08-29. Факты, отношения и мотивы

Зима, порадовав петербуржцев крепкими морозами в декабре, в январе ударилась в другую крайность – началась оттепель. В не отапливаемых всю зиму помещениях «Спектрэнерго» теплее не стало, к тому же  сполна проявились все самые отвратительные последствия нулевой температуры – лужи и скользкие наледи на улицах, из-за которых стало практически невозможно пройти по тротуару. Дворники убирают все это скользкое безобразие  только на вполне определенных участках дворов или возле богатых фирм, в общей массе Петербург остается заброшенным и бесхозным. Молодое поколение, да и не только оно, непринужденно и бессознательно кидает себе под ноги мусор и  бутылки из-под разных напитков, которые они употребляют на ходу в любом месте, где их обуяет жажда. Тут же, прямо на тротуаре, гадят многочисленные собаки, а в кустах, почти на глазах у прохожих, мочатся представители мужского пола, не ушедшие далеко от четвероногих. И все, что остается от их «деятельности», перемешенное с грязными водами тающего снега, называется улицами Санкт-Петербурга. В Ленинграде я не помню подобных картин, по крайней мере, во времена моей молодости. С появлением демократических свобод все в нашей стране пошло прахом. Вспоминаются мои мрачноватые стихи 89 года о последствиях перестройки для нашего города:

Мой город детства обнажил изъяны,
Следы упадка, духа нищеты.
Дома-дворцы зализывают раны,
От стужи душ коробятся мосты…

Тогда мне еще верилось, что это – временный эпизод в истории. Но прошло десять лет, а  с тех пор мало что изменилось.

Обрисовав таким образом городской пейзаж, характеризующий мое сегодняшнее настроение, перейду к изложению событий. События состоят из фактов – не хороших и не плохих, а таких, какими они единственно могут быть, - и из нашего состояния – отношения к фактам. Не сами факты, а именно наше отношение к ним придает событию окраску хорошего или плохого. Отношение к событию определяет наш скрытый мотив, к сожалению, почти всегда эгоистический. Проиллюстрирую сие жутко мудрое умозаключение на конкретном эпизоде своей жизни.

Моя коллега и соседка по комнате - Таня, увольняется. Она нашла себе хорошую работу, и почти все мы ей завидуем, потому что сами хотели бы оказаться на ее месте. На место Тани наши хозяева будут пытаться найти на год – другой нового человека, заманив его большим, чем у меня, окладом. У меня  прибавится работы, причем даровой: за увеличение количества забот и обязанностей у нас на фирме не доплачивают. Да и положение на фирме такое, что платить особо не с чего – счета пустые, объекты не сдаются, новых заказов не просматривается, а если бы и нашлись, то не понятно, какими силами их делать.

Горбунов – наш очередной Технический директор, уже уволился,  Подруга берется за все дела сразу, но ничего не успевает, а организовать или научить других не хочет. Ее политика мне не понятна, она сильно смахивает на мазохизм с примесью идиотизма. Шеф не дает ей полной свободы, но при этом ничего не решает сам, витая в блаженном неведении и строя маниловские планы. С другой стороны, я явно знаю не все, ибо деньги на заграничные поездки и поездки в города России у них находятся. Из путешествий наши господа приезжают «довольные новым полезным партнерством», но практических выгод для организации от их поездок лично я не вижу. Задержки в выплате зарплаты у нас стали постоянными. Жизнь дорожает, а прибавок к жалованью нет и не предвидится, мы - единственное в городе ЗАО, где администрации платят меньше, чем бюджетникам, а наш рабочий режим не подчиняется никакому КЗОТу. Жаловаться бесполезно: не нравится – уходи.  Рабочие, сидящие на сдельщине, временами имеют заработки до десяти тысяч, но все равно больше года у нас не задерживаются: от нашей организации труда и от качества наших рабочих проектов им хочется повеситься. «Сладкая парочка», по всей видимости, имеет не только оклад, а мы, все прочие, просто альтруисты-мазохисты. Кто помоложе, бегут, как только удается найти место. На оставшихся сваливают недоделки ушедших и проблемы общей бесхозяйственности, преемственности нет, как не было. С увольнением Тани, уйдет последний человек, умеющий  систематизировать документы. Я всей ее работы не знаю, а новый человек может легко развалить весь наш сложившийся порядок хранения архивной и рабочей документации, чтобы потом тоже уволиться, унеся в душе обиду на фирму и оставив после себя новое пепелище.

Мое отношение к увольнению Тани странное. Несмотря на все мои интеллектуальные доводы о том, что данное событие меня должно огорчать, оно меня радует. Более того, я давно его хотела, и теперь, когда оно свершилось, чувствую состояние необъяснимой  эйфории. Давно хочу изобразить  ее портрет, но не решаюсь – это не просто. Но необходимо. Искренне, ничего не утаивая, описав  мое отношение к Тане, я смогу разобраться в себе, разглядеть еще одну грань моей личности в  еще одном моем отражении.

