Хозяин детского дома

 (АЛЕНА, МОЛОДАЯ, КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА, ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ УСЫНОВИТЬ МАЛЕНЬКОГО САШУ КУШВЯННИКА. ОДНАКО, В САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ МОМЕНТ, МАТЬ МАЛЬЧИКА, СДАВШАЯ ЕГО В ДЕТСКИЙ ДОМ, НЕОЖИДАННО ВОЗВРАЩАЕТСЯ И  ЗАЯВЛЯЕТ СВОИ ПРАВА НА РЕБЕНКА. ДЛЯ АЛЕНЫ, КОТОРАЯ УСПЕЛА ПОЛЮБИТЬ САШУ И УЖЕ ПОЧТИ ОФОРМИЛА ДОКУМЕНТЫ НА УСЫНОВЛЕНИЕ, ЭТОТ ФАКТ СТАЛ САМОЙ НАСТОЯЩЕЙ ТРАГЕДИЕЙ. ОНА УЕЗЖАЕТ ИЗ ГОРОДА, А МНОГО ЛЕТ СПУСТЯ, БУДУЧИ НА РОДИНЕ, ПРИЕЗЖАЕТ В ТОТ САМЫЙ ДЕТСКИЙ ДОМ, В КОТОРОМ СУДЬБА КОГДА-ТО ДАВНО СВЕЛА ЕЕ С САШЕЙ...)               

  (Весна 1990 года)
...Сразу после чемпионата мира в Торонто, откуда я привез свою вторую золотую медаль, ко мне пришло твердое решение закончить спортивную карьеру. 26 мая 1990 года - это была суббота - в большом концертном зале городской филармонии, при полном аншлаге состоялись мои проводы из большого спорта. Между выступлениями артистов эстрады на сцену поочередно выходили отцы города, жали мне руку, вручали очередной тульский самовар, пылесос "Ракета", кухонный комбайн "Мрия" и, цокая языками, сотрясали воздух, как под копирку написанными тирадами:" Как же так?! Почему так рано уходишь?! Ты был гордостью нашего города - кто заменит тебя?! Трижды чемпион Европы и дважды мира - это разве предел для двадцатипятилетнего спортсмена?!".... В середине вечера к микрофону подошел председатель горисполкома Иван Иванович Кручинин:" Ну, что, Алик, покидаешь спорт? Лишаешь всех нас права и далее восхищаться своими победами! Ну вот скажи, почему ты уходишь в двадцать пять лет? Это же не возраст для спортсмена. Да и равных в мире тебе не будет в ближайшие 5-6 лет! Так почему же ты лишаешь нас права восхищаться своими спортивными подвигами?"  Я подошел к микрофону и, в мгновенно наступившей тишине, наткнулся на тысячу пар глаз, доверчивых, любящих, искренних. Это был  МОЙ зал и я не захотел обманывать его заранее заготовленными пафосными словесными штампами. Проглотив ком, я произнес:
- Сегодня в этом зале находится мой старший товарищ - легенда советского спорта Владимир Ящук, выигравший все титулы, которые только существуют в спорте. Он закончил выступать в тридцать два года и сразу же оказался никому не нужен. Он не успел получить высшее образование, он не успел создать семью, он не успел приспособиться к той жизни, которой живут миллионы простых людей нашей страны. Сегодня - прости меня, дорогой Владимир Сергеевич за откровенность - он работает простым грузчиком в овощном магазине. Я не хочу повторить его судьбу - ведь чиновники забудут обо мне так же, как и о нем, через день после моих проводов. И поэтому я принял решение уйти из большого спорта. Я хочу получить второе образование, я хочу создать семью, я хочу жить, как самый обычный человек! - отступив от микрофонной стойки, я ждал реакции зала, но публика молчала. Справа от меня стоял Кручинин и я краем глаза видел, как его левая щека наливается пунцовым цветом. Мой тренер, Геннадий Дорохов, сидевший в первом ряду, наоборот, побледнел и обхватил голову руками. Некоторые зрители неодобрительно качали головами. Я понял, что мне надо уходить со сцены и уже хотел было отправиться за кулисы, как вдруг в пятом ряду грузно поднялся с кресла небритый и нестриженый  человек плотного телосложения в помятом, поношенном костюме, родом из 70-х годов. Это был Ящук. В звенящей тишине зала, явно глотая слезы, он глухо произнес: "Спасибо, Алик! Спасибо дорогой!" Зал взорвался аплодисментами...
...В понедельник к 17:00 я в последний раз приехал в родной спорткомплекс за вещами. Собрав сумку и заперев свой шкаф, я протянул ключ тренеру:
- Держи, Геннадий Егорыч. Спасибо тебе за все. И не поминай лихом.
Тренер, пряча глаза, кивнул:
- Да ладно, чего уж теперь.. А на Ивана Ивановича позавчера ты зря попер... Что он тебе плохого сделал? Стипендию выбил - как зарплата у профессора ВУЗа. И квартиру в центре города подарил. И две иномарки тоже...
- Ну, положим, что такую же квартиру и такие же точно машины он подарил и тебе. Только "подарил" здесь как-то неуместно звучит... Мы с тобой принесли в копилку страны пять золотых медалей, а значит - заслужили.
- Кстати, в спорткомитет пришла разнарядка: есть возможность два года поработать тренером в Венгрии. Федерация предлагает тебе эту вакансию. Если согласен - надо ехать в Москву и оформлять документы. Люди по двадцать лет ждут такого фарта - даже не раздумывай, езжай!
