4. Ливонский поход на Русь. 1240-1242

ГОРОД  БАРСА. Сборник очерков, посвященных истории Пскова.

                «В славном и Богом хранимом граде Пскове…»
                Псковская летопись.
**********
Иллюстрация: - в центре – картина Н.К. Рериха «Александр Невский». 1942.
На стяге победителей художник изобразил барса – старинный символ города Пскова.
- слева – образ ворона напоминает о том, что Ледовое побоище произошло возле  скалы Вороний камень, позднее поглощенной водами Чудского озера.
- справа - Памятный крест в селе Кобылье Городище Гдовского района Псковской области, поблизости от места, где, как принято считать, произошло Ледовое побоище (уст. 1992-2006гг). Образцом для памятника послужил Алексеевский крест из собора Святой Софии в Новгороде, XIV век.
**********
                4. ЛИВОНСКИЙ  ПОХОД  НА  РУСЬ. 1240-1242.

    В этой главе говорится о том, какие события происходили на Руси с тех пор, как русские княжества подпали под власть татаро-монголов, и о Ливонском походе на северные русские земли в 1240-1242 годах. Поход крестоносцев закончился их поражением, а Русь узнала своего героя – князя Александра Невского.

                На знамени латинский крест нашит,
                В железную броню закован полк.
                И в звуках горнов явственно звучит:               
                «Nach Osten – на Восток».

                Но на скале поживы ворон ждет,
                И треснул под копытом конским лед…
                И звался Александром тот,
                Кто отразил грабительский поход.

                ЗИМА  1237-1238 гг.
               
    С помощью новгородского войска князь Ярослав Всеволодович разгромил южно-русских князей и завладел Киевом, в то время как его брат Юрий оставался во Владимире на Клязьме. Братья могли чувствовать себя, что называется, «на коне», поскольку теперь властвовали над большей частью русских земель, и на юге, и на востоке, и на севере. Однако на деле разобщенность продолжала давать себя знать, и отряды хана Батыя, пришедшие на Русь зимой 1237 года, громили русские города и русских князей порознь (они ведь так толком и не объединились, так и не создали вовремя сильную оборону)…

                АЛЕКСАНДР  И АЛЕКСАНДРА. 1239.
                Свадьба Александра Невского.

    Новгород, Псков, Смоленск и другие города Северной и Западной Руси не были завоеваны татарскими захватчиками, не были разорены и сожжены. В них сохранились древние, домонгольские храмы и много предметов прикладного искусства – иконы, деревянная резьба, дорогая церковная и светская утварь, а также собрания старинных книг, летописей… целый культурный пласт, красноречиво свидетельствующий о том, что летописец сказал правду, когда записал: «прекрасно украшенная земля Русская… Всем ты преисполнена»… По преданию хан Батый дошел в конце зимы до местечка под названием Игнач Крест, в 100 верстах от Новгорода, там согласился взять от новгородских послов дань и повернул назад.   

    После гибели всех братьев-Всеволодовичей власть сосредоточилась в руках уцелевшего (правда, ненадолго) Ярослава, который уклонился от участия в противоборстве татарскому нашествию… он один из братьев не привел на Сить свои отряды из Переславля-Залесского, бросив на произвол злой судьбы и самую свою удельную столицу… князь-то был циничен и расчетлив, он проигнорировал приказ старшего брата, решив вообще не участвовать в войне, которая представлялась ему заведомо проигрышной…

    Князь Ярослав больше известен теперь только как отец Александра Невского. Когда же начинаешь знакомиться с ним и его деяниями подробнее, то вдруг понимаешь, что когда-то современные ему новгородцы и псковичи ненавидели его вполне заслуженно… но это и был тот воитель и политик, научивший своего сына не бояться замарать руки в крови и грязи, потому что без крови не бывает войны, а без грязи – политики… и вот так нужно растить великих людей, которые позднее на протяжении своей жизни с успехом применяют все, что им вдолбили в голову с раннего детства и чему их научили на собственном примере их отцы, и в результате оставляют свой след в истории своей страны и вселяют в сердца своих потомков и гордость, и благоговение… и даже удостаиваются ореола святости?..

    На Новгородчине в церкви XII века Спаса на Нередице, после урагана  Великой Отечественной войны XX века отстроенной из руин заново в ходе массовой реставрации 1960-х годов памятников истории, но утратившей весь свой средневековый интерьер, среди прежних фресок находилось изображение князя Ярослава, который эту церковь и построил (что и отображает фреска, поскольку на ней князь был нарисован с макетом церкви в руках). Можно предположить, что оно, это изображение, как и большинство церковной живописи, условно. А можно пофантазировать, что в запечатленном древним богомазом образе присутствуют портретные черты… На плохо сохранившейся, облупившейся фреске, которую приходится изучать по фотографии, тем не менее отчетливо видны продолговатое лицо, тонкий нос с горбинкой, большие темные глаза, черная окладистая борода… Сын, Александр, мог быть внешне похож на отца, Ярослава… 
    (Храм Спаса на Нередице был восстановлен в прежних формах в 1956—1958 годах, но живопись погибла полностью, остались только описания и фотографии). 

    В 1239 году князь Ярослав Всеволодович устроил свадьбу своего сына Александра, княжившего в Новгороде, с Полоцкой княжной, дочерью князя Брячислава Васильковича из Витебской ветви Полоцких князей. У этой девушки, видимо, было два имени, одно языческое, а другое христианское – Василиса и Александра (хотя иной раз всплывает и третье – Параскева, и даже четвертое - Дарья).
 
    Наличие по меньшей мере двух женских имен в связи с князем Александром Ярославичем иногда вызывало предположение исследователей, что и жен у него было две. Есть также версия, что Василиса или Васса – не имя, а титул Александровой супруги, равнозначный титулу «великая княгиня», который она носила, только в греческой интерпретации – греческий царь это «василевс», а царица – «василисса». На гробнице в Успенском Княгинином монастыре Владимира она названа Вассой. Может быть, имеется в виду «васса», то есть «василисса», то есть царица. Однако Александра василевсом не называли, почему же исключение сделали для его жены?

    Так что все же больше шансов, что князь звал жену в быту Василисой, а в церкви их венчали как Александра и Александру… хотя есть и еще одно предположение, что Васса (именно Васса, а не Василиса) – иноческое имя княгини, которая по обычаю постриглась перед смертью, поэтому оно и значится на ее гробнице… а в путеводителях по монастырям Владимирщины упомянуто, что в Успенском соборе Княгинина монастыря похоронены помимо дочери Невского Евдокии Александровны две его жены - Александра и Василиса… бог его знает, одним словом…

    Брак сына Владимиро-Суздальского князя и дочери Полоцкого князя был династическим и имел важное политическое значение. Ярослав Всеволодович хотел удержать в сфере притяжения Владимиро-Суздальской Руси западные окраины, Полоцкое княжество. Преуспеть в этом ему была не судьба. Вторая княжна Брячиславна, родная сестра Александры, вышла замуж за литовского князя Товтивила, племянника великого князя Литовского Миндовга.

Отец сестер Брячислав был последним Полоцким князем из древней династии Изяславичей-Всеславичей. После него князем в Полоцке стал его зять Товтивил, примерно  в 1252 году, и Полоцк вошел в состав Великого княжества Литовского как удельное княжение литовских князей. Возможно, для того, чтобы заключить брак с православной русской княжной и стать князем в православном русском городе, Товтивилу пришлось также креститься в православие.

Известен Полоцкий князь Константин Безрукий, его имя всплывает в летописях примерно тогда же, когда в Полоцке княжил Товтивил, а затем, после смерти Товтивила (насильственной), Константин также исчезает… Товтивил и мог быть этим Константином, а прозвище «Безрукий» добавляет колоритный штрих к смутно проступающему сквозь завесу времени образу первого литовца на древнем полоцком престоле… 

    Есть предположение, что после свадьбы с полочанкой Александр Ярославич получил право пользоваться эмблемой Полоцка (вернее, Полоцкой династии) – изображением вооруженного мечом всадника, позднее известного как литовский герб «Погоня».
    Однако князь пользовался несколькими печатями, оттиски которых (схематичные, но четкие) сохранились. На некоторых в самом деле всадник вооружен мечом, вызывая в памяти образ литовской «Погони», зато на других совершенно отчетливо распознается нимб над его головой, копье в руках, а у ног – поражаемый копьем  змей… это уже никак не «Погоня», это Георгий Победоносец, позднее ставший гербом Москвы (основатель Московской династии – младший сын Невского).

    Свадьба началась в городе Торопце, а продолжались свадебные торжества в Новгороде: «венчася в Торопчи, ту кашу чини, а в Новегороде другую». Торопец мог быть выбран для начала свадебной церемонии по нескольким причинам. Исследователи считают, что Торопец в те годы был границей литовских и русских владений, так как являлся постоянным объектом литовских набегов.

    Чтобы справить свадьбу сына в этой земле, еще раз подтверждая на нее свое право, князь Ярослав Всеволодович должен был в том же 1239 году провести военные действия против Литвы: «Того же лета князь велики Ярослав Всеволодам, внук Юрья Долгорукаго, ходи на Литву и победи их, Смолнян бороня, и посади у них в Смоленсце на столе великого княжениа князя Всеволода Мстиславича, внука Романа Мстиславича, шурина же брата своего Констянтина Всеволодичя». Кроме того, Торопец мог являться материнским наследством Александра Ярославича, - конечно, если его мать была в самом деле дочерью Мстислава Мстиславича Удатного, среди титулов которого есть и князь Торопецкий… подробность с Торопцем относительно свадьбы Александра свидетельствует, хотя бы и косвенно, в пользу этой версии…   

    Согласно преданию, юная Александрова княгиня Александра взяла с собою из своего родного Полоцка образ Божьей Матери Эфесской (Корсунской), который оставила в Богородичном соборе в Торопце, где состоялось ее венчание. Эту икону, которую легендарно приписывают кисти самого евангелиста Луки, то ли привез из Херсонеса Владимир Креститель, то ли вытребовала к себе на Русь святая Ефросинья Полоцкая. Со времени свадьбы Александра Ярославича и Александры Брячиславны образ сохранялся в Торопце и считался чудотворным, а затем был перевезен в Москву. 
   
    В 1239 году татаро-монголы напали на Южную Русь – Чернигов, Киев…
    В 1241 году они завоевали Венгрию (предполагается, что Венгрия, где укрылись враги татар – половцы, была главной целью Батыя в этом регионе) и вышли к Адриатическому морю, но укрепиться на этих берегах не смогли. Данниками татар стали только земли Южной и Восточной Руси, на которые степные завоеватели растратили все свои силы.
    В 1242 году Батый основал город Сарай на Нижней Волге. Сарай – столица Золотой Орды, в переводе с тюркского на русский название города означает «Дворец».

                ЛИВОНСКИЙ  ПОХОД  НА  РУСЬ. 1240-1242.

    В 1238-1240-х годах возникла реальная возможность объединенной атаки всех западных сил против ослабленной обескровленной Руси, - восточные русские земли  лежали в руинах после татарского нашествия, и на европейском Западе немедленно решили этим воспользоваться. Новгород не пострадал непосредственно от нападения татар, которые дошли только до его границ и приняли откупное, но зато так называемые «низовские» княжества, Владимирская Русь, вряд ли могли теперь прислать северному соседу существенную военную помощь. На это и шел расчет.

    Данное военное предприятие, то есть поход в русские пределы, имело место в рамках Крестового похода в Финляндию, - в декабре 1237 года папа Григорий IX направил главе шведской церкви Упсальскую буллу с призывом ко Крестовому походу в Тавастланд против тавастов, то есть племени емь, объединение которого с племенем сумь еще не успело состояться (что в последующем дало финскую нацию). При посредничестве папского легата в Прибалтике Вильгельма Моденского немцы, шведы и датчане пришли к обоюдному соглашению, оформленному в виде двух договоров. Дальнейшие действия против русских явились следствием этих соглашений.

    В 1238 году на встрече в резиденции датского короля Вольдемара II Стенби немецкие крестоносцы заключили с датскими рыцарями немецко-датский договор о совместном разгроме новгородских земель, подписанный самим королем, магистром Тевтонского ордена в Ливонии Германом Балком и уже упомянутым Вильгельмом Моденским.

