Цветок герани

ЦВЕТОК  ГЕРАНИ

Мое утро уже много лет начинается одинаково. Проснувшись, я протягиваю руку, чтобы взять с тумбочки часы. В этом нет нужды, так как мне некуда торопиться, а значит, время не имеет значения, но привычка — великое дело.
Заметив движение, Бувиль выскакивает из кресла и, пробежав через комнату, забирается на кровать. Некоторое время мы просто лежим рядом.
Поднимаюсь. Туалет. Ванная. Кухня. Готовлю завтрак для себя и для Бувиля. Сначала едим каждый свое, но пес справляется быстрее и подходит ко мне за угощением.
Потом прогулка. Было время, мы вылетали из дома на рассвете, я не успевал толком одеться, не говоря уже о том, чтобы позавтракать. Это было давно.
Неспешно идем по улице и в конце ее, за аптекой, встречаем Юновера.
У Юновера нет собаки, зато у него пятеро детей. Выросли и уехали с острова, но отца не забывают. Хорошие дети. Юновер пытался читать мне их письма, длинные и обстоятельные, но ничего из этого не вышло. Нет интереса слушать о жизни людей, которых я не замечал маленькими и не знаю взрослыми.
Мы с Юновером приветствуем друг друга и продолжаем путь вслед за неспешно трусящим впереди Бувилем.
В начале наших прогулок, когда врач посоветовал Юноверу больше ходить, и мы с Бувилем начали то и дело встречать его на улицах и дорожках острова, а потом незаметно подстроились гулять втроем, мы разговаривали. Теперь же больше молчим, лишь иногда отпуская замечания о погоде, достоинствах Бувиля или увиденном на улице.
Старики часто толкуют о прошлом, смакуют его и сравнивают, но мы с Юновером молчим.
Юновер старше меня. Когда он целовался с девушками у залива, я в компании таких же малолетних оболтусов, подкравшись по скалам, свистел и улюлюкал сверху, наслаждаясь своей недосягаемостью, а значит, безнаказанностью. После, в войну, Юновер сражался где-то на континенте, а я, вместе с нашей непризывной по возрасту рыболовецкой бригадой, тянул сети в заливе под охраной сторожевика. Юновер вернулся на остров в тот год, когда я ушел служить на уже мирный, послевоенный флот.
Говорят, что время стирает различия в возрасте, чем люди старше, тем проще им найти общий язык. Но наша с Юновером память различна. Девушки одного из нас казались другому старухами или соплюшками, дела — ерундой, не стоящей того, чтобы тратить время и силы, мы дружили с разными людьми, нас волновали разные события. Мы жили на нашем острове в одно и то же время, но воспринимали его по-разному.
Тем не менее, люди говорят, что мы с Юновером друзья. И это действительно так.
Мы выходим на берег залива. Дождавшись, пока Бувиль обнюхает весь выброшенный морем мусор, оставит «сообщения» и пообщается с другими собаками, возвращаемся назад. Расходимся опять же у аптеки, мы с Бувилем идем домой, а Юновер отправляется на почту за письмами от детей.

У моряков, даже бывших, отличное зрение. Если мы приходим раньше Юновера, я всегда замечаю его издали. Долговязая фигура с тростью неторопливо спускается с холма, идет мимо книжной лавки и сквера.
Вон он, перевалил через вершину холма. Такого дылду не заметить труднее, чем маяк на мысе Ласка.
Всякий, кто выходил в залив, знает: увидел высокую каменную башню с огнем на верхушке, значит, до дома уже недалеко. Стоишь на палубе, небрежно засунув руки в карманы бушлата, покусываешь мундштук трубки, смотришь, прищурившись, как к подножью маяка подбираются рыбачьи лодочки... А это еще что такое?
Мы гуляем рано, в это время улица еще пуста, но у одной маленькой девочки все же нашлось дело. Выбежав за калитку, она торопилась вслед за Юновером.
С каждым годом детей на острове становится все меньше. Подросшая молодежь уезжает в места получше и повеселее и уже там заводит семьи. Оставшихся маленьких людей поневоле замечаешь и запоминаешь.
Вспомнил я и девочку, поспешающую сейчас за Юновером. Курносая обладательница двух тоненьких косичек, она училась в каком-то из младших классов нашей чудом выживающей школы. Проходя мимо школьного двора, я иногда видел малую. Девочка вечно стояла в стороне от играющих детей, с восторгом наблюдая за их веселой возней. Она не обладала каким-либо физическим изъяном, но была, наверное, слишком застенчива, чтобы самой вступить в игру, а никто из сверстников не догадывался пригласить ее.
Я отвлекся на Бувиля и пропустил момент, когда девочка догнала Юновера и заговорила с ним. Видел только, как высокий седоусый старик, сняв шляпу, раскланивается с пигалицей, а та, сделав неуклюжий книксен, бежит обратно к своему дому.
Когда Юновер подошел ко мне, я увидел, что в петлицу у него вставлен изрядно помятый цветок герани.
До сего дня Юновер отзывался о герани исключительно ругательно. Бубнил, что от нее нет никакого спасения, всюду она. Это сильно пахнущее растение с гроздьями красных цветков действительно заполонило все подоконники острова. Оно не имело хода только в дома некоторых старых ворчунов, и те непомерно этим гордились.
Но этот цветок Юновер нес как орден.
С тех пор он частенько появлялся с красным соцветием в петлице.
В юности Юновер ходил на танцы в черном фраке, с белой хризантемой на груди. Волосы расчесывал на пробор и мазал какой-то блестящей дрянью, а тонкие светлые усики пытался затемнить углем. Залезал на эстраду, садился к пианино и играл модные песенки. Мы, мальчишки, висли на заборе, окружавшем танцевальную площадку и демонстративно чихали: ходили слухи, будто фрак достался Юноверу в наследство от дедушки и щеголь хранит одежку в сундуке, пересыпав нафталином.
Во время войны острову было не до танцев, но с наступлением мира народ вновь потянуло на веселье. Выварив воротник-гюйс в хлорке, чтобы стал он, как у всякого уважающего себя старого матроса, линялым, будто выбеленным солеными морскими ветрами, и пошире распахнув ворот над душой-тельняшкой, ходил я на танцы. Юновер, выучившийся играть на трубе и уже обзаведшийся семьей, руководил там оркестром. Фрак сменился белым смокингом, хризантемы — гвоздиками самых немыслимых расцветок. А теперь вот, новая мода. Молодость Юновера давно прошла, но пижонство неистребимо.

