Памяти Леонида Школьника-начало и продолжение 1

                "Уходят друзья навсегда?
                Уходят они в никуда?
                Не правда. Они остаются.
                И с нами живут и смеются,
                И с нами Они говорят,
                И нас здесь живущих простят..."

                (Григорий Варшавский)

      Эта горестная весть о смерти известного психолингвиста и специалиста в рекламном деле Леонида Семёновича Школьника настигла меня более, чем через год после его фактической смерти в Нью-Йорке 22 августа 2013-ого года. Так случилось, что последние два с половиной года я не подходил к компьютеру: был кризис жанра и я не публиковал ничего нового ни на Прозе.ру, ни на Стихире, ни на Литпричале. Но недавно я возобновил свою творческую деятельность, и совершенно случайно, набирая фамилии своих школьных друзей в надежде узнать о судьбе уехавших за рубеж, я набрал и "Леонид Школьник". И получил горестное известие о его кончине более года назад. Я разыскал в Яндексе  мемориальную страничку памяти Леонида Семёновича, любовно созданную, как я понимаю одной из его дочек-Машей. Я просмотрел десятки фотографий Леонида Семёновича, опубликованных дочерью, из которых лишь пара-тройка относится к школьным годам Школьника Л.С., а большинство, и это естественно, освещают его жизнь уже в браке(в России и за рубежом). Я прочёл на этой мемориальной странице короткие воспоминания его знакомых об ушедшем от нас Леониде Семёновиче и я понял, что то, что я знаю о Лёньке Школьнике уже никто не сможет рассказать по различным причинам. И я расскажу Вам всё, что помню об этом моём хорошем школьном товарище.

         Леонида Семёновича Школьника, а для меня просто Лёньку Школьника я знаю практически с детства, со школы, в которой мы учились в одном классе с 3-его по 11-тый "А" и даже какое-то время сидели за одной партой(у меня есть фотография). Потом мы встречались после школы, сначала часто, потом реже, затем редко и совсем редко, а в последние 10 лет и того реже.

         Лёнька, как и я и все наши приятели и приятельницы, жил в Лосинке(г. Бабушкине Московской области). Теперь это один из спальных районов г. Москвы, а тогда- скопище частных деревянных домиков с большими приусадебными участками. Вот в одном из таких домов, неподалёку от меня, и проживало семейство Школьников: папа- дядя Семён (не помню отчества)- работал зубным врачом или зубным техником-протезистом. Это был высокий пожилой, как нам тогда казалось, поседевший мужчина(на самом деле ему было около  45 лет) невозмутимый и мало вмешивающийся в бытовые вопросы семьи. Лёнька однажды мне рассказал(если не придумал), что в 1919-ом году его дед по отцовской линии попал в плен к махновцам. И его бы пустили в расход, как жида проклятого, но внезапно появился сам Нестор Иванович Махно и узнал в приговорённом своего одноклассника. А узнав, велел развязать, отпустить и дать в дорогу хлеба и самогона. Что и было сделано.

                (продолжение №2 следует)

     Кстати ещё об отце Лёньки. Однажды, когда я уже учился в институте, мне пришлось возвращаться домой на электричке. Было часов 8 вечера и случайно моим соседом по вагону оказался дядя Семён. Он сидел через пару рядов наискосок от меня и наблюдал за подвыпившим средних лет и интеллигентного вида человеком, хвастающим деньгами, только что заработанными. Тот был в кураже и не обращал внимания на некоторые предупреждения дяди Семёна. Приближалась моя станция и я вышел в тамбур покурить. Следом вышел подвыпивший хвастун, а за ним дядя Семён, советующий хвастуну быть осторожней в таком состоянии с деньгами. А ведь мог и промолчать дядя Семён, как промолчали остальные ближайшие к происходящему соседи по вагону.

      Но вернёмся в наши ранние школьные годы. Я уже говорил, что Лёнька появился у нас в 3-ем классе, а до этого он учился в другой школе. В переходе его основную роль, так я думаю, сыграла старшая сестра Иза(Изабелла), учившаяся и окончившая нашу школу в 1956-о году. С Изой я познакомился раньше, чем с Лёнькой. Дело в том, что Иза училась в одном классе с Милкой Корниловой-дочкой директора нашей школы Нины Анатольевны, а моя мама была завучем нашей школы и младшей подругой, если так можно сказать, Нины Анатольевны. Кстати и Иза и Лёнька, несмотря на разницу почти в 10 лет, были и тогда и позднее очень похожи и внешне и по темпераменту: громогласные, то тихие, то шумные, с большими тёмными еврейскими глазами, в которых казалось отражалась вся непростая судьба моего народа. Но это, я конечно понял гораздо позднее.