   Я обнял тренера и похлопал его по плечу:
- Дорогой мой Егорыч, спасибо тебе за все, родной... Только я завязал со спортом окончательно. Пока!
Я направился к выходу и у самых дверей остановился, чтобы оглянуться... Пятнадцать лет подряд, семь раз в неделю, я пересекал порог этого зала. Он, по сути, стал моим вторым домом. Я так привык к этому огромному простору с вечно протекающей крышей, с вечно немытыми окнами, к этим спортивным тренажерам, насквозь пропахшими кисловато-горьким запахом мужского пота. Никто из спортсменов даже не смотрел в мою сторону. Я, двукратный чемпион мира, кумир, лидер, которому просто пожать руку они еще вчера считали за счастье,   в одно мгновенье стал для них перевернутой страницей. Я поставил точку на этом этапе своей жизни, плотно прикрыв за собою дверь...
Мой "Опель" был в ремонте и мне пришлось идти домой пешком. Странное чувство владело мной: не верилось, что уже не надо каждое утро подниматься чуть свет, бегать бесконечные кроссы, "таскать железо", гонять лишний вес, тоннами - до рвоты - жрать витамины и падать в обморок от перегрузок. Все закончилось! Начиналась новая жизнь! Захотелось вдруг пройти через старый гагаринский парк, который я любил с самого детства. Проходя мимо карусели "Ромашка", я вдруг увидел молодую женщину, одиноко сидящую на скамейке. Точнее - изгиб ее спины: она сидела, низко опустив голову, и, не шевелясь, смотрела себе под ноги. И столько боли было в этом изгибе, столько трагедии, столько горя, что я не смог пройти мимо. Купив у бабушки стакан семечек, я присел на противоположный краешек скамейки и начал кормить диких голубей, подкидывая им небольшими горстями "подсолнечное" лакомство. Время от времени я поглядывал на свою соседку, которая сидела все так же, не шевелясь, скрестив на груди красивые, загорелые руки. Лица ее я не видел: его скрывали красивые пышные локоны пшеничного цвета. Мне хотелось окликнуть женщину, предложить свою помощь, но я боялся нарушить это ее странное безмолвие. Минут через пять подошел парень лет двадцати семи и присел рядом с незнакомкой:
- Ну что? Решила?
Я впервые услышал ее голос. Он был мягкий, красивый. Только говорила она очень тихо, еле слышно:
- Да. Я ведь давно все решила, ты же знаешь...
Парень хмыкнул:
- Ах так! Ну, тогда все! Мою точку зрения ты тоже прекрасно знаешь! Я ведь тоже давно все решил!
Она помолчала, вывела носком туфельки на песке знак вопроса и произнесла:
- Прошу тебя, не предавай меня именно сейчас... Меня всегда предавали... Сначала  отец... Потом Сергей... Теперь вот ты... Пожалуйста, не предавай... - плечи незнакомки затряслись от рыданий. Парень подскочил и заорал так громко, что стайка голубей, клевавшая семечки у моих ног, дружно вспорхнула в небо:
- Наши отношения окончены, любимая женушка! Если ты предпочла мне какого-то недоноска и ради него ставишь крест на семье - можешь убираться вон!
Я обратился к нему:
- Уважаемый, нельзя ли потише? Вы в общественном месте.
Не оборачиваясь, он процедил через плечо:
- Да пошел ты! Не нравится - вали в другое место, скамеек полно! Голубей тоже...
Мне стало смешно:
- Я вижу боец ты грозный. Но хочу повторить: еще раз так заорешь - надеру уши...
Он резко обернулся ко мне:
- Ты чего, козел, по роже захотел?
Я поднялся со скамейки и подмигнул ему:
- Я уже стал "козлом"? Ну что, тогда начнем урок хорошего тона, "Соловей-Разбойник"?
Я "таскал" его по песку, как котенка, "вил" из него веревки, растягивал суставы на болевой прием, передавливал сонную артерию, но делал все предельно осторожно, смягчая броски, и страхуя подсечки, дабы не причинить травм и не вызвать гематом. Через минуту я выпустил его из захвата. "Соловей-Разбойник" кое-как поднялся на ноги; его так качало из стороны в сторону, как будто он принял на грудь изрядное количество водки.
- Это тебе урок на будущее. Не стоит бросаться словами, если не знаешь, кто перед тобой.
Кряхтя и отряхиваясь от пыли, мой противник произнес:
- Я узнал тебя!... Вспомнил!... По "телику" видел... Ты - Александр Балуев... Да катитесь вы оба!....
Сидя прямо на песке перед скамейкой, я проводил взглядом его удаляющуюся, перепачканную фигуру и перевел взгляд на незнакомку. Ей было на вид лет двадцать пять, не больше. Лицо ее было так прекрасно, что я оцепенел. Мне еще никогда в жизни не приходилось видеть таких необыкновенных лиц, таких выразительных глаз. Да, меня особенно поразил ее взгляд: сказочное серо-зеленое чудо неописуемой красоты... Я боялся пошевелиться, разглядывая ее лицо. Незнакомка улыбнулась, обнажив ослепительно белые зубы:
- У нас теперь, оказывается, дебоширов по телевизору показывают? Поднимайтесь, вы что, так и будете сидеть на земле?
