Велосипед сердечный

Диагноз – ревмокардит! – ошеломил родителей мальчика.

Мать родила мальчика в 27 лет, потом война, эвакуация, возвращение в Москву, жизнь полуголодная в студенческом общежитии молодых художников, через год комната в квартире на третьем этаже с винтовой лестницей, оставшейся от некогда большой мастерской художника Машкова в районе Арбата, с вечно протекающей крышей и окном во всю стену – наследие мастерской, купавшейся в естественном свете от стеклянных стен и некогда стеклянного потолка.

Избыток мороза зимой и духота асфальта летом в самом центре Москвы вдруг счастливо разрядились возможностью проводить время вне школьного периода на подмосковной даче в Бескудниково.
Мальчику купили велосипед «Орленок».

И вдруг… как гром среди ясного неба: но не далекие мягкие раскаты, а шквалистый треск по ушам, способный порвать перепонки и расстроить слуховой аппарат.

Уши сказанное врачом выдержали, подвело сердце.
Мальчик испугался по поводу велосипеда.
Врач много чего наговорил, от много предостерег (так, что потом отец ребенка тихо произнес: «а я то рассчитывал на сына-помощника»), но главное, что поразило в сердце мальчика: нельзя ездить на велосипеде. Наверное, доктор имел в виду, что для сердца в его теперешнем состоянии опасны критические нагрузки.

Дело происходило летом на даче. Мама мальчика сразу переставила велосипед с террасы в сарай.
С высокой террасы, бывало, мальчик, не успев позавтракать, уже выводил велосипед за калитку и… мама потом минут пять не могла его дозваться, так далеко он уезжал по дачным улицам, в парк или с утра в магазин за свежими пирожками с повидлом.

Но теперь дверь сарая запиралась на замок, и без спроса мальчик не мог туда войти, а мама свято обещала доктору выполнять медицинские рекомендации.
И только когда на даче никого не было, ни мамы, ни сестры, которая ябедничала на брата, мальчик мог без спроса взять ключ, открыть дверь сарая и вывести велосипед на свежий воздух под кронами развесистых дубов.
Сколько раз, он переговаривался с велосипедом.
Собственно, велосипед молчал, но мальчик изливал ему свою душу и извинялся, что так нелепо все получилось.

Если бы это был грипп, ОРЗ или ангина, то можно было бы винить непослушного мальчика, который не то что с велосипедом не способен управиться, но даже не может присмотреть за собой и не делать лишних глупостей.

- Без глупостей, - говорил ребенок велосипеду, - жить сложно и грустно. Но здоровье - это не глупость, это штука серьезная, - так доктор сказал.
- Помоги мне, - просил мальчик, становясь на колени, чтобы поправить цепь на ведущей шестерне, - я должен победить свою болезнь.

Однажды этот разговор случайно услышала его родительница.
Ее душили горькие слезы, но она нашла в себе силы ободрить своего сына, в болезни которого не приходилось винить мальчика.

- Считай, что болен не ты, а велосипед. Это не тебе, ему противопоказаны тяжелые нагрузки в гору или по корням крупных деревьев в лесополосе.
- Ты думаешь, лишние нагрузки и ему вредны? – обеспокоился мальчик.
- Да, я уверена. Тебе придется слезать с велосипеда и сопровождать его пешим ходом.

Это было чудодейственное решение!

И что удивительно: забота о велосипеде поддерживала в мальчике уверенность в своих силах.
Порой, они оба карулесили на зависть и под восторженные похвалы окружающих.
Так, мальчик, разогнавшись на ровной дороге, отпускал руль, и велосипед, как послушный жеребенок, двигался вперед, ловко управляемый ногами и корпусом седока.
Иной раз мальчик взнуздывал велосипед, и они передвигались на одном заднем колесе, причем велосипед слушался педалей седока, слившимся с машиной в единое целое.
А еще при движении под горку мальчик, держась за руль и сидя в седле велосипеда, отрывал ноги от педалей и ставил их на перекладину рамы, которая поддерживала втулку руля.

Получилось так, что мальчик занимался той самой физкультурой, которую ему рекомендовал доктор при его ревмокардите, но велосипед позволял разнообразить эти упражнения, а, главное, выполнять их достаточно длительно и ритмично.

Родителям мальчика так понравилось благоразумие сына, что к старшим классам ему приобрели взрослый велосипед; и хотя он был почти в два раза тяжелее подросткового, но искусство вождения велосипеда у мальчика было настолько совершенным, что теперь ему уже не надо было оберегать велосипед, который, мол, испытывал недомогание.
Теперь уже и мальчик, и велосипед были в превосходной форме.
Мальчик всегда следил, чтобы шины были накачаны, втулки и шестеренки смазаны солидолом, спицы натянуты, закрылки не погнуты, руль в меру поднят и по ситуации выгнут.

Порой, складывается впечатление, что счастливый конец бывает только в сказках.

Должен вас уверить, что у этой реальной истории не просто благостный, а великолепный конец.
К восемнадцати годам у мальчика «произошла компенсация недостатков деятельности одного сердечного клапана другим»: такое заключение сделали доктора юноше. Он пытался заняться велосипедным спортом, а именно шоссейными гонками с преследованием, но после того, как он окончил университет и стал программистом, ему пришлось пересесть на автомобиль, чтобы путешествовать по городу и по стране, а велосипеды (подростковый и взрослый) еще долго стояли в сарае, пока не снесли памятный дачный поселок, мешавшем расширению Москвы в северном направлении.