Дождь...

Мне не понять всевластья и всезнанья,
Мне не положено по чину, не дано
Ни мудрости, ни силы, ни молчанья,
Себя понять – и то не суждено...

Всезнание – о всех, о всём, о каждом,
Всевластие – над каждым, надо всем -
Бессмыслица… Томимый странной жаждой
Поток воды, непознанной никем,

Огонь и воздух, вечное единство
Планет и звёзд, ветров тугая стать,
Загадка жизни, тайна материнства,
Земля людей – сестра, жена и мать…

ВСЕЗНАНИЕ… Нет участи страшнее:
Знать, ведать, но не в силах изменить
Ни замысел, ни время, ни движенье
Себя в себе, ни вспомнить, ни забыть

Ничто… Глухая предопределённость
Вне времени, начала и конца,
Непостижимость, вечность, всепродлённость -
Ни Сына, ни Эдема, ни Творца…

КОМУ мы молимся? КТО нам ночами снится?
Нам скучен путь и веры, и добра,
Из вечной книги вырваны страницы,
Где Бог, Адам и Ева из ребра.

Мы вопрошаем, но не чувствуем ответа,
Мы верим в суд, не веруя в Тебя,
Нас ждёт зима, а мы кричим про лето,
Хотим любить – и любим, НЕ ЛЮБЯ…

КАК вопрошать немому? КАК услышать,
Когда так глух, когда столь коротка
И жизнь, и мысль?... Когда в затылок дышат
Усталость и предсмертная тоска?..

Услышь меня! Я мал и недостоин,
Вне храма, вне молитвы, вне креста,
Я плохо сшит и худо кем-то скроен –
Огонь и воздух, разум и мечта,

Я только ЧУВСТВУЮ – не зная, не умея,
Творю слова, а надо бы творить
Иное что – то… Я старею и немею,
Не научившись петь и говорить…

Ты всемогущ, всезнающ и всевластен,
Я никогда, наверно не пойму,
В чём смысл единства счастья и несчастья,
Уравнивающих волю и тюрьму?

ТЫ ЗНАЕШЬ ВСЁ? Возможно ли такое?
Нам не понять… И о Самом Себе
Ты знаешь всё? Иль суть Твоего покоя –
Лишь неучастие ни в мире, ни в судьбе?

Мы не такие: спорим и гадаем,
Живём, меняемся, и на исходе дня
Не узнаём, не помним, забываем…
Ты знаешь ВСЁ – но знаешь ли МЕНЯ?
 
Не человечество, что так нетерпеливо
Желает знать и действовать, не тех,
Кто множество, не тех, кто торопливо
Живёт и чувствует в объятиях утех –

МЕНЯ – чей день непредсказуем, свят и грешен,
МЕНЯ – который не обвенчан, не крещён,
МЕНЯ – который не измерен и не взвешен,
МЕНЯ – который никому не посвящён –

Того, кто ставит истинность превыше
Любого знания, того, кто слово честь
Ведёт от честности, того, который слышит
В потоке знания не знание, а весть,

Того меня, который сам не знает,
КТО он такой, куда, к чему, зачем,
Того меня, кто мыслит и мечтает,
В ком сотни жизней, обликов и тем,

Того меня, кто в Дом Твой на восходе
Не раз стучался, только не вошёл,
Того, кто всё приходит и уходит,
Не знающего: ищет иль нашёл,

Меня, бредущего по тропам и дорогам
Из века в век… Бродяга, ученик,
Поэт и вор, распутник, недотрога,
Мальчишка, воин, юноша, старик -

Сын Матери-Земли, увы, не Неба:
Тот – крест и чаша, жертва и урок,
Я – тело, соль воды и хлеба,
Он – Путь... Я – тот, кто за порог

Привычного земного мирозданья
Лишь вышел, тот, кто жить не смог
Без ветра, без полёта, без дыханья
Иных миров, без света, без дорог… 
               
Твой Сын… Он – не отрёкся? Не жалеет?
Не позабыл? Иль дерзкая мечта –
Костёр остывший, что едва лишь греет
Детей, озябших у подножия креста?...

