Будь ты проклят, Зак Роджерс! Глава двадцать шеста

Глава двадцать шестая

Когда я въехала на территорию дома, то обомлела.
Повсюду были развешаны разноцветные воздушные шары, и из глубин особняка доносилась приятная музыка. Но моя челюсть отвисла тогда, когда у входных дверей я увидела Зака Роджерс в официальном костюме, в котором он выглядел просто чертовски сексуально. Этот парень был идеален.
Я остановила «Ферарри», и Зак, высунув руки из карманов брюк, расслабленной походкой направился ко мне.
Я заглушила мотор, не переставая смотреть на Роджерса, который остановился рядом с дверцей с моей стороны. Он открыл ее и протянул мне руку. Вложив в нее свою ладонь, я вышла из автомобиля.
Крепко сжимая мою руку, Зак жадно осматривал меня с ног до головы и восхищенно улыбался. Моему удивлению не было предела — ему нужно чаще носить такие вещи, потому что они делали его таким… брутальным, сильным и серьезным. Когда его сверкающие, словно бриллианты, глаза остановились на моем лице, внутри меня все затрепетало от предвкушения этого замечательного вечера. Интересно, что Зак приготовил для меня?
— У меня нет слов, — ошеломленно произнес Роджерс, сделав небольшой шаг назад, чтобы ему удобнее было разглядывать меня. — Ты невероятно красивая, Наоми. Черт! Я не могу передать, насколько ты прекрасна в этом платье…
О, боже.
Комплименты в сочетании с такой умопомрачительной внешностью…просто убийственно хорошо.
На моих щеках был слой тонального крема и пудры, но я была уверена, что даже через косметику было заметно, что я покраснела.
— Спасибо, — запоздало отозвалась я. — Ты тоже… потрясающе выглядишь.
Улыбнувшись шире, Зак подошел ко мне ближе и бережно обнял за талию.
— Я готов смотреть на тебя хоть всю ночь, — сладким, как мед, голосом произнес он.
Его глаза проникали вглубь меня, делая мою кожу гусиной. Я невольно сконцентрировала свое внимание на знакомом жаре внизу живота, разрастающемся с каждой секундой и становящемся невыносимым.
Может быть, к черту все условности?
Мне хотелось впиться в Зака Роджерса страстным поцелуем и отправиться в спальню.
Я чертова извращенка.
— Ладно, — первым из нас отвлекся Зак. — Пойдем, — он потянул меня за руку, которую все еще сжимал, к дому.
Я послушно поплелась за ним.
Когда мы подошли к входным дверям, Роджерс остановился и обошел меня, встав за спиной. Я собиралась спросить, что он делает, но Зак закрыл своими ладонями мои глаза, и я поняла, что он просто не хочет, чтобы я увидела его обещанный сюрприз раньше времени.
— Иди вперед, — сказал он мне на ухо.
Я очень старалась не споткнуться и не упасть. Платье, которое было на мне, стоило бешеных денег, и просто не дай бог, если с ним что-нибудь случится. И эти туфли…
— Поверни направо, — подсказал Зак.
Я так и сделала.
Мы сделали еще несколько шагов, и Зак сказал мне остановиться.
Затем он убрал руки с моих глаз, и я открыла их.
— С днем рождения, Наоми.
Вся гостиная была обставлена красными ароматическими свечами, и они являлись единственным источником света. У панорамных окон приютился круглый, накрытый фруктами и прочими блюдами столик. Где Зак взял его?
Атмосфера была пропитана романтикой. У меня возникло такое ощущение, что пол под ногами завертелся с сумасшедшей скоростью, и мне с трудом удавалось сохранять равновесие. Я была изумлена. Потрясена. Я была счастлива. Мое сердце колотилось в груди с такой силой, с какой птица рвется из клетки на волю.
Слезы радости подкатили к глазам. Я прижала руку ко рту, чтобы не запищать от восторга.