    В 1239 году немцы и шведы начали переговоры о совместных действиях против Северной Руси, которую они стремились завоевать одновременным двусторонним натиском с запада и севера. Переговоры отчетливо обозначили сферы германо-шведского влияния в завоеванных землях. Был разработан план захвата Пскова и Новгорода. Немцам отходил Изборск и Псков, шведам - бассейн Невы. Условная граница между зонами действий германских и шведских крестоносцев проходила в районе Великого Новгорода - главной цели похода захватчиков.

    Военные действия шведов и немцев против русских начались в 1240 году, почти одновременно, но шведы выступили первыми.

                НЕВСКАЯ  БИТВА. 15 ИЮЛЯ 1240 ГОДА.

    Никоновская летопись гласит, что шведский король «исполнися зависти и ненависти и возгордеся в мысли своей… и в гордости своей глаголаше сице: «пойду и попленю Великий Новеград, и прочая грады, и вся люди Словенскиа в работу себе сотворю и самого великаго князя Александра побежду или жива рукама ухващу. … И собра люди многи: местери и бискупы своя и Свея и Мурмане и Сумь и Емь и наполни корабля многи полков своих и поиде в силе тяжце. Дышя духом ратным преплы море и преиде реку Неву, шатаяся безумием своим, хотя восприати Ладогу и Великий Новеград и всю область Новоградскую до Валама».
    Результатом этого злодейского намерения стала Невская битва, произошедшая между русскими и шведами 15 июля 1240 года на реке Неве.      

    История Невской битвы темна, до нашего времени в основном дошли лишь опоэтизированные легенды, созданные к тому же в более поздние времена, и подлинных фактов в них немного. Среди русских источников значатся Новгородские летописи и Житие Святого Александра Невского, где к ратным подвигам щедро добавлены чудеса. В скандинавских источниках упоминания о крупном поражении нет, хотя в 1240 году действительно состоялся поход на Русь скандинавского отряда, однако согласно описанию войско было собрано для этого предприятия не самое многочисленное.

    Эпизод о Невской битве, а также о произошедшем  во время нее поединке князя Александра и ярла Биргера в биографии последнего, как ее записали шведские хронисты, отсутствует. Возможно, по этой причине некоторые исследователи, как отечественные, так и зарубежные, склонны считать, что значение Невской битвы преувеличено, что и для новгородцев, и для шведов это был всего лишь один из многих боевых эпизодов, которыми изобиловала пограничная жизнь двух соседствующих держав. Известно ведь, что в эти времена, то есть в первой половине XIII  века, шведы и новгородцы действительно то и дело совершали военные походы на финские племена сумь и емь, которых и шведы, и новгородцы желали бы подчинить своей власти, - это желание, это стремление и послужило причиной их затяжных конфликтов, возникающих из-за спорных земель. В своем противостоянии обе стороны стремились поставить под свой контроль Ижорскую землю (Ингрию или Ингерманландию), прилегающую к реке Неве, и Карелию (племена лопь и весь).

Однако если не забывать, что потеря Невы и Ладоги равнялась для Новгорода утрате его торговых путей на запад, а также вспомнить о заключенных крестоносцами обоюдных договорах, в которых земли региона уже были поделены между заинтересованными сторонами самым тщательным образом, да еще к тому же обратить внимание на тот факт, до чего долго, на протяжении многих веков, на Руси сохранялось воспоминание о Невской битве, то стоит усомниться не в том, насколько она была значимой, а в том, стоит ли стараться и дальше принижать ее значение.

    Немногие факты, дошедшие до нас, таковы. Летом 1240 года было собрано морское ополчение Шведского королевства (ледунг), в которое вошли кроме шведских рыцарей отряды из местных племен сумь и емь, а также вспомогательное войско норвежцев (хотя с норвежцами – в летописи они названы мурмане - у новгородцев были хорошие отношения).

Исследователи считают, что шведы собрали порядка  трех тысяч человек. Всеми силами руководил ярл Швеции (начальник вооруженных сил) Ульф Фаси. В войске находился епископ (вероятно, епископ шведской колонии в Финляндии Томас), и это говорит о том, что готовилась серьезная колонизация края с перекрещиванием населения и уничтожением национальной культуры вплоть до языка.   

    В походе, вероятно, принимал участие 25-летний зять короля Эрика II Картавого, между 1235 и 1240 годами женившийся на сестре короля, Рогвулд Биргер фон Магнуссон из Бельбю, приходившийся ярлу Ульфу Фаси двоюродным братом. Биргер сам стал ярлом только в 1248 году, по смерти Фаси, в 1249-1250 годах возглавил Крестовый поход против Финляндии, при поддержке церкви возвел на престол своего сына Вальдемара I Магнуссона и был при нем регентом. Поскольку Житие Александра Невского рассказывает о Невской битве, как о прошлом событии, то Биргер и назван в ней ярлом – ведь он им действительно в конце концов стал.

Возникает вопрос, с каким королем в таком случае схватился в битве князь Александр, ранив его в лицо?.. «самому королю възложи печать на лице острымь своимь копиемь»… Высказывалось предположение, что, вероятно, это был не Биргер, а ярл Фаси. Биргер же – это тот «королевич», на которого напал один из участников боя, Гаврила Олексич… «увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем»…

Однако в 2002  году  было проведено исследование останков Биргера Магнуссона, и при этом обнаружилось, что на правой глазнице черепа имеются отчетливо видные следы, как от удара оружием – например, копьем. Тяжелая рана зажила, но поврежденные кости не могли срастись так, чтобы не осталось явных отметин. Этот неожиданный, но неоспоримый факт косвенно подтверждает древнее предание, гласящее, что князь Александр во время Невской битвы сошелся в поединке именно с Биргером и именно его ранил в лицо копьем. 

    Любопытно отметить, что Гаврила Олексич (Гориславич, сын Александра -Горислава), современник и соратник Невского, в следующем, 1241 году убитый немцами под Изборском, был правнуком Стефана Ратши и прадедом Андрея Ивановича Кобылы, ближнего боярина великого князя Московского Ивана Калиты, от праправнука пятого из сыновей которого, Федора Андреевича, - Юрия Захарьевича - вели свою родословную Захарьины-Юрьевы, давшие Московскому царству сначала царицу Анастасию Романовну, жену царя Ивана Грозного, а потом выборного царя Михаила Федоровича Романова, основателя правившей в России до 1917 года династии Романовых…

    Летом 1240 года шведская флотилия после 4-х недельного путешествия на 15 кораблях вошла в Неву, причем по всему выходит, что это вторжение до некоторой степени застало новгородцев врасплох, - известно, что пришлось действовать в спешке, князь Александр даже не успел (или не стал, так как в этом не было смысла) посылать гонца к отцу в суздальские земли за помощью, – помощь бы придти вовремя не смогла. Караулы, находившиеся «при краи моря», сообщили о вражеских кораблях… «И был один муж, старейшина земли Ижорской, именем Пелгусий – ему была поручена ночная стража на море»…

    После получения этих сведений перед князем возникла дилемма - собирать силы из всех десяти сотен Новгородской земли (на это должно было уйти 3-4 дня, а может быть, и больше), или же двигаться немедленно с наличными силами княжеской дружины и спешно собранного городского новгородского ополчения, что могло составить около полутора тысяч человек, чтобы напасть на шведов еще на новгородских границах.

    Александр выбрал второй, «быстрый» вариант.
По обычаю воины собрались у собора Святой Софии и получили благословение от архиепископа Спиридона. Согласно  преданию, Александр воодушевил дружину речью, фраза из которой дошла до наших дней и стала крылатой: «Братья! Не в силах Бог, а в правде!… Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог». Речь замечательная. Если ее на самом деле произнес 20-летний воин, то честь ему и хвала. Хотя, конечно, нет полной уверенности, что эту речь не вложил в уста своему герою ученый книжник, писавший впоследствии Житие святого благоверного князя Александра… Но все равно звучит превосходно… 

    Дальнейшие события развивались стремительно… князь, «всед на конь, иде противу ратных». Поход конницы был торопливым. Исследователи подсчитали, что при движении войска «вборзе  о-дву-конь» переход от Новгорода до Невы занял около суток. Возможно, что шведские шнеки, нагруженные продовольствием, оружием и стенобитными машинами, шли против течения слишком медленно, это и позволило Александру напасть на них еще на Неве в устье реки Ижоры во время одного из привалов, то есть прежде, чем они вышли на простор Ладоги, чего как раз и нельзя было допустить. По пути к войску Александра примкнули ладожане и 300 человек ижорцев.

    Шведы стали на якорь в устье Ижоры. 15 июля 1240 года, в шесть часов вечера,  воспользовавшись туманом, отряды Александра скрытно подошли к неприятелю и застали его врасплох: без возможности создать боевое построение и даже просто одеть доспехи, шведы не могли оказать полноценного сопротивления. В этой битве против численно превосходящего противника на стороне русских были внезапность и стремительность натиска. Русские конные копейщики (воины тяжеловооруженной конницы, таранный удар которой мог предопределить ход битвы) обрушились на центр шведского лагеря, а пешая рать ударила во фланг вдоль берега и захватила три корабля.

    В описании боя летопись не применяет традиционных тактических терминов вроде «потопташа полком своим» или «прободошася», которые указывали бы на строгий боевой порядок. Наоборот, летописец описывает героические эпизоды, связанные с отдельными воинами, совершившими подвиги во время сражения. 

    Сам Александр, согласно русскому преданию, участвовал в битве лично и встретился в бою с военачальником шведов, о чем уже говорилось выше. Сражение длилось до наступления вечера, к ночи противники разошлись. Шведы потерпели поражение. Потери русских: из 300 дружинников князя (его «двор», как тогда говорили) погибло 20 человек, потери новгородцев также оказались незначительны. Зато потери шведов были огромны: «и множество много ихъ паде… а инии мнози язвьни быша». После битвы они загрузили на два корабля своих погибших «вятших людей», в числе которых был труп епископа, и затопили, а прочих «ископавше яму, вметаша в ню бещисла»…
    К утру шведы отступили на уцелевшие корабли и переправились на другой берег, откуда отплыли в Швецию. Известно, что русские воины не препятствовали их бегству.

    На следующий день на другом берегу Невы местные жители обнаружили много  не погребенных тел шведских воинов, хотя продолжения сражения летопись не фиксирует. Летописец объяснил происшедшее просто: на оставшихся в живых врагов напал Божий ангел и перебил их всех. Кто же там на самом деле так постарался?.. Собственно, кроме князя Александра и его отрядов на шведов нападать больше как бы было и некому. Может быть, позднее летописец решил, что не стоит распространяться о ночной резне в шведском лагере? Хотя военные хитрости и диверсии никто и никогда не отменял… Либо на шведов напали те самые местные, которые потом и рассказывали о трупах на берегу. Одним словом, осталась небольшая неясность, с которой теперь уже разобраться никак не выйдет… Ангел Божий, и все тут…

    Описание Невской битвы, данное в Житии Александра Невского, вообще, как это уже и упоминалось, изобилует мистикой... там и святые Борис и Глеб, которые плывут на корабле по морю и говорят о том, что спешат помочь своему сроднику Александру, там и ангелы, побивающие шведов… Поскольку именно 15 июля, в самый день сражения, когда-то отдал Богу душу великий князь Киевский Владимир Святославович, знаменитейший князь Владимир Красно Солнышко, крестивший Русь, то верующие люди приписали победу над шведами именно ему. Это он помог русским одолеть врага, явив чудо, что и послужило поводом для последующей канонизации «святого и равноапостольного великого князя Владимира, в святом крещении Василия», день памяти которого и день Невской битвы один и тот же.

    В старину христианские воины, призывая перед битвой на помощь небесные силы, после битвы легко отдавали им честь своей победы, воздавая им хвалу и строя во имя них памятные церкви, – это не умаляло их мужества, потому что, по большому счету, подвиги они совершали не ради себя, своей славы, своего преуспевания, а ради правды (справедливости). Как сказано мудрым книжником стародавних лет: «бранная победа и падение царское без воли божия николиже бывает»… К тому же героев все равно никогда не забывали, и князь Александр все равно был прославлен народной молвой… а еще одна особенная награда ждала его дома – в том же памятном году в его молодой семье, у него и его жены Александры (а может быть, ее все же звали Василиса) родился первенец, княжич Василий… Кстати, совпадение имен кажется не случайным, – может быть, малыш получил имя в честь матери?

