Пируэт

Краткая история одного путешествия

Хочу быть чайкой,
Чтобы в небе кружиться
И рыбу ловить

Ее звали Вероникой. Для друзей она была Ника, Вероника с ударением на втором слоге, Веро с акцентом на последнем, Вероничка, Верона, Ничка, Черника и даже просто Чика. Каждый на свой манер. Как бы то ни было, но за всеми этими именами значилась всего одна девушка. Она любила подписываться «ВерО» и в один из понедельников сидела на полу и плакала в голос. Точнее, ревела. От бессилия. А родители поочередно упрекали ее в «сумасбродстве», «бесшабашности» и прочем. Спорить было не с чем. Они почти во всём были правы. Дело в том, что пятнадцать минут назад Веро объявила о том, что уезжает на несколько дней с малознакомыми людьми на полеты, и поезд отходит через два часа.

С Артемом она познакомилась в Интернете. И поездка вызывала бы меньше сомнений у Веро и ее домочадцев, если бы этот птица-человек время от времени не звонил ей по ночам, будоража весь дом, в том состоянии, когда язык плохо слушается своего обладателя. Не в том смысле, что говорит не то, что нужно, а в том, что вообще с трудом может строить членораздельную речь.

Над предложением Артема поехать на открытие сезона в Кандры – так называется башкирское местечко, где летают люди, Веро размышляла почти месяц, то напрочь отказываясь от путешествия, то готовясь сорваться. Когда дата отъезда стала окончательно ясной, и её мог отодвинуть разве что очередной майский снегопад, она ещё немного позволила помучить себя страху перед неведомым и перед вероятностью встречи с «конченым алкоголиком». А потом ещё раз прочитав все его письма, поняла, что ехать можно. Хотя ничего особенного там не было. Просто переписка. Двух людей.

Причин сорваться было много. Во-первых, трудно было отказаться от соблазна посмотреть, как летают люди. Во-вторых, не давала покоя только что прочитаннaя повесть Ильи Стогоff «mASIAfucker» - она безудержно звала в дорогу. Веронике хотелось проверить – а сможет ли она выбраться из западни, в которую может попасть всякий путешествующий – так же благополучно, как выкарабкался из нее герой и, похоже, сам автор этой авантюрной книги. А еще ей очень хотелось наконец-таки увидеть Артёма воочию. Возможно, для того, чтобы убедиться, не обманулась ли она в образе, который нарисовали ей трезвые письма и пьяные звонки. Кроме того, Веро точно знала, что если здравый смысл одержит верх, и она откажется от поездки, то в очередной раз уже не выдержит. И сдастся мраку одиночества. А попадать в его клешни меньше всего хотелось.

Потом Веро еще долго удивлялась, почему тогда не спасовала и всё же оказалась в поезде, который повёз её в неизвестность. Условились, что Артём встретит Веронику на станции Архыз, что в пятидесяти километрах от Ижевска, где жил Артем, и оттуда они покатят в Башкирию на старенькой, специально для того отремонтированной вазовской «тройке». Кроме Веро, пассажирами должны были стать ещё двое знакомых Артёма – парень с девушкой. Сей факт также казался утешительным.

Веро не могла ехать... Но еще больше не могла не ехать. Поэтому поехала… С собой в дорогу она взяла веру в бога, в удачу, в себя, теплые вещи и убеждение, которому потом старалась следовать всю свою жизнь. Оно не ново и состоит в следующем. Когда прыгаешь через пропасть, стоит только подумать, что не сможешь этого сделать - и сразу упадешь. Освободи свои мозги от мысли про провал.
Только в поезде Веро успокоилась. И дорога сложилась легко.

Три часа ночи. Агрыз. Перрон. В темноте - лишь люди в чёрном. Человека в красном пуховике в поле зрения нет. Веронику не встретили… Мелькнула тень лёгкого разочарования, к которому девушка была готова. Тревога же и коснуться ее не посмела. Доплелась до вокзала. Уточнила – а Агрыз ли это? Переговорила с таксистом, решив ехать в Ижевск к давней приятельнице и уже из ее дома разыскивать Артёма. Чтобы сказать, что она о нём думает... А думала она, что раз накануне парапланеристу стукнуло тридцать три, то едва ли он удержался от празднования. Больше ничего думать не спешила.

Еще немного послонялась по перрону, пока таксист искал других попутчиков. И вдруг заметила приближающуюся фигуру в красном. Пошла навстречу: он.

- Ну и где ты ходишь? Я тебя ищу-ищу!

