Прогулочка

                Из цикла «Зарисовки из туристских странствий»

      Не вовремя я организовал этот пробег, ох не вовремя! И снег ещё не уплотнился – начало зимы, и лыжни ещё не проторены на трассах однодневных маршрутов.
      Но это ещё не главная беда, главная в том, что группа подобралась как в обычную прогулку, т.е. все желающие: и те, кто владеет лыжами и те, кто падает даже на несложных спусках. А главное – я ещё и сам не ходил по этому маршруту, не знаю его сложности. Короче: походец авантюрный.

      Разведка части маршрута уже была. Этой осенью, втроём мы проскочили от Вершины до подъёма на гору. Здесь в распадке мы заночевали в крохотной избушке вблизи ключика на заросшем склоне.
      Избушка на курьих ножках едва вместила троих, но завесив окно-амбразуру и вход кусками прорезинки, мы спаслись от осенней ночной сырости и холода. Спаслись, да не очень – Боря Андреев утром почувствовал недомогание, и пришлось выходить назад, на станцию Хрустальная.
      Заодно разведали неплохой маршрут по увалу через горы Листвяная и Чубарова. Но выяснить, что это за местность, именуемая «Котёл» не удалось.

      Котёл оставался загадкой. Ещё прошлой зимой, встречая у Вершины своих туристов, я спросил у скользящей мимо группы, куда они спешат в темноте. В ответ прозвучало: «На котёл!». «А что это?» – поинтересовался я. «Он круглый!» – хором и со смешками отвечали пробегающие.
 
      Так что, из всего предстоящего маршрута мне известен только путь по просеке до истоков бегущего у подножья увала ручья и то, что дальше будет какой-то «котёл». И что просека выйдет на станцию Таватуй. Маршрут так и называется – «С Вершины на Таватуй»
      Отсутствие других данных о трассе меня не смущало, я уже много раз водил группы по неизвестным маршрутам. Меня всегда прельщала новизна пути и чувство его первооткрывателя.

      Разведанная часть пути идёт практически по равнине. Ни крутых спусков, ни подъёмов. Однако задержки неминуемы: то у кого-то крепление ослабнет – требуется несложный ремонт, то кольцо с палки сорвётся, то темп движения не устраивает.
      А тут ещё оказалось, что некоторые пошли в поход не позавтракав – пришлось терять час на устройство чаепития. Темп движения явно недостаточен, но приходится мириться – две трети пути ещё впереди, может разбегутся.
      Долго взбираемся на гору, у подножья которой закончилась осенняя разведка. А здесь широкая просека кончается, спуск с горы проходит по узкой визирке. Кому крутизна не под силу – идут пешком.

      В конце спуска поляна и неожиданная изба. И тут мы узнаём, что гора, которую только что перевалили и есть «котёл». Это следует из нацарапанных на избе надписей. Вначале мы думали, что так зовётся это место, но выяснили, что «котёл» – это название горы возвышающейся над избушкой.
      Изба просторная и довольно новая – брёвна ещё не почернели. Отличная печка, вместительные нары. Вправо ведёт тропка к ещё не замершему ключику. На полянке оборудованное кострище. Решаем встать на обед.

      За Котлом начались свежие вырубки. Делянки то слева, то справа от визирки. Иногда смыкаются, и визирка исчезает; движемся, просто придерживаясь направления. Благо, это не трудно: группа растянулась и, оглянувшись мне не трудно прикинуть прямую линию и вперёд.
      После голых вырубок  пошли самые неприятные места – глубокие овраги. Их склоны не вырублены, визирка просматривается, но это никакая не просека, а просто узкая тропа, заросшая молодняком. Её не чистили видимо уже много лет.
      Но не это главное. Главное что овраги имеют крутые склоны и многим приходится преодолевать их пешком по снегу, который в затишье каньонов намного глубже, чем на ровных местах. Карабкаемся через один овраг, но только наденем лыжи как впереди очередной.

      Время уже давно перевалило за полдень, ещё час – другой и наступят сумерки. А как мы пойдём в темноте по такому рельефу – ума не приложу.
      На склоне возвышенности выкатываемся на ЛЭП. Она недавно построена – разбитый бульдозерами косогор ещё не успел зарасти не только кустарником, но даже травой. На выглаженном склоне наледь, но она запорошена и обнаруживаю ее, только соскользнув на своих неокантованных «Туристах» и грохнувшись на лёд. Идущие следом благополучно обходят коварное место.
 
