РУКИ

                И.А.Подольный

                РУКИ
                Психологический этюд
                Е.М. –подарившей воспоминания.

      Давно я замечал за собой такую  особенность: иногда  случайно услышанное слово, обрывок чьей-то фразы, кем-то озвученный факт, как волшебная  кнопка на клавиатуре компьютера, переключают меня на совсем иные программы.
      
       Психологи, кажется, называют это ассоциативным мышлением. Я  не всегда могу уловить ассоциации между тем, что вызвало «возмущения» в сознании и переход из одних программ к совсем другим, непохожим ни по логике, ни по содержанию, ни по времени.
      
       Иногда же   эта связь оказывается  прямо на поверхности.Вот пример, поразивший меня самого.

      Просматривая сборник стихов молодой поэтессы, я наткнулся на воистину поэтические строки:
           «Твои руки по мне гуляли …
             Твои губы по мне гуляли…»

     Не захотелось читать дальше: я испугался, что следующие строки могут ослабить напряжение чувств, не дай бог, их опошлить…  Какое слово найдено!   «Гуляли…»
   
       Время – далеко за полночь. Отложив книгу, лег в постель, и так и не понял: далее был сон или непрерывная цепь выплывающих из тумана памяти неожиданных, но совершенно четких  воспоминаний о первой в моей жизни журналистской командировке с редакционным заданием - подготовить фотоочерк о знатной свинарке Александре Евгеньевне Люсковой. Она еще до войны  привезла из вологодской глубинки на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку хряка-рекордсмена весом чуть ли не полтонны.
   
     Присвоили молодой колхознице  звание Героя Социалистического Труда, но на всю страну прославилась она как прототип героини фильма «Свинарка и пастух».
   
    Именно меня послали к героине по особой причине. Незадолго до того областная газета напечатала большой очерк о ней, но в тексте по недосмотру корректоров вкралась ошибка. Вместо «…знатная свинарка Люскова» было напечатано  «… свиноматка Люскова».  Тот, кто помнит те самые 50-е года прошлого столетия, расскажет вам, что должно было произойти дальше. Своих должностей лишились многие сотрудники газеты. Даже в обкоме партии полетели головы… Сама же героиня объявила полный бойкот   всем местным журналистам.
   
    А Москва тем временем  потребовала немедленно прислать фоторепортаж о новом свинарнике в колхозе  «Буденовец». Вызвали мня, вручили бумажку, мол, московская газета «Пионерская Правда» командирует фотокорреспондента в лучший колхоз России…
   
    Вот и вижу толи во сне, толи наяву, как плыву  на колесном пароходике по  реке Сухоне до Междуречья. Встречает мой однокашник по институту и сразу предлагает на выбор охоту или рыбалку. Наш поход по лесам затянулся на целый день, но так и не принёс  ни пуха, ни  пера. Затем мы смотрели  в сельском клубе замечательный фильм по сказкам Шварца. Кто теперь может вспомнить, как шумела старая кинопередвижка? Разве что по  легендарному фильму о Мимино: он привозил ее на вертолете высоко в горы, чтобы устроить праздник землякам.
   
    А я вот помню, как подвыпивший киномеханик то путал порядок смены бабин с кинопленкой, то ставил неперемотанные бабины, отчего фантастика Шварца становилась похожей на абсурд, а король бегал по стране задом наперед. Легко представить, что творилось в зале сельского клуба, и какой урок русской лексики получил молодой журналист.
   
    Назавтра я пешком отправился в колхоз «Буденовец» к Люсковой. Около двадцати пяти километров надо было пройти пешком. Попутного транспорта  не нашлось. Нарисовали мне на тетрадном листе схему, дали компас. И пошел я не по дороге, а кратчайшим путем по лесным просекам с тележными колеями.
 
