Хроника Быховца

       Белорусско-литовская летопись, известная под  названием Хроника Быховца, - интереснейший документ, заслуживший свою достаточно широкую известность по праву.

Белорусские летописи вообще – явление по своему уникальное. Они писались на старо-западно-русском языке, кириллицей, латиницей и даже арабской вязью. С ума сойти. Различают две редакции этих летописей (Краткую и Подробную) и три свода, третий из которых и есть Хроника Быховца.   

       ПЕРВЫЙ СВОД- это летопись 1446 года (ее еще называют «КРАТКАЯ РЕДАКЦИЯ»). Она состоит из общерусского свода в местной, так сказать (то есть белорусской), обработке и «Летописца великих князей литовских», созданного, как предполагают, около 1428—30 годов, в котором излагается история Великого княжества Литовского (ВКЛ) с момента смерти Гедимина и до смерти великого князя Витовта.
       В своей заключительной части летопись проникнута идеей защиты интересов Великого княжества Литовского, государственных и политических, и содержит восхваления великих князей литовских и их государственной деятельности, - последнее особенно относится к великому князю Витовту.

       ВТОРОЙ СВОД Белорусско-литовской летописи возник в первой половине XVI века и носит название «ХРОНИКА великого княжества Литовского и Жомойтского». Создана летопись была на основании Краткой летописи, но с учетом дополнений, причем эти дополнения, к сожалению, состоят в большой своей части из сведений недостоверных, повторяющих устные предания, записанных и истолкованных ученым книжником через призму стоявшей перед ним в процессе работы над текстом  задачи.
       Второй летописный свод представляет собой начальную (до времен князя Гедимина) историю  ВКЛ и также повествует о событиях более поздних, давая обзор событий с середины 15-того века до середины 16-того, причем исследователи отмечают, что данные, относящиеся к этим последним десятилетиям (то есть самый конец летописи), а также цитаты из Галицко-Волынского летописца (начало летописи), являются действительно достоверными, - в отличие от остальных.
       В летописи достаточно ясно прослеживается желание автора подчеркнуть в самом превосходном ключе могущество и богатство Великого княжества Литовского. Именно поэтому, как считают историки, здесь излагается легенда о генеалогической связи литовской аристократии, в первую очередь великих литовских князей, с аристократией древне-римской, что должно было возвысить литовскую знать над польской, заносчивость которой больно ущемляла литовцев. 

       Но самая известная и самая читаемая Белорусско-литовская летопись  - это ТРЕТИЙ СВОД (или «Подробная редакция»), так называемая ХРОНИКА БЫХОВЦА.

       Хроника Быховца, вероятно, была создана в середине 16-того века (ее записи обрываются на 1507 годе, но, возможно, имелось продолжение, которое утрачено), причем текст излагался на западно-русском (белорусском) наречии кириллицей, а затем его переписали латиницей, в конце 16-того века.
       Дата последней переписки устанавливается согласно сохранившемуся описанию бумаги, с характерными водяными знаками, – такой же точно знак имеется на бумаге, на которой отпечатано Виленское евангелие 1575 г., что делает идентификацию практически безупречной.
       Хроника стала известна в середине 19-того века, поскольку первые ознакомительные отрывки из нее напечатали в 1830 году, а полностью издали в 1846 году. Тогда-то она и получила свое название по имени своего последнего владельца. До наших дней Хроника, к огромному сожалению, дошла только в перепечатанном виде, так как ее рукопись конца 16-того века оказалась утрачена - при невыясненных обстоятельствах.

                История создания Хроники.

        Место создания Хроники, предположительно, Западная Белоруссия, Новогрудок или Слуцк, в те времена входившие в состав ВКЛ. Проанализировав текст повествования в его заключительной документальной части, исследователи пришли к выводу, что автор Хроники, вероятно, входил в близкое окружение князя Михаила Слуцкого.

       Старинный княжеский род Олельковичей-Слуцких принадлежал к аристократическим сливкам древней Литвы, родоначальник его – племянник короля польского Владислава-Ягайло Ольгердовича, внук Ольгерда и правнук Гедимина - Александр (Ольсь, Олелько) Владимирович, женившийся на княжне Анастасии Васильевне, которая приходилась  внучкой великому князю Витовту и великому князю Дмитрию Донскому, поскольку она была дочерью Софьи Витовтовны и великого князя Московского Василия Дмитриевича. Михаил Олелькович, патрон автора Хроники, - младший сын Олелько и Анастасии, князь Слуцкий и Копыльский, плохо закончивший, между прочим – в 1481 году его казнили за участие в заговоре против великого князя Литовского Казимира IV.

