблизи паперти ему удалось их следы найти,
Но ему с ними уже не по пути! Аминь! Грех, отринь!
Жизнь мирская горька, как степная полынь! Над головой синь небес,
Господь воскрес, к жизни возрос интерес, вдруг появилась ересь,
Ей на миг доверяясь, разум в мгновение ока потерял бразды управления!
В голове полное затмение, а новое искушение царит в ночной темноте,
Мне не по себе! Закончился запас еды, как не суди и как не ряди,
Тот, кто ни в чём не знал нужды, набрал в рот воды и заглох, как рыба в камыше,
Никто не знает, что творится у него в душе! Меж ними нети родства,
Их в былые времена объединяли не только жесты, но и мысли и слова,
Закатаны по локоть испачканные рукава, под ногами шелестит прошлогодняя листва!
Душа пока ещё жива и, слава богу, она уселась у знакомого порога и дожидается в тени,
Когда её разум разбудят полночные сны! Много чего написано о муках крестных,
В тирадах словесных немало разношерстной лжи, немыслимы её рубежи!
В связи с этим я нечаянно заметил, что трудно быть третьим, сшибая на бутылку водки,
Дерёшь глотку по всему околотку, хрипишь до тошноты,
Изредка косишься на придорожные кусты, под окном скрипит осина,
А за соседним тыном громко лает чужая псина! Вообще холодно стоять на ветру в плаще,
Неприятно на душе, холодно и голодно в родном шалаше,
Продолжается жизнь в том же ключе, прозябаешь в темноте,
Но так живут не все, а только те, кто свой нос суют везде!
Странная зелень плавает в борще, пусто в кошельке, умные в меньшинстве,
Но живут в узде! Проседь появилась на виске, редкие следы её видны на бороде,
Морщины на лице, время такое, что мимолётно вспоминаешь о вечном покое,
Не чувствуешь себя сказочным героем, я же плачу и вою, борюсь с самим собою!
Выбираюсь из дрязг и склок, словно из рыбацких силков морской осьминог,
Недалеко Рождество, крутится бытия колесо, и оно подминает под себя буквально всё!
Мой сон кто-то намедни похитил, его мне назад вернул Спаситель или его представитель!
На столе натюрморт, рядом с ним лежит аппорт, во дворе гуляет местный сброд,
Озоровать вот-вот отправится огромный эскорт, заказано шампанское и торт,
Там будет много незнакомых морд, я же – патриот и потому не иду у братвы на поводу!
Сам бреду, бог весть, куда, сам улаживаю все текущие дела, душа моя больна и несчастна,
Но над своей судьбой она не властна! Ей бы дождаться тёплых дней и расцвести пышней,
Но какой-то дуралей собрал вокруг себя толпу несмышлёных людей,
А потом погнал её взашей! Надо вести себя намного скромней!
Вокруг спален лес повален, но до конца не спилен, урожай грибов был обилен,
Невдалеке твоё гнездовье, где огромная керосиновая лампа стоит у твоего изголовья,
Под её лучами ты пишешь холодными зимними ночами, много грехов за плечами
И ты засыпаешь вновь со слезами, чтобы проснуться с заплаканными глазами!
Сколько я здесь пахал, сколько тут я страниц исписал, рифмы в ночи искал
И никто о том не узнал! Фраза крылатая до сих пор кружит над соседской хатой:
«Не ратуй зря за те дивные края, хотя там осталась вся твоя родня!»
Те слова холодят во рту, тут же клонит ко сну, а я хочу видеть женщину ту, что в соку!
Трудно убить мысль на лету! Жить один впредь не смогу!
Вот возьму и следом за судьбой пешим ходом пойду,
По большому счёту всё это мне ни к чему! Трещат гнилые сваи,
Причину треска наверняка я знаю, но из виду упускаю, рядом пролетает вороньё
И никто не видит отраженье своё в полночной тьме! Попробуй, разбери, что у неё на уме?