      Через несколько минут я ощущаю сильное жжение поясницы и всего что ниже и вспоминаю что в моём рюкзаке в термосе чай. Сбрасываю рюкзак и вытряхиваю из него разбитый термос.
      Но уже поздно – кипяток через брезент рюкзака уже весь проник на мою поясницу и пятую точку, впитался в трикотаж брюк и проник в ботинки.
      Намок и запасной комплект одежды, в который я непредусмотрительно завернул злосчастную китайскую посудину.  Переодеться не во что, да и некогда – приближаются сумерки, а треть пути ещё впереди. Впрочем, это я так предполагаю, может впереди и добрая половина.

      Преодолев очередной длинный и крутой спуск, жду на полянке группу. За время, пока спустилась последняя девица, я успел замерзнуть. Но меня волнует не боязнь обледенеть, меня тревожит возможность получение травмы на крутых спусках кем-нибудь из участников. И хотя я уже давно поставил замыкающими двух надёжных парней, после каждого сложного участка я стою и собираю всю группу, растянемся – потом не собрать.

      И вот здесь я обнаруживаю идущую к востоку гужевую  дорожку. Куда она выведет – не знаю, но то, что она будет идти, огибая крутые склоны, я уверен.
      А значит, все пойдут на лыжах, не будут их снимать на каждом подъеме и спуске, не будем бездарно терять время.  И будет исключён риск травмирования на крутых склонах.
      И я поворачиваю на дорогу. Неважно, куда она выведет, на какую станцию, но она идёт к железке и идёт по ровному месту.

      Счёт времени потерян. В темноте группа движется не быстрей пешеходов, а кое-кто уже и лыжи сбросил, и бежит трусцой. Но я ясно отдаю себе отчёт, что на визирке я уже сейчас прекратил бы движение и выбирал место для вынужденного ночлега у костра. А ведь утром всем на работу!
      Группа не ропщет, до неё ещё не дошло, в какую ситуацию поставил её авантюрный предводитель. Ему бы всё шагать и шагать к горизонту!

      В разрывах деревьев впереди мелькнули огни. Ещё полчаса и мы выкатываемся в посёлок на наезженную дорогу. Впереди светятся фонари какой-то станции. Это оказалась Аять.
      Дорога приводит к переезду, рядом узкие посадочные платформы без какой-либо станционной будки. Предстоит ожидать электричку вне укрытия. А мороз крепчает и гуляет порывистый ветер.

      Случайный прохожий посочувствовал нам и удивился, что мы здесь на переезде ждём электричку: станция и платформы, оказывается, находятся в нескольких сотнях метров от переезда. Здесь когда-то были временные платформы.
      Спешно бежим по шпалам в указанном направлении. Действительно, здесь станционное здание с отапливаемым залом ожидания. Чёрные печки-голландки, окошечко кассы, расписание движения поездов.
      Из расписания видно, что электричка на Свердловск будет только через полтора часа. Ужас! За это время мы окоченели бы без тёплого помещения.

      Пока я замерзал на переезде мои брюки от поясницы и до ботинок превратились в звенящий  ледяной панцирь. Зайти в тепло в таком виде – значит получить этот лёд в ботинки уже в виде воды. И я разрезаю брюки вдоль лампас и выбрасываю эту ледяную тряпку. Остаюсь в одном шерстяном трико.   Заодно зарекаюсь ходить в лыжные маршруты без брезентовых брюк.
      К счастью, кто-то предлагает мне запасные штаны и, согревшись у печки, я натягиваю этот подарок поверх тонкого трико.

      В Свердловск мы прибываем далеко за полночь, трамваи и другой общественный транспорт не ходят. И мы топаем через весь город пешком. Кто-то догадался затянуть песню. Так, благодаря песне и доходим до Чермета.
      Попытка освоить незнакомый маршрут оказалась неудачной, но зато наполненной приключениями.
 
      Полностью этот переход мы совершили через месяц, но небольшой и мобильной группой. Почти до вершины Котла вела хорошо натоптанная лыжня, но затем она уходила вместе с широкой просекой влево. Вероятно, по этой лыжне и ходили все группы по ставшему популярным маршруту.
      Но мы пошли по своим старым следам через овраги и каньоны восточного склона увала. Убедились, что наледь, где я так неудачно шлепнулся, жива, постоянно подпитывается и растёт. На склоне под снегом сочилась вода, а над снегом «курился» на морозе лёгкий пар.  На дорогу, ведущую с запада к станции, вышли к сумеркам.
                Ноябрь 1967г.