Маленького  роста, с полноватыми икрами ног, короткой стрижкой прямых темных волос, с подрисованными бровями и обычным, не запоминающимся  лицом, Таня не имела в нашей организации врагов и, больше того, пользовалась в коллективе уважением и симпатией. Тридцать три  года. Самый лучший возраст, не только для мужчины, но и для женщины. Признаков старения еще нет, а опыта накоплено достаточно. Если изначально Бог дал человеку мозги, то именно к этому времени они оттачиваются до блеска, память позволяет держать в голове все нужное, а энергия бьет ключом. Наибольшее, чего мы способны достичь в карьере, приходит к нам   до сорока, а кто не успел, тот опоздал навсегда.

Деловые качества у Тани прекрасные: логический ум, аккуратность, внимательность, умение грамотно, вежливо и терпеливо излагать свою точку зрения в деловых разговорах, умение слушать и, в то же время, проводить свою линию: не чета мне, которую легко загипнотизировать, сбить с толку, вывести из себя, запутать.  Таня пришла в «Спектрэнерго» на неделю позже меня и  тоже после сокращения. Английский язык она знала плохо, поэтому вместо должности секретаря, оставшейся за мной, ее взяли на место инженера-экономиста и посадили в одну комнату с Подругой. До сих пор жалею, что этой должности тогда не предложили мне. У Подруги есть чему поучиться:  тот год, что я провела в «суетном ничем» на посту секретаря, для Тани прошел с пользой. Пока мне приходилось осваивать новый круг мелких, но многочисленных обязанностей, Татьяна выполняла функции инженера планово-экономического сектора. Позже ей дали ставку старшего экономиста, а меня перевели на ее место,  и нас посадили в одну комнату. Это совпало с  днем переезда в наш новый офис. 

Танино поведение в тот день меня неприятно поразило и надолго запомнилось. Переезд проходил в три дня. Меня оставили еще на день в старом офисе – я увязывала вещи, которые никто не посчитал своими – кухонную утварь, книги из шефского кабинета. Таня ограничилась упаковкой собственной документации и отправилась устраиваться на новом месте – в нашей с ней комнате. Прибыв туда на другой день, я была неприятно поражена: в маленькой, тесной комнате на двоих, она установила только два своих стола, причем, заняв самое удобное место у окна. Вся остальная мебель – мой стол и наши общие стеллажи -  были даже не внесены.  При всех своих недостатках, я никогда бы подобным образом не поступила.

Подивившись ее поступку, я весь следующий день занималась расстановкой стеллажей с нашей документацией и организацией своего рабочего места. Таня  убыла в местную командировку. Как-то само собой подразумевалось, что у нее  срочная работа, а я более свободна. Это в точности повторяло стиль работы Подруги: та обычно, как танк, равнодушно и нагло прет к своей цели, привыкнув, что подчиненные  должны доделывать за нее ее рутинную работу. За все последующее время нашей совместной работы Таня так не выразила желания подумать об иной расстановке мебели или озаботиться тем, что я сижу в жуткой тесноте!

Работали мы дружно. Таня аккуратно вела бумаги, по многим вопросам знала дело лучше меня, была обязательна, по пустякам не суетилась, многое умела. У нее много разных достоинств. В отличие от меня, она не позволит себе повысить на кого-либо голос, не нахамит даже тому, кто этого вполне заслуживает. Родители воспитали в ней уважение к возрасту: она не могла открыто показать свое недовольство, если  ее оппонент был старше – так ее воспитали. Вообще, она  была очень правильной, очень хорошо воспитанной девушкой из дружной  семьи,   с большим чувством собственного достоинства.
 
Таня никогда не была замужем. Затянувшееся девичество и бездетность  накладывает на женщин плохой отпечаток. Женщина становится излишне правильной и жестокой, такая  сама не сделает глупости,  но и не поймет слабостей окружающих, а главное, незаметно для себя вскоре начнет «сбор плодов в свою корзину». Таня, как истинный Рак по знаку рождения,  нуждалась в прочном тыле, любила уют и удобства в доме, не понимала прелестей авантюризма, аскетизма или самопожертвования. Она точно знала для чего делает то или иное дело и не выходила из рамок порученного, творческая инициатива была ей чужда, потому, что в наших условиях она не видела в ней практической пользы. Она добросовестно исполняла поручения  Подруги или Шефа, но не то, что было бы нужно сделать  вообще.  Одержимости работой  я в ней никогда  не наблюдала.

По всем внешним проявлениям Таню можно было бы отнести к клану интеллигенции. Не выражает вслух своих претензий, не судит других ни за глаза, ни, тем более, в глаза, имеет хорошие манеры, воспитана, сдержана, образована.  По сравнению с ней, я проигрываю во многом: в терпимости, в способности не выплескивать на всеобщее обозрение свои отрицательные эмоции, в умении быть последовательной и не осуждать вслух поведение других людей.

