Яна Никишина

Родилась я в городе Новокузнецке 7 июня 1969 года.  С1972 г. живу в городе Рубцовске. Стихи пишу с детства.  Образование среднее. Увлекалась сценой и журналистикой. Занималась предпринимательской деятельностью. С 1988г участвовала  в работе литературного объединения "Старт".Сотрудничала с городскими газетами: «Местное время», «Хлебороб Алтая», «Вечерний Рубцовск», «Черёмушки». Публиковалась в сборниках: "Проталины" (2001 г.), "Город воли степной" (2010 г.), «На ладонях степного раздолья», (2012);  журналах: "Барнаул" (2008 г.), «Браво, Рубцовск!»(2010, 2011, 2012), «Рубцовск» (2005-2007гг, 2012г, 2013г). Член Русского литературного клуба с 2012г.

 http://www.stihi.ru/avtor/yellowish



 
Цунами.

А за окном всё также стонут
провода,
и поезд мчит меня
в сибирские морозы
В. Кузьмин

Не забывай меня,
ты слышишь, никогда.
Люби,цени меня,
пока я не устала.
Лелей, жалей меня и
жди меня всегда.
Расти, зови меня.
Встречай меня
с вокзала.
Где б ни был ты,
пойми, любовь права.
Куда б ни шел,
везде тебе я встречусь.
И как ни ранили б
обидные слова,
я зла и гордости,
конечно не замечу.
Не уезжай, оставь
попытки убежать.
В предчувствиях
мое сердечко ноет,
Цунами страсти не
удастся избежать.
Волна любви нас
с головой накроет.

 
Какие у тебя глаза...

Какие у тебя глаза...
В них отразилась суть
 явлений, времени стезя.
В них можно утонуть.

Какие у тебя глаза...
Не хочется моргнуть.
Смотреть бы в них.
И как роса под  утро
                ускользнуть…


Дошутились мы с тобой
 до расставания

Дошутились мы с тобой до расставания.
То, что было, то, что сказано - хорош!
И не будет больше у меня свидания,
На которое теперь ты не придёшь.

Довлюблялись,  досмеялись - не до этого.
Может то, что мы сейчас в разлуке - ложь?
Но не будет больше у меня портрета,
По которому углём ты проведёшь.

Если вспомнишь обо мне ещё когда-нибудь,
Не ругайся и не плачь, и не молчи.
Может, буду я твоей избранницей,
Ты тихонько в дверь мне постучи.


 
Весеннее

Немного больше хочется весны,
Немного больше хочется любви,
и снятся,   снятся розовые сны
 с безумием и нежностью в крови.


И солнце, солнце светит не спросясь,
переливаясь радугою глаз,
и растекается из сердца ясь,
и счастье выпадает в масть.


О словах.

Давайте говорить понятно,
Чтоб донести до слушателя суть,
И выводить из фраз как пятна
Заумную, бессмысленную муть.
М. Копейкин
,,Давайте говорить красиво''

Заумную бессмысленную муть
Мы выведем, кто «ванешем», кто хлоркой,
И будет аплодировать галерка,
Оценивая красоту и суть речей,
Неповторимо хлёстких,
Замажем несуразности извёсткой,
Напишем метко, образно, красиво
И сделаем читателя счастливым!

В забытых и обыденных словах
Хранятся смысловые сгустки,
Тумана- подсознания мосты.
От левого две-три версты
До правого - хоть в голове не пусто!
И сублимируем - читайте,
всё в стихах!


***
«Подушка, немного лени.
Будильник, чай, бутерброд.
На улице тают тени,
Зевну широко во весь рот.»
       Хелен Мор.
"Будильник, чай, бутерброд».

Прохлада, дождя немного.
Скоро домой приду.
Чаю тёплого выпью,
В подушку спать упаду.

Темень. Звёзды. Прохожий.
Тени мелькают в ряд.
Завтра денёк погожий
Обрадует , говорят.