- Я боюсь пошевелиться... Мне кажется, что если я просто вздрогну - вы тут же исчезнете... Вы невероятно красивы, не исчезайте, пожалуйста...
Она нахмурила брови:
- Не выдумывайте. Поднимайтесь.
Я поднялся, отряхнул от пыли спортивный костюм и присел рядом:
- Скажите честно, почему вы не вмешались, когда я немного помял бока вашему мужу? Я был уверен, что вы кинетесь его выручать.
- Честно?... Вы - первый мужчина в жизни, который заступился за меня... Все всегда предавали. Даже родной отец... И мне вдруг просто захотелось, чтобы хоть кто-то из них ответил за свое предательство...
- Ясно... Семейные проблемы? Уходите к новому возлюбленному, а мужу рвет крышу? Бывает... Сердцу не прикажешь... Кстати, я - Алик. Алик Балуев.
- Очень приятно. А я Алена. Простите, а относительно "нового возлюбленного" - с чего Вы взяли?
Я пожал плечами:
- Ну, я слышал, как Ваш муж говорил про какого-то недоноска, который поставил крест на вашей семье - вот я и сделал вывод...
- Недоносок - это мальчик пяти лет... Саша Кушвянник... Очень славный ребенок... - она замолчала, словно раздумывая, продолжать ли дальше свой монолог:
- Мы прожили в браке четыре года....  У нас не было детей... И я приняла решение взять ребенка из детского дома, но супруг сказал твердое "нет"... Я же настаивала и он попросил развод. Я умоляла его не разводиться, пока не будет  завершен процесс усыновления, но... Вы сами видели сегодняшнюю сцену.
- Извините, но почему Вы все это рассказываете мне, первому встречному?
- Наверное просто безумно устала нести эту тяжелую ношу, мне просто надо выговориться и облегчить душу - не могу больше... Сил нет!
- А мама?
Алена горько улыбнулась и покачала головой:
- Мама?... Мама у меня - домашний тиран... Как-то, еще в юности, я случайно узнала  от покойной бабушки, что мое появление на свет было нежелательным: мама училась в институте, отец месяцами пропадал в командировках - молодой перспективный журналист-международник. Несколько раз родители хотели избавиться от меня, но, Господь все же подарил мне право появиться на свет: мама не стала делать аборт.  Однако, вся моя жизнь - это горькая жизнь нежеланного ребенка, нелюбимой дочери. В первый раз я вышла замуж в восемнадцать лет, чтобы просто уйти из дома: терпеть уже не было сил. Мужа звали Сергей, он был парнем из нашей школы, старше меня на пять лет. Я его не любила. Это грех, но лгать не хочу. Он меня любил по-настоящему, но как-то вдруг подсел на игру в карты. И пошло-поехало. Проиграл почти все, что было в доме. А как-то, проиграв огромную сумму денег, он просто удрал из города... - она приподняла рукав кофточки и показала огромный шрам на левом предплечье:
- Видите? В дом пожаловали его кредиторы. Требовали погасить долг Сергея. У меня в кошельке было только пятьдесят рублей. Они забрали деньги, телевизор и пригрозили, что если через три дня не будет еще полутора тысяч - мое тело найдут в ближайшей лесополосе. Напоследок, дабы я поняла серьезность их намерений, полоснули ножом по руке...
Меня заколотило от ярости:
- И что?! Что было дальше?!
- Все нормально... Бабушка спасла... Моя маленькая, славная бабушка Шура... Отдала мне все золото, что хранилось в ее фамильной шкатулке. Меня не убили...
- Сколько же Вам пришлось вынести - уму непостижимо...  Простите, вы что-то говорили о предательстве отца...
- Отец... Отец ушел из семьи, когда мне исполнилось двенадцать. Я ни разу ни о чем не попросила его. Очень любила, тосковала... И только раз, когда мне предстояла серьезная операция, я решилась позвонить ему и попросить о помощи....- голос ее задрожал и она замолчала. Через пару минут, немного успокоившись, пожала плечами:
- Да ладно... Не хочу ничего ни вспоминать, ни рассказывать... Он, в конце концов, мой отец... Что было, то прошло... Извините...
- Алена! У меня предложение: давайте вместе воспитывать Сашу? А даст Бог - родим своих детей...
Она повернула ко мне голову и ее огромные серо-зеленые глаза стали еще больше:
- Балуев, вы - сумасшедший?
- Почему?
- То, что вы сейчас сказали — гадко...
- Что гадкого в том, что я готов вместе с Вами усыновить сироту?
Алена поднялась со скамейки и возмущенно произнесла:
- То, что Вы сейчас произнесли гадко и пошло... Прощайте, приятно было позна...
Я тоже поднялся и перебил ее:
- Я не знаю, пошло это или нет! Но я точно знаю, что уже не смогу жить без Вас! И еще не знаю, что стану делать, если вы мне откажете? Пусть сумасшедший, пусть идиот, но я готов усыновить весь наш детский приют только бы каждый день видеть ваши глаза!
Алена уперлась в меня взглядом, потом резко развернулась и быстрым шагом направилась в глубину парка, бросив на ходу: "Прощайте!"
Я догнал ее, схватил за локоть и резко развернул лицом к себе:
- Ладно! Хорошо! Алена, можно на "ты"? Я прошу прощения, если обидел тебя, но позволь мне быть хоть немного полезным? Разреши, пожалуйста, помочь тебе? Еще два-три месяца я смогу решать в нашем городе любые вопросы. Любые!
