Завод. Андрэс

Между тем, жизнь шла своим чередом в постоянной суете. Дом, работа, дети, мама. На создание новой семьи не надеялась, да и не думала, считала, что этот вопрос – дело случая. И он не;ожиданно представился...

На заводе меня не было почти месяц. Возвратившись из Болгарии, 7 ноября примчалась в свой коллектив. Праздник.

Празднично убрана проходная. Ветер полощет флаги. У про;ходной нарядные заводчане. Транспаранты, шары, флажки, портреты руководителей правительства. Гремит заводской ду;ховой оркестр. Весело отплясывают любители станцевать русскую. На лицах радость и дружелюбие. Все, как одна семья. И поистине, ведь многие у нас работают семьями. Колонна гото;ва к выходу на центральную площадь города.

На ступеньках у входных дверей заметила небольшую обо;собленную группу незнакомых людей, человек семь. По виду, иностранцы.

– Кто они? – с удивлением спросила Галину Сергеевну Наза;рову, начальника отдела по новой технике.

– Чилийцы. Прислали на завод работать. Политэмигранты, – тихо шепнула она и продолжала:

– Чилийские коммунисты были в Москве на профсоюзных курсах. За неделю до окончания – фашистский переворот, их оставили в Союзе. Климат наш подошел...

Старший по возрасту, как и другие, оглядывал веселивших;ся. На испанском о чем-то между собой переговаривались. С ними переводчица. Ее я тоже видела впервые.

Появление в нашем коллективе иностранцев меня не за;тронуло. В тот праздничный день я даже не предполагала, что судьба сведет меня с одним из них, уже в летах, иностранцем. Чилиец потому, что гражданин Чили. Мать – англичанка, отец – испанец, а он – чилиец.

Признаться, о такой стране, как Чили, я никогда не слыша;ла. Впервые тогда узнала, что где-то есть такая страна и она да;леко-далеко от России, на другом конце нашего земного шара.

Андрэс, так назвали мне черноволосого, белолицего с не;большими усами на правильном овале лица высокого человека.

Русского языка он совершенно не понимал, работал в плот;ницкой. Наши многие заводские бабенки и даже девчонки по- разному старались привлечь его внимание.

Два других чилийца – Хосе и Хоакин, работали в цехах, свя;занных с металлом. Андрэс частенько по пути в столовую или после работы заходил в типографию – поболтать на испанском с работавшей у меня переводчицей.

Случайно или не случайно, возможно, по его просьбе, Валентина в моем присутствии, загадочно улыбаясь, что-то ему ска;зала. Вероятно, о том, что я незамужняя женщина.

Иногда я выходила из своего кабинета в общую комнату, где работали переводчица, корректор и технический редак;тор. Когда чилиец приходил, что-либо шутливо подброшу. Од;нажды, увидев Андрэса среди моих работников, сказала: «Бессо меммучо». Он не растерялся и на мою реплику ответил: «Мно;го людэй».

Позже Валентина перевела сказанную мной реплику, на ис;панском она значила: «Целуй меня крепче!». Посмеялись.

В тот же день после работы чилиец «попал» со мной в один автобус. Сиденья были заняты. Стояли рядом. Он улыбался, что- то тихо по-своему говорил и пытался заслонить меня от давки.

На остановке, у перекрестка улиц Ленина и Пушкина, дверь автобуса открылась и Андрэс, наклонившись ко мне, сказал: «Асы, восемь», и вышел. Было понятно: мне назначено свида;ние.

Галина Назарова однажды посоветовала присмотреться к этому испанцу. «Девчонки за ним бегают, хотя моложе его на двадцать и более лет, а ты что?» – сказала как-то мимоходом.

В восемь вечера я пришла на перекресток улиц Ленина и Пушкина. Кое-как объяснились. Свидание было недолгим, по;сле второго он провел меня домой и остался...

С 1974 по 1980 годы мы не расставались. Так началась моя жизнь с Андрэсом, как с гражданским мужем. Оба работали на заводе, вместе ездили в санаторий, везде нас принимали как мужа и жену. Ездили «дикарями» на море — в Сочи, Батуми, в Керчь к сестре.

Жили несколько лет одни интересно и радостно. Его това;рищи-чилийцы приходили к нам на посиделки. Пили чай, пели испанские песни и романсы. Андрэс был разведен с женой, а его единственная дочь жила в Австралии.