История

    После написания этюдов в долгие ноябрьские вечера Юра рассказывал разные истории из своей жизни. Рассказы были довольно красочные - я их сразу представлял в цвете.
    Почему бы тебе их не написать на холсте. Всё уже организовано. Возьмись и сделай, - убеждал я товарища. Что, что, а убеждать я умею. Правда, мало кто выдерживает моё давление - чуть что, сразу убегают. Но, Юра из терпеливых. Как бы там не было - у меня лёгкая рука. Если меня слушают - пишут шедевры. А на нет  - суда нет. Так, на расстоянии подворовывают.
    Юра уже написал кой чего. И слава Богу, это понимает. Я, не думаю, что кто-то сейчас близко подошёл к его лучшим пейзажным работам.
    Но надо идти дальше. Это так - начало. Сколько же приходиться пахать, чтобы зацепить живое небо. Я рад, что небо Юра пишет как Бог. Но опять же есть другие бездны. Выдержит меня - шагнёт за другие пределы.
    В долгих вечерних беседах разговор как то зашёл о Распутине. Я сказал Юре, что псковский старец Николай Гурьянов шибко уважал Распутина. Его в своё время оболгали.
    Тут то Юра и выдал, - так я лечился у врача, который лечил Распутина. Я тогда маленький был, а доктор - старенький - по фамилии Карноцевич. Распутин к нему из Покровки приезжал.