       Другим членам семьи в жизни повезло больше, но все-таки род продлил свое существование недолго и в 1612 году пресекся, со смертью его последней представительницы, Софьи Юрьевны Олелькович-Слуцкой-Радзивилл, супруги князя Януша Радзивилла.
       Княгиня Софья немало сделала для своей родины, Слуцка, и не забыта там до сих пор. Своим замужеством она предотвратила междоусобную войну, обвенчавшись с молодым Радзивиллом под гром оружия, а затем добилась того, что ее наследственные владения, Слуцкая область, не были переведены в униатство, поскольку она, также как и все ее предки, сохраняла верность православию. Радзивиллы, чей род начинался с языческих верховных жрецов, к тому времени стали протестантами, но им было выгодно сохранять религиозную обособленность наследственных владений княгини как противовес власти римской церкви, поэтому в семье мужа она нашла поддержку в этом вопросе.
       В Слуцке Софья была прославлена и ныне почитается как святая, мощи ее были обретены нетленными, целы по сию пору  и находятся в Свято-Духовном кафедральном соборе в Минске. Князю Михаилу Слуцкому святая княгиня Софья Радзивилл приходилась внучатой племянницей.

       В общем, если подытожить, то можно сделать вывод, что Хроника Быховца писалась при очень  значимом княжеском дворе. Автор ее, оставшийся для истории неизвестным, по некоторым подробностям, имеющимся в тексте, может быть идентифицирован как  придворный князя, местный уроженец, западный белорус, вне всякого сомнения исповедовавший православие.    
       При работе над Хроникой он, вероятно, использовал несколько старинных летописей, писавшихся в Новогрудке (поскольку в этом городе летописание велось издавна). Эти летописи он и переработал, и дополнил. Хроника составлена как бы из нескольких кусков, первоначально имевших различное происхождение. Здесь есть и заимствования из Галицко-Волынского летописца (события времен великого князя Миндовга).

                Достоверность Хроники.

       При сравнении текста Хроники в этом своем разделе с текстом Ипатьевского свода, куда входит Волынская летопись, совпадение обнаруживается весьма точное. 
       Однако Галицко-Волынский летописец закончил свое повествование в 1292 году и не содержал достаточных данных о начальных веках Литвы. Недостаток сведений автор Хроники Быховца восполнил за счет устных народных преданий, то есть эту часть повествования Хроники правильнее отнести к фольклору. Кроме того, в тексте немало путаницы с именами князей, датами событий и самими этими событиями, что породило много вопросов, ставших дискуссионными.
       Особенно спорен важный эпизод с Киевским походом Гедимина (вплоть до отрицания самого факта похода в принципе).
       Описание Грюнвальдской битвы, как полагают историки, было искажено автором намерено (оно явно предвзято и содержит рассказ только о битве литовского войска с немцами, проигнорировав участие в битве поляков и бросив им обвинение в бездеятельности во время сражения).

       Однако последняя часть Хроники (в отличие от легенд, приведенных в начале), от 1453 года и далее, полностью самостоятельная и признана строго достоверной, что делает последние летописные страницы ценным источником по истории Великого княжества Литовского за это время. Писатель, выступавший в первых главах Хроники как компилятор, в последней ее главе становится в полном смысле слова ее автором. Человек, приложивший руку к заключительным страницам Хроники, по всем приметам являлся и очевидцем, и участником описываемых событий.

       Исследователи и историки разных лет относились и относятся к Хронике Быховца по-разному. Одни ей верили во всем и продолжают верить, другие критиковали и критикуют, считая ее источником «темным и исполненным анахронизмов и искусственных сближений», поскольку хронист «собрал множество легенд сложившихся в качестве местных и родовых преданий многих областей и фамилий литовских, но вместо того, чтобы передать материал в том виде, в каком он его собрал, составитель подвергнул его насильственной, искусственной группировке».
       В то же время все сходятся во мнении, что «Хроника Быховца представляет собой единственный источник «за время, предшествовавшее возникновению Литовского государства», т. е. содержащей уникальные сведения», к которым тем не менее нужно относиться «не как к строгому документальному или летописному свидетельству современника, а как к позднейшей передаче и своду первоначальных данных», то есть осторожно и критически.

                Обнаружение Хроники и первая публикация.
                Быховец. Климашевский. Нарбут.