Не гневайся… Одно Твоё движенье –
И нет меня, как не было и нет
Продленья пленникам извечного сомненья,
Рождающего серый полусвет,

Как тем, кто вечную легенду сотворенья
Почёл игрой, убив её слова,
И жизнь её, и веру, и прощенье,
Отринул долг, оставив лишь права:

Права того, кто царствовал и правил,
Того, кто убивал  и кто лечил,
Игру в религию, игру без всяких правил,
Игру в «Тебя, Который так учил»,

Игру со смертью – жгучую приправу
К вину и хлебу; Лету и ладью,
Любовь и ненависть, лекарство и отраву,
Вражду и дружбу, кубок и бадью –

Игра в Игре… Иллюзия пространства,
Всесилье форм, где бьётся и живёт
В объятиях сектантства и шаманства
Забытый смысл… Где всё – наоборот,

Где полуистина рождает призрак круга,
Где полузнание рождает полуявь,
Где жизнь и смерть – подобие друг друга,
Где хочешь – проклинай, а хочешь – славь

Всё, что тебе досталось и осталось –
Игру желаний, помыслов и дел…
Живи и радуйся… Да копится усталость
И спит душа в объятьях грубых тел…

Наш странный мир – устойчивый и шаткий,
Прекрасный мир - иного не дано:
Живи, играй, законы и порядки
Не изменить, и вряд ли суждено

Уйти от них, и истина в вине,
И соль, и хлеб, и горький вкус полыни,
И тяжесть капель, тающих на дне,
И на рисунке детском солнца дыня...

Играем вдохновенно и бездарно –
С листа, подсказки, крика во дворе,
С чужого голоса, и вечно благодарны
И зрителям, и сцене, и игре…

Зачем нам истина? Иллюзия – дороже.
Зачем нам правда? Ложь – куда ценней.
Зачем закон, который спросит строже,
Чем все законы от начала дней?

Мы не живём - в ночи крадём украдкой
Чужие судьбы, мнения, слова,
Для нас свобода – сладость беспорядка,
Мы – хаос жизни, сорная трава,

Мы таковы от века… Не подняться
Нам выше разума – он бог и он кумир,
Тогда куда прикажете податься
Тому, кто сам себе душа, и  жизнь, и мир?

Уставшему доказывать и спорить,
Уставшему молчать и говорить,
Не видящему смысла в «добром споре»,
Уставшему КАЗАТЬСЯ, а не БЫТЬ..

Пойти, как все – отречься и оставить
Земной закон, погрязший в суете,
Забыть себя, уйти и громко славить
Тебя, Твой Дом – и в детской простоте

Слегка забыть, как трижды Твоё Имя
Предал кресту и собственной судьбе,
И вновь играть игрушками былыми,
Не нужными ни миру, ни Тебе…

Забыть мечту – Твою мечту и нашу,
Забыть про «Образ и Подобье» - и опять
Призвать кого-то – пусть расхлёбывает кашу
Земных времён, давно пошедших вспять…

***
             
Я говорил и говорил… Часы  летели,
И слов моих стремительная нить
Сплеталась в годы, месяцы, недели,
И я устал и петь, и говорить…

Я замолчал, хоть чувствовал – правдивы
Мои слова, надёжны и верны,
Но пуст был мир, лишь звёзды молчаливо
Смотрели вниз, входили в наши сны…

Уснули мысли, впав в непониманье…
Спала бумага… музыка… строка…
Уснуло всё... Ни знака, ни касанья,
Лишь я… и ночь… луна… и облака…

Меня не слышали… Увы, удел немногих
Почувствовать структуру, вкус и цвет
Незримых слов, предвестников дороги
Планет и звёзд, объять их жизнь и свет...

Я был упрям. Я веровал в искусство
Не-слов, не-мыслей, начал понимать
Тончайший мир, чей смысл являет чувство,
Учился слушать, видеть, узнавать…

Минули годы… И опять, как прежде,
Я говорил и думал, но НЕ ТАК:
Я шёл и звал, и право дал надежде
Надеяться на слово, символ, знак,

Я жил душой и музыкой гармоний,
Я не искал ни славы, ни наград,
Я не желал придворных церемоний
И не рядился в праздничный наряд –

Я просто ЗНАЛ, самим существованьем
Я чувствовал в застывшей тишине
Того, Кто Истина, Кто Разум и Сознанье,
Кто – Суть, открытая и миру, и земле.

Я говорил: «Пусть так… пусть Ты не можешь
Принять меня: не грешник, не святой…
Но это Я! Ты вычтешь иль умножишь –
И станет КТО-ТО – кто-нибудь другой.

Не обольщайся! Из глубин земного
Возделанного поля бытия
Придут ещё, не будет лишь ДРУГОГО:
Всегда лишь Я, и только, только Я!

Правдивый, злой, покорный, прокажённый,
В доспехах, ризах, ворохе тряпья
Один во всех – воскресший и рождённый –
То буду Я! Всегда лишь только Я!!!

