Штрихи к школьной жизни

Эти истории в процессе написания, они разбросаны по моей странице. Постепенно объединяю их в единый цикл.

МЫ
 
  Я люблю перекличку и второе сентября, а первое – терпеть не могу. Нужно залазить в парадную форму. Эти отутюженные брючки, белая рубашка, пиджак… А мама еще и галстук норовит на меня нацепить. Потом скучная линейка. Непонятно, зачем вообще ее придумали.

    Вот на следующий день, если не считать, конечно, уроков, начинается настоящая школьная жизнь. Без пятнадцати восемь я выхожу из дома, звоню в домофон соседнего подъезда. Там живет мой друг Женька Браницкий. Мы с ним, что называется, «не разлей вода»: с детского сада вместе.
 
    В школу мы всегда идем короткой дорогой: наискосок через соседний двор, а возвращаемся длинной. Это через пустырь за гаражами мимо заброшенного радиотехнического завода.

    Часто к нам присоединяются другие наши приятели, а девчонки – никогда. Они вообще считают, что ходить по заброшенным местам опасно.

    Наш класс учителя считают самым трудным в школе. Мы, мол, недисциплинированные, любим учителям возражать. А мы просто отстаиваем свою точку зрения и право на свою школьную жизнь.  У нас часто случаются какие-то истории, иногда смешные, иногда не очень. Однажды я спросил маму, какие истории случались, когда она была ученицей. Мама вспомнила несколько. А ведь наверняка их было гораздо больше. Поэтому я решил записывать все, что с нами происходит.

    ШАЛТАЙ-БОЛТАЙ
   

    У нас в классе  почти ни у кого нет кличек. Только Женьку Браницкого иногда Ролтоном  зовут. У него волосы цветом – точь-в-точь сухая лапша из пачек и кудрявятся. Ну и Вадика Федина Шалтаем-Болтаем прозвали. Это еще во втором классе было. Мы на литературном чтении проходили:
   
    Шалтай-Болтай сидел на стене,
    Шалтай-Болтай свалился во сне.
    Вся королевская конница,
    Вся королевская рать
    Не могут Шалтая, не могут Болтая,
    Шалтая-Болтая собрать.
   
    Тамара Михайловна читает, а Вадька на стуле раскачивается. Ножки-то у него (у стула, а не у Вадьки, конечно) подкосились, он и шлепнулся на пол. Аккурат к концу чтения. Да с таким грохотом! В первую секунду все замерли, а потом, когда поняли, что с Вадькой ничего не случилось, так смеялись, что из соседнего класса учительница прибежала, узнать, что же у нас произошло.

    МОРСКОЙ БОЙ
   
    На уроке русского мы с Ленкой Вешкиной играли в морской бой. Мне мама показала, что в морской бой можно играть на бумаге, а я Лену научил.
    - А8… А9… - Ленка метко расстреливала мой крейсер.
    Даже подумалось: «А не подсмотрела ли?»
    - Кто выигрывает? – раздался вдруг голос за спиной.
    - Ленка, - с сожалением вздохнул я и обернулся.
    Татьяна Евгеньевна стояла возле нашей парты.
    - Моторин,  а я вам не мешаю? – поинтересовалась она.
    - Нет, что вы, Татьяна Евгеньевна, - начал было я, но спохватился. – А упражнения мы уже все сделали, вот, можете посмотреть.
    И я пододвинул раскрытую тетрадку, чтобы учительнице было удобнее взглянуть на мою работу.
    - Да-аа, Вешкина и Моторин, - разочарованно протянула учительница, - класс с 230-м заданием справляется, а у вас даже 228 нет. Давайте-ка дневники!
    - А все ты со своим морским боем, - надулась на меня Ленка и отодвинулась на самый край парты.
    Вот ведь… Я прямо расстроился. А я ей хотел еще игру в «Виселицу» показать.
   
    САМАЯ КРАСИВАЯ
   
    Однажды мы с Ролтоном поспорили, какая девочка в нашем классе самая красивая. Ролтон говорит, что Ирка Гарынцева, а я, что Маша Петрова.
   
   - Да у твоей Петровой нос картошкой и все лицо в веснушках! - заявляет мне Женька.
   
     Тут я ему как дал! А что? Сам виноват. Машка очень красивая, а у его Гарынцевой уши торчат, и вообще она списывать не дает.
   
   
    СНЕЖКИ
   
    После уроков мы договорились поиграть в снежки на школьном дворе. Мы – это я, Витька Брюханов, Ролтон и Макс Воскобойников.
   
    Только прозвенел звонок с последнего урока, как мы сразу рванули в раздевалку, даже домашнее задание не дослушали.
   