       Никто уже не скажет, каким образом Хроника, написанная приближенным князя Михаила Слуцкого, в конце концов в весьма растрепанном виде, без начала и без заключительной части,  попала в книжный шкаф некоего пана Быховца, проживавшего в имении Могилевцы Волковысского уезда Гродненской губернии, где ее в начале 19-того века откопал ученый человек, учитель Виленской гимназии Ипполит Климашевский. Заинтересовавшись необычным текстом, Климашевский немного позднее опубликовал несколько отрывков из «Литовской хроники», как он охарактеризовал эту летопись прошлых времен. Дата первой частичной публикации - 1830 год.

       Кроме того, именно благодаря обнародованным выводам Климашевского долгое время считалось, что Матвей Стрыйковский, хронист 16-того века, создавший первую историю Великого княжества Литовского, пользовался при работе над своим трудом именно Хроникой Быховца. Однако затем было решено, что «Русский летописец» Стрыйковского, откуда он черпал приведенные им сведения, был близок Хронике Быховца, но ею не являлся, так как в изложении Стрыйковского описание отдельных событий отличается от тех, которые дает этот источник.   

       Уже после своего обнаружения и начального этапа изучения раритетная Хроника все еще оставалась во владении пана Быховца (поскольку ее первый исследователь, Климашевский, был участником повстанческого движения и бежал за границу от преследования властей), - Быховец и решил ее судьбу, в 1834 году отослав рукопись Теодору Нарбуту, исследователю и публицисту, известному своими трудами по истории Литвы (ему принадлежит обширное сочинение «Древняя история литовского народа», за которое он был удостоен награды лично от императора Николая I – перстня с бриллиантом).
 
       Нарбут проживал в имении Шавры Лидского уезда Гродненской, а с 1843 г. Виленской губернии. Там Хроника Быховца и находилась  до 1864 года, а далее ее след теряется. Хроника могла осесть в собраниях современной Литвы и современной Беларуси, но там ее до сих пор никто не обнаружил.  Куда она пропала, неизвестно.
       Зато известно, что сыновья Теодора Нарбута участвовали в восстании 1863 года, поэтому в Шаврах могли происходить обыски, с изъятием разных бумаг. Самое фантастическое предположение относительно судьбы Хроники – она до сих пор цела, только ее все еще не обнаружили в полицейских архивах времен Российской империи. В общем, хорошо, что Нарбут ее опубликовал – в 1846 году, целиком, вместе с примечаниями, которые имелись в ней на полях (причем на польском языке), и даже с приложением в виде факсимиле листа № 25 оригинала.

                Описание Хроники. Вопрос подлинности.

       Издание сопровождалось комментариями Нарбута, в которых он также подробно описал, что из себя представляла древняя рукопись: «Рукопись в четвертку, 20 листов (следует понимать тетрадей), польским письмом XVII в., писано мелко, ровно и сжато, очень чисто, на старой бумаге, водяной знак которой показывает местную польскую фабрику»; на обороте последнего листа почерком XVII века было написано: «Хроника литовская с русского языка переведена на польский», хотя в действительности рукопись была не переведена, а лишь переписана (передана) в польской транскрипции. Еще Нарбут указал, что хроника состоит из трех частей, первая – до момента смерти короля Миндовга (1263г.), вторая – с 1263 до 1320 года, а третья охватывает промежуток с 1320 года по 1506 год - заключительный.

Рукопись не имела начала и конца и содержала пропуски в тексте. Исследователи считают, что в ней не хватало (были потеряны) порядка 35 страниц как минимум (по максимальному подсчету «всего в рукописи было около 190—200 страниц, а потеря равняется примерно четверти текста»).

Начинается рукопись со слов: «были у том месте. Бачечы так великую силу людей его, были огорнены страхом великим». А заканчивается словами: «Татарове же, которые не были в битве, а ходили еще по загоном и не ведаючы о том приходили с полоном, да...»

Далее следовала приписка Нарбута: «В самом конце рукописной хроники, как будто в виде приписки, приведено следующее: «А се родословие князей витебских».

На полях первых девяти страниц рукописи были (кем-то) сделаны отметки о содержании. Отметки эти написаны на польском языке, из чего следует, что в оригинале их не было, потому что оригинал написан на русском, хотя и переписан латиницей.