    Что же касается современной оценки относительно значения и самого хода битвы, то в  уже  упомянутой выше полемике ее участники порой прибегают к оригинальным приемам. Один, например, заявил, что в тот самый день, 15 июля, все добрые католики отмечали праздник Разделения апостолов (в православии такого праздника не существует), а поэтому все крестоносное воинство перепилось до невменяемого состояния. Конечно, победа русских была легкой: новгородцы набросились на шведов и изрубили их топорами и мечами прежде, чем те успели опомниться. Как некрасиво убивать пьяных рыцарей, а потом еще и хвалиться такой вот «пьяной» победой!

    В те времена католики и православные еще дружно пользовались Юлианским календарем, так что различия в памятных датах, которое наблюдается сегодня (старый стиль, новый стиль), не существовало, только новый год встречали в разное время – католики 31 декабря, а русские 1 марта (позднее 1 сентября). В католической церкви действительно имеется особый праздник «Разделения апостолов» (festum divisionis apostolorum) для благовествования Евангелия разным народам, и он приходится на 15 июля. Но это праздник не из особо почитаемых, он просто есть в календаре и широко не отмечается, как и многие другие... Этак каждый день можно найти, что отмечать, было бы желание. По крайней мере он ни в какое сравнение не идет с также попадающими на летнее время Праздником Святейшего сердца Иисуса, с Рождеством Иоанна Крестителя, а тем более с Днем Святых Апостолов Петра и Павла.

    Да и вообще сомнительно, что, отправляясь в военный поход, шведы, славившиеся как смелые опытные воины… это же ведь викинги, черт возьми, те самые, легендарные, наводившие веками ужас на Европу!.. что они вдруг так забылись и ударились в попойку… по первому, можно сказать, попавшемуся поводу… Хотя некая беспечность вроде бы явствовала на лицо… недооценили противника… иногда даже высказывают предположение, что шведы и караулов-то не выставили… либо просто не успели… ну уж тут грех на них самих, нельзя так распускаться, выходя на серьезное дело, ведь не на гулянку же в самом деле собрались… Еще один вариант развития событий - караулы были расставлены, но их удалось так быстро и незаметно снять (ведь над рекой стелился туман), что об этом потом и не вспомнили.

    В современном художественном фильме, посвященном Невской битве и ее героям, беспечность (относительную) шведов объясняют тем, что они действовали в сговоре с несколькими новгородскими боярами, которые стремились освободиться от влияния Владимиро-Суздальских князей… то есть это были предатели… там также уделено место проискам перебежчика Ярослава Владимировича, сына Псковского князя Владимира Мстиславича, завязавшего прочные связи с крестоносцами из Риги, в том числе путем браков, своей дочери и своего собственного.

Предположительно, Ярослав Владимирович, изгнанный из Пскова, надеясь вернуть себе власть в этом городе с помощью немцев, перешел в католичество, а также, как гласит предание, бросил свою первую русскую супругу, полоцкую княжну, и по примеру отца женился на немке… Возвращаясь к фильму – князь Александр  разобрался в интригах недругов вовремя и в результате победил. Что ж, это всего лишь вольное предположение, делающее сюжет кинокартины более захватывающим, но оно выглядит не неправдоподобно. 

    Однако, как бы там ни было, остается бесспорным, что, одержав быструю решительную победу над шведами на Неве, русские войска остановили их продвижение на Ладогу и Новгород… ведь войдя из Невы в Ладожское озеро, шведы грозили бы уже непосредственно Новгороду, и чем бы там все закончилось, бог весть… и тем самым предупредили опасность скоординированных действий Швеции и Ордена в ближайшем будущем.

Говоря о Невской битве, нельзя забывать о том, что практически одновременно против Новгорода выступили войной орденские рыцари, –  всего полтора месяца спустя. Недаром в русской летописи сказано, что на Русь ополчился весь Запад. И так оно и было. Что произошло бы, если бы шведов не разбили на Неве? Дело не в самой битве, многочисленной или не очень, кровопролитной или не слишком, а в том, какое место она занимала в общем ходе разворачивающихся событий. Нельзя недооценивать частности, самовольно выхватывая их из цельного исторического временного пласта. В самом деле, так все легко и ловко получилось, будто и не было ничего. А если бы не ловко и не легко? Последствия можно бы было разгребать весьма долгое время… большая была бы беда… неужели же, пока хорошенько не пострадаешь, не сможешь оценить совершенного?..

    Со временем люди подзабыли, где именно произошла Невская битва, поэтому Петр Первый, основав Санкт-Петербург на отвоеванной у шведов территории и избрав для своей новой столицы покровителем святого князя Александра Невского, был твердо уверен, что битва произошла поблизости, в связи с чем и заложил на окраине Петербурга Александро-Невскую лавру, куда торжественно перевез мощи князя Александра из Владимира на Клязьме. Позднее ошибку относительно места битвы выяснили, но значение столичного памятника-монастыря и его слава от этого не убавились.    

    В настоящее время на том месте, где остановились шведские корабли, и рыцари разбили свой лагерь, и на них налетели дружины Александра, расположен поселок Усть-Ижора – это окрестности села Старая Ладога. Там есть и памятник Невскому, и церковь… все как положено… А старинный Никольский монастырь в окрестностях Ладоги заложил сам князь-победитель, в том же далеком легендарном 1240 году, в память о «гиблых ладожских сродниках».               

                Захват немцами Пскова. Осень 1240.
                Посадник Твердило. Князь Ярослав Владимирович.

    Активную роль в организации нападения немцев на новгородские и псковские земли сыграл князь Ярослав Владимирович, сын Владимира Мстиславича, внук Мстилава Храброго Новгородского. Недавно вернувшийся из своего суздальского заточения в Оденпе, к своей второй жене-немке, он старался изо всех сил, сносясь со сторонниками про-немецкого политического курса в Пскове и убеждая немцев предпринять поход на Псковщину с целью захвата ее столицы и подчинения себе всей Псковской земли. На правах Псковского князя, каковым он себя считал, он официально передал еще не завоеванные земли Псковщины под руку Тевтонского ордена, присягнув ему в верности. В результате акция оказалась спланирована и осуществлена.

    Магистром в Ливонии тогда был Дитрих фон Грюнинген, вскоре, однако, отправившийся в Венецию (в то время резиденция великого магистра тевтонов еще находилась там, а не в Пруссии) на выборы нового главы Тевтонского ордена после фон Зальца. Его заместителем в Ливонии (вице-магистром) оставался Андреас фон Вельвен.

    Осенью 1240 года большое войско, в которое входили рыцари-ливонцы, отряды датского короля и Дерптского епископа Германа, подошло к Изборску. Крепость пала. В Пскове поспешно собрали ополчение, выступившее на Изборск во главе с воеводой Гаврилой Олексичем (иначе Гориславичем), участником недавней Невской битвы, который был назначен в Псков Новгородским князем Александром Ярославичем. В летописи сказано: «противу рыцарей выиде весь град», то есть псковичи в тот момент приняли очень деятельное и массовое участие в сопротивлении немецкому нападению.         
    Вся эта история довольно подробно описана в Ливонской рифмованной хронике, рубленный слог которой (кажется, в нем слышится до сих пор звон железных мечей) донес до наших времен немало важных подробностей тех событий. 

…поговорим опять [о том],
Как дела Тевтонского ордена
Первоначально шли в Ливонии…

    Хроника в однотипных речевых оборотах знакомит слушателей с участниками событий – с одной стороны королевской армией, отрядом братьев-рыцарей и войском епископа Германа, который сам и водил его в бой, причем хронист превозносит ратную доблесть этого духовного лица, - а с другой стороны в тексте перечисляются русские города, с чьими военными силами пришлось иметь дело крестоносцам, дается описание битв… и далее констатируется полный провал такого благородного и богоугодного начинания, как война с русскими.

На Руси есть город,
Он называется так-то.
Там полно отличных воинов.
Они нам ка-ак вмазами…
Это – неудача…

    Нет, нет, это не цитата из легендарной хроники, а только плохая пародия на плохие стихи.
    В обычае Ордена было обязательное чтение вслух во время совместных трапез – чтение за столом - рифмованных пересказов на немецком языке библейских книг и легенд о деве Марии – покровительнице Ордена, а кроме того также и рифмованных изложений истории самого Ордена, его походов и завоеваний, то есть произведений, которые теперь называют рифмованными хрониками. Не следует думать, будто бы рифмованные хроники представляли собой если уж не высокохудожественные поэмы, способные удовлетворить тонкого знатока, то хотя бы аналоги классического рыцарского эпоса, отнюдь нет. Да этого на самом деле и не требовалось.

    Рыцарское братство, мягко говоря, отличалось низкой степенью образования. Эти воины, сильные и здоровые, не только не знали латыни, кроме заученных простеньких молитв… известно, что во время литургической реформы великого магистра Вернера фон Орзельна даже обязательное знание Salve Regina было заменено на более простую молитву Ave Maria… они вообще были в своей массе неграмотными, а учить их запрещалось… они умели махать мечами, а читали им за едой те, кто обладал нужной подготовкой и для кого это входило в обязанности. При этом слушателей нисколько не смущало, что изложение часто однообразно и полно «высокопарных трескучих фраз», а при описании событий, отстоящих друг от друга и территориально, и во времени, употребляются одни и те же слова и стилистические трафареты. Главное-то состояло не в этом.

    Рифмованные хроники не смотря на все свои стилистические недостатки пользовались большой популярностью в военно-монашеской среде, которой они обязаны были своим появлением, ведь они просто и доходчиво повествовали о том, что было понятно и близко их слушателям, возбуждали и поддерживали  среди братьев жажду славы и готовность проявить силу и храбрость во время военных действий и воспитывали из них фанатичных распространителей христианства огнем и мечом…

    А много позднее, по прошествии веков, эти незамысловатые рифмованные строки приобрели новую ценность, став источником сведений о событиях тех давних дней, о тех походах и тех битвах, которые имелись на счету орденских рыцарей, выполнявших свою крестовую миссию, об истинной цене той славы, которую они завоевали.    

    Итак, Ливонская рифмованная хроника о войне с Псковом после падения Изборска:

Жители Пскова тогда
(Так называется город,
Расположенный на Руси)
Не возрадовались этому известию.
Там люди сурового нрава.
Они не медлили, собрались в поход
И поскакали туда,
Многие были в блестящей броне,
А шлемы сияли подобно стеклу.
Там было много стрелков…
Начался жестокий бой.

    Однако Изборск освободить не удалось, псковичей разбили, причем погиб сам воевода и, по данным хроники, вместе с ним пало 800 воинов.

Русские терпели большой урон:
Их было убито восемьсот,
Они пали на поле брани.

    Далее захватчики подошли к самому Пскову.

Псковичи тогда
Не были рады гостям.
Братья-рыцари разбили свои палатки
Перед Псковом на красивом поле.

    Русская летопись рассказывает, что крестоносцы «зажгоша посад весь, и много зла бысть, и погореша церкы… много сёл попустиша около Пльскова. Истояше под городом неделю, но города не взяша, но дети поимаше у добрых муж в тали (в заложники), и отъидоша проче».

Мир был заключен тогда
С русскими на таких условиях,
Что Герпольт, который был их князем,
По своей доброй воле оставил
Замки и хорошие земли
В руках братьев-тевтонцев,
Чтобы ими управлял магистр.

    То есть для князя Ярослава Владимировича, видимо, в это время номинальный титул Псковского князя перестал быть пустым звуком… хотя он и становился при этом вассалом Ордена. Но его это устраивало.

    Псков оказался в руках про-немецкой партии (в летописи их называют «переветники», то есть перебежчики), во главе которой стоял посадник Твердило (Твердислав) Иванкович (Иванович)… и его традиционно считают таким же предателем, как и князя Ярослава Владимировича… переветники… Вот тут немецкое войско и князь Ярослав подошли к Пскову вторично, и им открыли ворота - 16 сентября. Летописец пишет, что Твердило Иванкович «сам поча владети Пльсковомь с немцами».