       А тогда, в 3-ем классе мы, конечно не задавались рассуждениями о еврейском вопросе, хотя бытовой антисемитизм был в ходу и я ещё буду вынужден возвращаться к этому не раз. Тогда, когда у нас появился Лёнька, мы обратили внимание на его необычную фамилию, на его нервность(в хорошем смысле этого слова) и на его глаза, просто чудесные тёмные грустно-ироничные и редко весёлые. Помню, как по началу реагировал класс, когда наша учительница Александра Александровна Порхунова говорила:" Школьник, к доске!". И класс начинал смеяться.

       Кажется именно в 3-ем классе с Лёнькой произошло несчастье: он возвращался со школы и шёл вдоль Ярославского шоссе. Его сбила машина. В результате-сначала больница, а затем несколько месяцев постельного домашнего режима. Именно тогда укрепились наши приятельские отношения с Лёнькой. Мы с нашим одноклассником Толей Кислюком часто приходили к Лёньке, приносили домашние задания(чтоб он не отстал в учёбе) и приносили школьные новости, трепались и как могли поднимали Лёньке настроение. Лёнькина мама угощала нас всякими вкусностями(дом был очень гостепреимен). Теперь о маме. Мама Лёньки и Изы -Сарра Абрамовна была настоящей еврейской мамой, низкорослой, полненькой, чрезвычайно энергичной и предприимчивой, очень шумной и иногда излишне крикливой. "Гришка, Толик",-кричала она нам из кухни:" К столу"! И мы оставив на диванчике Лёньку, покорно шли чаёвничать с вкуснейшими бутербродами. Теперь само время рассказать о доме Лёньки Школьника. Хочу напомнить, что шли 50-ые годы прошлого века и война закончилась всего чуть более 10 лет назад. Большинство в стране и в нашей Лосинке жили небогато, скорее ближе к бедности. Но мы, ребятня, не шибко в этом разбирались: социального неравенства столь характерного для последующих 70-80-ых годов  прошлого века, а я уж не говорю о теперешней России, так вот такого социального неравенства в семьях с различным укладом не было. Главное, никто в Лосинке, расположенной вблизи Москвы, не голодал и был обут и одет. О качестве и дизайне никто тогда и не думал(среди школьников). Однако, отдельные семьи моих школьных товарищей были достаточно состоятельными по тем временам. К таким семьям относились дети старших офицеров Советской Армии, возвратившихся из оккупационных войск и привезших соответствующую обстановку, одежду, обувь  детские игрушки. Напомню, что это было время, когда наша лёгкая промышленность находилась в достаточно сложном положении(на неё выделялось государством мало денег) и поэтому мебель, посуда, одежда, обувь в большинстве семей была довольно одинакового качества и вида.

      Семья Школьников относилась безусловно к достаточно состоятельным людям. И дело не только в том, что дядя Семён был стоматологом, хотя это и важно. И не в том, что Сарра Абрамовна не работала, а была домашней хозяйкой, возможно и чем-то прирабатывающей, но я об этом не знаю. Дело в доме, в котором они жили, в доме, где прошли детские, юношеские и молодые годы Лёньки Школьника. Деревянный дом или полдома(я теперь и не помню точно), принадлежавшие Школьникам, состояли из кухни, ванной с туалетом и 3-ёх или 4-ёх комнат с паровым отоплением. Это конечно здорово поднимало уровень их благосостояния над нашим средним уровнем жизни. Но мы не завидовали, хотя часто приходя в гости, играли во дворе на настоящем теннисном столе в пинг-понг, качались на отличных качелях и трескали яблоки и вишни из большого фруктового сада.

      Но я вернусь к нашим посещениям больного Лёньки. Тогда и сложилась наша компания -Лёнька, я и Толя Кислюк. Позднее к нам присоединился Марик Янкелевич(о нём я написал ранее  в статье "Всё что помню о Марике Янкелевиче" . Марик ушёл от нас в конце лихих 90-ых годов прошлого века. Что нас тогда всех объединяло? Мы были из разных слоёв общества: Марик- из семьи технических интеллигентов; Толик- из семьи бытовых кооператоров; я- из интеллигентной гуманитарной семьи, а Лёнька- из семьи, ну скажем -служащих. Что общего, кроме школьного класса? Общее-национальность. И здесь я вынужден вернуться к вопросу о бытовом и государственном антисемитизме той поры в нашей стране и в Лосинке в частности.

                (продолжение следует)