Было б чуть больше света!
Будто бы в сонном бреду,
Не дожидаясь рассвета,
Я, спотыкаясь, иду

О рельсы, о старый поезд,
О станции, о метро.
Запнусь, матюгнусь, успокоюсь,
Завтра пойду в  «бистро».


 Пишется зимою под холодный ветер.

"О вселенском холоде, а не о хотьковской
С сероватым солнцем ветреной зиме
Хочется писать , как Иосиф Бродский,
Но провинциальность тянет стих к земле."
       Александр Река-2
"Хочется писать как Иосиф Бродский"


Пишется зимою под холодный ветер,
Под провинциальный меленький снежок,
Ах, извольте, Саша, жить на белом свете...
Ну зачем Вам в Штаты? Там Иосиф мог.

Лекции, студенты и вселенский холод.
Муза. Вечер. Янки. Спелое вино.
Мерою таланта нам судьбу измерить,
И предначертанье изменить дано.

Отправляйтесь в Штаты,
в "янки" затешитесь,
И кафе откройте на Пятой Авеню.
Примелькайтесь в Гарварде,
на курсы запишитесь,
И, глядишь, изменится Ваше "реномю".

 

Ивану Селюкову
Я отдам вам себя без остатка,
Я всё так же активный и хваткий.
Я всё так же весёлый и мудрый.
Я всё так же шучу поминутно.
 

Скучный осенний день.
Дел дребедень, канитель.
Завтрак готовить лень,
Даже нарядим ель.
Существования цель
Мне неизвестна. Жаль.
Ортодоксальная мель.
Скуксится как печаль.
Съежится как тоска
И гробовая доска
Даст по башке.
Ни одного волоска
Не упадет с головы
Твоей. Вот моя цель.

 
Утро, скованное в луже.

Утро, скованное в луже.
Обнищавшее тепло.
И кому, скажи, ты нужен?
Убегаешь мне назло.

Конфетти из желтых листьев
Кружит, кружит предо мной.
И художник смелой кистью
Расписал наряд лесной.

Простыня из паутинок
Обвивает вкруг меня.
Сеть мельчайшая слезинок
Не даёт вздохнуть и дня.

Кисть горит рябины красной
Как дорожный светофор,
И денёк погоды ясной
Тянет выглянуть во двор.


 
      Весна
Лазурь запуталась в ветвях как пряжи нить,
По горбу дерева ползёт вверх муравей,
Слюда следов блестит на белой скатерти,
Все льдины вдрызг, качает ветви суховей,
Трещит и горбится наш маленький Алей.
Всё тает, движется. Весна, звенит капель.
Вчерашний лист кружит, подрагивает хмель,
Былинка слабая струится на ветру,
Клён ветхий спрятался в сугробную гору,
Пенёчек старенький в лесу чадит теплом,
Подлёдный мир ожил, смеётся гном.
***
 За окном зима. Сетка следов на снегу. Валенки и сапоги истоптали, примяли сахарную снежную вату. Обрубок сухого дерева одиноко торчит перед глазами. Я слышу его сухарный треск. Бисквит желтой машины бросает оранжевую тень на дорогу. Розовая ваза стоит на подоконнике, мёд ее камня переливается на солнце всёми цветами радуги. Так, что мешает мне смотреть в окно.
 Задумчивые школьники потянулись журавлиным клином в школу. Вторая смена.
 Оставленная баранка качели
грустно дописывает свой круг. Скрипит сиротливо.
 Сосед вышел гулять с собакой. Смешная такса поднимает ногу. Ошейник хороший, кожаный. Собака потянулась томно. Вверх глядит теперь глазами шоколадными.
 Синица на ветке за мной наблюдает. Маленькая, встрёпанная, прыг-прыг быстренько и уже на другой 
ветке, в другом месте.
 Вышел шофер к машине. Завёл и уехал. Не оставил даже тени.

 
Светлый Ангел
На стихотворение автора
Интернета  Asmodeus

Светлый Ангел спустился сверху
Подустав от людской мольбы,
Он хотел понять человека,
Его сущность, привычки, быт.

Он сочувствовал всем горячо,
 Он привык подставлять плечо
Обездоленным и счастливым,
Олигархам, ворам, бомжам
В снегопады, жару и ливни,
 Даже если они грешат.