    Никакого сопротивления псковичи не оказывали (вероятно потому, что партия, противная немецкой, погибла под Изборском, то есть оказалась уничтожена физически), а ливонцы даже не оставляли в городе значительных сил – только двух фогтов (начальников областей, видимо, для Пскова и Новгорода – на будущее) и с ними маленький отряд воинов – тут говорят про 12 орденских рыцарей и про то, что численность всего немецкого гарнизона в Пскове, в который входили также воины-чудины, составляла порядка 70-ти человек… то есть можно говорить о том, что Псков был оккупирован немцами (с точки зрения части его населения и противников немецкой партии в Новгороде так и было), но с другой стороны, он ведь примкнул к немцам отчасти добровольно, может быть, как союзник, вероятно, по решению псковского вече, в отчаянной ситуации поддержавшего Твердилу Иванковича…

    Еще одними «переветниками» показали себя жители западного берега Чудского озера (то есть некоторая часть чуди) и Копорья – копорское племя водь, вожане. В Копорье немцы начали спешное строительство замка – оплота для закрепления власти над этой областью. Новгороду остались верны ижоряне, только что принимавшие активное участие в отражении шведского нападения. Но все это произошло немного позднее, уже после того, как князь Александр «распревся» с новгородцами и уехал в Переславль- Залесский (зима 1240-1241 гг). Что случилось тогда в Новгороде, не очень понятно, но возможно, что на молодого князя свалили вину за потерю Пскова, который он при имеющихся у него силах защитить от немцев не мог.   
   
    Поскольку война Новгороду оказалась объявлена, то псковичи вместе с орденскими отрядами напали на новгородские владения и разорили несколько сел, охотясь за добычей. Они двинулись вперед по реке Луге, вышли к Тёсову в окрестностях  Новгорода и разграбили «Шелонскую пятину»: «поимаша по луге вси кони и скот нелзе бяше орати по селом и нечим». Без лошадей, в самом деле, не попашешь. Это могло быть чревато неурожаем и, как следствие, голодом.   

    Пожалуй, стоит остановиться на личности псковского посадника Твердилы. Историки отмечают, что сохранившихся упоминаний о нем очень мало, а это, естественно, препятствует проведению специального расследования… расследовать-то, собственно, нечего… Известия о Твердиле содержит только русская летопись, Ливонская рифмованная хроника о нем не упоминает.

Понятно, что Твердило являлся активным сторонником связей с немцами и в этом плане может рассматриваться как предатель «общерусского дела» - но не предатель Пскова… он ведь сам был псковичем и радел о своем городе, только по-своему, с про-немецких позиций, которые откровенно противны русским патриотам, то есть с их субъективной точки зрения, но имеют право на жизнь с точки зрения объективной… то есть если посмотреть на вещи в целом, со стороны… а современные историки как бы стараются быть объективными, хотя это далеко может завести и, кто знает, не принесет ли вред тому самому «общерусскому делу», без победы которого русские историки сейчас могли бы быть немецкими… или их просто не было бы вовсе в покоренном и лишенном собственной истории народе… это все весьма сложно и очень серьезно… 

    Итак, у Пскова в XIII веке явно имелся выбор (как говорят сегодня, «альтернативы того времени»), которые порой характеризуют таким образом -  историческое развитие северно-русских народоправств либо в составе западно-европейской про-немецкой (и одновременно про-шведской) Прибалтики, либо в составе про-ордынской Руси, основой которой постепенно сделалось Московское княжество, чьи князья были  потомками Александра Невского, решившего держаться веротерпимых татар и обороняться против религиозной и военной агрессии латинян.

    В крайней форме это трактуют как возможность для Пскова в союзе с Орденом вступить на путь слияния с западной цивилизацией в ущерб подчинению восточной про-ордынской деспотии, которое в конце концов превратило его «в провинциальные задворки Российской империи»… понятно, что тогда Твердило Иванкович уже не «переветник», а мудрый политический лидер… Свою политику Невский проводил в русских землях в том числе и насильственными методами, а это свидетельствует о том (и очень красноречиво), что не все его современники, так сказать, являлись его единомышленниками.

    Однако общеисторическое развитие восточных русских земель оправдало суровые методы средневекового князя, заложившего основы могучего государства и поэтому прочно занявшего свое место среди самых почитаемых героев русского народа. А западнику Твердиле судьба была остаться в русской истории с позорным клеймом на имени… как, впрочем, и князю Ярославу Владимировичу, его единомышленнику…      

    После же присоединения немцами к своим владениям Пскова в 1240 году последовали события, закончившиеся через два года знаменитым Ледовым побоищем…  Вспомним летопись: «И была сеча зла, и стоял треск от ломания копий, и звук от ударов мечей, так что и само озеро промерзшее как бы двинулось. И не видно было льда, потому что он покрылся кровью».

    Исследователи считают, что князь Александр покинул Новгород не столько под давлением новгородцев, сколько демонстративно, поскольку ему для удачной борьбы с немцами требовалась полнота власти, чему препятствовали в основном новгородские  бояре… и этот ход ему должен был подсказать его отец, Ярослав. Напуганные событиями на Псковщине, появлением немцев в Тёсове и разорением области, что грозило и нападением на сам город, и голодом, горожане заставили городскую верхушку временно отступиться от своих узких интересов и опасных амбиций.
    Князь Ярослав Всеволодович еще поиграл с новгородцами, предложив им другого сына – Андрея, но тут вече окончательно встало на сторону Александра, что и требовалось… этот воин внушал людям доверие. 

    В общем, бояре определенно притихли, Александра Ярославича позвали обратно, причем посольство возглавлял сам Новгородский архиепископ Спиридон… вероятно, полномочия Александра в Новгороде в связи со всеми этими событиями были существенно расширены (позднее новгородцы жаловались на «самовластие» Невского, видимо, не без оснований)… хитрый князь  Ярослав Всеволодович дал на все это дело свое одобрение и пообещал помощь… и вот молодой воевода, согласившись «забыти вины Новагорода», вернулся в Новгород («и ради быша новгородци»), в 1241 году отвоевал у немцев еще недостроенную ими крепость Копорье, причем тут же ее и разрушил… «изверже град из основание, а самих немец изби, а иных с собою приведе в Новгород, а иных пожалова отпути, бе бо милостив паче меры, а вожан и чюдцу переветников извеша»… причем «извеша» переводят иной раз как «повесил», а поскольку «переветники» - это перебежчики, то есть предатели, то он повесил предателей… хотя скорее – извел, без уточнения вида казни… в общем, навел некоторый порядок…

Обладание Копорьем для Новгорода являлось принципиальным – отсюда контролировался выход в Финский залив, который крестоносцы, укрепись они в Копорье, могли бы запросто перекрыть… а ведь это торговля, деньги, и немалые… это будущее, оказавшееся под угрозой… недаром в Новгороде упали в обморок и просили помощи у суздальцев на любых условиях…

    А далее наступил черед Пскова…

На Руси есть город,
Он называется Новгород.
До [новгородского ] князя дошло это известие,
Он собрался со многими отрядами
Против Пскова, это истина.
Туда он прибыл с большой силой;
Он привел много русских,
Чтобы освободить псковичей.
Этому они от всего сердца обрадовались. …

Есть город большой и широкий,
Который расположен на Руси:
Он называется Суздаль.
Александром звали того,
Кто был в то время его князем:
Он приказал своему войску готовиться к походу. …

    Любопытно, что в обоих отрывках речь идет об одном человеке – князе Александре Невском. Он, в самом деле, был князем Новгорода, но, хотя во Владимире и Суздале княжил его отец, великий князь Ярослав, немецкие братья-рыцари, возможно, имели об этом весьма смутное представление (исключая правящую верхушку, конечно), а со временем память сохранилась только об одном предводителе русских полков, что и немудрено, принимая во внимание все обстоятельства…
    «Александром звали того, кто был в то время»…

                Освобождение Пскова. Март 1242.

Так шли дела братьев:
Если бы Псков был тогда убережен,
То это принесло бы сейчас пользу христианству
До самого конца света.
Это – неудача.
         Ливонская рифмованная хроника.


    В марте 1242 года князь Александр во главе значительных военных сил подошел к Пскову, где сразу же произошел переворот – немедленно сложилась новая (взамен уничтоженной под Изборском) русская партия, вече сместило посадника Твердилу и постановило подчиниться Александру.

Ливонская хроника говорит, что в Пскове обрадовались приходу князя Александра. То есть сторонников про-немецкой партии в городе не жаловали, хотя они временно взяли верх, потому что на самом деле основная масса горожан вовсе не хотела примыкать к немцам… не понимали люди своего счастья относительно благотворного влияния западной цивилизации… тут еще важно то, что эта подробность исходит от врагов, которые могли бы и приукрасить правду, но не сделали этого…

    Псков открыл ворота Александру, предатели были схвачены и казнены, посадник Твердило, кажется, тоже… в легендарном фильме Сергея Эйзенштейна «Александр Невский», снятом  в 1938 году, на пороге Великой Отечественной войны, предатель Твердило стал жертвой самосуда псковичей, отданный им на растерзание справедливым князем… хорошая версия… но на самом деле точно ничего неизвестно, так что мы с уверенностью теперь не знаем, был ли Твердило убит горожанами, повешен по приказу князя Александра на крепостной стене Пскова - или же сбежал в Изборск, вместе с несколькими немцами, которых князь Александр, возможно, отпустил… по другим данным, немецкие фогты и их подчиненные были закованы в цепи и отправлены в Новгород как военнопленные. Немецкая хроника утверждает, что немцы одни в городе сопротивлялись князю Александру, большинство поэтому погибли, шестеро рыцарей были взяты в плен и замучены. Остается заключить, что, видимо, всего имело место понемножку.

    Покидая Псков, Невский доходчиво объяснил горожанам, что если они когда-либо снова попробуют отложиться от его семьи (то есть в более широком смысле, надо понимать, предадут «общерусское дело»), - то будут не лучше христопродавцев…

    После освобождения Пскова Александр, следуя западным берегом Чудского озера, вошел с войском в земли чуди, ливонцы под руководством вице-магистра Андреаса фон Вельвена (ланд-магистр Ливонии фон Грюнинген находился в походе против куршей) собрали кого могли и пошли навстречу, 5 апреля (12 апреля по новому стилю) произошло сражение на Чудском озере – то самое Ледовое побоище, окончившееся разгромом тех немецких сил, которые сумели выставить против русских ливонские рыцари и Рижский епископ.

    Многочисленной ли была эта битва или не очень, можно спорить, но, поскольку реванша немцы взять после нее даже и не пытались, надо думать, что разгромлены они оказались, что называется, наголову, и для региона это событие явилось тогда судьбоносным… недаром же на Новгородчине Ледовое побоище вместе с Невской победой над шведами ещё в XVI  веке вспоминалось на ектениях по всем новгородским церквам… «И возвратился князь Александр с победою славною, и было много пленных в войске его, и вели босыми подле коней тех, кто называет себя «Божьими рыцарями». 
    Но вообще Ледовое побоище стоит того, чтобы заняться его историей более подробно, что и будет сделано ниже.
   
                ЛЕДОВОЕ  ПОБОИЩЕ. 5 АПРЕЛЯ 1242 ГОДА.

    «И когда взошло солнце, сошлись оба войска.
    И была сеча зла, и стоял треск от ломания копий, и звук от ударов мечей, так что и само озеро промерзшее как бы двинулось. И не видно было льда, потому что он покрылся кровью.»
         «Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра».    
         Житие было составлено во Владимире в 1280-х годах одним из приближенных князя.

«Историческое значение Ледового побоища состоит в том, что русским войскам с Александром Невским во главе удалось разбить соединенные силы европейского рыцарства и надолго остановить германский Drang nach Osten. Пройдя от Эльбы до Чудского озера, уничтожив во время своих «крестовых походов» тысячи славянских и литовских деревень, немецкие рыцари… были остановлены на рубеже Руси, несмотря на то, что Русь еще дымилась от пожарищ батыева погрома».
         Б.Л. Рыбаков. «Военное искусство».


