8

VIII.
Горят дома.
Не стоит беспокоиться. Всё можно восстановить, как только утвердим здесь свою власть. Марк вяло раздражается: ему и так это известно, он взял старика не для того, чтобы выслушивать нравоучения.
- Тебе всё равно, что горит твой собственный дом? – спрашивает он от скуки.
- Я же не останусь без крыши над головой, - многозначительно смотрит на Марка. Вот проныра. Впрочем, провёл нас кратчайшим путём, как и обещал.
Топот, грубые крики, дым, густеющий вечер. Вламываются в дома и забирают всё ценное. Кони стоят в полном боевом снаряжении, ждут.
Ждут и жители деревни в засаде.
Всё придумала Берта. Он отговаривал её всеми силами, и, конечно, ничего не вышло. Она была твёрдо намерена защищать самое дорогое, что у неё есть. Распоряжалась всем, отдавала команды, пока обескураженный Вождь стоял в стороне; его маленькая жена смотрела испуганно, как галчонок, не понимая, почему мирное течение дня прервалось громкими голосами, призывами прятаться, воплями женщин, тоскливым детским нытьём. Она поверила ему, пришельцу, с самого начала; мальчишки вдруг заметили, забравшись на верхушки самых высоких деревьев, приближение тёмного войска: только тогда поверили и остальные.
Было решено отвести детей и женщин в сопровождении нескольких юношей подальше в лес, но как быстро летело время! Время, ты враг. Время, застынь. Время. Наспех вооружённые мужчины и женщины, не пожелавшие прятаться, хотя понимали, чем всё завершится, притаились, почти остановив дыхание, ожидая сигнала Берты.
Пора.
Нет способа её остановить, отправить в безопасное место. Она вцепилась бы мне в горло.
Безрассудная.
 Как он любил её. Как бы он мог заботиться о ней.
Сколько это длилось? Он видел, как тают люди, как темнеет небо и тлеет, как закат, то, что осталось от жилища Вождя.
- Сдавайтесь! Вы желаете смерти?!
Этот голос. Он обернулся и увидел Хранителя.
Это был не он.
В груди закололо.
Берта опустилась на колени, не в силах поверить. Дед. Дед?! Почему дед с врагами? Почему он рядом с Марком, оба скалятся, оба в богатых одеждах?
Бой окончен. Наёмники-реведы жуют какие-то продолговатые листья, пьют воду из ручья.
Теперь ей казалось, что она сразу заметила перемену, когда он вернулся в обличии самого дорогого человека, но почему тогда проигнорировала? Теперь-то всё ясно, стоило ей посмотреть в глаза. Это не Хранитель. Это… Герман.
- Что ты теперь будешь делать?
- Почему ты не задаёшь свой главный вопрос?
Рэм накапливает силы. В груди вот-вот что-то вспыхнет. Сознание раздвоенное, он видит со стороны всё, что происходит, и всё же чувствует себя в своём теле. Ничего нельзя поделать. Она продолжает говорить с ним и подвергать себя опасности, гораздо более серьёзной, чем участие в бою. На кону душа, и он не знает, чем всё кончится.
- Такие, как вы, не отвечают мне, только мучают.
- Я читала о тебе.
«Что она несёт?» - Рэм задыхается и замечает на себе взгляд Марка. Тот спешивается, подходит. Краем глаза Рэм видит, что солдаты и жители деревни, почувствовав смертельную опасность, в ужасе убегают.
- Я тебя помню, - говорит тихим голосом Марк. – Проклятый экзорцист.
- Твою жену нельзя было спасти, - и голос Рэма звучит далеко, отстранённо. «Это я говорю?» - думает он и продолжает одновременно участвовать в происходящем и наблюдать.
- Они гнали тебя. И правильно делали, - шипит Марк. – Ты ни на что не годен. Ты только приносишь несчастья.
Рэм видит свою родную деревню, искажённые ужасом лица людей. Этот мальчик общается с духами!
Его терпели недолго и выгнали, как только умерла его мать. С ранних лет пришлось путешествовать одному. Сумасшедший бродячий музыкант научил Рэма играть на свирели и даже читать, и это, пожалуй, лучшее, что с ним происходило в жизни. Он, конечно, молчал теперь о том, что видит, посещал пиры и свадьбы, играл незамысловатые песенки и тем кормился.
Что-то происходило с ним. Временами его посещало ужасное чувство, всплеск разрушительной энергии, с которым невозможно было совладать. Он бежал от себя и всё же не мог скрыться. Его проклятый дар – вот что грызло изнутри, вот отчего он так болен и почти умирает.
Два пути: принять его или отвергнуть, но умереть при этом. Он выбрал жизнь.
С тех пор появился музыкант-экзорцист. Если в городе или деревне, в которых он останавливался, жил человек, одержимый злом, Рэм сразу это чувствовал и находил его, чтобы исцелить. Люди были благодарны, но всё же предпочитали держаться в стороне от странного молодого человека.
К счастью, такие сеансы происходили сравнительно редко. Он по-прежнему играл на свадьбах и прочих праздниках, и народ оставался доволен.
Что было в тот раз? Есть такое понятие – «поздно». Душу той женщины уже нельзя было очистить.
Марк отвернулся, зашагал прочь, будто потеряв интерес к троим оставшимся на сцене актёрам. Нужно искать этих трусливых шавок. Разбежались.
- Я читала о тебе. Ты вечно ищешь и не найдёшь.
- Меня больше не заденут такие слова.
- Когда мы восстановим нашу деревню, я снова открою школу и буду учить детей.
- Ты просто не знаешь, что ещё делать.
- Зачем мне второй вариант? Меня устраивает то, что я сказала.
- Думаю, Софья Андреевна будет рада тебя видеть.
Рэм в отчаянии ломает руки, беззвучно кричит. Всего мгновение, прежде чем он полностью накопил силы. Но Берта не здесь.