- Как это понимать: любые вопросы?
- Все просто... Я - известный атлет, чемпион мира. Буквально сегодня я закончил выступать. Многие городские чиновники много лет были моими поклонниками. И я пока что, по инерции, несколько месяцев буду вхож в их кабинеты, понимаешь? И в эти несколько месяцев я смогу решать любые вопросы. Ну, что молчишь?
    Алена несколько секунд изучала меня взглядом, от которого у меня подгибались колени и тихо произнесла:
- Хорошо... Спасибо тебе... Что будем делать?
- Как что? Едем в твой приют!

... Директор детского дома, увидев нас на пороге своего кабинета, заулыбалась и сняла очки:
- Господи, Боже мой! Александр Николаевич! Как я Вас обожаю! А можно попросить автограф? Алена Юрьевна, вы сегодня в такой компании, что у меня просто нет слов! Присаживайтесь...
Мы проговорили за чаем с теплыми ватрушками минут десять и услышали в итоге:
- Ну вот не могу я ничем обрадовать вас... Милая Алена Юрьевна, ну при всем моем глубоком уважении к Александру Николаевичу, ваш вопрос по усыновлению Саши Кушвянника, к сожалению, уже не решаем... Простите, но Вы должны были прийти ко мне еще пять дней назад, а пришли только сегодня. И даже не позвонили. Так?
- Так... Простите меня, ради Бога, меня подвел супруг. А что-то случилось за эти пять дней?
- Случилось. Пока Вас не было - неожиданно объявилась мама Саши и мы уже начали процедуру восстановления ее в родительских правах. Не обижайтесь, но по этому ребенку вопрос закрыт. Давайте подберем кого-то другого?
Алена медленно покачала головой:
- Нет, не хочу больше экспериментов ни над детьми, ни над собой. Видимо Господь не простил мне каких-то моих грехов... А могу я увидеться с ним напоследок?
- Это можно...
...Мы с Аленой стояли на игровой площадке детского дома и молчали. Каждый думал о своем. Средних лет нянечка в белоснежном халате подвела к нам Сашу и тот, увидев Алену, стремглав, бросился к ней, крепко обхватил ладошками ее ноги и прижался  белокурой головкой к животу . Она гладила его по макушке и все повторяла:
- Сашенька... Мальчик мой... Хороший...
Он, наконец, разжал объятия, поднял глаза и спросил:
- Ты сегодня заберешь меня? Тебя столько давно не было... Я думал, что ты не придешь...
Алена присела на корточки и прижала к себе малыша:
- Понимаешь, Сашенька, твоя мама болела, а теперь выздоровела. И она заберет тебя, понимаешь?
Мальчик стиснул ей шею и заплакал:
- Не хочу к ней. Хочу с тобой! Ты — моя мама, мама Алена!...

...Оказавшись за воротами детского дома, я произнес:
- Ну, не падай духом. Заберем мы малыша, даю слово.  Поехали сейчас же в горисполком...
Алена покачала головой и твердо произнесла:
- Нет! У Саши есть родная мама и у нее первостепенное право воспитывать малыша. Я не смогу жить дальше, причинив ей горе, разлучив с маленьким сыном.
- Гм... Как знаешь... Куда теперь?
- В церковь.
- Куда?!
Она мягко улыбнулась и повторила:
- В церковь. А что? Я верю в Бога...
- Ну, хорошо, как скажешь. Только где у нас ближайшая церковь?
- Мне не надо в ближайшую. Мне надо в свою. Знаешь храм нам горке за центральным рынком?
- Естественно...
- Поехали туда...

...Алена вышла из дверей храма с каким-то просветленным лицом, сняла платок, уложила его в сумочку и мы молча зашагали по платановой аллее. Вдруг она остановилась, взяла меня за руку, отвела в сторону и заглянула в глаза:
- Сегодня самый необычный день в моей жизни... Я встретила тебя, Алик...Ты - самый удивительный мужчина, которого я когда-либо встречала. Ты - лучший, сильный, решительный, но, понимаешь, я не люблю тебя. Я не чувствую этого. Во всяком случае, пока.... - Она почему-то заплакала после этих слов, а мне показалось, что мир вокруг рухнул. Я легко взял ее за плечи:
- Алена, ну а ты-то чего плачешь? Уж если кому и надо расстраиваться, то только мне...
- Обидно! Ты хороший, ты очень хороший, я впервые в жизни почувствовала себя слабой женщиной, но я не люблю тебя... Мне нужно время, чтоб лучше узнать тебя, понять себя, разобраться в своих чувствах и, возможно, полюбить. Но я точно знаю, что твоя жена будет самой счастливой женщиной на свете.
- Ты сейчас говоришь глупости. Я так думаю, что любовь - это молния, она бьет сразу и наповал! А если ее надо лелеять, взращивать, формировать, то это, на мой взгляд, и не любовь вовсе, а так - искусственная субстанция. Ну, я именно так думаю. Моя жена не будет самой счастливой женщиной по той простой причине, что кроме тебя мне в жизни никто уже не нужен. А раз ты не любишь меня, значит мне суждено прожить эту жизнь самому. Все. Прощай. Желаю тебе счастья в личной жизни!...
...Двое суток я пил, не выходя из дома. Предварительно позвонив родителям, я  сказал, что на неделю уезжаю по делам. Купив пять бутылок коньяка и закуску, я заперся в своей квартире и откупорил первую бутылку. Через два дня, проснувшись рано утром и с трудом передвигая непослушные ноги, я подошел к телефону и кое-как набрал номер тренера:
- Егорыч, привет...