    В Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов сказано, что, освободив от рыцарей Псков, Невский двинулся во владения Ливонского ордена, по западному берегу Псковского озера, на земли данников крестоносцев – эстов (чуди), где пустил своих воинов в «зажитье» (то есть за припасами, на фуражировку, так сказать). Таким образом князь хотел не только взять добычу, которая никогда лишней не бывает, но и спровоцировать рыцарей на выступление, чтобы они не успели собрать все силы Ордена воедино. Ливонская Рифмованная хроника свидетельствует, что вторжение сопровождалось пожарами и уводом людей и скота.
    Немецкую рать предстояло возглавить Дерптскому епископу Герману и заместителю ланд-магистра (ландмейстера) Ливонского ордена Андреасу фон Вельвену (иногда также Андрей Фельфенский).

    Прежде, чем двигаться дальше, стоит остановиться на личности вице-магистра ливонцев фон Вельвена. Предположительно, это он привел войско на битву с русскими на Чудском озере, но непосредственного участия в ней тем не менее не принимал, оставив за собой общее руководство, поэтому вовремя ретировался после разгрома – и не погиб, и в плен не попал. Кстати, Невский тоже не участвовал в битве, командуя своими отрядами от скалы Вороний камень.

Считается, что Вельвен замещал на должности ланд-магистра Грюнгинена в 1241-1242 годах, руководил Ливонским крестовым походом на Русь и разделом захваченных русских земель с представителем епископата, - а также, как гласит Житие Александра Невского (в нем летописец называет Андреаса фон Вельвена Андрияшем), совершил путешествие в русские пределы и лично виделся с Невским, причем высказался о своем впечатлении от знакомства с ним  во вполне панегерическом ключе: «Видев великого князя Александра Ярославича, возвратился к своим и рече: проходихом многи страны и языки, не видех такова ни в царях царя, ни в князех князя». Хотя когда именно произошло это личное знакомство, не очень понятно.    

    Итак, Дерптский епископ и зам-ланд-магистра Андреас фон Вельвен  начали срочно собирать войско для отражения русского нападения. Их положение осложнялось тем, что основные силы Ливонского ордена во главе с ланд-магистром Дитрихом фон Грюнгингеном были в этот момент в походе на литовцев и куршей и никак не могли подойти на выручку Дерпту.

Видимо, за помощью и не посылали: сил в Дерпте было более чем достаточно для отражения обычного нападения. Возможно, до сих пор сталкивавшиеся только с ополчениями (как было под Изборском в 1240 году), немцы недооценили противника… Однако теперь им противостояли не только ополченцы, но и княжеские дружинники – профессиональные бойцы, стоившие в бою европейских рыцарей, и не менее хорошо вооруженные. Возможно, в походе участвовали также подданные датского короля, а также князь Ярослав Владимирович со своей личной дружиной.

    Закончив спешные сборы, рыцари выступили навстречу русским. Встретиться им было суждено в самом сердце этого водяного края, образованного системой трех сливающихся воедино в гигантский водный массив озер – Псковского, Чудского и Теплого, неподалеку от устья речки Желчи, напротив четырех островов, самый большой из которых Городец, а самый загадочный Вороний…

Основные общепризнанные ориентиры мета, где грянула битва: ЧУДСКОЕ ОЗЕРО, ВОРОНИЙ КАМЕНЬ, УРОЧИЩЕ УЗМЕНЬ.

    Существуют две наиболее распространенные, как бы основные версии дальнейшего развития событий, в которые входит реконструкция обстоятельств похода войска Невского из орденских земель к Чудскому озеру, подсчет численности участвовавших в битве войск обеих сторон и предложение своего варианта места произошедшей битвы, - на льду озера (официальная версия) и на земле, на озерном берегу:

- битва произошла НА ЛЬДУ Чудского озера возле его слияния с Теплым озером (промежуток между Чудским и Псковским озерами), возле островов Городец и Вороний, ввиду Желчинской бухты, где с востока в озеро впадает речка Желча, вблизи деревень Остров и Кобылье Городище;
- битва произошла не на льду возле острова Вороний, но НА БЕРЕГУ (на самом восточном берегу Чудского озера), В ЖЕЛЧИНСКОЙ БУХТЕ, в устье реки Желча у селения Кобылье Городище.

Так или иначе, в обеих версиях фигурирует деревня КОБЫЛЬЕ ГОРОДИЩЕ, поэтому там и поставлен памятник битве.

Обе версии опираются на сообщения летописей и на данные археологических экспедиций и имеют право на существование, будучи по своему убедительны. К сожалению, окончательный вывод пока так и не сделан. Да и возможен ли он?

    Промежуточная версия (а есть и такая, пытающаяся уравновесить хрестоматийную и альтернативную версии) все-таки настаивает на битве на льду, но переносит сражения со льда от мыса Сиговец вблизи деревни Остров на лед Желчинской бухты, то есть как бы учитывает и увязывает между собою оба крайние мнения.

    Достоверно известно, что после вступления русских войск в орденские земли, князь Александр высылал разведку, которая должна была сообщить о приближении немцев, - отряд Домаша Твердиславича, сына знаменитого новгородского посадника Твердислава, и «низовского» дмитровского наместника великого князя Всеволода, воеводы Кербета. Летопись говорит: «И яко быша на земли (чуди), пусти полкъ всь в зажития; а Домашь Твердиславичь и Кербетъ быша в розгоне, и усретоша я Немци и Чюдь у моста и бишася ту; и убиша ту Домаша, брата посаднича, мужа честна, и инехъ с нимь избиша, а инехъ руками изъимаша, а инии к князю прибегоша в полкъ; князь же въспятися на озеро».

Возникает вопрос – где именно разведчики встретились с немцами и почему князь «въспятися на озеро», то есть пошел назад, вспять, к озеру, выбрав его местом предстоящего боя.

Варианты рассуждений: ему не было смысла возвращаться к Пскову, ища защиту в его стенах – немцам следовало дать бой, этого он и добивался. Еще один взгляд на вещи: он пошел назад, прикрывая от рыцарей Псков, намереваясь сражаться для предотвращения подхода рыцарей к городу, перерезав им путь.

Вот предлагаемая реконструкция дальнейших событий:

    Место остановки Невского в его походе было где-то на полпути между Псковом и Дерптом, недалеко от границы слияния Псковского и Теплого озер. Здесь находилась традиционная переправа у деревни с красноречивым названием Мосты.

    Получив  сведения о подходе вспомогательного войска брата Андрея из Суздаля, с которым ему предстояло встретиться на другом берегу озера, в районе деревни Таборы, расположенной в том месте, где через узкий пролив Псковское озеро соединяется с Чудским, князь переправился на противоположный восточный берег Теплого озера и поспешил в северном направлении к Таборам и урочищу Узмень… ему нужно было успеть соединиться с братом, опередить рыцарей и навязать им выбранное им место для битвы, в этом крылся залог успеха, и ему это в целом удалось, но рыцари, также переправившись у Мостов, уже преследовали его по пятам…

    Разведывательный отряд Домаша и Кербета остался в тылу русского войска и, обнаружив приближающихся немцев, выполнил также задачу тылового охранения – вступил с ними в бой и был разбит, но при этом задержал их на марше и тем честно выполнил свой долг. Предположительно, место захоронения воинов из отряда Домаша находится у юго-восточной окраины населенного пункта Чудские Заходы, при этом можно считать, что первая их стычка с рыцарями произошла на восточном берегу Теплого озера недалеко от деревни Чудская Рудница, южнее деревни Самолва. Уцелевшие бойцы добрались до князя Александра и предупредили его о приближении рыцарей.
    Далее противники встретились… и произошло то, что должно было произойти… то есть битва… Но где и как именно?

    Итак, в летописях указано: «На Чудском озере, у урочища Узмень, у Вороньего камня». Но дело в том, что впоследствии стало неизвестным, где находилось это место.

    Уровень воды в озёрах в старину, как предполагают, был ниже, чем это наблюдается сегодня, то есть очертания берегов с тех пор изменились. Часть нынешних островов была соединена с берегом перешейками. Внимание историков привлекло название острова Вороний, где они понадеялись обнаружить и сам легендарный ВОРОНИЙ КАМЕНЬ. Краевед И.Н. Ларионов приводит местную легенду о Ледовом побоище, но когда сложилась эта легенда… очень может быть, что значительно позднее события…

    Местная легенда: «Есть на бурном Чудском озере Вороний остров. Был на том острове огромный камень Вороний. С вершины его Александр Невский руководил русской ратью. Проходили годы, волны Чудского озера размывали остров, и Вороний камень медленно опускался в пучину озерную… Много раз покушались ливонские разбойники переплыть озеро и овладеть Псковом. Но каждый раз им преграждал путь Вороний камень…»

    Схематичное изображение камня имеется в летописи. Сходство его очертаний с вороном, конечно, весьма условно, но…
               
    Комплексная академическая экспедиция, созданная для определения истинного места Ледового побоища, за период с 1958 по 1966 год провела исследования, результат которых в путеводителе по Псковщине за 1977 год описывается таким образом: «благодаря работе экспедиции историков, археологов и гидрогеологов под руководством военного историка Г.Н. Караева Вороний камень был найден, и место Ледового побоища точно определено. Историческая битва произошла у восточного берега Теплого озера – так называется протока между псковским и Чудским озерами, - недалеко от мыса Сиговец. … О том, как экспедиции удалось установить это, увлекательно рассказывается в книге Г.Н. Караева и А.С. Потресова «Загадка Чудского озера», выпущенной в 1966 году издательством ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия».

    Увы, желаемое и действительное – вещи разные. На самом деле усилия экспедиции не увенчались настоящим успехом – потому что Вороний камень обнаружен как раз-таки и не был… решили, что раз место битвы летом находится под водой (поскольку битва произошла на льду), то камень, когда-то выступавший над водной гладью, ныне покоится на глубине, в озерной толще… не нашли и могил павших воинов. По этому поводу даже было высказано предположение, что и русские, и немцы увезли трупы с собой для погребения на родине – хотя обычно так никто не делал, в основном только мертвых князей и королей вывозили с поля боя, да и то не всегда...

    В общем и целом, согласно выводам этой экспедиции (академическая версия), местом, на котором произошла битва, сочли участок в районе слияния озер Чудское и Теплое близ  ОСТРОВА ВОРОНИЙ, находящийся в 400 метрах к западу от современного восточного берега, НА ЛЬДУ ОЗЕРА, на линии между северной оконечностью мыса Сиговец и широтой деревни Остров, по соседству с Желчинской бухтой, - причем, повторимся, это место могло быть пригодным для сражения только зимой, когда озеро сковано льдом.

    Самым главным свидетелем в пользу этой версии была признана летопись, - ведь о том, что Невский навязал рыцарям место боя, построив свои полки на озерном льду, и что битва в связи с этим произошла именно на льду, говорит само летописное название «Ледовое побоище» и следующий отрывок из летописи: «И бысть сеча зла, и треск от копий ломления, и звук от сечения мечного, яко же и озеру промерзьшю двигнутися. И не бе видети леду: покры бо ся кровию»… Кажется, более-менее все сошлось… Но это только кажется…

     Каверзный вопрос, почему все-таки так получилось, зачем войска Невского, а также тяжелая конница рыцарей предприняли не самый безопасный поход  через Чудское озеро по весеннему льду к острову Вороний, где и в лютые морозы вода во многих местах не замерзает, остался без ответа.

    Недавняя независимая археологическая экспедиция выявила новые данные, претендуя на восполнение имеющихся в официальной версии пробелов, уточнив месторасположение битвы… с точностью до наоборот…

    Современная реконструкция битвы, получившая достаточную известность, выглядит таким образом:
    Битва произошла не на озере, не на льду у острова Вороний, а НА ВОСТОЧНОМ БЕРЕГУ между деревнями Таборы, Козлово и Самолва. Место это относительно ровное. Войска Невского с северо-западной стороны (по правую руку) были защищены слабым весенним льдом Чудского озера, а с восточной стороны (по левую руку) - лесом, где ждал своего часа  Суздальский полк, в засаде, в находившемся там в те времена укрепленном городке, построенном  новгородцами, примерно между деревнями Козлово и Таборами. Рыцари  же наступали с южной стороны (от деревни Таборы).

