Да, и семечки!

Разумеется, проснулся он не от этого. Но шкурка от подсолнечной семечки, прилипшая к чуть влажному со сна бедру, заставила его запустить руку под одеяло и поскрести зудящую кожу. Он раздраженно посмотрел на черную лоснящуюся шкурку, забившуюся ему под ноготь, и ворчливо заметил жене, очень вовремя заглянувшей в спальню:

- Похоже, ты наконец перестала трескать на ночь печенье в постели…
Жена с улыбкой кивнула ему и проследовала к платяному шкафу, где занялась ежеутренней рыбалкой в ящике с собственным бельем.
- И переключилась на семечки! - со вздохом заключил супруг, садясь в кровати. – Не ровен час, семечко прорастет, и в нашей постели расцветут подсолнухи. Ты кстати умеешь вкусно жарить семечки?
- А?.. – рассеянно отозвалась жена, выудив из ящика с бельем подходящую пару трусиков. - Какое печенье, я на диете!
- Сама ты печенье! – зевнул муж и спустил ноги с кровати на ковер. - Кто семечки в койке лузгал?
- Кофеварка полетела, -  вместо ответа бросила жена, выходя из спальни. - Иди, покрути там, а я гренки пожарю.

Не успел муж проводить глазами ее кошачью фигурку, как уже из кухни донеслось:

- А семечки я вообще не ем!

                ***

- Доброе! Ты издеваешься? – такими словами начал он утро следующего дня, когда сразу две колючих кожурки забились ему между пальцев левой ноги.
- Ммм? – простонала развернувшаяся к нему лицом сонная жена и протерла глаза. - Привет. Что ты говоришь?
- Я говорю, что мне это не нравится! – раздраженно буркнул он, поворачиваясь к ней спиной и щелчком пальцев отправляя шкурку в полет. - Что за привычка есть в постели!
- Слушай, - она ласково чмокнула его в сердитую щеку. - Ну, перестань. У нас их даже нет, этих семечек. Может, с улицы принесло? Ты сам по всей квартире окна раскрываешь, вот всякая гадость и летит. Когда в июне у нас весь ковер в пуху, ты же не подозреваешь меня в том, что я щелкаю тополиные почки...
- Наверное, ты права, - вздохнул он. - Может, мы эту мерзость на обуви с улицы принесли. Давай сегодня позавтракаем не дома?
- Давай! – жена снова чмокнула его в щеку. - Чур я первая в душ!

                ***      
   
Асфальт после дождя, ночь напролет сыпавшегося горохом на город, постепенно высыхал на солнце и казался большой черной лакричной конфетой. Воздушные сырники, которые подавали на завтрак в кофейне под домом, пара решила дополнить озоновым коктейлем и свернула в сквер.
   
- ... А муж ее бьет! – со скоростью, достойной высококлассного синхронного переводчика, выдавала жена подругины секреты. - И она терпит! Нет, я понимаю, что ей хочется жить в Москве, пусть и с таким, но позволять поднимать на себя руку! Кошмар! Я же показывала тебе ее фотку? Такая брюнеточка миниатюрная, с двумя косичками все время ходит, как школьница... Эй? – толкнула она в бок мужа, который сосредоточенно разглядывал асфальт у себя под ногами.

Шкурки от семечек были там. Дождь хорошенько протер им спинки, так что теперь они выглядели блестящими черными жучками, стайками раздавленными на каждом сантиметре асфальта. Некоторые валялись на спинках, подставляя солнцу свои пустые белые брюшки. Другие кучковались поближе к траве, словно специально выползли обсохнуть и при первом же сигнале опасности готовы задать стрекоча в зеленые заросли. И еще были те, что только готовились к большому путешествию – их сосредоточенно лузгали захватившие крайнюю скамейку подростки, оседлавшие ее верхом и планомерно устилавшие само сидение и асфальт ровным липким слоем.
      
- Сядем? – предложила жена, когда они с мужем поравнялись с деревянной беседкой. - Смотри, внутри вообще не мокро!
- Да, давай, - он мотнул головой, отгоняя то ли летних мошек, то ли собственные мысли. – Давай помолчим, что-то неохота болтать.

Жена пожала плечами, провела ладонью по деревянной поверхности скамейки и присела на самый край, стараясь не прислоняться белой маечкой к испещренной надписями спинке. Приставшую к коже шкурку она смахнула на асфальт.