- Здравствуй. Алик, ты на часы смотришь? Половина шестого!
- Ладно, учитель, не зуди... Скажи, вакансия на Венгрию еще свободна?
- Да! Ты что, все-таки решился? Молодчина! К 9:00 подъезжай к спорткомитету с паспортом и дипломом. И я подъеду тоже. А пока не теряй времени, собирай чемодан: наверняка вечерним поездом тебе придется ехать в столицу, в Госкомспорт...

...Время в столице пролетало незаметно. До 17:00 спортивные функционеры что есть мочи терзали меня: гоняли по многочисленным кабинетам, заставляли заполнять кучу анкет и бесконечные бланки автобиографии, тестировали, требовали фото. А вечером, устав от этого монотонно-чиновничьего дриблинга, я отправлялся в театр, кино или музей. Но все происходящее вокруг, воспринималось мною как-будто во сне. Ибо весь мой внутренний  мир теперь был заполнен только ею - Аленой... Я сидел в партере Театра эстрады и не понимал, о чем спектакль. Я смотрел кино, но выйдя из зала, уже через пять минут не мог вспомнить ни названия фильма, ни его сюжета. Все было очень плохо, я физически чувствовал, как из меня  в ы т е к а е т   ж и з н ь. Это сложно объяснить, но я твердо знал, что когда запас  ж и з н и  будет исчерпан, я просто однажды утром не проснусь. Жизнь без Алены была адом. Как-то поздно вечером мне в гостиничный номер позвонил тренер:
- Привет, Алик. Как дела? Что с тобой происходит? Мне тут доложили столичные чиновники, что ты весь серый. Ни улыбки, ни хорошего тона в голосе. Что происходит? Тебе контракт заграничный светит, люди об этом только мечтать могут, а ты ведешь себя, как....
- Да все путем, Егорыч. Все нормально.
- Ну я же по голосу слышу, что ненормально... Слушай, Алик, а давай вернемся! Еще пару годиков выступим, и тогда уже уйдешь окончательно. А сейчас, представляешь, какой сюрприз всем будет? И газетчикам, и чиновниками и соперникам! Так, слушай меня: завтра утром я вылетаю первым рейсом - все на месте решим!
- Да ты что, с ума сошел?! Не смей никуда лететь! Егорыч!!! - заорал я в микрофон, но Дорохов уже положил трубку.
...Вечером, после очередного многочасового рандеву по нескончаемым министерским кабинетам, я приехал в гостиницу. Настроение было паршивым: мне не хотелось вести диалог с тренером в тот момент, когда просто не хотелось жить. Я в глубине души надеялся, что Егорыч не приедет, но как только я поднялся на свой  этаж, горничная тут же "обрадовала" меня:
- Добрый вечер, Алик. К вам посетитель. У меня в служебной комнате отдыхает. Я-то без вашего разрешения в ваш номер никого пускать не имею права.
Громко чертыхаясь в адрес тренера, я быстрым шагом направился в сторону "служебки":
- Какого хрена тебя принесло за тридевять земель! Плохо мне сейчас, понимаешь, плохо! -  Я распахнул дверь и увидел... неописуемой красоты серо-зеленые глаза... Язык отнялся, и сердце застучало с огромной скоростью. Алена....
- Здравствуй, Балуев... Мне тоже плохо - городской детский дом переводят в Березино, за пятьсот километров от нас ... А еще я очень соскучилась по тебе. Очень-очень...
   
(Лето 2014 года)... Обычно будильник звенит в 7:00. Но вот уже двадцать четыре года подряд я просыпаюсь на час раньше, ровно в шесть. Я осторожно выкарабкиваюсь из постели, сажусь у изголовья и целый час любуюсь спящей женой. Время и годы никак не тронули ее красоту. Наоборот, они сделали ее еще ярче, выразительнее, глубже. Когда-то она была красивой девушкой, а с годами стала эффектной женщиной. И красота ее вот уже четверть века волнует меня, как мальчишку...
... Алена, не открывая глаз, но прекрасно зная, что я сижу рядом и смотрю на нее, прижалась к моему колену и прошептала:
- Я тебя очень люблю...
- Я тебя сильнее. Спи, мое маленькое счастье...
В 7:00 зазвенел будильник. Алена открыла глаза и увидела... меня в белом костюме с красивым букетом в руках:
- С днем рождения Вас, любимая женщина Александра Балуева!
- Спасибо! Какой  красивый букет!
- Сам выбирал. Бог любит троицу: вот-вот дети подъедут и будет тебе еще два букета!
- Какие вы молодцы у меня! Хочу кофе в постель!
- Слушаю и повинуюсь!
...Спустя десять минут я осторожно передал жене чашку, и Алена, глубоко втянув в себя терпкий аромат кофе, спросила:
- А что ты мне в подарок купил?
- Аленушка, после 15:00 я освобожусь, съездим в торговый центр и выберем подарок.
Она сделала короткий глоток, помолчала и подняла на меня глаза:
- А если я попрошу у тебя другой подарок?
- Любой!
- Отвези меня в Березино...
- Куда? В Березино? Гм... Что ты не видела в этой глуши?
- Понимаешь, я за минувшую неделю дважды видела во сне Сашу Кушвянника...
Я снял пиджак и ослабил галстук:
- Сашу?  Кушвянника? Кто это?
