Послесловие к повести Дед и Малыш. Глава 19

                Тiльки смертi отримовши вiсть,
                зрозумiв я життя твою цiннiсть.

                Юрiй Зiньковськiй.


       Максимилиан Волошин в одной из своих статей писал, что Армению, Грузию и Россию заставила объединиться угроза со стороны турок и татар, но после того, как эти народы перестали представлять опасность, Союз этот должен неминуемо распасться. Вероятно, он предполагал, что случиться это должно вскоре после шедшей в то время гражданской войны.

       Однако, большевикам удалось спасти Российскую империю от распада. Этому способствовала обстановка – новая угроза теперь уже со стороны Запада. Интервенция, Антанта, фашистская Германия не вызывали сомнения в реальности опасности. Затем вторая мировая война, и новая угроза со стороны Америки с ее атомной бомбой, которую она продемонстрировала, сбросив на маленькую Японию, еще некоторое время поддерживали тот спасительный страх, удерживающий народы в этом изрядно поднадоевшем объединении.

       С ослаблением коммунистического режима у многих, даже простых граждан, появилась возможность выехать за границу, заглянуть за «железный занавес», и к своему огорчению сделали открытие, что люди там живут лучше, чем народ победитель, и у многих граждан закралась крамольная мысль, что, пожалуй, зря их деды и отцы пошли на поводу у Ленина с его большевиками. Пожалуй, все же следовало потерпеть еще некоторое время, поднатужиться, и непременно уже тогда удалось бы приструнить воинственную Германию, и каких бы это не стоило жертв, были бы они несравненно меньшими, потому что после этой войны уже невозможно было бы появление Гитлера, и следовательно, не было бы второй мировой войны, и жили бы сейчас не хуже, чем на Западе или в Америке.

       Это брожение умов, подвижки в сознании народа несколько ослабили чувство страха, и Союз распался. В это время я жил на Украине, и должен признаться, что во время референдума голосовал за отделение Украины. Хотя за это проголосовало большинство и мой голос ничего не значил, но все же теперь не оставляет сознание, что в то время я совершил большую ошибку. В то же время мне казалось, что мое решение было в согласии со здравым смыслом. Ну, во-первых, я  считал, что это ненадолго. Что страсти со временем улягутся, позабудутся обиды, все успокоятся, и эти два родственных народа вновь будут вместе.

       Во-вторых я верил, что это разделение, этот развод приведет к ослаблению и гибели руководящей партии, которая зажирела, обнаглела и продолжала навязывать протухшую идею построения коммунизма, в которую уже никто не верил. Ради своих корыстных целей старались всеми силами удержать власть, свое довольно комфортное существование. И в-третьих я рассчитывал, что с появлением вместо Союза нескольких самостоятельных государств, это вызовет естественный дух соревнования между их руководителями, дабы доказать своему народу, что не зря они отделились, показать, на что способен свободный народ.

       Не знаю, как с первым своим предположением – исполнится ли оно теперь, когда-нибудь, после имевших место событий, но с последним, вижу теперь, насколько я был наивен. Руководящая элита вновь образовавшихся государств, словно соревнуясь друг с другом, пустились во все тяжкие, грабить, растаскивать по своим карманам оставшуюся беспризорной государственную собственность, богатства страны, достояние своего народа. В России удалось как-то сравнительно быстро управиться с этим и взяться за государственные дела, чему способствовала в немалой степени война с Чечней.  Не пришлось для поддержания на необходимом уровне объединяющего страха искать нового врага – вполне годился старый, после событий в Персидском заливе и Югославии.

       Украине же, которая не могла вдруг не почувствовать, какой она стала маленькой, слабой, беззащитной, этот образ врага ну никак не подходил. Отказавшись в своей беспечности под сомнительные гарантии неприкосновенности своих границ от атомного оружия, потеряв разум в азарте раздела общественной собственности, совершенно забыла об обеспечении безопасности страны, в результате чего военно-морской флот так же подпал под категорию имущества, подлежащего разделу, а армия благополучно развалилась сама собой. Оказавшись в таком положении, было бы просто смешно петушиться, вставать в позу перед сильнейшей, оснащенной суперсовременной военной техникой армией Запада.