Превратившись на год в человека,
Искушенья земные познав,
И любовь и беду изведав,
От терзаний, сомнений устав,

Улетел обратно на небо..
И внимательней стал во сто крат,
Где бы он с той поры не был,
Всем просящим помочь дважды рад,
Его мощи сверкал результат.

 Короткие стихи
.
   ***
День закапан воском.
И в костюме броском.
Выйдя утром росным.
Видишь ночи остов.
***
Майский клейкий лист.
Одуванчиковый микс.
Холодящий бриз.
День - эквилибрист
Над водой завис.
 В конкурсе актрис
Выиграла приз
Ты, Веснушка-мисс!
 
 ***
Звуки весны,
         как здешние сны.
Фиолетовый май,
         грай птичьих стай.
Изумрудная
         клейкая зелень
И кудряшки весенних песен.
***
Белый, неиспорченный
 тает жизни лист,
мелом несговорчивый
пишет визажист.
***
Я таю, милый...
Я как шоколад.
В твоих руках я таю,
             таю, таю...
Я знаю, милый,
Ты не клад.
Я верю, чувствую,
И я летаю...
***
Яркая синь небес.
Врос тополиный лес.
С кирпичных стен облез
весь блеск.
Городская лазурь.
Запоздалый гламур.
Я иду как лемур.
Ажур.


 
 Перемены в существовании.