       Нарбут широко использовал Хронику в своей Истории Литвы… надо сказать, что он писал свою «Историю» примерно также, как неизвестный автор 16-того века свою Хронику – компилируя различные тексты различной степени достоверности и добавляя в них по ходу дела недостающие либо разнообразящие повествование детали. Если Николай Карамзин, автор «Истории государства Российского», заслужил именоваться последним летописцем, то автора «Истории Литвы» Теодора Нарбута, жившего через столетие после Карамзина, можно назвать романистом. Читать его интересно, но верить ему, тем более слепо, не стоит.

       (Впрочем, все больше подвергается в наше время критике и «летописец» Николай Карамзин, причем заслуженно, - даже если оставить в стороне его про-западный подход к делу, его растиражированная История составлялась с недостаточно бережным отношением к старинным текстам, что практически доказано, - то есть искажения имели место).    
   
       Именно не оставшееся тайной неразборчивое отношение Нарбута к первоисточникам даже заставило некоторых ученых (например, поляка Казимира Ходыницкого) высказать сомнение относительно того, а была ли она на самом деле, эта Хроника Быховца, не выдумал ли ее сам Нарбут вместе со всем ее фантасмагорическим содержимым. Вот если бы Хроника нашлась, тогда дело другое! Хроника не нашлась, однако удалось разыскать письмо владельца рукописи, Быховца, которым он сопровождал свою посылку Нарбуту, а также еще письма родственника историка, содержащие сведения об издании Хроники. То есть отрицать факт существования старинного раритета не получилось. Не придумал ее Нарбут, а вот в своей работе ее сказки использовал, расцветив их вдобавок блестками собственной фантазии.    

       Рукопись Хроники Быховца первоначально была написана на западно-русском (белорусском) языке кириллицей, но затем (в конце 16 века или в 17 веке) была переписана, на том же языке, но в польской транскрипции (польской графикой, латиницей).

       Сравнение текста:
       Ипатьевская летопись: «и посла на нъ вои своъ, хотя оубитии я, онъма же оувъдавшима и бъжаста ко князю Данилоу и Василкови, и приъхаша во Володимеръ. Миндогови же прiславшю слы своя, река: «Не чини има милости». В переводах букву «ъ» («ер», «твердый знак» обычно дают как гласную букву «е»: «вои своъ» - «вои свое». Иначе это не читабельно. 

       Хроника Быховца: «у posla, na nich woj swoj, chotia ubity ich, onimo ze uwedawszyma у bezasta ko kniaziu Danilu i Wasilku, у pryiechali wo Wolodymer. Mindohowi ze pryslawszy posly swoj, reka: «Ne czyni ima milosty». Это русский текст, написанный латиницей. В таком виде Хроника дошла до своих издателей в 19 веке.         

       Современные исследователи Хроники Быховца сталкиваются при ее изучении со многими вопросами, причем самый первый задает непосредственно текст, то есть тот его вид, в каком он дошел до наших дней, и это вопрос к тому неведомому переписчику, который переписал слова, написанные кириллицей, латиницей. Как он это сделал? Какими именно буквами латинского алфавита были переданы буквы оригинала? Этим вопросом задавался еще Нарбут, решив его в пользу наличия в первоначальном тексте признаков западно-русского произношения. Пример:

       Ипатьевская летопись: «во осень оубитъ бысть великии князь Литовьски Миньдовгъ».
       Хроника Быховца: «Uw oseni ubit byst weliki kniaz litowski Mindowh, samoderzec byw wsey zemli Litowskoy».

       Перевод Нарбута: слова «во осень» из Ипатьевской летописи и «Uw oseni» по изданию Нарбута на русский язык переводят так: «у восени», поскольку белорусы произносят слово «осень» с придыханием: «восень».

       Работая с текстом Хроники, Нарбут еще в 1838 году высказал очень отвечающее его художественному восприятию истории родного края предположение, что сведения, содержащиеся в этой рукописи, когда-то в глубокой древности были записаны «на краевом языке» (то есть местном наречии), но особыми письменами наподобие готических рун (которые употреблялись только здесь, «в своем народе», а потому остались неизвестными для широкой общественности), – и сделано это было на деревянных дощечках, которые позже и складывались в книгу. Затем текст с уцелевших в исторических катаклизмах дощечек был переписан на пергамент, затем попал в руки составителю Хроники, а затем уже, ему, Нарбуту, в руки.
       Однако научное сообщество как-то не очень хорошо отнеслось к этим предположениям, и вскоре их раскритиковали, практически не оставив в них   камня на камне. В 1840 году, в своей статье «О литовских летописях», ученый И. Данилович, как об этом пишут, «успешно опроверг фантастические представления Нарбута». В 1846 году Нарбут издал Хронику уже без этой сказочной увертюры и больше не возвращался к высказанной было версии о «краевом языке» и «деревянных дощечках». Хотя ему наверняка было ее жаль – это ведь так красиво… языческие жрецы писали книгу об истории своего народа на родном языке, вычерчивая руны на деревянных страницах… Нарбут был патриотом своего края и отчаянным романтиком. 