       И Украина подняла руки, выражая готовность сдаться, то есть вступить в Евросоюз. Если уж вновь отказываться от независимости, то только не в составе России. В конечном счете, из двух зол выбирается меньшее; следуя мудрой народной пословице «лучше с умным потерять, чем с дураком найти». Кто знает, куда заведет неуемный воинственный зуд этого бывшего «старшего брата», куда погонит умирать своих сыновей. Афганистан, Чечня, Грузия – кто следующий? А вдруг там снова одержат вверх коммунисты? Глядя со стороны, порядки там мало изменились, и стоит только сменить вывеску, вернуть символику, лозунги, народ почувствует себя вновь в родной стихии, как после недолгого сна.

       Таким образом Россия вполне подходила в качестве потенциального врага для Украины. И в таком качестве она была охотно принята частью населения, у которого еще были живы в памяти и коллективизация, и голодомор, и колымские лагеря. Но не меньшая часть, которая благополучно пережила советское время и не видела ничего страшно в недавнем прошлом, и не смотря на интенсивную обработку средствами массовой информации, напоминающими о зверствах коммунистов, с сожалением продолжали вспоминать о нем. И даже Ющенко со своими музеями и памятниками оказался бессилен перед тупостью своих соотечественников, «маленьких українцiв». Под конец правления он так «достал» граждан «самостийной» Украины, что они предпочли ему претендента с криминальным прошлым, проглотив даже оскорбления в свой адрес, когда тот назвал их «козлами» («эти козлы проголосуют за меня»).

       Ну что не смогли сделать ни СМИ, ни Ющенко, сделало вторжение России в Крым. Но Россию можно понять. Многие россияне с глубоким сожалением воспринимали щедрость Хрущева, потерю Крыма, потерю Севастополя, и просто невозможно было удержаться от соблазна, когда создалась ситуация, благоприятная для его возвращения. Подобное было сто лет назад, и повторилось бы нескоро. Тогда Ленин с большевиками воспользовался тем, что у власти было временное правительство, и более удобного случая для захвата власти глупо было ждать.

       Теперь же в Украине не было даже временного правительства, после бегства президента оно только создавалось. Депутаты лихорадочно латали прорехи в правительстве, с опаской оглядываясь на Майдан, консультируясь с его лидерами, и Россия без шума вошла в оказавшийся беспризорным Крым.

       Я думаю, что очень многие в Украине приветствовали Майдан, верили, что только теперь в стране наступает эпоха подлинной демократии, когда власть будет под контролем этой «казацкой вольницы»; что пришел конец беззакониям, воровству, всяческим злоупотреблениям. Но надеюсь, что все же немало было в стране людей здравомыслящих, которые с неодобрением следили за развитием событий в Киеве, приведших к изгнанию правящего президента. Нет, я не испытываю ни капли сочувствия к Януковичу, но все же считаю, что следовало бы еще год потерпеть его до следующих выборов. Как ни плох он был в должности президента, но его избрало большинство многомиллионной страны, а тут каких-то, может несколько тысяч в основном молодых людей, возомнили себя умнее всех, лишают это большинство любимого ими президента, правительства. Но даже если это большинство оказалось не на высоте, ошиблось в своем выборе, следовало бы дать ему возможность самому понять это. Как в пословице: «Бачили очі, що купували, їжте, хоч повилазьте». Может быть этот год прибавил бы этому большинству разума и до него дошло бы, что не обязательно выбирать из двух зол меньшее, а взять бы да и вычеркнуть оба зла: и малое и великое, может там, в Киеве подобрали бы что-нибудь более подходящее – умнее, порядочней. Интересно, герои Майдана понимают теперь, что это и на их совести потеря Крыма?

       В связи с этим опять приходит на ум, что все же необходимо поддерживать в стране до определенного уровня ощущение страха, слегка освежающего горячие головы ледяным дыханием. Наблюдая, как новое поколение с самонадеянной решимостью вторгается в медленное, естественное течение жизни, уверенное, что в их силах изменить установившийся порядок вещей, изменить его по своему вкусу, приходишь к печальной мысли, что чужой опыт никого ничему не учит, что уроки истории для большинства, как говорится: «не в коня корм». Кроме того, у этого большинства слишком слабое воображение, чтобы представить последствия своих действий, и просто необходимы время от времени великие потрясения, чтобы вызвать в их душах, хотя бы на время, спасительный страх.