Ощущения после развода были радостными. Я была счастлива как никогда, мне хорошо жилось. Материальное моё состояние не ухудшилось никак, поскольку думать, как заработать деньги, приходилось мне, отсутствие мужа я не ощутила как изменение жизни к худшему. Наоборот, я была предоставлена сама себе, могла реализовать свои культурные запросы, ходить на концерты ,общаться с людьми. Мне наконец-то никто не мешал читать, сколько я хочу, требуя, чтобы я занималась бытовыми делами.
Выстраданная долгожданная свобода всё ещё казалась мне непозволительным счастьем, чем-то непростительным, неприличным, неловким, из ряда вон выходящим. Как человек, долго таскающий тяжкую ношу и, наконец, сбросивший её, я не смела поверить до конца, что наконец-то  действительно свободна!
Я просыпалась в одиннадцать часов в воскресенье. Утренние лучи будили меня, комната была залита светом, никто наконец-то не тормошил  меня, требуя, чтобы я вставала, готовила завтрак, начинала ежедневную суету. Я могла наслаждаться спокойным утром, скользящими по постели солнечными лучами, пением птиц.
Я вставала, включала музыку (кассета с «Ностальжи» была моей любимой), кухня тоже была залита светом. Я пила кофе с лимоном, на завтрак бутерброды из двух печенюшек с мёдом посередине. Ничто не обременяло меня, запах кофе и мелодичная музыка настраивали  на начинающийся день, радость жизни ощущалась необычайно остро.
Я снимала двухкомнатную  квартиру. Я любила пустое пространство. Когда квартира загружена мебелью, есть только тонкая тропинка, чтобы пройти, в буквальном смысле негде повернуться, мне в такой сложно жить. Я в ней не отдыхаю. Скопление мебели, вещей, тряпок, людей увеличивают усталость. Невозможность уединиться – это пытка для меня. А пустое пространство я обожаю.
Моя квартира была большой и свободной. Квадратный полированный стол и старая кровать, небольшой топчан,  скучающий телевизор в углу на журнальном столике да книжная полка – вот и всё, что было в комнате гигантских размеров.  Мой четырёхлетний сын мог свободно кататься в ней на трёхколёсном велосипеде кругами, продолжая свой путь в кухне.
- Зачем тебе такая большая квартира? - спрашивали  знакомые.
-Воздух люблю я, ведь родилась я под «знаком воздуха». И уединение люблю.
Свободные теперь вечера я проводила в компании близких друзей. На просьбы остаться ночевать неизменно отвечала отказом. Чтобы отдохнуть возвращалась всенепременно домой в час ночи или часиков в двенадцать иногда. Зимние возвращения заканчивались одинаково. Шуба летела налево  - на маленький диванчик, шапка – направо , на стол. Когда я утром просыпалась, сапоги стояли возле моей постели – их я снимала последними.
Окна были большими, подоконники – внушительными. На одном лежала кипа нужных бумаг, на другом – комнатный цветок « живое дерево» с листиками-пятачками как символ денежного дерева и бог Хоттей –жизнерадостный восточный старичок с мешочком через плечо и монетками в руках, чем-то напоминающий  нашего директора рынка.
Мне очень нравился мой застеклённый деревянный балкон, запах дерева чрезвычайно обаятелен, на мой взгляд, а трещинки в древесине с детства приводили меня в трепет, ведь там прячется неизвестная жизнь, эти неизученные многоногие существа с рогами, усами, крылышками. Полочки сбоку балкона служили мне кладовкой, там обитали молоток и гвозди, отвёртка и шурупы, а также стеклянные банки – неизменный спутник женской жизни. У меня там стояла старая детская чрезвычайно выносливая коляска, служившая креслом для любителей покурить и попить кофе на балконе, когда ещё не холодно.
Я по привычке продолжала консервировать  в мой единственный выходной – понедельник. Покупала помидоры, огурцы и перцы – заполняла ими банки, заливала кипящим маринадом, и вот уже розовощёкие помидоры с веточками укропа и амаранта стоят у меня под столом. Разливала янтарное яблочное варенье, а оно всё струилось и струилось, всё не кончалось и не кончалось, я уже едва держалась на ногах от усталости, но эта огромная кастрюля была , как кувшин из той сказки – сколько из него не пей, молоко всё на месте.
Дверь в мою спальню закрывалась как в купе железнодорожного вагона – внутрь стены, это веселило гостей. Я спала на полу,   головой к подъездному коридору. Утром, без пятнадцати семь, какая-то женщина проходила мимо меня на работу, цокая каблучками, будто у меня по голове, (такая замечательная слышимость), и будильника не нужно.
У меня был прекрасный хозяин, мы  с ним замечательно ладили. Он предупредил , что эта квартира в моём распоряжении будет недолго, не больше двух лет, и после того, как я уеду, он будет делать капитальный ремонт, поэтому я могла рисовать на стене и я изощрялась, как могла.
Ещё в юности мне нравилось бороться со скукой обыденности, рисуя на стенах, ведь видеть каждый день одни и те же стены – это такая тоска… Моя стена была разрисована, целый мир помещался на ней!
Осеннее заделывание окон очень нравилось мне. Я с удовольствием мыла свои огромные окна, выглядывая во двор. Шуршащая под ногами прохожих опавшая листва, высокое открытое осеннее небо, янтарный воздух – всё было мило мне. Во дворе была детская крепость из кирпича – развалины Акрополя (как я её называла), дети с удовольствием прыгали по ней. Она им служила и дзотом, и стеной их импровизированных домов, и трамплином.
Музыкальные волны, плывущие из моих окон, плавно пронизывающие воздух, заставляли оглядываться прохожих и поднимали им настроение. Начиналась лучшая часть моей жизни – наконец-то свободная.

 

В Москву
Сорокоградусная июльская жара. Солнце печёт безжалостно. Асфальт обжигает ноги. Иду я в два часа дня по пыльным улицам на поезд ,,Рубцовск - Омск'' провожать Юлия Маремьянова, уезжающего в Москву. Мы не договорились точно, когда и где встретимся, я даже не знаю номер его вагона.