Я – недостойный Твоего Касанья,
Я – непрощённый, неуслышанный, немой,
Я – потерявший всякое желанье
Спасённым быть Тобой или собой,

Я – сгусток памяти, проклятия и боли,
Я – убиваемый и могущий убить,
Я – раб свободы и приёмный сын неволи,
Я – не умеющий ни верить, ни любить –

ПРИШЕЛ К ТЕБЕ – единству порождённых,
К единству душ, и разумов, и рас,
К Творцу запутавшихся, злых, непросветлённых –
К Тебе, бесчисленно страдающему в нас,

К Тому, Кто вне ухода и прихода,
Живущему во мне и вне меня,
К реальному, как счастье и невзгода,
И сущему, как день и радость дня,

К высокому и низкому, святому,
Непознаваемому, близкому – к Тому,
Кто суть и зов, Кто дар всему живому,
Кто неподвластен ничему и никому…

Я не прошу, не кланяюсь, не славлю,
Лишь говорю: до дней последних дня
Не отрекусь, не брошу, не оставлю,
И никуда Тебе не деться от меня…

Ты – кисть, перо, я – чистый лист бумаги,
То, что на нём начертано теперь –
Набросок, план, ухабы да овраги,
Дороги счастья, жизни и потерь,

Чей путь непредсказуем и коварен,
Где надо жить, сгорая и горя…
Скажу Тебе одно: я благодарен.
Я прожил жизнь – и, думаю, не зря…»

***
               
Я всё сказал… Протяжное молчанье
Дрожало, плыло, медлило… Но вот
Я ощутил движенье и дыханье,
И чей-то взгляд, и чей-то поворот,

Какой-то звук, какое-то круженье,
Какое-то УСИЛИЕ – и в нём
В незримом запредельном напряженьи
Сплетались и слагались день за днём

Века, события, и вечные страницы
Единой книги судеб и времён
Бежали вспять, чтоб снова возвратиться
К рожденью мира, тайне всех имён –

И что-то двигалось, летело, приближалось,
Сгущался воздух, уплотнялся, тяжелел,
И белый свет, сославшись на усталость,
Темнел и гас, и меркнул, и мелел –

И ГРЯНУЛО!.. В огромном буйном теле
Стихия воздуха взметнула кулаки,
И с диким ржаньем в небе полетели
Коней небесных белые полки…

Коль славен бой, то удаль не забыта,
И ветра конь, поднявшись на дыбы,
Обрушил многотонные копыта
На твердь земли, на каменные лбы,

Забилось в небе огненное эхо,
А Кто-то, беспределен и велик,
Всё грохотал и корчился от смеха,
Являя миру истинный Свой Лик...

Слепили молнии, ветвисты и рогаты,
Играя, не калеча, не губя,
Ложился путь, где Агни шёл когда-то,
Где Дух миров поддерживал себя,

И снова Тот, Кто в праве и законе
Смеялся вновь – и снова замирал,
И тыльной стороной ладони
Непрошеные слёзы утирал,

И пропадал… и двигался навстречу…
И умолкал… и что-то говорил…
Махал рукой: «Уймись, - мол, - человече!
Я только ДАЛ – ТЫ ж ВЕРИЛ и ТВОРИЛ!!!»

Летели дни, века… Гремели грозы,
И меркнул день, и в злой кровавой мгле
Застывшие в ночи людские слёзы
Тяжёлым градом били по земле,

И таяли, текли, и очищались,
Неслись рекой, питая жизнь и свет,
И шли дожди, и грешники прощались
Во имя тех, кто помнил наш завет,

И пела жизнь, и снова возрождалась
В деревьях, травах, людях и цветах,
И шла вперёд, а сзади оставалась
Вся боль… и ложь… и падали во прах

Законы, правила… и древние страницы
Писались вновь… И падали с небес
В земное лоно люди-зёрна, люди-птицы,
И шли в поля, и шёл куда-то лес,

И шли снега от края и до края,
И шли века… а люди всё равно
Кричали мне: «Он ничего не знает!..
Иди, смотри!..» Я распахнул окно,
               
И в крошечный мирок моих вопросов,
Сомнений, тяжких дум, нелепых дел
ВОРВАЛСЯ  МИР – вбежал, вошёл без спроса,
Вломился, обхватил, обнял, согрел…

Стена воды ревела, низвергаясь,
Не размышляя, не жалея, не боясь,
Не ведая греха, не сомневаясь
В необходимости пролиться и упасть,

Разбиться, раздробиться, расплескаться,
Стать словом, сутью множества ролей,
Забыть себя, навечно пропитаться
Землёй, листвой, дыханием полей,