     К середине дня начало моросить, а к вечеру мой брезентовый дождевик промок насквозь. Решил переночевать в небольшой полупустой деревеньке. Послали в крайнюю избу к старушке со странным именем то ли Степанида, то ли Серафима.  Приняла радушно, затопила печку, чтобы просушить мокрую одежду. Вместо  резиновых сапог дала старые изношенные валенки с клееными из старых автошин калошами. Такие в народе называли «слонами». Сварила котелок молодой картошки. С моей баночкой «Килек в томате», да с лучком с грядки получился хороший ужин. Под  шум дождя спал я на сеновале как убитый.
   
     Утро не обрадовало: обложному дождю не видно было конца. Моё гостевание растянулось на целых три дня. Вот уж мы вдоволь наговорились!Удивительно, но в полусне память, как из тумана времени, почти дословно воспроизводила все  рассказы интересной собеседницы.
   
     Была она родом из поповской семьи. Замуж выдали рано. Муж попал мало пьющий. «За жисть на меня руки не поднял»,- сказала она с гордостью. «Наверное, и Вы его любили?» - спросил я. «А что такое любовь? Он мне про то  ни разу не говаривал. Но требовательный мужик был: Чуть не каждую ночь не уснет, пока свое не получит. Не больно и дожидался, пока в избе  все угомонятся. А на ласковое слово скупой был. Я ему за десять лет шестерых родила, четырех парней, да двух дочек напоследок. Где они все?
    
     Говорят: Господь дал, Господь и взял…   А у меня не Господь, а сельсовет забрал. Мужика в сорок первом отправили на рытье окопов под Ленинград, так мы его больше и не видали. Ни в убитых, ни в пропавших  не  значится.  Вот, я даже и не вдовая получаюсь. Ребят в армию тоже сельсовет отправлял, а вернулся один меньшой, да и тот непутевый». «Что так-то – непутевый? Пьет?» - спросил я.
«… Десять лет, как вернулся. Пьет небольно, как отец, а до сих пор не женат и внуков не нарожал…».
 
    Долго бабушка не возвращалась к этому разговору. Только поздно вечером за стаканом заваренного на травах чая она спросила: «Нет ли у тебя, милой человек, знакомого дохтура в городу, чтоб поговорил с сыном, почему  не женится? Вроде и ранен был не туда…».
 
    После долгих слов «вокруг, да около» она горестно толи спросила, толи сказала: «А знашь, как девки зовут его в нашей деревне?  Рукосуем зовут! Он ко всем бабам под юбки пальцами ползает. А дети-то не пальцами делаются!».

    РУКОСУЙ! Слово это, неожиданно всплывшее в полусне, как молния ударило по  сознанию. За жизнь я его никогда ни до, ни после больше не слыхал.  Неожиданный разряд высокого напряжения яркой вспышкой  соединил вечернюю прекрасную стихотворную строку поэтессы с воспоминаниями  деревенской бабушки полустолетней давности. Круг ассоциаций замкнулся!

    Вот пусть психологи и гадают, что это было: случайное совпадение, или неведомые миру зигзаги человеческого ассоциативного мышления?...

    Со времён той командировки прошло более полувека. Многими новыми идеями обогатилась наука. В школе нас учили, что модель мира трёхмерна. Но ещё тогда один из моих друзей задал учительнице вопрос: «А что, если по каждой из осей откладывать ещё и время?». Ответа он не получил… Наивный вопрос, на самом деле, открывал ворота в теорию многомерных миров. Один из постулатов такой теории допускает, что время может иметь несколько, а то и множество осей, направленных не только из прошлого в настоящее и будущее, но и в противоположном направлении. Кое-кто утверждает, что воспоминания во сне могут происходить от конца к началу. Так может быть, и в моем сне сначала возникла ассоциация «РУКИ – РУКОСУЙ», А УЖ ПОТОМ ВСЯ ИСТОРИЯ КОМАНДИРОВКИ?   Как в том кино, где король бегал задом наперёд…
.