Вот и вокзал. Поезд стоит. Я прошла вдоль поезда, скользнула по окнам взглядом: нет его. Вскочить на подножку и пройти по вагонам я не решилась, ибо проводники смотрели недружелюбно: осталось десять минут до отправления. С чувством глубокого сожаления и чувством утраты я проводила взглядом уходящий поезд. Не тут-то было. На остановке мне попался Маремьянов, с синим пакетом и китайской клетчатой сумкой , бегущий на вокзал. Я его обрадовала:,,Поезд уже тю-тю''.
,,Да что ж мне не уехать что ли никогда из этого города!''- изумлённо-растроенно воскликнул он. Подбежал к железнодорожным путям, поставил сумки. Растерянно вертит головой: неужели действительно поезда нет? Испил лимонадику, присел на бордюр, обречённо обхватив голову руками. Пережил как-то это, нехотя встал и поплёлся назад. В зале ожидания встретил  отца. Отец внимательно выслушал его и с чувством ожиданного разочарования уехал домой.
Что ж делать?
Идея! На стоянку такси!
Юлий обратился к таксистам с просьбой помочь ему догнать уходящий поезд. И посыпались предложения наперебой:
-за ,,штуку'' в Барнеаполь!
-за пятьсот в Поспелиху!
-за сотню в Мамонтово!
Я помешала им Маремьянова надуть, предложив сходить на автовокзал, разузнать, есть ли автобус в Барнаул, его время прибытия.
И, о чудо, автобус стоит!
Мы в кассу! Опоздали, шофёр только что закрыл путевой лист. Мы к шофёру лично: смилуйся, возьми! Взяли! Юлий поцеловал меня на прощание. Забрался в автобус, неловко пытаясь пристроить сумки. Кондуктор ему:,,Ты рассчитайся''. Маремьянов давай доставать изо всех карманов мятые купюры, совать их кондукторше: три пятисотки, сотня. У неё сдачи нет. Она к шоферу:,,Разменяешь?''Кое-как сообразили.
Вот и всё. Мне немного грустно . Я помахала Юлию ручкой и пошла сдавать его билет на ушедший поезд. Наконец-то отбыл Маремьянов.  Но сколько промежуточных метаний, неорганизованности, беготни.  Маремьянов всею душою стремился уехать навсегда из нашей провинции в столицу, стремился к лучшей жизни, миллиону возможностей, которые открывает ему Москва. Так мог хотя бы не опаздывать!