- Это тот мальчик, которого я хотела усыновить много лет назад. Помнишь, их детский дом перевели в Березино? Я хочу знать, что с ним и как сложилась его судьба?  Я хочу разыскать и увидеть Сашу, а если надо — помочь.
Я присел на кровать, осторожно привлек к себе жену и поцеловал ее в губы:
- Горе мое луковое... Мать Тереза моя ненаглядная... Аленушка, а ты уверена в том, что сегодня этому Саше Кушвяннику нужна эта встреча? Как бы ни сложилась его судьба, она уже сложилась. И ты все равно ничего не в силах изменить в ней. Если он стал банкиром - твоя помощь ему вряд ли понадобится. А если он стал уголовником, он просто не станет общаться с тобой. Подумай!
- Любимый, я хочу его увидеть.
Я поднялся, взял жену на руки и еще раз поцеловал в губы:
- Сейчас отнесу тебя в ванную, а сам съезжу на полчаса на работу и вернусь. А ты пока собирайся. Чем поедем — машиной?
Алена нежно поцеловала меня в щеку:
- Нет. Давай поездом. Как хорошо, что ты у меня есть...
...От ворот детского дома до небольшого одноэтажного строения, в котором располагалась администрация, нас сопровождала седая, разговорчивая нянечка:
- Милости просим, милости просим! Меня Полина Ивановна зовут. Мы всегда рады хорошим людям. Вы наверное за ребеночком? И правильно. Вам хоть не двадцать пять, как я посмотрю, а все равно молодцы. Лучше взять позже, чем совсем не взять и жизнь прожить впустую. Раз в такую даль приехали, значит Господь вам поможет. А у нас красота, правда? Вон "Городок сказок", его нам шведские спонсоры построили. А там теплица. А вот то - видите - компьютерный корпус, дети у нас поголовно в этих компьютерах разбираются. К первому сентября  бассейн достроим, это гордость нашего детского дома. Ну, а цветов - сами видите сколько, каждый клочок земли цветет. И все это заслуга директора нашего, Юрия Сергеевича. Он хоть молодой, но талантливый и трудолюбивый - прямо слов нет. Он и дома-то не бывает, на работе каждый день с раннего утра до поздней ночи. В городе его так и зовут: хозяин детского дома...
На красивой дубовой двери красовалась табличка: "Директор Аленников Ю.С. Прием по личным вопросам ежедневно с 10:00 до 12:00".
Я постучал и открыл ее:
- Разрешите?
Директор был на самом деле очень молод. На вид ему было не более тридцати. Роста чуть выше среднего, коренастый, симпатичный, с очень добрыми глазами. Выслушав лаконичный рассказ Алены, он немного помолчал, потом встал, подошел к сейфу, вынул из него десятка два пожелтевших папок и начал медленно их перебирать:
- Так... Вот... Есть... Кушвянник Александр Владимирович... Мальчик был усыновлен в июне 1990 года. Точнее, мать была восстановлена в родительских правах. Но чтобы дать вам его контактные данные, я должен сам связаться с ним и выяснить, хочет ли он этого общения? Понимаете, в таких случаях мы придерживаемся определенной процедуры, прописанной законом. Я не могу ничего обещать вам, пока сам Кушвянник не даст своего согласия. Вы просто оставьте мне свои телефоны и я в течение десяти-двенадцати дней постараюсь вам позвонить и сообщить координаты Кушвянника. Или не сообщить...
- Хорошо, Юрий Сергеевич, спасибо Вам огромное! - мы встали, намереваясь покинуть кабинет директора, но тот вдруг остановил нас:
- Погодите, задержитесь еще на пять минут. Присядьте, пожалуйста.
Он поднялся со своего кресла, подошел к окну, несколько мгновений, молча, рассматривал, как дворник в черном халате поливает клумбы из шланга и потом вновь подошел к сейфу. Покопавшись в его недрах, хозяин детского дома достал маленькую красную бархатистую коробочку, в которых обычно продаются ювелирные изделия и положил перед гостьей:
- Вот, это Вам, Алена Юрьевна...
Мы с Аленой переглянулись:
- Что это?
- Откройте.
Я  взял в руки коробочку, открыл ее и протянул супруге. Внутри было красивое золотое кольцо с изумрудом, оправленным десятком мелких бриллиантов. Встретив ее вопросительный взгляд, хозяин детского дома продолжил:
- В должности директора детского дома я всего только два года. До этого около трех лет преподавал историю в школе. Был номинирован на звание "Лучший молодой учитель года". Премию не получил, но был переведен на работу в районо. Затем в гороно. А в двадцать восемь лет  был назначен сюда, на должность директора... Так вот, принимая дела у своего предшественника, я получил от него и это кольцо. Как оказалось, в наш детский дом незадолго до моего назначения, приезжал именно тот молодой человек, которого вы разыскиваете - Саша Кушвянник. Он оставил его и попросил передать его тому человеку, который, возможно, когда-нибудь приедет его искать. Судя по тому, что оно женское - кольцо предназначается Вам, Алена Юрьевна.
Кабинетом овладела пронзительная тишина. Был слышен лишь легкий шелест вентилятора из включенного ноутбука. Алена достала из сумочки платок и промокнула слезы:
- Вы уверены, что кольцо предназначено именно мне? Ведь Сашу мог искать и кто-то другой.
