8. Охотничьи летописи

                Бреду, слежу с ружьем наизготовку,
                Мои шаги спокойны и легки.
                Распутываю заячьи уловки,
                Все эти петли, сметки и прыжки.
                Вот след пропал… стирается и тает
                Среди дороги… Вдруг опять прыжок,
                Опять лучится, льется и сверкает
                За лепестком узорный лепесток…

                С Вьюгин


2.11.85
          Неделей выпадал снег и наполовину растаял.
          Проснулся утром, и как ножом по сердцу: за окном метель. А вчера было так хорошо, тихо и тепло. Промаялся до одиннадцати часов, а затем переплыл на лодке за Убу. Прошел все острова, но пороша мертвая, поднять зверя, в принципе немыслимо.
          Между тем потеплело. С деревьев начал валиться подтаявший снег, потекла вода. На поле у осинника попался лисий нарыск.
         - Боже мой! Снег перестал идти в двенадцатом часу. Свежее и короче следка не бывает!
         Подошел к протоке. След уходил в тальники у воды. Я встал на обрыве, а Набат затрещал кустами по берегу и вдруг взревел. Лисичка грациозно, как балерина, выпорхнула из-под берега и стала слушать собаку, держа хвост на отлете метрах в пятидесяти от меня.
         Ударил «нулевкой-самокаткой», баночку которой подарил мне Юрка Соляник. (Что поделать: идет, так называемая «перестройка», в охотничьих магазинах шаром покати, а охотничьи журналы исписаны рецептами литья дроби).
         Лиса упала, затем вскочила, грызнула перебитую заднюю лапу и бросилась к кустам. Ударил «тройкой», она еще раз упала, но потом вновь, все время падая, побежала к кустам. Набат погнал лисицу по острову и вдруг  залаял на одном месте.
         Продрался через кусты и увидел, что выжлец лезет в нору. Дважды вытягивал оттуда пса за хвост, а тот всё лез в нору, пока не взял его на поводок. Сказать, что я был раздосадован – это не сказать ничего. Разозлен!  Нора летняя барсучья – «летник». Потом вспомнил, что мужики рассказывали, что летние норы глубокими не бывают. Появилась смутная надежда.
         Затолкал в нору свою шапку и две стреляные гильзы и побежал к дому, благо - близко, не более полутора километров. Там взял лопату, два капкана, прихватил на всякий случай сына Юрку и – назад к норе.
         Вырезал длинную хворостину. Прощупал нору прутом и, уловив направление, стал копать в полутора метрах от чела первый шурфик.
         Вот и продолжение норы в полуметре от поверхности. Что дальше? Решил проверить направление норы прутиком. А прутик из норы назад не выходит. Дергаю за прут, он, вроде, подается немножко – и всё. Сообразил, что лиса держит прут зубами за его раздвоенный конец и не выпускает. Копнул еще шурфик в метре от первого. А вот и лисичка лежит и на меня смотрит. Закрыл чело норы лопатой, высыпал дробь из патрона и выстрелил одним только войлочным пыжом. Вроде и выстрела настоящего не было, так - хлопок, а лисе этого было достаточно.
          Ободрали с Юриком трофей и направились к дому праздновать.
         (Замечу, что я не сторонник раскапывания нор и никогда этим не занимался ни до этого, ни после. Но тут был совсем другой случай)

 4.11.85
         Тепло. Светит и греет солнышко, а ранее выпавший снег почти растаял.
         Некрасов выбросил меня с моторной лодкой на броду, всучив мне еще и свою гончую Айку. Мотор завелся с трудом. С тем и поехал вниз по реке.
         Пристал к берегу в затоне у Маслозаводского острова. А тот весь истоптан лисьими следами. Подошел к зарослям черемошника. Собаки работали, треща ветками и прочесывая островок. Взвизгнула Айка, я переместился к берегу, а лиса, держа хвост трубой, прошла полем метрах в ста от меня. Поставил Набата на след, и пошел гон.
         Набат скололся с северной стороны острова (пороша пестрая, и собаке тяжело гонять). Я подбежал, пытаясь помочь выжлецу, да что там разберешь в этом скоплении лисьих, собачьих и заячьих следов. Подосадовал, что упустил лису, да и пошел к лодке. Но тут Набат снова взревел. Лисица маханула через поляну, а я забежал к берегу, к галечнику.
         А вот и она, «Патрикеевна», как по шнуру, идет под яром прямо ко мне. Увидела меня, и – назад. Ударил с левого ствола, и легла лисичка. Готова!
         Во второй половине дня и Айка разгонялась, давая зайцам жару. И голос неплохой.
         Уехал домой без Набата, которого не мог отозвать, а уже вечерело. Что поделать: вязкие собаки непослушны. Пес пришел домой ночью.

5.11.85
         С Юркой Соляником подъехали на моторке к острову, где очень надеялись на встречу с лисой. Набат поднял ее в черемошнике. На первом же круге она, крадучись, появилась из кустов и потихоньку побежала ко мне, повернув голову и слушая преследующую собаку. Жму на курок, а ружье на предохранителе. Передернул кнопку предохранителя, выстрелил, и вот третья лиса лежит на опавших листьях!
         Уже к вечеру подъехали к Грязнухе и встали с ее южной стороны. Сороки неспроста стрекотали посреди острова. Набат тут же погнал. Лиса крутанулась по Грязнухе и напоролась на меткий выстрел Соляника.