Случай в забоке
 Выйдя от знакомых, я решила прогуляться в  забоке возле реки Алей. Пошла по дорожке вдоль реки, но она была  засыпана свежим снегом. Тогда я по нахоженной тропе отправилась прямо от моста, где ходила сто раз. Зимой на Алее чудесно. Тяжелые снежные шапки свисают с заснувших веток. Желтые грудки синичек мелькают то там, то сям, как будто желтые яблочки ещё висят на деревьях. Ясное голубое небо просвечивает сквозь ветви. Жемчужный снег, засыпав всё вокруг, поскрипывает под ногами. Любуясь лесной красотой, я дошла до речки, и мне захотелось идти дальше. Долго не раздумывая, я отправилась гулять по лыжне. Прогулка была замечательной, я весело топала по снегу, любовалась окружающей природой   и перешучивалась с лыжниками.
Вот и горка! С неё бодро катался мужчина спортивного вида, лет шестидесяти в светлой вязаной шапочке.
- Где тут выход? Когда город? – спросила я.
- Иди, по лыжне и выйдешь, - ответил он.
Я отправилась дальше. Мне было здорово. Вдруг захотелось поваляться в снегу. Я легла на снег, раскинула руки, увидела лазурное высокое небо и почувствовала, как я счастлива. Встала и пошла дальше. Но через несколько минут всё изменилось. Я немного устала, мои ноги стали проваливаться. Каждый шаг давался с трудом, и, наконец, я увязла. Проваливалась глубоко, не могла продвигаться дальше.
Мимо проехал лыжник в черном спортивном костюме. Едва взглянул на меня (копошишься ты и дальше копошись) и потопал дальше. Я пыталась идти. Но не тут-то было. Шаг – провал. Шаг – провал. У меня потемнело в глазах. Вокруг ни души. Небо стало свинцовым. Я почувствовала, как я одинока в этом голом снежном пространстве. А вдруг появятся серые волки, а я так беспомощна. Я ползла, выбиваясь из сил. Взмолилась: «Господи, помоги мне выбраться! Не дай замёрзнуть здесь или попасть в неприятности! Дай выйти отсюда, Господи!»
И вдруг ко мне приехал другой лыжник. И стал помогать мне. На вид ему было от сорока до шестидесяти, в хорошей спортивной форме. У него были красивые голубые глаза. Он шёл впереди и показывал дорогу, где была старая лыжня, морально поддерживая меня.
- Как ты сюда попала?
- Захотелось прогуляться…
- Ты от моста что ли шла?
- Конечно.
- А что же без лыж? Здесь без лыж нельзя.
- Просто так. Тепло, погода хорошая, ну и …
- Вставай на лыжи со мной.
Попробовали идти вместе. Сапоги мои соскальзывали. На лыжах продвигаться не получилось.
- Я лучше сама.
Я пошла, едва выдёргивая ноги из снега. Где снега было много, и он был рыхлый, я ползла, все колготки,  колени, сапоги у меня были в снегу. Но сейчас мне было не до этого. Главное – выйти. Я шла, ползла, и молилась.
Мужчина был впереди.
- Давай сумку-то! Не бойся, я не убегу и не уеду.
- Она мне не мешает. Да я и не боюсь, в сумке всё равно ничего нет.
Мой помощник подошел.
- Держись за меня.
Я ползла, иногда держась за лыжу. Потом поднялась, он меня взял под руку. Так мы прошли немного. Я почувствовала, что он мне только мешает.
- Я сама. Отойди.
- Тут осталось немного. Двести метров всего.
 Я, едва передвигая ноги, пыталась идти вперёд. Ползла, падала, вставала, снова ползла. Он терпеливо ждал, пока я выберусь на твёрдое место. И вот я выбралась на прочный наст, и двигаться мне стало легче.
Вместе мы дошли до берега реки. Я кинулась благодарить:
- Мужчина, как вас зовут?
- Меня? Владимир.
- Спасибо, вам, Владимир! Здоровья вам, счастья, всегда удачи во всех ваших начинаниях, чтобы Бог всегда помогал вам.
 Он только смеётся. Глаза его лучились добрым светом. И весь он мне показался близким знакомым. Я достала полтинник.
- Возьмите! Выпейте за мое здоровье.
- Я не пью.
- Купите шоколадку или что-нибудь, что вы любите.
- Я не возьму. Я ж не поэтому. Бог накажет меня, если я возьму.
- Тогда от души спасибо. Я благодарна вам очень. Без вас я бы не выбралась.
- Ты отряхнись. Сейчас через речку. Лёд твёрдый. Потом через сугробы перелезешь и на Бульвар Победы прямиком. Там на троллейбус и домой. Поняла? Ну, я пошёл.
Когда мой спаситель удалялся, я разглядела зелёно-голубоватый нимб над его головой.
Я отряхнулась мал-мала.  Пошла через речку. Пыталась сесть на маршрутку пораньше, но как он сказал, так и получилось. Маршрутку, которая ближе останавливается, долго ждать я не стала, боялась замёрзнуть. Добралась до троллейбусной линии. Села и поехала. На Черемушках зашла в магазин, купила бутылку водки. Пришла домой, натёрлась, выпила и легла спать. Проснулась утром свежая и здоровая. Как хорошо, легко   и жить светло!
Жизнь должна быть у человека светлой. Надо выполнять своё предназначение. Бог спас меня, значит, я должна сделать что-то нужное и важное. Чтобы на душе было светло, как светло мне было от этого человека, который вёл меня по глубокому снегу, ждал, хотя мог бы уехать. Но нет. Он помогал мне, смеялся и веселил меня. И вместе мы одолели то, с чем одна я могла и не справиться. Я запросто могла замёрзнуть в двухстах метрах от города. Смешная была бы у меня смерть. Нелепая и глупая. Как всякая ошибка, сделанная по самоуверенности и легкомыслию. Я растерялась бы, заблудилась и, хотя я ползла бы всё равно, но этот человек придал мне уверенности и облегчил мне путь. Этот день очистил мою душу. Я обязательно попрошу назвать так своего внука, когда он родится – Владимир.
13 января 2013г


Рецензии