Думы хлебороба

  Иван Фёдоров стоял за околицей родной деревни. Он смотрел вдаль и думал свою нелёгкую думу. Ему предстояло осмыслить и понять правильность предстоящего самого важного в его жизни поступка: или покинуть родные края и расстаться с хлеборобским делом, или остаться и найти себя в чём – то другом. Возможно, вот так же, на этом месте, в далёкие двадцатые, его деды принимали решение о вступлении в сельхозартель. Они тогда выбор сделали: прошли через все трудности, но землю не бросили. Долгим и тернистым был путь от сохи да плуга до современных технологий, сделавших труд крестьянина почётным и уважаемым.
 
 С пригорка, над рекой, были хорошо видны родные и милые сердцу просторы. Никакие – то надуманные, песенные, а настоящие, видимые и ощутимые душой и сердцем. Здесь, на пригорке, когда – то, был деревенский «пятачок». На нём деды и прадеды отплясывали «козулю». Отсюда провожали на фронт в сороковые, а потом в Советскую Армию. Вот она, любимая с детства речка с верхним плёсом и омутом старой мельницы, о которой напоминают ещё не сгнившие сваи и не совсем заросший обводной канал. Здесь всегда можно успешно порыбачить, а осенью поохотиться на диких уток.
 
  Ближе, почти, напротив деревни, в речку впадает безымянный ручей, берущий своё начало в небольшом болотце. Там, в болотце, среди редкого сосняка, полно всяких ягод. Первой поспевает морошка, затем – черника, брусника, клюква. За болотом, на вырубах, в посадках ельника, к концу августа, большими колониями начинают расти рыжики. Этот гриб, с необыкновенным запахом и вкусом в томлёном или чернёном виде, попробовав единожды, нельзя не любить.
 
  Недалеко, за поворотом реки, на том берегу, простирается большое поле, разделённое узким межником из берёз с молодым подростом ельника.  Это было первое поле, которое он вспахал. На этом поле, на стареньком комбайне ЯС-4, он намолотил свои первые тонны отборного зерна. Тогда слово хлебороб обрело смысл, наполнилось конкретным содержанием, зародилось чувство необходимости и важности его предназначения.  Хлеборобская гордость породила глубокую и, казалось, неистребимую, веру в справедливость и любовь к родной земле.  В этом, не лёгком крестьянском труде, он увидел смысл всей своей жизни. Теперь это поле не пахалось, и оно зарастало чертополохом и островками ивняка и берёз. Не паханые поля и не кошеные луга, создавали картину запустения и одичания,  вызывали в душе чувство глубокой вины перед природой, рвали сердце на части, осознавая свою причастность к жуткому преступлению. Разум понимал, что никакими молитвами не замолить грехи эти. Вот она, земля, политая потом и кровью предков, дар божий, бесценное богатство наше, брошена на произвол судьбы. И неизвестно, когда она обретёт своего настоящего хозяина, какой весной к ней прикоснуться руки человеческие.

  Перед излучиной реки, пойма с зарослями ивняка по самому краю берега. На ней песчаная земля и там всей деревней выращивали картошку. Весной её высаживали и окучивали трактором, а осенью делили по рядкам и картофелекопалкой выкапывали. Оставалось только собрать её в мешки и погрузить в тракторную телегу. Она всегда вырастала отменной и чистой, как будь – то помытой в речке. Картошки было много, и ей кормили домашнюю скотину и птицу.

 Сегодня всё это стало обременительным. Непомерно высокие цены на энергоносители, технику и запчасти к ней, налоговое бремя, и в то же время,  низкие закупочные цены на произведённую продукцию, сделали крестьянский труд бессмысленным. Даже те излишки, которые оставались в своём хозяйстве, вести на рынок смысла не имеет: почти вся выручка уйдёт на транспортные расходы. Вот так помыкались год другой его друзья - приятели, да, скрипя зубами, поменяли, свой привычный труд на какую – то деятельность. А какие были славные хлеборобы, целые династии! Всех новая власть под корень вывела. Те, кто помоложе, подались в город, а кто постарше, остались дожидаться пенсии, добывая средства к существованию случайными заработками на стороне.   На праздник Святой Троицы, по традиции, все приезжают, что бы навестить могилы своих предков.  С болью в сердце и тоской в глазах, вспоминают былые времена. Редко кому новая жизнь по душе.
 
 Иван закурил, продолжая свою нелёгкую думу. Всё равно уезжать надо. Сыну скоро в армию, дочке, через год другой школу заканчивать. Нельзя же доживать на пенсию родителей, да и не вытянуть. В то же время, уезжать – то, по квартирам мыкаться. Мебель с собой не повезёшь. Своего жилья теперь не заработать, да и работа – одно название. В прислугу придётся идти: что жене в торговлю или на кухню, что мне в охранники или сторожа. Может потом, что подвернётся, а пока так. В городе – то тоже производства не осталось. Кругом торговые центры, да развлекательные учреждения.
 Эх, жизнь! И, в кого же это мы превращаемся? И почему мы должны всё родное бросить и где – то искать и находить новую жизнь?  Кто же нам такую долю уготовил?! Куда теперь нам, крестьянам податься? Сколько нас мыкается по городам на съёмных квартирах, без прописки. Прописаны – то мы в деревне. Получается, что вроде мы есть, а в то же время нас и нет.  Почему нас сделали изгоями в собственной стране?  Землю никогда не бросали. Её пахали, даже, когда на Руси были войны и мор. Как же мы допустили такое? Вроде бы голосовали на выборах за тех, за кого нам местная власть велела. Местную – то власть мы выбирали.А ведь, она же, власть, государство и повело такую политику, что в магазинах появилось всё. От экзотических тропических фруктов, картошки из Израиля, до мясных продуктов из Аргентины и молочных из Финляндии. И всё это некачественное, ненастоящее, выращено на стимуляторах и обработано химикатами. Сами производители такие продукты не употребляют. Это производится специально для тех, кто не может или не хочет организовать своё производство. В тех далёких странах под эту работу организованы рабочие места и делаются деньги, а у нас создали такие условия, как не работай, не старайся - всё себе в убыток. Чем же заслужили заботу нашего родного государства такие далёкие производители, и за что мы попали в немилость? Нет, не те люди сегодня у власти! Страна, по сути, разорена! Неужели они не понимают, что если не станет хлебороба, то Россия превратиться в Московию? Нет, зря мы отошли от управления страной. Нам хлеборобам, работягам надо идти во власть. Наша излишняя скромность и обернулась для нас бедой. Размышления Ивана прервал тихий голос жены. Было пора ужинать.