    Таким образом, согласно альтернативной версии, решающее сражение, известное как Ледовое побоище, между силами Ордена и русскими произошло скорее всего не на льду Чудского озера, вопреки устоявшейся легенде (потому что в этих местах в это время года лед, особенно местами, слабый, подтаявший и не выдержит вооруженную рать, что бы про это ни придумывали), а на суше, на берегу. Ведь указание летописи «на Чудском озере» вовсе не значит, что прямо «на озерном льду».

    Любопытно, что в качестве доказательства такого развития событий тоже приводится летопись – только не сам текст, а либо отсутствие в нем некоторых деталей, либо иллюстрация к тексту.

    В древних летописях не имеется каких-либо сообщений об острове Вороний (или ином острове) вблизи места битвы. На уже упомянутой выше миниатюре из Лицевого летописного свода изображено противостояние сторон перед битвой, причем на заднем плане рисунка видны оборонительные валы, каменные и другие строения, то есть рядом имелось укрепленное поселение (хотя все это может быть плодом воображения миниатюриста, не более, ведь Летописный свод создавался позднее описываемых в нем событий, и художник был даже не пскович - он просто прочел текст и проиллюстрировал его).

    Кроме того, существует еще один документ, только не русского происхождение, где тоже есть описание сражения, причем там говорится о сражении на земле и даже на траве (то есть в этом месте и снег уже сошел?).
    Ливонская Рифмованная хроника повествует, что дело было так:

Там был слышен звон мечей,
И видно было, как рассекались шлемы,
С обеих сторон убитые
Падали на траву.

    Схватка на льду, жуткая картина которой, поистине являющая собой побоище, берет за живое при чтение летописи, может относиться к  описанию конечной части битвы… или же это легенда, повторенная летописцем…

    Надо сказать, что вопрос погоды и степени весеннего потепления в этих местах вообще и в тот давний год в частности очень важен для правильного представления о том, как оно все тогда точно было. В современное нам время климат Псковщины и западной Эстонии (а граница как раз проходит по Чудскому озеру) определяют как в целом мягкий, между морским и континентальным, с мягкой зимой и теплым летом. Средняя температура воздуха в марте на Чудском озере – нулевая, а в апреле показания термометра уже плюсовые. Битва произошла по старому стилю 5 апреля, а по новому 12 апреля.
    Теплее в старину было или холоднее, чем сейчас? Что может сказать об этом палеоклиматология?..

    Если в XXI веке говорят о глобальном потеплении, то в XIII веке до этого ведь еще было далеко. И тогда стояли суровые зимы? Минимальная температура, зафиксированная в последние десятилетия в этих местах – минус 20. При таком морозе лед может намерзнуть очень толстым и потому подставляет собой надежную опору, даже уже слегка подтаяв.

     А как было в старину? Согласно сообщениям Новгородских летописей ученые делают предположения о том, что климат в середине XIII века претерпевал изменения в сторону резкого похолодания. Путешественник начала XV века Жильбер де Ланноа, побывавший в разгар зимнего периода на Новгородчине и Псковщине, отдельно останавливается на погодных явлениях, поразивших его именно тем, что стоял удивительный для него, уроженца более теплых мест, мороз.

Впрочем, судя по тому, как быстро развивались военные действия в марте-апреле 1242 года, можно с уверенностью заключить, что погода стояла холодная и до весенней ростепели, распутицы было далеко, иначе все эти маневры на местности (а они проходили с достаточной быстротой, ведь в целом война заняла не больше месяца) сделались бы невозможны. В мягкие слякотные зимы, а тем более весны воины тех времен не воевали, - это было невозможно. Орденские хроники много раз, повествуя о военных действиях в Пруссии и соседней с ней Литве, говорят о том, что «не было зимы- не было похода».

     Но речь идет о более северных районах, хотя есть одна странная подробность – в Ливонской хронике говорится не о снеге, на который падали убитые в битве воины, а о траве. Значит, снег успел стаять? А лед на озере? Вздулся и готов был провалиться? Но погоня-то согласно русской летописи шла по льду…

     Нет, все-таки, хотя нельзя отрицать, что апрель месяц для этих мест – относительно теплый период времени, логичнее заключить, что в 1242 году зима выдалась холодной, а весна была поздней, так что в середине апреля земля под копытами коней немецкого и русского войск оставалась еще достаточно твердой, и лед на Чудском озере, за зиму превратившись в толстый слой, еще в глубине не таял, и снег в окрестностях тоже, ну, разве что днем, под веселым весенним солнцем на самых припеках, отсюда и упоминание о траве на месте битвы… как-то же все эти противоречивые выкладки должны уравновеситься между собою…

    Согласно современным данным, озера замерзают в конце ноября — начале декабря. Обширное Чудское озеро вскрывается позже, чем значительно меньшие по размеру Псковское и Тёплое озера. Ледоход приходится на конец апреля — начало мая.

    Что же касается такого важного вопроса, как ЧИСЛЕННОСТЬ ВОЙСК ОБОИХ СТОРОН, то в летописях и хрониках она вообще не указывается, а подсчеты делаются весьма различным образом. В русской летописи вместо цифр находим стандартную фразу: войско выступило «в силе тяжце». Этот литературный штамп встречается много раз при описаниях разных сражений, и он ни о чем конкретном не говорит.

    Старая академическая версия утверждает, что против 12 тысяч у немцев было 15 тысяч русских… а другие исследователи, произведя свои вычисления, рассуждают примерно о восьмистах немцах (рыцари и кнехты) со вспомогательной тысячью воинов- чудинов (которые не сыграли в битве никакой роли) и двух-трех тысячах русских, с учетом численности Суздальского полка.

    Все сходятся на том, что у русских был существенный численный перевес, который немцы по имеющимся данным оценили сразу, но все же решили принять бой, рассчитывая на сокрушительную силу своего «железного полка»… Ливонская рифмованная хроника утверждает, что в разгар боя на одного рыцаря приходилось 60 русских (имея ввиду, видимо, только орденских братьев-рыцарей, которых в битве участвовало не более 30-35, - в таком случае наибольшая шеренга клина – свиньи - составляла 11 всадников, а всего шеренг было пять).

    Наверное, можно согласиться, что Ледовое побоище нет оснований считать многолюдным, ведь это не снижает его исторического значения. Подавляющая часть военных действий Средневековья действительно  велась относительно малыми силами. Дружины русских князей, их «двор», как тогда говорили, по имеющимся данным обычно насчитывал примерно 300 всадников… «300 человек боевых людей кованой рати кроме кошевых»… но это были профессионалы – хорошо вооруженные, специально обученные воины… приличным отрядом считался отряд в 500 человек… отсюда выводы…

    Знаменитый рыцарский бронированный строй, «великая свинья», - против построения, традиционно применяемого в  новгородском и владимирском войске в XIII веке: членение на три полка - «чело» («большой полк») и два «крыла»… перед большим полком располагался передовой… русские полки строились обычно клином, который на старых рисунках изображается треугольниками.

    Тут надо упомянуть еще об одном имевшем место казусе… В русской  военно-исторической литературе одно время существовала гипотеза о построении русских войск «пятком», противопоставляемым немецкой «железной свинье». Под «пятком» авторы подразумевали угловой боевой порядок конницы в виде римской цифры V, обращенной своим широким раструбом к противнику. В конце концов удалось доказать, что никакой «пяток» как боевой порядок построения войск никогда не применялся, недоразумение же возникло из-за того, что некие малограмотные историки XIX века наивно приняли за название боевого порядка название дня недели, между тем прочитанное ими в летописи место: «пойдоша в пяток» значило просто: «отправились в пятницу»…

    Неизвестно, было ли русское войско по преимуществу конным или пешим. Современные исследователи замечают, что русское войско, согласно старой «классической» версии считавшееся в основном пешим, на самом деле, судя по его подвижности, значительным походным передвижениям по Эстонской земле, могло быть конным, таким же, как и у немцев. Что, кстати, не говорит о том, что это было к лучшему.

Конный и пеший бой имел свои преимущества и недостатки, пехота в сражениях против конницы была по своему в ряде случаев совсем не лишней… пехота, например, внесла ощутимую лепту в дело разгрома конных крестоносцев на поле Грюнвальда (1410), и ее катастрофически не хватило в бою при Варне с турками (1444)… лучшим, вероятно, можно считать слаженное благодаря умелому командованию взаимодействие разных видов войск… Итак, Невский на самом деле располагал в основном конницей?..

    Однако на вышеприведенную выкладку относительно преобладания у русских конного войска ввиду его явной мобильности можно возразить, что, если в битве принимали участие ополченцы из Новгорода (а такой вариант очень вероятен, где же Невский взял войско, если не в Новгороде), то они могли передвигаться на походном марше верхом или на телегах, но сражаться предпочитали традиционно - пешими. На походных, ездовых лошадях не воевали, а боевых коней для тяжеловооруженных всадников вели за собой и седлали их только для боя.

    БОЙ НАЧАЛСЯ УТРОМ. Тридцать орденских рыцарей построились клиновидной колонной, при этом в первой шеренге находились знаменосец и командир, и с лучшими бойцами по бокам, далее следовали расширяющиеся шеренги остальных рыцарей, образуя железную «голову свиньи», за ней же находились ряды конных, хорошо вооруженных кнехтов и нестройная колонна «чудинов», то есть эстонцев, которую с тыла поджимала шеренга рыцарей и воинов Дерптского епископа.

    Ливонская рифмованная хроника говорит о том, что русские выставили вперед конных лучников,
Которые мужественно приняли первый натиск,
Перед дружиной князя.
Видно было, как отряд братьев
Одолел стрелков.

    Однако ход сражения плохо освещен источниками, поэтому опять придется прибегнуть к цитированию версий.

    Вот первая, академическая: когда рыцари врубились в более слабые ряды русского войска по центру построения («пробишася свиньею сквозе полки Алексанъдровы»), они, причем согласно плану князя Александра, и никак иначе, после разгрома русской пехоты (потому что эта версия, как уже говорилось, предполагает наличие большого пехотного полка новгородцев), оказались зажатыми с двух сторон фланговыми тяжеловооруженными конными полками русских, которые окружили их, заставив отсеченную колонну чуди и дерптцев броситься спасаться бегством, причем преследование происходило по льду озера до противоположного берега: «и даша ратнии плещи свои, и сечяхуть их гоняши, яко по аеру, и не бе им камо утечи; и биша их семь вёрст по леду, до Суболичского берега».  Кстати, какой берег назван Суболичным и почему, вразумительного ответа тоже не имеется.

    Альтернативная версия предполагает, что лучники должны были расступиться, пропустив «свинью», вероятно, перешедшую перед лицом противника в галоп для усиления таранной силы своего лобового удара, непосредственно к строю  тяжеловооруженной княжеской дружины (а не к новгородской пехоте, поскольку ее, возможно, там и не было вовсе), которая одна могла этот лобовой удар выдержать и притом тоже двинулась навстречу немцам вскачь, поскольку ждать нападения всадников стоя на месте означало верную смерть… а уж в это время фланговые полки выполнили окружение завязших в бою рыцарей… в данном случае решающим оказался численный перевес.

    Впрочем, в расчеты князя Александра, возможно, действительно не входило выдержать лобовой удар «свиньи», которая, согласно сообщению летописи, тоже не с неба взявшемуся, все-таки пробилась вперед через русские ряды, а уж после стала жертвой маневра фланговых полков…

    Новая версия настаивает на решающем ударе из засады Суздальского полка, который довершил окружение головных рыцарей и рассек войсковую немецкую колонну. Вот этот красивый пассаж из Ливонской рифмованной хроники относят как раз к появлению из засады суздальцев:

Они имели бесчисленное количество луков.
Очень много красивейших доспехов.
Их знамена были богаты.
Их шлемы излучали свет.

    Как бы там ни было, ясно одно – «великая свинья» выполнила свою задачу по рассечению строя противника, но в результате ответных действий русских, с учетом умелого командования противопоставленных немецким воинам сильных полков, головная немецкая колонна была окружена и уничтожена. Ясно также, что чудь и дерптцы рыцарям не помогли. Ливонская рифмованная хроника говорит именно об этом:   

Те, которые находились в войске братьев,
Были окружены.
Русские имели такую рать,
Что каждого немца атаковало,
Пожалуй, шестьдесят человек.
Братья достаточно упорно сопротивлялись,
Но их там одолели.
Часть дерптцев вышла
Из боя. Это было их спасением,
Они вынуждено отступили.