Полночный ветер подобно вору приподнимает штору в гору, а в эту же пору морской бриз 
Тащит её стремительно вниз! Долго не спишь, на море и звезды исподволь глядишь,
Но недоступна небесная высь, перегнувшись через отвесный карниз, ты ничему не рад,
Под забором слышен отборный мат! Каждый мог кого угодно, бог весть, куда послать
И руками вдоволь помахать! Как пить дать! Не моргнувши глазом, дать по глазу,
Но не сразу, а немного погодя! Во бля! Неужто боевая ничья? Не хватило куража!
Ноги двигаются еле-еле, усталость в стареющем теле, на душу – плохо,
Из-под ног уходит прежняя эпоха! Опыт горек, как бы взобраться на крутой пригорок?
Оказавшись на старенькой башне, надо пристально оглядеть почерневшие пашни,
Чтобы впредь не жаловать день вчерашний!
Жутко и страшно вступать в бой рукопашный,
Когда вблизи света нет и невидим с детства знакомый предмет!
Вокруг зола и камень, вода и пламень, но в суете мирской мы всей душой
Ищем долгожданный покой! Что со мной? Мир в ночи объят покоем, задержаться в коем
Никак нельзя, можно немного погодя упасть с высокого коня, у той лошади высокий круп,
Она в своей жизни съела немало круп, слюна капает с крупных губ, у неё голос груб,
Её спину прикрывает старый овчинный тулуп, жизнь стоит на кону,
А что прикажете делать коню? Он не затевал эту войну и потому не подсуден суду!
Вокруг много трупов, здесь каждый сам себе и Рокоссовский, и Жуков!
Перевёрнуты прошлого страницы, мне нечем гордиться, горели станицы,
И щемили большевики крестьянам ягодицы, пришла пора остановиться,
Но степь украинская до сих пор пылает и дымится! Здесь опора слов моих,
Будь добр, запомни их! Ты входишь в святая святых, помолись за троих:
Отца – Творца, Мать и Сына – всё в том мире три едино! Живой Дух не дремлет,
Он нервы грешникам до самого утра треплет! После суеты мирской душе нужен покой,
Но люди в штатском напоминают о муках адских тем, у кого немало с законом проблем!
Спасибо всем, кто рядом был, кто хлебом и солью нас кормил и не забыл,
Кто первым Киевскую Русь освятил! Хвалимый всеми, он победил забвение и время!
Осталась непобедимой общественная система! Всему – своё время, всему – свой час!
Авось, история сполна рассудит нас! Натощак, только полный чудак
Может так долго говорить о философских вещах! Первая мысль о водке и щах,
А потом – о последних новостях! Что и как? Где тьма, а где мрак? На что клюют жиды
И почему в доме с вчерашнего дня лично у меня нет в кранах горячей и холодной воды?
Кому надо дать ****ы, чтобы жить без нужды? Напрягается мозг,
Впереди новый блокпост, дорога делает резкий крюк,
Когда же Россия заберёт домой всех своих сук?
Об этой мысли надолго забудь, у первого лица в области одного яйца
Невыносимый зуд! Когда же его в ссылку сошлют на безлюдные острова,
Люди вспомнят эти слова, им страна вернёт права на еду и волю, судьбу и долю!
Упадёт наземь царская корона, а выстрел из холостого патрона
Напомнит о залпе «Авроры», в ту дивную пору прекратятся все распри и споры,
А взгляду откроются невиданные доселе просторы: там поля и горы, рытвины и ухабы,
Старики и бабы, и грех невиданного масштаба! Во всём виновата баба, её имя – Алина,
Почему из-за одной скотины должна мучиться и страдать огромная Украина?
Она своим духом вскормила половину православного мира, во время бездны укрыла
Белоснежной вуалью, словно шалью, во время холода схоронила, обогрела и приютила,
Спать уложила и вдоволь бывших братьев накормила! Денег взамен не просила,
В свободное плаванье их отпустила, а два митрополита проповедовали открыто
В стране дикой и глухой, они в ту страну принесли веру в бога следом за собой!