В декабре Юновер сломал ногу. Нелепо споткнулся о собственную трость на крыльце почты. Всезнающая госпожа Фрам тут же позвонила в больницу, а потом старшему сыну Юновера. Тот приехал и забрал отца на континент.
На остров Юновер больше не вернулся. Его сын, ненадолго появившийся в городе, чтобы продать дом, оставил номер телефона, и мы даже иногда созваниваемся, но ничего путного из этих разговоров не выходит. Для беседы на расстоянии нужны темы, а откуда они могут взяться у двух стариков, мир одного из которых ограничен телевизором, окном и не совсем понятными ему делами детей, а другого — островом, на котором уже лет двадцать ничего не происходит. Нам хорошо  было молчать вместе.
Мы с Бувилем гуляем прежним маршрутом, но уже не останавливаемся, миновав аптеку.
Теперь никто и ничто не отвлекает мое внимание от пса. Если утро выдается солнечным, я вижу, что в шерсти Бувиля серебрится седина и вспоминаю, как принес в дом голенастого нескладного щенка и суетливо метался по комнатам, выбирая для его лежанки место получше.
Сколько еще лет, месяцев, дней отпущено нам? Когда мой пес уйдет, я не буду заводить нового. Я знаю, что уже не переживу приемника Бувиля. Нельзя заведомо обрекать на сиротство существо столь любящее и преданное, как собака.
Пару раз я наведывался на кладбище. Прибравшись у родителей, проверял надгробие покойной жены Юновера, к которому тот прежде приходил каждый день. Заброшенные могилы производят тягостное впечатление. Хотя, похоже, посещение кладбищ больше нужно нам, живым. Не думаю, что обретшим покой на погосте есть разница, распадается над ними на куски прежде роскошный памятник, или же, благодаря заботливым рукам, почти неприметный бугорок много лет не может сравняться с землей.
Могила жены Юновера прибрана и ухожена. Я же говорю, хорошие дети.
Весной городские власти затеялись менять поребрики возле аптеки, улицу перегородили, и нам с Бувилем пришлось изменить маршрут прогулок. Заложив небольшой крючок, мы проходим мимо дома, уже не принадлежащего Юноверу, мимо книжной лавки и сквера, спускаемся вниз с холма. Мы идем путем Юновера, но никто не поджидает нас в конце улицы.

Когда живешь в городе, даже таком небольшом, как наш, привыкаешь не обращать внимания на шаги за спиной. Мало ли, куда и зачем может торопиться человек. Если ему действительно нужен ты — окликнет.
Быстрый перестук маленьких башмачков по брусчатке.
            - Сударь! Сударь, постойте!
         От смущения у маленькой приятельницы Юновера не покраснели разве что только косички. Она даже забыла, что воспитанные девочки, обращаясь к старшим, делают книксен.
         - Сударь... Возьмите пожалуйста! Это такая игра... Нет, просто учительница сказала, что каждый человек должен быть кому-то нужен. Что если сделаешь доброе дело, обрадуешь кого-то одинокого, то все будет хорошо...
Пухлый кулачок ткнулся в мою ладонь. Девочка развернулась и опрометью бросилась к своему дому. На полпути она все же вспомнила о правилах хорошего тона и, оглянувшись, сделала-таки книксен.
          - Сударь, вы завтра приходите, я вам еще подарю. Честно!
      Бувиль сунул любопытный нос в мою ладонь, на которой лежал помятый цветок герани.

Кто живет в доме рядом с книжной лавкой? Я наверняка знаю этих людей, встречал их в булочной, и на пароме, и в парке, когда там играет оркестр. Дома они иногда судачат об одиноком старике, бывшем матросе, у которого из близких-то один только пес. Так же говорили они прежде о Юновере, но у того не было даже собаки. Одиноких людей часто считают несчастными. Так ли это? Я не знаю, не задумывался. Учительница сказала... Человек должен быть кому-то нужен... 
Маленькая застенчивая девочка каждое утро поджидает одинокого старика, а потом спешит за ним, чтобы подарить цветок. Она верит, что это принесет деду радость. Не знаю, насколько для Юновера, получавшему письмо от кого-нибудь из детей раз в месяц, но ходившему на почту ежедневно, важны были эти маленькие наивные подарки. Не думаю, что мне будет так уж  нужно слышать по утрам звук догоняющих меня шагов. Не люблю герань. С роду не носил пальто и пиджаки с петлицами, не то что это франт Юновер.
Я осторожно расправляю красный цветок и закрепляю его за пуговицу бушлата.


Этот рассказ входит в сборник «Глянь на небо».
ЛитРес
Ridero
https://ridero.ru/books/glyan_na_nebo/