 И все-таки, под интеллигентностью я понимаю нечто другое. Прежде всего интеллигенту должно быть присуще умение ставить себя на место другого и жить интересами дела, которому служишь, в большей степени, чем своими. Для Тани практическая польза и личный комфорт был важнее идеи. Я не знаю, чем она увлекалась, что для нее в жизни было главным. Хотела быть обеспеченной, чтобы иметь возможность реализовать свои желания. Какие? Хорошо одеться? Поездить по миру? Не считать денег на хорошие места в театре, на разные престижные мероприятия? Вопросы поиска смысла в жизни перед ней вроде бы не вставали, особых интересов помимо житейских, я в ней не наблюдала, мои разговоры о философии, религии, йоге, о туристской жизни, о политике, о заумных книгах и фильмах ее не зажигали – меня вежливо слушали, но не сопереживали.  На тему ее личной жизни мы  не говорили – в ее ситуации это могло быть больным вопросом, но, как она однажды обмолвилась, путь матери-одиночки она не понимала: «эгоизм – заводить ребенка без отца, только ради себя».

Работала Таня хорошо, толково,  не возражая никаким, даже самым дурацким указаниям.  Она в совершенстве владела тем, к чему стремятся практикующие – не отождествлялась с работой. В отличие от меня ее не злили странности  нашего бытия и не забавлял юмор ситуаций, она не принимала близко к сердцу неудачи фирмы, по крайней мере, пока они не касались ее заработков. Единственная причина, державшая ее в «Спектрэнерго», была, по ее словам, зарплата и собственная инертность. Словом, поведение Тани было разумным, предсказуемым, современным и … ужасно скучным с моей точки зрения. Со мной Таня не откровенничала, в дружеские союзы не вступала, не говорила за спиной гадостей, но и до защиты моих интересов перед руководством не снисходила. Беседовали мы только  по работе, ни разу не поссорились,  находили общий подход к делу.

Большинство людей живет так, как Таня. Почему я так не умею, не понятно. Я все примериваю на себя, из-за всего переживаю и то готова на великие жертвы, то проклинаю тех, кто не оценил моих жертв. Не повзрослела совершенно. Все ищу какой-то второй смысл во всем происходящем, все никак не приму, что можно прожить жизнь, гоняясь только за житейскими целями, не влезая в философию и мистику происходящего.

А теперь о мотивах. Почему я хотела, чтобы Таня уволилась? При ней я, как мне казалось,  всегда выполняла какую-то мелкую, подсобную работу, пусть и нужную, трудоемкую, но … не выгодную, что ли, не имеющую «товарного вида». Круг моих обязанностей был обширен, но не определен – специалист на подхвате, курьер, счетовод, оформитель  технической  документации и прочее, прочее... Если подумать, то Таня тоже делала не бог весь что – куда пошлют, туда и бежала. Но я все равно чувствовала себя ущемленной: мне хотелось более четких и серьезных обязанностей, за которые можно было бы и спрашивать, и платить больше. А так…  кто, кроме Тани, знал, насколько хлопотно то, чем я занималась? Руководство обычно витает в облаках и не интересуется  «мелочами». Наверное, я ей завидовала. Сама когда-то была молодой, умной и способной, а теперь стала забывчивой, суетной, нервной. Трудно принимать в себе эти изменения. Будь у меня возможность все три года заниматься одним и тем же, я бы уже тоже была специалистом, а так – вечно у кого-то в помощниках. И без всяких доплат в конверте - все три года! Теперь появлялась призрачная перспектива. Пусть все увольняются, а я останусь, думала я. Вернее, так рассуждал мой эго-компьютер. Ему ведь нет дела до философии, согласно которой человек занимает свое в жизни место не согласно его способностям, а согласно накопленной карме. 

С увольнением Тани я надеялась повысить в себе чувство собственной значимости, приобрести новые обязанности и полезные навыки в новой работе. Меня страшила мысль, что на место Тани опять возьмут нового человека и поручат ему то, что могла бы делать и я. Кроме того, я мечтала пересесть за Танин стол, собрать из двух наших неполноценных компьютеров хотя бы один полноценный и обеспечить себя таким образом нормальными средствами работы. Относительно нормальными. То есть мои скрытые мотивы оказывались целиком эгоистическими.

Человек не может быть оторван от своей личности. Мы рассматриваем любое событие через свою личность, то есть через свои отношения, ассоциации, претензии, образы – через все типичные реакции, которые принадлежат нашей приобретенной личности. В течение какого-то времени торжествую я, какого-то – вы. То я сверху, то вы. Жизнь – это колебание между противоположностями. Но в этой игре нет решения. Чтобы достичь решения, нужно войти в середину.

Между хорошей и плохой кармой существует процесс преобразования. Когда между людьми возникают противоречия, начинается этот процесс: тот, кто получает – тратит свои заслуги, тот, кто терпит неудобства – взращивает их. Кто не потеряет, тот не приобретет. При встрече с жизненными проблемами мы не должны считать, что они случайны. Проблема пришла к нам в нужное время и предназначена для того, чтобы мы могли преобразовывать свою карму и совершенствоваться.