Алексий и Петр, каждый давно уже мёртв, пришли туда, где голод и нужда
Главенствовали во все века, там правил кровавый Иван Калита! Тлен и суета
Всегда в толчее греха, но и благая весть кое-где всё же есть!
Сочту за честь напомнить вам, дешёвым фраерам, что стыд и срам текут по бабьим ногам,
На исходе деньги, осталось опуститься им на две иль три ступеньки и тогда всем вам,
Господа, ****ец и труба! Ура! Ура! Ура, товарищи и господа! Час кончины близок!
Передо мной лежит на письменном столе старинный свиток,
Он скреплён с помощью белых ниток, там – целебный и благодатный напиток!
Читать его – себе в убыток! Сколько пыток пришлось перетерпеть,
Чтобы спокойно мыслить, думать и сметь? Поденщик и царь решил взойти на алтарь,
Чуть-чуть вознёсся, к нему легко не подберешься, рядом прыгает злая саранча
И рубит головы с плеча! Росточком маленький и не великий, он решил встать владыкой!
Клика торжествует, враг лютует, но недолго музыка играла, недолго фраер танцевал,
Он пред толпой голым предстал, навзрыд заплакал и несуразицу пролепетал!
Момент истины уже настал! Скорбит его родня, но его скул никак не тревожит меня!
Стеная и кляня, я жажду мести и огня для убийцы и палача! Догорает в храме свеча,
С раннего утра месть войдёт даже туда, прощать подонков никак нельзя,
Коль их душа давно уже мертва! Впереди Покрова, и сюда дойдёт народная молва о том,
Что в мире земном воцарился покой, а весной вновь зазеленеют долы и поля,
И благодать вся моими слезами прольётся у степного ручья, где вырос я и вся моя родня!
Рядом летает дичь, прошлого нам никогда не достичь!
Брошен клич: «Сопротивляться тьме!», а в уме - совсем другое: было время золотое,
Когда я любовниц путал с женою! Нынче зима, здесь когда-то стояли уютные дома,
Нынче нет ни хрена, камни и руины, холмы и чёрные равнины,
Да следы от былой гордыни! Взглянув в окно, понял, что не дано уразуметь,
Что кнут и плеть надо всегда при себе иметь, чтобы не угодить в дьявольскую сеть!
Не во что верить, опричь того, что солнце на небе по чужой воле быстро взошло
И больше полжизни почти что прошло, а дальше что?
Прыгаешь с кочки на кочку, напишешь строчку, дожидаешься почты,
Отписку ждёшь срочно, но воз и ныне там, нет здесь места добрым новостям!
Мысль о дороговизне никак не изменила смысла жизни,
Сквозняком поясницу продуло, без стула и не туда, и не сюда!
Уходят годы бытия, жизнь прожигаешь зря, скорблю я, скорбит родня почти три дня!
Сижу вблизи трухлявого пня, мне не нужна мышиная возня, удивляет серость мира,
Опустошена душа и собственная квартира, но голос бога звучит вдоль проезжей дороги!
Поют петухи, я же замаливаю перед Господом все свои грехи, маюсь от тоски,
И мне не с руки вновь стаптывать свои каблуки, все мы вышли от сохи,
Пусть бабы и мужики скучают по своим трущобам, я же иду в старой и дырявой робе,
Переполненный злобой, по окрестной дороге, все мысли о Европе, но живу в трущобе!
Бреду домой, невдалеке дом мой, улицы в грязи, идут проливные дожди, горе позади,
Но мысли мои разум вконец потрясли! Бытие чертополохом заросло
И сикось-накось оно пошло! Грехов число до господнего креста ещё не доросло,
Трава вокруг пожухла, страсть потухла, капли дождевые падают с пологих крыш,
Люди живые пишут собственный триптих! Там кровь и слёзы,
Там остатки гражданской прозы, она душу изредка до слёз тревожит!