Директор улыбнулся:
- Более чем уверен. Переверните коробку и прочтите имя, которое написано там. "Алена". Сколько было Кушвяннику, когда вы хотели его усыновить? Лет пять-шесть? Он просто больше ничего не знал о Вас. Только имя. Вот и оставил его в качестве пароля. Так что - не сомневайтесь. Это ваше кольцо. А теперь извините - мне надо работать...
...Обратно к воротам нас провожала та же Полина Ивановна:
- Ну что, понравился вам наш директор? А он не может не нравиться! Прямо золотой парень. Вот у меня сегодня день рождения - так он с утра и весь коллектив созвал, и цветы вручил, и премию большую выписал. Душа-человек!
Алена остановилась и, покопавшись в сумочке, извлекла оттуда коробочку французских духов:
- Примите и от нас с мужем поздравления, Полина Ивановна. А это Вам в подарок.
Женщина всплеснула руками:
- Господи! Так они ж дорогущие, поди! Не, не смогу я их принять!
Алена улыбнулась:
- Сможете... Вы ведь такое благородное дело здесь делаете. И потом, как в старину говорили: " Мы - не дешевле денег!". Берите, это от души...
- Ой, милая, ну спасибо вам. Такой подарок - прямо слов нет... Послушай, красавица, а какой у вас номер поезда? Во сколько отходит?
- 39-й, скорый. Отправление в 19:40. А что?
- А то, что я к вашему отъезду пирог с грибами испеку и к поезду горяченький принесу. Тоже от всей души!  У вас какой вагон-то?
- Ну, если от души, то приходите. А вагон у нас пятый...
Березино был небольшим городком, но чистым и зеленым. Мы пообедали в летнем кафе, посетили краеведческий и художественный музеи, сходили в кино и за  час до отхода поезда, приехали на железнодорожный вокзал. Ожидая на перроне подачи состава, заметили юркую фигурку Полины Ивановны. Подойдя быстрым шагом и широко улыбаясь, женщина протянула Алене пакет:
- Вот, пирог, как обещала! Горячий еще. Покушаете в купе с чаем.
Алена приобняла ее за плечи:
- Спасибо Вам, родная.
Женщина махнула рукой:
- Еле успела... Я ведь еще на работу заскочила, и Юрию Сергеевичу тоже пирог завезла. Ну и задержалась: подзатыльником наградила паразита и лекцию прочла. А то захожу в кабинет, а он коньяк пьет. На рабочем-то месте!
Мы переглянулись:
- Полина Ивановна, простите, это вы директора своего сейчас  паразитом назвали? Это вы его подзатыльником наградили?
- Ну а кого еще? Это я к нему на людях по имени-отчеству обращаюсь. А так, если  один на один, то он для меня просто Юрка. А что тут странного, если я его, сопляка, с трех лет знаю. Наш ведь он, детдомовский...
- Детдомовский, сирота? И такой карьерный рост: директор в двадцать восемь лет? Невероятно...
- Невероятно, но факт. А Юрка наш молодец! Судьба у него мрачная - врагу не пожелаешь. Мамашу его лишили родительских прав и мальчишку в детский дом определили. А потом нашлась добрая душа - хорошая молодая бездетная женщина. Захотела усыновить пацаненка, да муж ее заартачился и бросил бедняжку... А женщине самой отказали в усыновлении - неполная ж семья. А тут мамаша Юркина вроде как спохватилась. В районо примчалась, на коленки бухнулась, на сожителя-тунеядца "стрелки перевела". Короче, простили ее, в правах восстановили, и Юрку ей передали. Да все без толку: горбатого могила исправит. Издевалась она над ребенком, пила, как прежде, куролесила... Короче, лет в десять Юру снова к нам определили. Вот так. А в шестнадцать лет, когда пришло время паспорт получать, он решил забыть подчистую прошлую жизнь и свою семью. И решился поменять и имя, и фамилию и отчество: его-то по-другому раньше звали. Вот... Потом в институт поступил, карьеру сделал. Умница он...
Уже подали состав, проводники начали посадку, а мы словно забыли, что нам пора уезжать. Алена очень тихо спросила:
- Полина Ивановна, а как звали Юру раньше? Ну, в детстве, не помните?
- Как же не помнить? Помню, конечно. Сашей его звали. Александр Кушвянник. Вот... А женщину ту, что его усыновить хотела, он всю жизнь помнил. И когда свои данные менял, то фамилию в ее честь взял. Ее Аленой звали. Так он себе фамилию Алёнников определил...  Именно Алёнников, а не Аленников. Красивая была, глазищи огромные, зеленые... А кавалера себе нового выбрала - не очень. Я его раз видела: здоровый такой бык, небритый, молчал все. Видно, что из бандитов...
Я захохотал так громко, что  на меня обратили внимание окружающие:
- Дорогая Полина Ивановна! А вот здесь я категорически возражаю. Во-первых, не следует меня, кандидата педагогических наук, в бандиты записывать лишь только потому, что я побриться не успел. А во-вторых, глаза у Алены Юрьевны не зеленые, а серо-зеленые: присмотритесь!
- Господи... Господи... Нет, не верю... Не может быть... - побледнев и перекрестившись, Полина Ивановна начала медленно пятиться. Я поймал ее за локоть:
- Может! А вот упасть с платформы я Вам не позволю.
Алена прижалась ко мне и заглянула в глаза:
- Любимый, что будем делать?
Я поцеловал ее в губы:
- Глупый вопрос... Сдавать билеты будем. А потом ловить такси и ехать к твоему Саше-Юре.