    РЫЦАРИ ТОНУЛИ В ОЗЕРЕ во время бегства. Устойчивое предание повествует, что разбитые рыцари, спасаясь от русской погони по льду озера, стали жертвами своих тяжелых доспехов, слабого весеннего льда и ледяной озерной воды.

    Академическая версия относит это происшествие за счет бегства части немецкого воинства в сторону «сиговиц», то есть на слабый тонкий лед (поскольку лед в разных местах был неоднороден), где некоторые из них погибли: «вода потопи немногая», как сообщает Софийская первая летопись. При этом приводились рассуждения о том, что русская конница была легче тяжеловооруженной конницы рыцарей, поскольку русские не обременяли себя сплошными железными доспехами, заковывая в них также своих коней, как поступали их противники, вот русским тонкий лед был, дескать, и не страшен.

    На самом деле вооружение княжеского дружинника (и это подтверждают находки археологов, сохранившиеся старинные артефакты) нисколько не уступало рыцарскому и весило поэтому столько же (порядка 10-15 кг - 30-ти килограммовые доспехи, в которых уже невозможно было сражаться пешими, появились только на закате рыцарского века, когда в ход пошло огнестрельное оружие, и броня стала в связи с этим вынужденно толще), - было бы странно, согласитесь, если бы русские воины надеялись победить «железный полк», будучи слабее  немцев в вооружении и защите… Насчет боевого защитного снаряжения лошадей у русских прямых данных нет, но некоторые исследователи высказываются в том смысле, что  отсутствие летописных сведений еще не повод считать русскую тяжелую конницу слабо защищенной… кто знает…

    Тяжеловооруженных воинов на Руси называли копейщиками, они составляли ударную силу русских войск, также как и рыцари в своих войсках. Но как же это тогда произошло, что часть немцев утонула, а русские нет? Новая  версия уверенно утверждает, что к концу битвы рыцарское войско оказалось оттеснено с берега на весенний лед Желчинской бухты, где и  провалилось на этих самых «сиговицах» в образовавшиеся полыньи… Их останки и вооружение сейчас должны находиться в полукилометре северо-западнее от церкви Кобыльего Городища на дне этой бухты…         

    Однако имеется и еще одно предположение, относительно того, что подробность насчет  гибели части немецких воинов в полыньях привнесена в описание Ледового побоища из истории другого сражения – на реке Омовже в 1234 году, причем в том сражении Александр Ярославич участвовал в отроческом возрасте – это было его боевое крещение… «а когда были немцы на реке Амовже, обломился лед, и утопло их тут много»…  Хотя одно другому не мешает. И мало ли было сражений возле или на льду рек, когда тяжеловооруженные всадники тонули в полыньях.

    Летопись, рассказывая о Ледовом побоище, с горечью глаголет: «Много храбрых воинов пало».
    Потери сторон подсчитываются с не меньшим трудом, чем численность войска до битвы. Житие Александра Невского не радует информацией, в нем сказано в общем, что «Эта победа стоила ему (то есть князю Александру) многих храбрых людей». Новгородская Первая летопись сообщает, что в результате сражения пало 400 немцев, 90 взято в плен и «паде чюди бещисла».

По сведениям Рифмованной хроники погибли 20 рыцарей и 6 были взяты в плен. Вероятно, почти все они входили в состав клина: эти воины первыми вступали в бой и подвергались наибольшей опасности. Если подсчитать число бойцов, приходившихся в немецком войске на одного рыцаря (не менее трех в копье- глефе), число убитых и пленных рыцарей и кнехтов могло достигать 78 человек.

    Конечно, не обошлось без чудес. «Житие Александра Невского», написанное в 1280-е годы, во Владимире, после смерти князя, приводит свидетельство «самовидца», воочию видевшего на небесах над местом битвы благоприятное знамение — «полк божий». Впрочем, на севере небеса щедры на различные явления в атмосфере.

    В сложенной в конце 16-того века «Повести о прихождении Стефана Батория на град Псков» есть упоминание о том, как горожане в числе прочих молились Святому Дмитрию Солунскому, поминая его помощь русским воинам в Ледовом побоище: «Так помолись же, святой Дмитрий, господу и избавь нас от врагов наших своею молитвою и помощью, как умолил ты милостивого владыку за свой град Солунь и как помог некогда в битве с погаными немцами на великом Чудском озере великому князю Александру Невскому, защищавшему великий град Псков: тогда, как знак твоей милостивой помощи, нашли на месте великого побоища великого князя Александра Невского с немцами серьгу из правого уха, оброненную с твоего чудотворного образа».

    ВОЗВРАЩЕНИЕ С ПОБЕДОЙ. «И возвратился князь Александр с победою славною, и было много пленных в войске его, и вели босыми подле коней тех, кто называет себя «Божьими рыцарями»… Божьих рыцарей вели босыми по улицам города, – вот как в те времена проходил парад позора.   

    Итак,  день 5 апреля 1242 года, день неувядаемой русской славы и поражения немцев… кажется, они до сих пор не могут с этим смириться… ищут опровержений… не было, дескать, битвы, а если и была, то так… незначительная… Их можно понять… ну еще бы! Это так болезненно для самолюбия… как заметил один из публицистов: «А кроме того, на западе вообще упорно не хотят сознаться в той мрачной роли, которую пытались сыграть западные королевства в истории Руси, существование которой висело на волоске в ту эпоху по милости татар, а «братья во Христе» стремились эту ниточку обрубить».

    Скептики говорят о том, что, хотя  в русских летописях (Новгородской, Псковской, Суздальской, Воскресенской, Ростовской, Лаврентьевской, Никоновской) и в Старшей Ливонской рифмованной хронике, хорошо подтверждая друг друга, в самом деле описаны как события, предшествовавшие битве, так и сама битва, - но ведь материальные свидетельства все-таки обнаружены не были. Ни Вороньего камня, ни останков павших, ни обломков оружия… 

    СПОРЫ  ОТНОСИТЕЛЬНО БИТВЫ. Разногласия вокруг этого вопроса не затихли и по сей день, поэтому все вновь найденные доказательства имеют особенно важное значение.

    Как уже говорилось, прошедшие столетий выветрили из истории и памяти людской сведения о местонахождении Вороньего камня и урочища Узмень. Сравнялись с поверхностью земли возвышения и памятники воинских захоронений стародавних времен.

    Однако современные исследователи, создатели новой версии разворота тех давних, былинных событий, уверенно заявляют следующее, - им удалось выяснить, что, хотя за прошедшие века сами очертания берегов Чудского озера изменились, известный Вороний камень, в древности имевший культовое значение, представленный на миниатюре летописи о Ледовом побоище в виде стилизованного изваяния ворона, не был плодом вымысла летописца и не ушел под воду, как предполагалось… камень был-таки обнаружен в ходе археологических изысканий… нет, не на острове Вороний, где его долго и напрасно искали, а на северной окраине деревни Таборы… он оказался частично разрушен прошедшими столетиями, но его основание до сих пор покоится под новыми напластованиями затянувших его земляных слоев.

Места братских могил воинов обеих сторон, погибших в этой битве, также, как считают новые исследователи, найдены, с помощью технических устройств, хотя раскопок не производилось… они располагаются в двух зонах к востоку от деревни Самолва, на самом месте боя, то есть там, где они и пали со славою… при этом убитых лошадей закопали отдельно на берегу. А дно озера возле этих берегов, как уже говорилось, вероятно, усеяно полусгнившими костями и доспехами… Да и вообще многие места в окрестностях до сих пор хранят следы нашествия крестоносцев – надгробные камни на кладбищах, старинное вооружение, сохранившиеся среди местных жителей предания…

    Так что, как говорится, споры неуместны. Битва не выдумка летописцев, даже если какие-то детали и оказались привнесены в основной текст позднее, - и ее значение недооценивать нельзя.

    Картина художника Константина Васильева «Нашествие» показывает развалины древнего русского православного храма, мимо которого сомкнутым строем чеканит шаг военная колонна немецких фашистов… в одинаковых касках, немного похожих на рыцарские шлемы… железный полк…
    Вторая часть живописного диптиха изображает те же развалины, на которых когда-то с предками фашистских солдат – тевтонскими рыцарями – сражались предки новых защитников русской земли – русские воины… и возносил пламенную молитву к горнему престолу высшей справедливости православный священник… Понятно, что это все отнюдь не  случайно, что в  художественном произведении заключено глубоко народное восприятие давних и недавних трагических событий истории русского народа, что прошлое и настоящее пересекается, проходя через сердца и судьбы…   
    Летопись передает слова молитвы, которую согласно преданию произнес  Александр Невский перед Ледовым побоищем: «Боже великий и крепкий, основавший землю и положивший пределы народам и повелевший им жить, не преступая в чужую часть! Рассуди меня, Господи, с обидящими меня, побори борющихся со мною».   
    В нашей современности принято упоминать о том, что спустя семь столетий текст этой молитвы повторил, обращаясь к народу России, митрополит Тихон - 22 июня 1941 года в день вторжения немецко-фашистских войск в русскую землю.      

    В наше время место Ледового побоища находится в стороне от оживленных проезжих дорог. Сюда можно добраться на перекладных, а далее пешком… чтобы убедиться, - здесь, в этой глуши, все осталось нетронутым с тех давних пор, и братские могилы, никем не потревоженные, никогда не оскверненные, по прежнему свято хранят покой павших воинов – вечный покой… здесь можно лежать спокойно до самого Судного дня… И нет вокруг ни указателей, ни памятников, ни крестов… одни лишь небо, вода и земля… и следы прошлого, которые только надо уметь увидеть… В самом сердце огромного водяного края тайны по-прежнему ждут своего открытия, а волны, омывая берега, шепчут о том, чему были свидетелями когда-то очень- очень давно…
          
    Думается, что проведенных в районе Чудского озера историко-археологических изысканий  по- прежнему недостаточно, край ждет своих исследователей. Есть сомнения в том, что загадка Вороньего камня действительно решена.

ЗАГАДКА ВОРОНЬЕГО КАМНЯ. С Вороньим камнем, несмотря на оптимизм последней независимой экспедиции, все равно не все слава богу. Как могла дикая скала рассыпаться до основания всего за семь веков? Для скал это не время. С чего бы это вдруг с ней такое произошло? Ведь не рассыпался Синь-камень на Плещееве озере, Гром-камень в Петербурге и менее знаменитые, но не менее крепкие Дивий камень и Гусь-камень в московском Коломенском… а тут вот вам… разрушен до такой степени, что остаток ушел под землю… как-то странно… наверное, археологи опять что- то не то нашли… хотя, с другой стороны, Синь-камень тоже временами как бы тонет в приозерной почве, и это происходило с ним неоднократно.

По крайней мере, находку в деревне Таборы следует полностью выкопать, очистить от земли и глины и посмотреть, что получится, – Вороний камень стал называться Вороньим из-за того, что его очертания были в некоторой степени похожи на ворона. Впрочем, земля вокруг Чудского озера особенно богата загадочными камнями…    

    Есть такая легенда – и даже уже не легенда, а практически научное утверждение – что камни это живые существа, только их жизнь совсем, совсем другая, нежели у человека. Каменное сердце бьется, каменное тело дышит. Некоторые огромные валуны лежат неподвижно долгими тысячелетиями, а некоторые движутся, даже взбираются на горы. Есть камни, которые растут. Конечно, за растущие камни легко принять те, которые лежат на некрепкой почве, зависящей от степени влажности климата, претерпевающего с течением веков определенные изменения. Сами знаете, как оно бывает - то тепло, то холодно, то заливают дожди, то вдруг приключается засуха…

   Когда много влаги, когда повышается уровень рек и озер, валуны тонут в мягкой почве, а если начинается сушь, они выступают из подсохшей земли, с которой схлынули озерные воды, будто вырастают из нее…

   Однако не все так просто. Люди обращают внимание не только на климат природный, но и на климат социальный. В самом деле - в какое-то время такой вот особенный огромный камень-валун лежит под водой, в какое-то выходит – в этом можно усмотреть случайность, а можно – особый смысл.