День безбедно прожит, кто же наш путь продолжит? Дети и внуки,
Прежней жизни звуки всю округу потрясли и улетели в камышовые заросли,
Затрепетал пышный пучок зелёной травы, никому мы здесь вовеки не нужны!
Увы, есть два пути из этой слободы: один - на небеса, а другой – уйти в бега
Раз и навсегда! Взвешиваю всё – против и за! Вокруг одна вода,
В ней растворяются избитые фразы и поднадоевшие слова,
В них нет прежнего тепла, одна и та же мишура слепляет беспутные глаза!
Сквозняк дышит в спину из глубины старого двора, там резвится детвора,
Без укора смотрю вдоль покосившегося каменного забора, перевожу взгляд в гору,
Мне бы избежать всеобщего позора, люди попрятались по норам, улица пустая,
Словно женщина хмельная, что-то затевает, грешит и сразу освящает,
С толку толпу исподволь она сбивает! Не плачет и не рыдает,
Но скулит и делает жалобный вид, ведь стыд бесстыжие очи не застит!
Земля под ногами у грешницы горит! Пусть она на всю округу возопит,
И из слов моих создаст дивный триптих, а вот натюрморт настолько горд,
Ему подавай эскорт, невдалеке шныряет всякий сброд, но, сколько бы ни длился торг,
В ход идёт последнее оружье – узкое полукружье между бабьих ног! Каков будет итог?
Это знает только Господь – бог! Оседлать судьбу стремглав никто не сможет,
Если случай не поможет и бог силы не умножит, мы рождены,
Чтобы сказку сделать былью! Куда же подевались наши крылья?
Наша воля несокрушима, но Вера злобой гонима! Две силы – власть и вера
Подают обществу плохие примеры, они сжились, однажды едва не подрались,
Для них мирская жизнь едва не потеряла здравый смысл! Посторонись!
Нам без веры никак не обойтись! Коль Вера сильна, тогда православная страна,
Словно натянутая гитарная струна, она звонит во все колокола от темна и до темна,
Что её душа грешна! Грехи бросились врассыпную и в минуту любую
Очистительный ветер с Юга подует! Смотрю на них и не узнаю сородичей своих,
Там кожа и кости, язвы и короста! Взираю на простенький натюрморт,
Жизнь женщину выбросила за борт, она самовольно сделала аборт!
Своих слёз для добрых дел ты никогда не жалей, они - влага для полей!
Не могу врага простить и свой гнев потушить, душа горит и плачет,
И если судьба мои слова каким-то образом переиначит, она свой путь заново обозначит!
Ноша жизни тяжела, в её телегу надо запрягать и буйвола, и осла,
Чтобы её стезя, как по маслу шла, иначе заболит спина, ноги едва волоча,
Мужик стал напоминать скопца! Голь на выдумки богата,
Есть шанс выжить даже у кастрата! Для врунов святыни нет,
Что ни спроси, солгут в ответ! Ветер громоздит листву на деле и наяву,
Он подобно божеству под себя подминает даже пожухлую траву, авось, к утру
Разберусь, что и к чему? Пущу слезу, все грехи переворошу, деньги сполна спущу
И приглашу бесстыдниц к собственному шалашу! Страсть по телу распространится,
А голова рассудка лишится! Бог нам не мстит, он любого грешника простит,
Коль тот беден, честен и не вреден! Не забывай, что впереди – рай, а позади – ад!
Стоять! Ни шагу назад! Враги будут стрелять в детей и в беззащитных баб!
Велик масштаб вселенского греха, расплата не за горами,
Она напоминает натюрморт в бедненькой раме, чьей он кисти?
Отбрось подальше эти мысли, голову очисти от прочей ерунды,
Ты стоишь посреди высокой, но лысой горы, дали здесь не видны,
А идеалы давно уже в земле погребены! Ты в десяти шагах от смерти,
Завещание твоё давно уже лежит в измятом конверте! Там много знакомых литер,
Их помогал тебе писать сам Спаситель, я же – простенький мыслитель, он – предводитель,
А я – ни бог и не судья! Кому нужна строка моя? Самому себе, возможно, року и судьбе!
