Откуда берутся хобби

                -Ооо!!! Ручная работа…
                (Женя, моя юная подруга – дизайнер)

          Очень люблю вязать и крючком и спицами. Крючок даёт больше возможностей для проявления творчества, поэтому он и есть мой основной вязальный инструмент. Вяжу шали, палантины, блузки и всё должно быть ажурное-ажурное, воздушное. Вещь не стоит создавать, если такую же можно купить в магазине. Вывязанное изделие должно быть таким, чтобы «Все ахнули и сдохнули», а пройдя мимо обязательно оглянулись, не понимая что за этакое проплыло мимо. Я люблю вязать, причём модели для исполнения люблю выбирать посложнее и поизящнее. Стараюсь.

         Бабушка моя, Черепанова Марфа Ивановна, была  из многодетной казачьей семьи. Тогда было заведено, чтобы девушка с детства шила и вязала для себя приданное. Сколько я её помню, она всегда вязала вещи людям на заказ. Старалась заработать, зарплата-то была маленькая – 300 рублей старыми деньгами. Поэтому она стремилась передать своё искусство вязания своей внучке, т.е мне, чтобы было у меня ремесло в руках. Сама бабушка была большой искусницей в вязании, научила и меня вязанию спицами и крючком. В подростковом возрасте я уже щеголяла в самосвязанных кофточках и шарфиках.

        Работала бабушка в Алма-атинском театре оперы и балета имени Абая сначала гардеробщицей, а потом контролёром. Спектакли заканчивались поздно. Например, опера Кармен заканчивалась в половине двенадцатого ночи, поэтому поздно ночью, приходя с работы домой, она пила чай, а затем садилась связать спицу, другую, чтобы быстрее выполнить заказ. Часто вязала долго,  до четырёх часов утра, и я вязала вместе с ней. Любила я эти наши с ней ночные посиделки: везде тишина, а мы сидим рядом, слушаем радиоприёмник «Рекорд», динамик которого затянут желто-оранжевым шёлковым переплётом, и, беседуя, вяжем, вяжем, вяжем.   

         Вспоминаются слова тёти  Маши, бабушкиной соседки, сказанные в мой адрес:
- Какая молодец! Сразу три дела делает – вяжет, ноги парит и разговаривает.

         Сейчас, когда я уже сама в преклонном возрасте, сполна могу оценить бабушкину настойчивость, с какой она не просто вовлекала меня в процесс вязания, а учила любить сам процесс создания новой, как сейчас бы сказали - эксклюзивной вещи.

         Однако, было время, почти два десятилетия, когда вязание было напрочь заброшено. Дело было так. Я для своей маленькой дочери Ксении ежегодно вязала к новогоднему утреннику новогоднее платье – снежинку. В детском саду обычно принято мальчиков наряжать зайчиками, а девочек – снежинками. Начинала я  снежинку вязать крючком в конце лета, и к Новому году платье было готово.
       
         Вязание у меня всегда лежало под рукой – на спинке дивана. Однажды в воскресное утро Слава, мой сын семиклассник, с размаху сел на диван, и тонкий крючок вошел в его затылок. Все замерли. Стало страшно. Вызвали скорую. Приехавший врач некоторое время пытался вытащить крючок из головы. Он и крутил и вертел его. Но тщетно! Нас с сыном повезли в больницу.

        Примерно через полчаса выходит сын Вячеслав с забинтованной головой, оказывается тонкий вязальный крючок не смог пробить кости черепа и скользнул под кожу головы. Обрадованные мы ехали домой в автобусе, и даже забинтованная голова Славу не печалила: он был в центре внимания окружающих (голова пробита, кровь на рукаве) и по пути рассказывал попутчикам о травме. После этого случая вязание было убрано на долгие годы.

        Умер муж, выросли и разъехались дети, я заскучала и опять взялась за тот же самый крючок – реликвию, вытащенную из головы моего сына. Мой любимый крючок – ещё бабушкин. Родственники с удовольствием носят связанные мной вещи.