    Сначала играли двое на двое, но это быстро надоело, и мы решили подкараулить девчонок. Они всегда долго собираются и из школы группкой выходят. С ними и отличница наша, Диана Волкова. Она, по-моему, вообще не знает, что можно играть в снежки, только о задачках и всяческих докладах думать умеет. Я лично в Волкову хотел попасть, чтоб меньше задавалась и не стоила из себя.
   
    Притаились мы за кустами возле крыльца, а сами на Витьку поглядываем: он нам должен знак дать, когда девчонки пойдут.
   
    Видим, Витька рукой махнул. Вот и дверь открывается. Ролтон нетерпеливый, вперед всех свой снежок бросил…
   
    Только кто же знал, что впереди девчонок наших, директор школы выходила? Снежок ей прямо по высокой прическе и прилетел. Крику было! Женьке - запись в дневник.  Обещали и нашим родителям позвонить.
   
    Волкова преспокойно ушла. А наутро снег растаял.

    ПЛАНШЕТ
   
    Женьке на день рождения подарили планшет. И Женька пропал. Раньше на переменках с ним можно было и в догоняшки поиграть, и в «Камень, ножницы, бумагу», и над девчонками пошутить. А теперь он стреляет свиньями по птичкам  и не замечает ничего вокруг.
   
    Сегодня возвращаемся из школы, а Женька и говорит:
   
    - Вчера еще один уровень в «Доме зомби» разгадал. Два дня бился, никак не получалось, а подсказки не хотел смотреть.
   
    А я ему:
   
    - Жень, а мне папа снегокат из гаража принес, давай уроки сделаем и айда на горку?
   
    - Ты чего? – возмущается Женька. – У меня последний, самый сложный, уровень остался! Какой снегокат?

    ТАЙНА ЗАБРОШЕННОГО ЗАВОДА
   
    Женька откуда-то узнал, что на заброшенном радиотехническом заводе есть старая сторожка, а в ней будто бы живет призрак самого сторожа.
   
    Весь вечер, пока не стемнело, мы бродили вокруг завода и думали, как туда можно проникнуть.  Везде высоченный бетонный забор с колючей проволокой и ни одной, даже самой маленькой лазейки.
   
    - Да нет там никакой сторожки, - говорю я Женьке, - все это враки.
   
    - А вот и есть, - упрямится друг, - Сашке приятель рассказывал, что сторожа бандиты убили. Давно, Сашка тогда еще совсем маленьким был.
   
    Сашка – Женькин родной брат. У них разница в возрасте почти двадцать лет. Он давно живет с семьей в другом городе и лишь изредка приезжает погостить. Когда Сашке был год или два, завод еще работал.
   
    И вдруг там за забором загорелся яркий свет. Чувствую, Женька меня в бок толкает:
   
    - Смотри, сторож свой фонарь зажег…
   
    - Знаешь, Женька, что-то я уже замерз, - сказал я и, правда, почувствовал озноб.
   
    - А у меня два примера по математике не решены, - вспомнил Женька.
   
    И мы отправились по домам.

    ЧУПА-ЧУПС
   
    Когда я рассказывал про клички, я не упомянул про еще одну. Лешку Болотова некоторые в классе зовут Чупа-Чупсом. Некоторые – это Марк Вишняков и Мишка Самойлов. 
   
    Красавцем Лешку, конечно, трудно назвать, но, например, в математике он лучше многих соображает.  Вчера на контрольной помог мне задачу решить. Контрольная была решающей для четвертной оценки, и если бы не Лешка, поставили бы мне тройку. А так – четверка.
   
    Как-то приходила в школу на классный час Лешкина мама. Она выглядела очень усталой. Она объяснила нам, что ее сын – инвалид детства. У него детский церебральный паралич, поэтому он так странно ходит и не может заниматься физкультурой. А еще – гидроцефалия, из-за которой у Лешки несоразмерно большая голова. Но Лешка, говорила  его мама, очень любит помогать, ему нравится учиться, и нравятся ребята в классе, что ему очень горько и обидно, когда его дразнят. Ну не виноват же он, что такой родился. Все вроде слушали и кивали головами, а Самойлов возьми да ляпни:

   
    - А зачем вы вообще рожали такого?
   
    Лешкина мама заплакала и вышла из класса.
   
    Тогда классным руководителем у нас была Нина Петровна, и, по-моему, ей было абсолютно все равно, есть Лешка в классе или нет. Прозвенел звонок, и она отпустила нас по домам.
   
    В тот день мы с Женькой договорились, что никогда не будем дразнить Лешку. Поняли, что не по-человечески это.
   
    А сейчас с нами Наталья Валерьевна. Она всячески поддерживает Лешку, ставит нам в пример его математические достижения и даже хочет, чтобы он поучаствовал в школьной олимпиаде.