Похоже, что голос Божий сознание так растревожил, что я безбедно до своих лет дожил!
Дураки с этих слов посмеются, умники от них стремглав отрекутся,
Но все попрут на истину и суть буром, и начнут рукоплескать дурам!
Взгляд с прищуром скользит по мостовой, он несхож с мольбой,
Мужик с рваной губой выпустил фортуну из рук, от судьбы остался лишь пустой звук!
Издержки жанра облюбовала для себя хандра с раннего утра,
Она ненавистна простому люду, везде и всюду призывает грешников к блуду!
Никто не боится божьей десницы, через стену скрипят старые половицы
Под девичьими ягодицами, покой им только снится! Чтобы в этом убедиться,
Надо с совестью проститься и при этом стать крашеным брюнетом!
Дребезжит грунтовая дорога, на ней изгибов много, редкие рытвины и ухабы
Развлекают грешника слабо, пустынны пляжи, там даже нет ни одной приличной бабы,
По песку ходят мелкие крабы, они достаются прожорливым воронам,
Сидящих на облезлых кронах сухих тополей! Мне бы поскорей
Навести порядок в душе своей! Чем быстрей, тем лучше! Пусть худшее
Будет с землёй наравне, а по душе ездит правда на молодом скакуне, коль её забудет внук
И она выскользнет из патриарших рук, от неё через пять минут останется
Лишь пустой звук! От разума неучи тут же отрекутся,
Над умными людьми лукаво посмеются, буром на них попрут,
Грабить и убивать начнут, а на том берегу этого только и ждут, истину опоганят
И в очередь на исповедь не встанут! Без перерыва работает «Град», ****а мать,
Хватит руками махать, фонтаны не зря на площадях шумят! Тот, кто истину постигает,
Уж точно знает, что находит и что теряет! Готов признать честно я,
Что мой сосед достоин всеобщего проклятья! Сёстры и братья идут без свиты
По земле именитой, никто не хочет считать себя холопом,
Мы же неспешно идём в Европу, работаем до седьмого пота,
А кое-кто бежит скопом в Азию, там нет эвтаназии, но много иного безобразия!
С ног сшибает холод, но ты - красив и молод, перед тобой - серп и молот,
Но тебе по барабану, кто из тиранов спьяну утром ранним прибегнет к обману!
Напустив на себя туману, расставив по своим местам охрану, он закурит папиросу
И не станет слушать лишних вопросов из уст анахоретов и прочих молокососов!
Помутнела жухлая трава, а голова спутала заранее приготовленные фразы и слова,
Вспотели ладони, они давно уже готовы к обороне, ржут кони в уютной подворотне,
Закончилась их жизнь вольготная, но таковы законы бытия, на них не влияем, ни ты, ни я!
Всё что сбыться могло, считай, что само нам под ноги неспешно легло, от сердца отлегло
И поехало и пошло всем бедам назло! Уменьшились расстояния, увеличились желания,
Нам не хватает государственного достояния, разворовано всё, а что? Вокруг одно ворьё,
Старое жильё насквозь протекло, до драки уже дошло, но тот, кто рад стараться,
Решил вновь в парламент избираться! Братцы, святые отцы и старцы,
Неужто нельзя в грехах уличить самку и самца? На всё есть воля Творца!
Против Его воли идти нельзя! Политические импотенты
Цепляют друг другу ордена и ленты, а потом получают дивиденды!
Вот в такие моменты, когда на бумаге на первое место выходит отвага,
Разум чужд любви и блага! Самец - в годах, а самка - молода,
Она готова сразить его своей страстью раз и навсегда и что тогда?