       Тем не менее есть еще один важный аспект, на котором следует остановиться. Во времена Нарбута под «литовским» языком понимался не современный литовский, а западно-русский, белорусский язык.
       Тот же критик Нарбута, Данилович, писал об этом так: «я докажу, что чисто литовские летописи существовали, и смогу убедить, что приводимые Стрьшковским в разных местах его работы выписки показывают, что хронисты употребляли ЛИТОВСКИЙ (подчеркнуто Даниловичем) диалект, каким никогда не писали русские летописцы». Далее он укоряет Стрыйковского, который «не хотел или не умел показать особенности, отличающие литовские летописи от русских». Значит (вывод современного исследователя), «говоря о «литовском диалекте», Данилович имел в виду не литовский язык, а белорусский, потому что спутать языки русский и литовский невозможно».
       Между прочим, Данилович полемизировал по данному пункту уже не с Нарбутом, а с другими учеными (Шлецером и Крашевским), «которые считали, что в Литве до христианизации письменности не было, вернее, что до этого года в Литве вообще не умели писать и не писали ни на каком языке».
       Но дело в том, что Данилович имел ввиду русские области Великого княжества Литовского, обладавшие высоким уровнем цивилизации, между тем как его оппоненты, эти Шлецер и Крашевский, тоже были по своему правы, – просто они имели ввиду другую литовскую область, Жемайтию (у русских Жмудь, у немцев Самогития), тоже входившую в ВКЛ. Коренные жители этой обширной литовской области говорили не на западно-белорусском, а на своем родном, отличном от русского, языке, и у них не было письменности до 16-того века. Старинное Великое княжество Литовское, Русское, Жомойтское и прочих было многонациональным государством, причем каждый входивший в его состав народ, с учетом своей этнической национальности, одновременно мог быть идентифицирован и по своей государственной принадлежности. Литовцы, которые были русскими… Литовцы, которые были жемайтами… Кто бы знал, что все так запутается со временем.

                Издания Хроники: 1846, 1907, 2002.

       Хроника Быховца, помимо частичного издания 1830 года, издавалась полностью два раза: впервые Нарбутом в 1846 году и второй раз в составе тома XVII Полного Собрания Русских Летописей (ПСРЛ) в 1907 году.
       Сегодня с нею можно ознакомиться на сайте «Восточная литература». Это издание Хроники Быховца осуществлено путем сличения двух прежних изданий и снабжено пространным информативным комментарием.

В двух осуществленных в разное время изданиях Хроники было допущено много несуразностей, ошибок и опечаток, связанных с разделением или не разделением соседних слов, с транскрипцией и заглавными буквами. В третьем издании, осуществленном в электронном виде в 2002 году Редакционной коллегией на сайте «Восточная литература. Библиотека текстов средневековья», эти неточности были рассмотрены и по возможности устранены, что отмечается в «Предисловии» к сетевой версии издания.      

       В заключении необходимо добавить, что все читатели и исследователи Хроники дружно отмечали, что ее автор, тот самый, который так неаккуратно обошелся с историческим материалом, «подвергнув его насильственной, искусственной группировке» и так далее, - так вот, все сходятся во мнении, что неизвестный летописец был человеком одаренным, писал талантливо, занимательно… настоящий беллетрист… и читать его интересно – до сих пор.

       Я хочу завершить это краткое повествование, посвященное стариной летописи,  упоминанием о том, что в 2009 году в одном из древних белорусских городов, Бресте, был открыт  впечатляющий памятник, посвященный его Тысячелетию. Осененные крестом Ангела-Хранителя, вокруг колонны сгруппированы фигуры наиболее значительных деятелей, оставивших свой яркий след в истории края. Среди князей и воинов разных эпох скромно стоит фигура летописца. Ученый человек держит в руках книгу и перо. Никто не вспомнит королей и героев, если он о них не напишет.    
2012г.
*****
Использованные материалы:

Сайт «Восточная литература». СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ВОСТОКА И ЗАПАДА
http://www.vostlit.info/common/about.phtml?id=658

«Теадор Нарбут. Шавры»