СТАТЬ НОВОЙ ЖИЗНЬЮ, памятью, судьбою,
Стать новым именем, движением, войдя
Надеждой – в слабого, надёжностью – в героя
И мудростью в народного вождя…

Стихала буря… Низкий рёв потока
Менял тональность, силу, и звучал
Церковным пением… Таинственным, высоким…
И пел о том, о чём всегда молчал…

Светлел, звенел, и в мире проявлялся
Алмазной россыпью улыбок, ликов, лиц,
Терял единство, распадался, разлетался
На миллиарды крошечных частиц –

Таких отчаянных, таких безумно смелых,
Нашедшихся, вернувшихся домой
Для выполнения единственного дела:
Стать новой жизнью, дав ей жизнь самой…

И стало место и большим, и малым,
И день был – свет, и светом стал огонь,
И солнце двинулось, и солнце зашагало,
Открыв земле и сердце, и ладонь…

Рождался крик – беззвучный и огромный,
Тянулся ввысь, касаясь дальних звёзд,
И плакал мир – косматый, грубый, тёмный,
И – ПРОЗРЕВАЛ – впервые и всерьёз…

А дождь летел, стремительно касаясь
И детских лиц, и старческих морщин,
И боль Земли, сквозь слёзы улыбаясь,
ПРОЩАЛА  ВСЕХ – и женщин, и мужчин,

Пустели грязные зловонные подвалы,
И стыд пылал на лицах городов,
И новой жизнью полнились провалы
Потухших глаз и жадно пьющих ртов,

Тащила воля за руку упрямство,
А старость позабыла, как стареть,
И серое трясущееся пьянство
Впервые в жизни начало трезветь,

И в неизменной сущности движенья,
Непостижимого и скрытого от глаз,
Горела сила вечного стремленья,
Желающего жить теперь, сейчас,

Родиться не всезнаньем и всевластьем,
Не грозным, не великим, не святым,
А этим светлым тихим детским счастьем,
Таким понятным, близким и простым…

Пусть ненадолго, пусть хоть на мгновенье
Пролиться не карающим огнём,
Не днём суда, отмщенья и прощенья –
Жемчужным светом, ветром, ясным днём,

Дождём, свирелью, песнью, юной парой,
Обнявшейся на вечные века,
Отцом, ребёнком, зрелым, мудрым, старым,
Живым, богатым, бедным… А пока

Я  БЫЛ  ДОЖДЁМ… Я плакал и смеялся,
И хохотал, и падал, и – клянусь! –
Впервые ни на миг не сомневался,
Что, вот – дошёл… И встречусь… И вернусь,

И буду жить, и буду видеть Слово…
И в грохоте космических помех
Мне слышалось: «Идите, коль готовы –
Нельзя закрыть открытое для всех…»

И пала радуга – всем радугам начало,
Чиста, как свет, как снег, белым-бела,
Она летела, пела и дышала,
Не в путь звала – сама путём была...
               
***

Ребёнок–мир, смятенный, потрясённый,
Не верящий ни сердцу, ни глазам,
Безбожный, некрасивый, некрещеный,
Глухой к чужому горю и слезам –

ПО-ВЕ-РИЛ… замолчал… и осторожно
Коснулся… отбежал недалеко…
Нахмурился: «Опасно… Ненадёжно…
Но – так заманчиво!.. Красиво!!. Высоко!!!»

Молчал и я… Лишь в сердце тихо бились
И истина, и радуга, и свет,
Росли, рвались наверх – и вот свершилось:
Я ВСПОМНИЛ ВСЁ – и символ, и завет:

«И сказал Он:

«Вот знамение завета, который Я поставлю между Мною и вами. Я полагаю радугу мою в облаке, чтобы она была знамением завета между Мною и Землёю.

И будет, когда Я наведу облако на Землю, то явится радуга, и Я вспомню завет Мой, который между Мною и вами, и всякою душею живою во всякой плоти, и не будет более вода потопом на истребление всякой плоти.

И будет радуга, и Я увижу её и вспомню завет вечный между Богом и между всякою душею живою – и радоваться буду"...

***

Как мало пройдено…
А сколько же придётся
Ещё идти,
И падать, и вставать…

Принять – не зная,
ЧЕМ же отзовётся
В нас новый Путь…
Идти – и узнавать…

Я вспоминал – и снова ясно слышал
Того, Кто Ведает и Знает наперёд:
«Видней Тому, Кто Старше и Кто Выше…
А мир – пойдёт… Куда он денется?..
ПОЙДЕТ!..»

*** 

2004 г.

*** 

Иллюстрация из Интернета