У седого храбреца не от великого ума кругом пошла голова, он от той бабы без ума,
Это она превращает его в кровати в изверга и самца! Всю ночь под ними скрипят полати,
И весьма некстати ломается жёсткий настил, он бы её наповал сразил,
Если бы намного моложе был и страсть победил, он бы шёл своей тропой
И чинил бы повсеместный разбой, но в миг любой может не совладать с самим собой,
Похоть быстро в детородный орган вошла, горячий пот начал капать с крутого чела,
Смычка деревни и города стремглав произошла, и он на всём скаку
Запустил в её расщелину свою согнувшуюся в душу толстую стрелу, ума лишился
И из мужика в бабу тут же превратился! Мужик, кажись,  вконец взбесился!
Получил по рогам, когда ворвался во вражеский стан, почесал ухо ногой
И наземь упал его лук тугой, слёзы потекли из бабьих глаз, но она от греха не спаслась!
Полный злости, он на куски рвал и кромсал одежду, грудь и кости, делать это не просто
Мужику в годах, ведь та баба уже на сносях! Не скоро он избавится от пятна позора!
Женщина для души должна вырасти в деревенской глуши, пусть вдали шумят камыши
И пищат полевые мыши, а вблизи проливной дождь капает с покатой крыши! Тише!
Тише, господа! Любовь та безумна была! Ужель ты пожелаешь ей много зла?
Немало лет с тех пор пролетело, постарело женское тело, а лицо её слегка порозовело,
Греха рядом не видно, но за прошлое обидно и к тому же очень стыдно!
Кто из баб не пытался вырваться из лап ночного греха? Велик его масштаб,
Едет чердак по многу раз в день, одна и та же круговерть, не на что даже посмотреть!
Уставшие руки берут грехи на поруки, а те издают воинственные звуки,
Нам с ними встречаться не раз приходилось, кое-кто попал к ним в немилость!
Бог для всех един, главное, дожить бы до глубоких седин,
И опосля получить сдачу с рубля! Грех сотворя, сам себе говоришь,
Что нет в голове у тебя ни князя, ни царя, трещит башка,
Но она, как и в прежние времена, пуста, как дырявое ведро и что?
Мы уже давно привыкли жить грешно, в руках - тупое долото,
А в голове только то, что испокон веков ублажает грешное естество!
Мы же пренебрегать молитвами не будем, грех сполна осудим,
И честно скажем людям: «Мы не шутим, когда говорим, что Путин несёт зло людям!»
На небе начался звездопад, дороги нам нет назад, надо брести наугад,
Хватит надеяться и долго ждать, когда же благодать посыплет нафталином грязь и глину!
Морщинистое лицо искрой бесчестья стремглав обожгло,
Воздух по-прежнему чист, как после бани сельский гармонист,
Он, как вымытое после проливного дождя оконное стекло,
Ничего страшного не произошло, но, чем к вечеру ближе, тем больше тьму я ненавижу!
Мужик большой с израненной душой не может встать в общий строй из-за робости своей,
Люди гонят его взашей, у него не осталось в живых ни любовниц, ни корешей!
Баба та, что всех милей, всех приятней и всех красивей, уже много дней
Живёт в его обители, вблизи неё толпятся местные жители, побеждённые и победители!
Завещал мне отец покойный общаться с людьми достойными, хочу, чтобы свет и милость
В грешных душах, наконец, утвердились, а мрачные мысли вконец сократились!
Господь создал душу и плоть, бес решил их надвое расколоть,
Тяжелеет матерная речь, некого предостеречь, все погрузились во мрак,
И никак не хотят возвращаться назад! Что за жизнь без блудных баб, коль бабы - смак?
Вот так – иначе никак! В любовном романе все погибают от всеобщего дурмана,
Мы же страдаем от тирана! Он – звезда телеэкрана! На его судне вскоре грянет бунт,
По чём фунт лиха? Ночью тихо, но прихоть не спит, он пальцем грозит из-за угла,
Полночная пора степенно в сторону ушла, и новая чреда околесицы вокруг вертится!
Мужик с виду хорош, но из его уст мы слышим приторную ложь!
Что посеешь, то пожнёшь! Однажды и ты вечным сном уснёшь,
Что оставишь после себя? Ложь, которой доверять никак нельзя!

Г. Мариуполь
26 ноября 2014 г.