Она счастливо улыбнулась: "Как хорошо, что ты у меня есть!"...

...Вот и знакомая табличка: "Директор Аленников Ю.С. Прием по личным вопросам ежедневно с 10:00 до 12:00". Я медленно открыл дверь, и мы с Аленой вошли в кабинет. Внутри было темно, но поток света из коридора выхватил одинокую фигуру директора: Юрий стоял у окна спиной к нам и, не шевелясь, смотрел в темноту. Не поворачивая головы, он глухо произнес:
- Вы вернулись? Я ждал вас. Я знал, что Бог не позволит вам уехать. Включите, пожалуйста, свет и присаживайтесь... Мне надо две минуты, чтобы успокоиться.
Я щелкнул выключателем и увидел на столе початую бутылку коньяку:
- Ты что парень, решил коньяком горе залить?
Юрий обернулся, белки глаз его были красными, а губы искусаны. Он ответил мне, не сводя взгляда с супруги:
- Да ну, что Вы... Выпил грамм сто. Я не страдаю тягой к спиртному.
Подойдя к Алене, он склонил голову и покрыл ее руку горячими поцелуями. Она нежно провела пальцами по его волосам:
- Мальчик мой... Дорогой... Прости меня...
Он резко выпрямился, не выпуская ее ладонь из своих рук:
- Простить? За что же? За всю мою жизнь я не встречал человека добрее Вас. По-доброму ко мне относились многие, но так, как Вы - никто... Давайте присядем?
Они сели в кресла друг напротив друга, глаза их светились от счастья.
- Вы такая же красивая, как и двадцать пять лет назад: ничуть не изменились... Я поначалу думал, что Вы меня предали, передумали забирать... Мучился, плакал... В пять лет я был уже совсем взрослым... Позже, когда мать начала уходить в запои и от скуки стегать меня ремнем, я ревел и грозился, что сбегу к Алене... И тогда порка становилась еще более безжалостной... Когда  она в последний раз пропала на три недели - меня вновь привезли в детский дом. Первое, что я сделал, это попытался найти Вас. Попросил о помощи завхоза. Но он, бывший военный, просто больно щелкнул меня по носу: "Слышишь, малый, не стоит беспокоить нормальных людей. Вы тут все и так, как кость в горле государству. Так еще хватает совести чужим людям мозги пудрить? Забудь!"... Но я не забыл... Все годы, что я провел в стенах детского дома, я каждый день ожидал вашего приезда... Каждый день! 18 000 ожиданий... Но вы не приезжали... Я знал, что когда-нибудь вы все равно начнете меня искать... Через 10 лет, через 20, через 100, но начнете... И по этой причине даже приобрел в подарок кольцо с изумрудом.
- Я давно уже искала тебя в социальных сетях! Только все неудачно...
- Это немудрено, Вы же искали Сашу Кушвянника... Получая паспорт, я захотел перечеркнуть всю чернуху своей короткой жизни, поставить крест на фамилии своего отца, изменить имя, которое дала мне мать. Эти люди с рождения предавали меня, били, унижали, морили голодом, и я не хотел более иметь с ними ничего общего. В 16 лет не стало на свете Александра Кушвянника, но родился Юрий Алёнников. Эту фамилию я выбрал в вашу честь... Многое сбылось в моей жизни. Я не спился, я получил достойное образование и уже сделал карьеру, но единственное, чего мне всегда не хватало в жизни - это мамы Алены...
Я наполнил минералкой хрустальный стакан и протянул его жене:
- Слушай, директор, а чего сразу не сказал, кто ты есть?
Он засмеялся, откинувшись на спинку кресла:
- Вы знаете, двадцать лет ждал вашего визита. А вот вы сегодня пришли и я испугался... Как пятилетний Саша Кушвянник...
Наступила долгая пауза. Жена подняла не меня глаза, серо-зеленые, самые красивые на свете. В них была мольба: "Ну сделай же что-нибудь. Помоги мне... Не молчи..." Я прервал молчание:
- Юра, мы ждем тебя в гости в самое ближайшее время. У тебя, между прочим, есть младший брат и сестра. Пора бы вам уже познакомиться.
- То есть?..
- То есть мы хотим, чтобы наш дом стал для тебя родным. Кстати, может хоть чаем угостишь? У нас пирог с грибами имеется.
Он вскочил, как ошпаренный:
- О, Господи, простите меня, дорогие гости! Сейчас чайник закипит и начнем пировать... Кстати, у меня тоже пирог есть. И тоже с грибами.
- Имени Полины Ивановны?
- Имени ее.
Я обратился к жене:
- Аленушка, передай-ка мне пирог. Я пробу сниму, пока чай настоится, уж больно вкусно пахнет!
Передавая пакет, Алена шепнула мне на ухо: "Какой ты у меня молодец... Как хорошо ты сказал..."
Развернув пирог и, вдыхая его необыкновенный грибной аромат, я спросил Юру:
- Дружище, а как у тебя в личном плане? Женат? Ты хоть расскажи о себе?
- Все в порядке. Жена-красавица. Доченька-любимица, пять лет. Сейчас чаю попьем и ко мне поедем.
Я зааплодировал:
- Молодец! Значит и в личной жизни все в порядке. Как жену зовут?
- Светлана.
- А доченьку?
Юра хитро посмотрел на Алену:
- Попробуйте угадать с трех раз...