   Совпадения иной раз в самом деле поражают. Необычные своей величиной и формой камни издавна и пугали, и притягивали людей, становились объектами почитания… Камни-следовики, с выемками (следами), в которых накапливается будто бы исцеляющая от болезней вода… конь-камни (седельные), с выемками, напоминающими седло… камни, похожие на различных животных… летящие камни… камни, которые поют…

   Христианство не смогло справиться с культами камней (все их разбить было невозможно), поэтому их стали освящать, выбивая на них кресты и ставя рядом часовни, а следы на них объявляли следами святых… но глубинная суть от этого не менялась, священные для язычников камни оставались священными и для христиан… и люди продолжали верить в их силу… С культом камней боролся в своей земле в конце 12-того века Полоцкий князь Рогволд, приказав выбивать на них кресты и надписи… Рогволдовы камни…

    Может быть, это вовсе не случайно, что Александр Невский командовал роковой битвой с крестоносцами от подножия Вороньего камня, - и что мы теперь этот камень не можем видеть. Если настанет такое урочное особенное время, древний священный Вороний камень, напоминающий очертаниями ворона, может выйти из земли сам собою… а до той поры искать его бесполезно.   

    В 1992 и в 1993 годах возле Чудского озера на территории старинного села Кобылье Городище и в Пскове на горе Соколиха были поставлены памятники Александру Невскому и его дружинникам. В Кобыльем Городище рядом с памятником на фоне церкви Архангела Михаила был водружен поклонный крест, сначала деревянный, позднее бронзовый.

    Что еще можно добавить? По новому стилю дата сражения приходится на 18 апреля (в этот день она и празднуется), хотя, по мнению некоторых исследователей, правильнее было бы 12 апреля, так как расхождения в Юлианском и Григорианском календарях в XIII веке составляло не 13 дней, как сейчас, а всего 7.

            ЕЩЕ ОДНА ВЕРСИЯ – ПСКОВСКОЕ ОЗЕРО, остров КАМЕНКА.

Выше были приведены две распространенные версии относительно места Ледового побоища. Понятно, что версий на самом деле больше, причем упоминались выдержки из некоторых.

Недавно мне попалась еще одна версия, не лишенная доли убедительности и заслуживающая ознакомления. Во всяком случае, это любопытно. Автор версии - Игорь Поветкин, статья «К вопросу о месте Ледового побоища».

Исследователь предлагает несколько свободнее обращаться с имеющимся материалом, отойдя от устоявшихся и как бы «окаменевших» взглядов, но зато с непременным условием подключения логики для правильного понимания поступков главных действующих лиц. Такой подход имеет право на существование: источники доносят до нас не только сведения, но и ошибки, и неточности при их изложении, возникшие в процессе ручного переписывания, непонимания устаревших понятий уже их переписчиками и тем более нашими современниками, пересказа старых сведений некомпетентными людьми (агиографы – это не военные специалисты). А логика поступков главнокомандующих непременно присутствовала, может быть понята и должна быть не просто учтена, но поставлена во главу угла.

Ключевые моменты версии:
- развед-отряд Домаша и Кербета встретил выдвинувшееся из Дерпта немецкое войско вблизи населенного пункта Моосте, вступил в неравный бой, задержав наступление и  дав возможность основным силам отойти, что они и сделали;
- Ледовое побоище – название абсолютно верное, так как битва произошла на льду;
- «падали на траву» Ливонской хроники – неверно переданное автором хроники или переводчиком место; скорее означало не берег, покрытый травой, на который падали павшие, но образное выражение «падали как скошенная трава»; тогда отпадают все рассуждения относительно того, почему во время теплой весны, когда уже трава зазеленела, битва вообще происходила на льду, - теплой весны не было, трава не зеленела, лед был крепок (за исключением слабых участков – сиговиц);
- Чудское озеро – указание на место битвы применено рассказчиками-летописцами и агиографами в широком понимании, без разбивки гигантского озерного массива на его составляющие; 
- летописи содержат разночтения в описании места битвы, Владимирский летописец гласит: «И сшедшишся им на озере Плесъсковском и ту на озере том бысть бой велик с Немци»;
- урочище Узмень – просто упоминание какого-то узкого места;
- Вороний камень – возможно, не особенная скала со своим именем собственным (скалы могло вообще не быть, потому ее и не нашли), но обозначение множества камней, поскольку прочтение летописи не исключает множественного числа. Софийская летопись: «на Узмени у Воронья камени», - то есть у Вороньих камней, и не факт, что слов «Воронья» нужно писать с большой буквы. Ворон – по старому «вран». Это мог быть конкретно птица ворон, также черный цвет (черный как вороново крыло), также старинный элемент счета – 10 миллионов, однако, или в обобщенном смысле «много». Получается черно-каменистая россыпь в узком месте – «на Узмени у Воронья камени».

Вообще вот это предположение относительно расшифровки Вороньего камня в пользу каменистой россыпи очень интересно. Исследователь приводит соображение, что русским было выгодно заманить рыцарей в узкое место на камни – это все равно что направить танки на противотанковые ежи. В сражениях с рыцарями на поле боя прибегали к разным способам остановить движущуюся бронированную колонну – рыли ямы-ловушки, воздвигали частоколы. Широко известен вагенбург, чрезвычайно успешно применявшийся, например, чехами-таборитами против немецких рыцарей, пехотой против всадников в броне, - повозки, соединенные цепями, которые могли стать надежной преградой на пути полка. Каменная россыпь вполне годилась. К тому же возле острова Каменка она есть в самом деле (отсюда название острова).

В общем, по мнению Игоря Поветкина, чью версию я сейчас пытаюсь изложить, Александр Невский не совершал ни одного из довольно сложных маневров (по льду Чудского озера, по берегу до Желчинской бухты), которые ему приписывают и которые вряд ли могут быть определены как «поидоша противу себе», - он просто повернул назад и двинулся к Пскову, чтобы закрыть город от нашествия, ни в коем случае не отходя в сторону. Дойдя по льду Псковского озера до острова Каменка, он дал немцам бой у северо-западной оконечности острова в узком проливе между островом и берегом. Прорубившись через строй русского войска, немецкая бронированная свинья напоролась на камни отмели, и тут ей пришел конец. Здесь также наличествуют ландшафтные возможности для укрытия резерва, который добил противника и который на ровном озерном льду негде было бы спрятать.
В общем, красивая, стройная версия.          
      
В нее укладывается и обозначение «Суболичный берег», до которого русские преследовали немцев по льду озера. Старое слово «суболоток» - «низменное, мокрое, место, мочижина». К северу от острова Каменки такой болотистый берег вроде бы есть, и на том самом расстоянии, указанном в летописи, – примерно 7 верст. 

Наконец, в районе Каменки имеется холм, который может быть погребальным курганом павших в битве воинов. Никогда не исследовался. 

                ДАЛЬНЕЙШИЕ  СОБЫТИЯ.
                МИРНЫЕ  СОГЛАШЕНИЯ  С  НЕМЦАМИ – 1243, 1253.

    1242 год вообще можно назвать неудачным для Ордена. В этом году пруссы подняли против их владычества восстание, и это восстание, активно поддержанное князем польского Поморья Святополком, не затухало доброе десятилетие. Возможно, пруссы подняли головы в связи с поражением, которое недавно потерпели тевтоны, находившиеся в союзном войске Краковского князя Генриха II Благочестивого, от татаро-монгольской рати, двигавшейся под командованием полководца Байдара по польской земле, захватывая города, разоряя и грабя…

Битва произошла 9 апреля 1241 года в Силезии около города Легница (в переводе с польского «Доброе поле»), татары пошли на военную хитрость – применили дымовую завесу, в результате чего рыцари начали атаку вслепую, ударили в татарский авангард, состоявший из легкой конницы, и смяли его, но вскоре сами сделались жертвами главных татарских сил – их тяжеловооруженной конницы, которая нанесла им удар с правого фланга.

Объединенные войска поляков, тамплиеров и тевтонцев оказались в замешательстве и начали отступать… а тут еще враги кричали по- польски: «Спасайся, спасайся!» (поляков же в войске было большинство, на них этот прием и был рассчитан)…  а закончилось все паническим бегством европейского воинства.

Сам Генрих Благочестивый пал в битве, его труп  опознали по ноге (он был шестипалым). Татары отрубили ему голову, насадили ее на копье и принесли к воротам Легницы. Почему-то Байдар не воспользовался последствиями битвы и увел своих воинов. Местные жители признали это чудом, до сих пор бога благодарят… но погибших было все равно не воскресить, что привело в частности к временному ослаблению орденских сил. Такая вот история…

    Разбитые на Чудском озере немцы ожидали Александра под стенами Риги и даже отправили в Данию посольство с мольбой о помощи, однако Александр возвратился с дружиной в Псков, где объявил: «О псковитяне! Если забудете Александра; если самые отдаленные потомки мои не найдут у вас верного пристанища в злополучии: то вы будете примером неблагодарности!».

    Если прочитать эту речь князя без перевода с древнерусского на современный русский или хотя бы в более точном переводе, а не в пересказе, то она прозвучит несколько грубее, но зато начинаешь верить, что он сам это сказал и что ему не помогал в этом  задним числом  услужливый летописец: «если кто-нибудь из моих близких прибежит к вам из плена, или в горе, или просто придет к вам жить, и вы его не примете, или не почтите, то назоветесь вторая Жидова»…

    Возникает вопрос: почему Александр в самом деле не предпринял экспедицию в Ливонию? Ответ становится ясен, если задуматься, какими силами он располагал и какие цели он ставил. Псковское и новгородское ополчение было недостаточно надежно для войны с рыцарями, суздальцам предстояло  вернуться, так как положение Владимиро-Суздальской Руси было очень сложным в это время, а на одну свою дружину, потрепанную в бою, князь рассчитывать не мог.

    Главной задачей в этой войне было отобрать у немцев потерянные новгородские земли и укрепить свою власть в Пскове, что Александр с успехом осуществил.

    В 1243 году орденские рыцари прислали послов в Новгород и отказались от своих завоеваний в русских землях, между Ливонским орденом и Новгородом был заключен мирный договор. Летописец записал предложения немцев, которые были так щедры, что их приняли: «Есмя зашли мечем Псков, Водь, Лугу, Латыголу, и мы ся того всего отступаем, а что есмя изоимали в полон людей ваших, а теми ся розменим, мы ваших пустим, а вы наших пустите, и псковски полон пустим».

    Мирный договор просуществовал десять лет, до 1253 года, когда произошло новое большое нападение ливонцев на псковские земли. Рыцари осадили Псков, но не смогли его взять, зато, конечно, успели сжечь посады и пограбить округу, прежде чем были  отброшены псковичами и дружиной Александра Невского, в ответ разорившими земли рыцарей в бассейне реки Нарвы (Наровы). В том же году Александр Невский и Орден заключили новый мир на условиях русского князя: «хотяще мира на всей воле новгородской и плесковской». Границей двух государств стала река Нарва.

    Псков снова увидел немцев под своими стенами в 1269 году, через 16 лет после этой войны и через шесть лет после смерти Александра Невского, когда ливонские крестоносцы «с мечом в руке и жаждой наживы в сердце», следуя выражению одной статьи, посвященной данной теме (С.А. Шумов А.Р. Андреев), вновь двинулись на земли Новгорода и Пскова. Однако, как выразились те же авторы: «Они опоздали совсем на немного, но опоздали навсегда. Упавший щит князя Александра Невского подхватил новый витязь – князь Довмонт Псковский, более тридцати лет отбивавший нашествия немецких рыцарей на Северную Русь и не проигравший им ни одной битвы» (С.А. Шумов А.Р. Андреев). Эту красивую звучную фразу следует понимать в том смысле, что в 1266 году Псков обзавелся защитником, который успешно оборонял его от наседавших врагов на протяжении последующих трех с лишком десятилетий.

    Историки солидарны во мнении, что в 13-том веке Русь могла пасть под ударами католического Запада, лишившись будущего как самостоятельное государство. Однако русские выстояли. Многие внесли свой вклад в защиту Родины. Огромная заслуга принадлежит двум военным и политическим деятелям того времени – князьям Александру Ярославичу Невскому и Довмонту Псковскому.
(Декабрь 2012г.)
**********
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/11/27/906

Содержание сборника «Город Барса»: http://www.proza.ru/2014/11/27/844