«Вот наглость! Это я его должна была спросить, где он шляется», - подумалось, но не произнеслось. Схватил сумку. Перебрасываясь, как старые знакомые, ничего не значащими фразами, пошли к машине.

- Здравствуйте! С приездом! Алексей. – Приветствие еще одного молодого человека было обращено к Веро.

- А где же девушка?

- Места в машине не хватило.

"Это было бы похоже на отговорку, если бы была произнесена не столь приличным с виду человеком", - подумала Веро и расположилась на заднем сиденьи.

Экстрим начался если не с самого начала путешествия, то отсюда, с полос седого воздуха. Автомобиль то нырял в них, и не было видно ни зги в трёх метрах от фар, то выныривал в прозрачность, вдали которой вставало многообещающее солнце. Обещало оно недолго: вскоре начался дождь. А он сулил сырую ночь, что было весьма некстати для жизни в палатке в начале мая, когда кое-где еще лежал снег. Но Веронику, не привыкшую к жизни в экстремальных условиях, это мало тревожило в компании двух мужчин, с которыми она интуитивно с первых минут стала чувствовать себя в безопасности. Девушка ошибалась. Но отчасти. Лишь отчасти.

- Что, Вероничка, ехала, наверно, и боялась?

- Чего?

- Ну всего. Ведь ехала, не понятно куда, неизвестно, к кому.

- Ничего я не боялась, - это было почти правдой, - охота мне было тратить на страх девятнадцать часов моей жизни. Больше всего боялась, что ты меня не встретишь, что, впрочем, и произошло.

- Да мы проспали. Знаешь, как мы гнали! Ох и гнали!!! А ты, значит, уже на такси в Ижевск собралась. Ну и глупость бы ты сделала.

- Да уж, недоразуменийце отменное бы вышло.

- А я боялся.

- А ты с какой стати?

- Сильно боялся, Вероника. Я же не знал, кого встречать еду. Вот, думал, приедет сейчас какая-нибудь дура, и нянчись потом с ней.

- Ну и что, отлегло?

- Отлегло.

Ехали часа четыре. А может, пять. Или больше. Впрочем, с самого начала поездки Веро потерялась и во времени, и в привычной трехмерности мироздания. Будто сон.
Деревня Тукай. Здесь набрали воды в канистры и «полторашки», купили кумыса, и продавец сообщил, что на гору уже проехали четыре машины с парапланеристами из Уфы. Этому обрадовались все. Весть о том, что ты не одинок в сумасшествии ехать в такую непогоду на полеты – она кого хочешь обрадует.

Асфальт кончился, и началась щебенка вперемешку с башкирской землёй. Гора высотой в 150 метров лежала слева от дороги, но для того, чтобы на нее подняться, нужно было преодолеть километра два в окружную. Проехав метров триста по размытой дождем колее, встали. Вариантов было два: толкать или ждать у неба погоды. Натолкавшись тщетно, ребята уселись под крышу «ВАЗа» с сожалением, что это, к примеру, не «Нива». И через несколько минут услышали гул мотора. «Десятка», как позже выяснилось, из соседнего города Октябрьского, так же безуспешно пыталась вскарабкаться на гору.

Три минуты разговора обитателей двух застрявших машин, который Веро наблюдала из окна – и от малочисленной толпы отделился человек, гонец. Он пошел за помощью к уфимцам. Еще полчаса ожидания – и вот «тройка» и «десятка», прицепленные тросом к внедорожнику, поднимались на горку под торжествующие победные ликования Артёма:

- Ну, Вероника, теперь ты видишь, что такое парапланеристское братство?! Где в обычной жизни ты еще такое увидишь! Мы, парапланеристы, другие, особые!

Если что-то ладится, то всё сразу. Даже солнце выглянуло из-за туч, чтобы убедиться в проявлении братской солидарности пилотов. Поднялись. И такая такая красотища перед всеми предстала! Плоская вершина длиной почти в километр и шириной метров в двести. Растительности – ноль, лишь прошлогодняя сухая трава. Небо – огромным куполом над головой. Просторнее, чем в городе, чем в лесу, чем у воды. И выше, выше, чем где-либо. И краски в тысячу крат богаче.

- Ты еще не всё видела! Идем, я тебе покажу, – Артём потащил Веро к склону. Она ахнула! Высота. Под горой – долина с огромными ручьями. Стада овец и коров, пастух на коне – с муравья. Облака вдали – на уровне горизонтального взгляда, диковинного цвета и сказочных форм. И главное, весь пейзаж – не похожий ни на что из виденного Веро раньше. Гор-одиночек в истории ее путешествий еще не бывало.