       Помню, после войны еще лет пятнадцать, нет-нет, да и услышишь как заклинание, когда заходил разговор о жизненных неурядицах, о трудностях, о бедности: «Ладно уж, как-нибудь проживем – лишь бы войны не было». И вот спустя почти семьдесят лет вижу на экране телевизора, как молодой человек на Майдане кричит в микрофон: «Я хочу достойной жизни для себя и своих детей», явно не представляя, чем все это может закончиться, что их действия, усилия могут привести к обратным результатам, что не только он и его дети не увидят этой вожделенной достойной жизни. Не приведи Господи узнать этому неразумному поколению, что такое война, чтобы «зрозумiти», что не стоит та призрачная достойная жизнь, что манит их, тех жертв, страданий, горя, испытаний, что приносит война. И навряд ли нам поможет Запад.

       Помню, как к концу войны все ждали открытия обещанного Америкой второго фронта. Они его открыли, высадившись в Нормандии, когда Советская армия пошла в наступление по всему фронту, и финал войны был предрешен. Я присоединяю свой голос к многим голосам, кто придерживается того мнения, что Украине следует надеяться только на себя, и добавлю: на свой разум.

       Не ошибиться бы вновь, выбрать бы в президенты человека разумного, мудрого, прозорливого, который бы сквозь гам мишуры, предрассудков, откровенной лжи, которыми человечество разукрасило свое временное, мимолетное пребывание в этом мире, услышал бы тихий голос жизни.

       Не помню, кому принадлежат эти слова, что человек – животное общественное, тем легче не согласиться с этим определением. Может для удобства классификации животного мира и сойдет, но в основе своей ложно. Не только человек, но всякое животное по природе своей свободно и независимо, и лишь инстинкт самосохранения, угроза уничтожения вида заставляет его объединиться. У медведя, льва, тигра нет необходимости собираться в стадо, стаю. Человека заставила объединиться суровая необходимость. Сначала в племя, затем, по мере того, как опасность росла – в государства, империи, союзы. Не будь этого страха быть уничтоженными поодиночке, люди жили бы обособленно друг от друга семьями, или даже поодиночке, сходясь лишь для спаривания и выкармливания потомства. Я думаю, что это и есть идеальное устройство человеческой жизни, и как всякий идеал недостижим.

       Я замечал, что старики, оставшись со смертью своей половины одни, чаще всего не стремились найти себе пару. В подтверждение этому помню результаты обсуждения в «Литературной газете» вопроса о том, что лучше: жить старикам с детьми или отдельно, и в конце пришли к выводу, что лучше жить отдельно, но чтобы поблизости от детей, которые бы, в случае необходимости, могли бы вовремя прийти на помощь. У меня хорошие соседи, отношения у нас самые доброжелательные, но общаемся обычно мимоходом на улице или через изгородь, и бываем в доме друг друга только чтобы выразить соболезнования.

       Наблюдаемый в настоящее время во многих странах сепаратизм, стремление малых народов к независимости, это неосознанное стремление к идеалу. Со временем развалятся империи, затем многонациональные государства, которые в свою очередь распадутся на племена (партии, кланы, кружки по интересам), и, в конце концов, на семьи, которые будут жить каждая в своем доме, обнесенном высоким забором. То есть произойдет обратный процесс, и начало его, наблюдаемое в настоящее время, в сущности, явление отрадное, свидетельствующее, что жизнь становится более безопасной.

       Накопленные человечеством запасы средств уничтожения достигли таких размеров, что сделало невозможным их применение в широких масштабах – новая мировая война стала просто немыслимой. Человек по натуре оптимист, и верит, и будет верить до конца, хотя история представляет массу примеров обратного, что у человечества все же хватит разума понять, что эпоха завоевательных войн ушла безвозвратно в прошлое, и сумеет сдержать самоубийственные поползновения к мировому господству. Будем и мы надеяться. А что нам остается?

       Продолжение следует...

       Глава 20.

       Люди так глупы, что их насильно нужно 
                вести к счастью.
               
                В.Г.Белинский