-...Да, и семечки! – спохватился хилый паренек в растянутых пузырями спортивных штанах с характерной продольной полоской сбоку. Муж ощутимо вздрогнул. Продавщица без улыбки протянула парню пиво и пакет семечек, и тот уселся в двух шагах от лотка, на ходу вскрыв упаковку и раздавив зубами первого хрустящего «жучка».
- Убил бы... – отвернулся от малоприятного зрелища муж и непроизвольно сжал кулаки.
- Не сходи с ума, - зевнула жена, которую на пропитанном дождем воздухе снова потянуло в сон. - Ну мусор, да и черт с ним. Домой? 

Муж уныло кивнул и встал, стараясь не наступить на бесчисленные черные трупики, словно сползшиеся к скамейке со всего сквера.

                ***
      
Она очень старались. Очень. День за днем, неделя за неделей. Но не помогали ни влажная уборка, ни моющий пылесос, ни натянутые на окна сетки. Черные кожурки плодились прямо в квартире, претендуя на роль домашних любимцев или экзотических цветов. Они были везде: в платяном шкафу, между ворсинками зубных щеток, в носках и даже на дне кофейной чашки. Муж этой шкуркой подавился, долго кашлял, а когда увидел вылетевшую изо рта чешуйку, его вырвало прямо на кухонный стол.
- Ты больной!!! – раздраженно взвизгнула жена, как ошпаренная выскочила из-за стола, схватила сумочку и громко хлопнула входной дверью. Минут через пять муж тоже поднялся и попытался убрать за собой. Под тряпкой, которую он специально ополоснул под краном, внятно царапнули по столу десятки черных спинок. Три шлепнулись на пол, пока он нес тряпку к раковине. Его снова вырвало.

                *** 

Жена вернулась домой поздно. Утреннее раздражение уступило место усталости и тревоге. Днем она поймала себя на мысли, что непроизвольно думает о звонке в службу по уничтожению насекомых. А когда до нее дошел весь абсурд такого предположения, даже не улыбнулась. Мужа было жаль, поэтому полученную днем зарплату жена спустила на билеты в санаторий. «Если вы устали от шума и пыли городских улиц, если вас достали соседи и начальство, если вам хочется тишины и единства с природой, приезжайте в санаторий «Таежник»!» - гласила красочная листовка, которую толстый менеджер, в тисках черно-белого дресс-кода напоминавший большую приплюснутую семечку, вручил жене вместе с билетами – «К вашим услугам деревянный домик в ста километрах от человеческого жилья, уникальная флора и фауна таежного края, и редкая возможность почувствовать себя Робинзоном на северный лад!»
- На северный лад! – тихонько пропела жена, сбросила босоножки и босиком поспешила в спальню.

Уставившиеся в потолок набойки на «шпильках», словно бенгальские огни – горючей шкуркой, были облеплены плоскими черными лепестками.
               
               
                ***   
Дверь в спальню оказалась закрыта. Жена тихонько толкнула ее от себя, боясь разбудить мужа, как вдруг стеклянную тишину ночи разбил громкий хруст. Прямо под дверью застрял пустой пакетик из-под семечек. Даже не взглянув на него, жена щелкнула выключателем.

Муж сидел на кровати. Вокруг него возвышались Эвересты, Мон Бланы и Арараты кожурок. Пестрые пакетики на манер пэчворка усеяли пол спальни. Муж сосредоточенно, словно ученый, проводящий эксперимент всей своей жизни, разгрызал семечки одну за другой и бросал шкурки на одеяло. Ядрышко он практически не жевал, так что масляные перышки облепили весь его подбородок и грудь, крупитчатой кашицей перекатывались в уголках губ. Жена прислонилась к дверному косяку и внезапно почувствовала себя как в кошмаре времен детства, когда хочется убежать от чудовища, а ноги становятся ватными и ты не можешь даже пошевелиться.

- Что... ты делаешь? – выдавила из себя она, когда брови на ее лице так плотно сошлись друг с другом, что от боли по щеке метнулась судорога.
- Я должен их контролировать, – не поднимая глаз и продолжая размеренно щелкать, бесцветным голосом ответил муж. - Я. Должен. Их. Контролировать. Сам. Кон-тро-ли-ро-вать. Я их раскусил...