Разобрали вещи, раскинули палатку, съездили за дровами. Ветер сильный, как в шторм, особенно на краю. И весь вечер Веро смотрела, как летают люди. На дельтапланах и парапланах. Она и предположить не могла, насколько это естественно может выглядеть. Так же естественно, как поцелуй, как написание стихов, как звучание песни. ПРОСТО – ВЗЯЛ – И ПОЛЕТЕЛ.
 
Штиль, я на старте
Птицы кружат в потоке.
Мне бы их крылья.
 
Словно качели,
Бездонной синью небес
Пьян параплан мой.
 
Из пузыря в слив.
Из минус пять – в плюс десять
Весёлые горки!

Погода в тот вечер не благоволила пилотам. «Термиков» не было – потоков воздуха, которые возносят купола парапланов вверх, выше и выше на сотни метров.

В небе кружит
Крыльев пестрая стая
Термики ищут.

Горка – так ласково величают летающие люди возвышенность, откуда стартуют. Как разъяснил Артем, на горке бывают четыре категории визитеров. Первые – сами пилоты. Вторые – зрители. Третьи – «сочувствующие» – это парапланеристы, которые «напились водки» и не рискуют летать. И четвертые – «чайники». Это те, что поднялись на горку, чтобы взлететь в первый, второй, третий раз. Алёшка был «чайником». Наутро другого дня Артём стал его «запускать». Все остальные в лагере ещё спали – самое время для полётов ученика: чем меньше глаз – тем лучше, тем смелее.

Прежде, чем заняться Алёшкой, Артём вновь потащил Веро к склону:

- Ты еще не всё видела. Смотри!

… Под горой, почти у ног, сплошным огромным облаком лежал туман. А эти двое – стояли над ним. Ни земли, ни ручьев не было видно под белым гигантским покрывалом. Веро казалось, что они стоят прямо на облаке, а оно летит. А значит, и они летят. И было счастье.

Алешка летал всю первую половину дня. Опускаясь и вновь поднимаясь на старт. В небе парили купола всех цветов радуги. То парили, то проносились мимо с такой скоростью, как будто мчались на невидимой колеснице.

Взлети скорее
Туда, где птицы
Сам стань, как птица.

Пока Алёша летал, Артём постепенно превращался в «сочувствующего», заправляясь пивом. А Веро, забравшись в «жигуль», уснула, поскольку предыдущей ночью выспаться не удалось: холод выгнал всех троих из палатки в машину, где хоть как-то можно было согреться. Там и провели остаток ночи. Встали с рассветом.

... Вероника открыла глаза. Снова зябко. От сырой травы промокла уже вторая пара ботинок. За окном – сильный дождь, почти ливень. Рядом – Артём. Попыталась будить. В ответ он пробормотал что-то на тему «давайте выпьем водки». И тут впервые за время поездки ей стало так грустно! Очень грустно, не по-хорошему. Чувство нарастало и начинало со всей дури давить на мозг, на дух, на всё существо. Хотелось выскочить и бежать от этой жадной грусти. Но куда? В каком направлении? Пешком по бездорожью – десятки километров до ближайшего населенного пункта? Бежать было некуда. Впервые за всю поездку Веро так остро подумала о том, что дома тепло и уютно, о том, что там о ней ничего не знают уже третьи сутки, и столько же она ничего не знает о том, что происходит после ее отъезда, а позвонить было неоткуда. Что рядом – невменяемый пилот, который не намерен останавливаться на выпитом. И повеяло такой безнадёгой, такой беспросветностью, почти отчаянием. Но главное – не сожалением, что Веро удалось добровольно вляпаться в эту историю. Такую предсказуемую с самого начала.
Девушка предприняла еще несколько попыток разбудить своего пьяного друга. И последняя обвенчалась успехом.

- Пожалуйста, вывези меня отсюда. Хотя бы до ближайшего телеграфа, домой позвонить.

Артём как-то внезапно протрезвел. И судя по всему, дождь ему тоже пришелся не по душе. Веро разбудила Алёшу - он спал в палатке. Сели в машину и начали решать.

Каждый божий день!
Как только на склон придешь-
Начнется гроза!

Веро не вмешивалась. Решили в ее пользу – ехать. Собрались быстро. Тронули. Два сложных участка пути, где жигуленок еще мог проехать, чудом преодолели. Но когда достигли третьего, надежда быстро покинуть горку оставила Веро. Возвышенность, на которую следовало взобраться, ехидно улыбалась своей недоступностью. Ребята вышли под дождь искать другую дорогу. Вблизи они бродили долго, а потом скрылись из виду.

И вот Вероника сидит одна. Продрогшая. В сырой еще от утренней росы обуви. Где-то на краю света. На необитаемом острове. На чужой непонятной земле… Стоп. Довольно!
Вышла из машины по грязи искать парней. Как ни странно, согрелась. И вода внезапно с неба лить перестала.

На этот раз было снова два варианта. Первый – ждать, когда просохнет дорога (на трос надежды не было – все внедорожники с горы уже уехали). Но такое ожидание могло продлиться и сутки, и больше. Еще выход – его предложил Артём – съехать по найденному им склону. Когда Веро взглянула на тропу, по которой предлагалось скатиться, в ней впервые за три дня заговорил инстинкт самосохранения, и девушка молча решила, что в машину она не сядет. Артём же с шумахерской уверенностью рассуждал вслух, что он спокойно справится с этим участком, и сомнения в абсолютном успехе вызывал у него лишь овражек внизу и огромная лужа.

- Ладно, не садитесь в машину. Я один.

Слегка газанул, и автомобиль поехал по слякоти, как санки. Тормознуть удалось. Вышел:

- Давайте, держите спереди машину, по бокам. Только под колеса не угоди! – Вторая по счету фраза, она же последняя, предназначалась Веро.

… Автомобиль скользил. Веро с Алёшкой его держали. Сколько могли. Но когда оба поняли, что тягаться с железным конем силами уже нет смысла, то по команде отшатнулись в стороны, а Артёмка покатился прямо. Вниз. Вникуда.

В этих случаях принято говорить, что всё произошло в считанные секунды. Или длилось целую вечность. А может, время остановилось, когда машина съехала, и ее стало вертеть в сумасшедшем пируэте, похожем на детские каракули…

Двое на горе замерли. Их открытые рты и широко распахнутые глаза застыли тоже. Колошматили одни сердца. И даже ветер остановился в страхе и отчаянье. Вместо него пространство резала мольба Веро: «Господи, господи, господи!»

Автомобиль дважды едва не перевернулся… Когда Артём вышел, целый и невредимый, его попутчики помчались к нему с жизнеутверждающими воплями, почему-то даже не поскальзываясь на липкой почве, будто от счастья их несло по воздуху.

- Я тебя люблю-ю-ю-ю!

- За что? – Очумевший от траекторий, он еще долго потом приходил в себя.

- За что… Да за то, что Формула-1 отдыхает. И за то, что живой!

Это было еще не всё. Троица выбиралась на основную дорогу еще часа два. Или три? Шаг вперед, два назад – попробуем иначе – двести метров вперед, сто назад – рывок! И так далее. Так много и долго толкать машину – бывает не больше одного раза в жизни, да и то не у каждого. После этого Веро долго казалось, что она и поезда не испугается, если надо будет его прокатить по весеннему полю.
Утром, после ночлега в ледяной палатке у озера Кандры-Куль, отправились в ближайший городок, где Веро подхватил самарский автобус. А там – рукой подать до родного порога.

Их телефонно-полетный роман длился еще два года. И закончился, когда Веро уехала. В другой город. Чтобы преломить судьбу. Родительский дом еще сотню раз всколыхнулся от поздних хмельных звонков, а потом его ночные бодрствования внезапно закончились. В минуты откровения Веро, рассказывая кому-то эту историю, добавляла в конце: «Тебя удивляет? Я понимаю. Сколько таких пар, на которых люди смотрят и недоумевают, что может связывать этих двоих, таких разных, несовпадающих. И не объяснишь ведь, даже если захочешь. Как объяснить человеческую душу и тем более две? Особенно если в обеих - ни грамма зла. Хоть есть другие пороки. Артём спас меня тогда. От пустоты. От пропасти. Я ведь погибала, стоя на краю. Артем камнем лег у ног. И я схватилась за него обеими руками... Никто не спас. А он спас. А когда я разъяла объятья… удержался ли он у края той дыры, которая возникла после меня? Одно утешает. У него было крыло, чтобы воспарить. Главное – чтобы термики не подвели…»

Иногда он ей снился. И тогда Веро наутро звонила ему. Тайно.

«Алло», - раздавался в трубке голос Артёма.

Ну, слава Богу, значит, жив. Не разбился, пьяным… Боже упаси…

Короткие гудки. Ту-ту-ту…

Всё.
 
P.S. Благодарю Ольгу, фамилия которой мне неизвестна, и трехстишия которой я нашла в интернете на сайте www.paraplan.ru