Мне первый раз устраивают романтический ужин. Раньше я не видела в этом ничего особенного. Просто свечи, бутылка вина и много вкусностей. Но дело было вовсе не в этом. Фишка заключалась в том, что человек, делающий это для тебя, вкладывает душу, старается сделать приятно. Дело в том, что даже в этих простых вещах ты видишь смысл, видишь волшебство.   
— Это… — прошелестела я.
Безумно красиво.
— Это… — повторила я.
— Тебе нравится? — поинтересовался Зак, выходя из-за моей спины.
Я с трудом перевела обескураженный взгляд со столика на него.
— Да! Да! — воскликнула я. — Зак, мне очень нравится.
Он скромно улыбнулся и, положив руку на мою поясницу, жестом второй руки указал на столик.
— Прошу.
Мы подошли к нему, и Зак отодвинул для меня стул. Я села и кивнула в знак благодарности. Роджерс занял стул напротив и наклонился вперед. Я с ошеломленным видом осматривала представленные блюда. Ризотто с курицей, равиоли с сыром…
— Ты сам это приготовил? — спросила я.
— Ну-у-у, — протянул он, вытянув губы в трубочку, — у меня было время, хоть и немного. Я старался, как мог.
Я обратила на него не верящий взгляд.
— Что? — шутливо оскорбился Зак. — Я умею готовить. Да.
Я изумленно приподняла брови и покачала головой. Улыбка расползлась на моем лице.
— Невероятно…
— Я не такой уж и зацикленный на себе кретин и козел, каким ты считала меня, — без толики обиды проговорил Роджерс, сверкая в тусклом освещении белыми и ровными зубами.
— У меня были все основания, чтобы так думать о тебе, — поджав губы, пробормотала я и принялась разглядывать название вина.
Зак кратко кивнул. Я заметила, что он нахмурился.
— Я понимаю и не могу обвинять тебя в этом.
Я подняла на него глаза.
— Обвинять меня в чем? — уточнила я.
— В том, что ты ненавидела меня.
Я не знала, что ответить.
Мне не хотелось возвращаться к тем… непростым временам, но я понимала, что разговор состоится в любом случае. Произойдет это сейчас, или через год… мы должны поговорить и разобраться в том, что происходит между нами, и кто мы в итоге друг другу.
Зак, увидев нерешительность на моем лице, виновато опустил глаза.
— Я знаю, что заслужил это, — глухо проговорил он. — Я знаю, что вел себя отвратительно.
Часть меня хотела ответить ему, чтобы он не говорил так, но я должна услышать его раскаяние. Я должна поверить в то, что он способен измениться.
— Прости меня, Наоми, — сказал Зак и обратил на меня полный мольбы взгляд. — Я так виноват перед тобой. Я хочу все объяснить. Я хочу, чтобы ты поняла, что сейчас все по-другому. Пожалуйста, — он протянул ко мне руку через стол и перевернул ее ладонью вверх, — позволь мне все тебе рассказать?
Он ждал, что я вложу свою руку в его и поддержу. Я должна это сделать.
И я сделала это.
Неуверенно, медленно, но наши руки соединились, и пальцы Зака мягко сжали мои.
— Конечно, — ответила я. — Конечно, ты можешь мне рассказать. Обо всем.
Благодарность мелькнула в его аквамариновых глазах, и он громко выдохнул, опустив плечи.
Ему было нелегко, но он собрался с силами, чтобы открыться мне.
Я ждала этого с рвущим душу трепетом.
Зак начала свою историю неуверенно.
— Все изменилось, когда моя мать ушла от отца и бросила меня. Она променяла свою семью на временную интрижку. Она даже не попрощалась со мной… Я вернулся домой со школы и увидел отца, сидящего в гостиной. Он не шевелился. Смотрел в одну точку и молчал. А потом я узнал от него, что мама уехала со своим любовником, и она больше не вернется. 
Зак закрыл глаза и напрягся, словно погружаясь в свое непростое прошлое.
— Мой мир рухнул, — продолжил он. — Все, что было важно до этого, перестало иметь какой-либо смысл. Я больше не доверял людям, потому что все до единого они представлялись мне лицемерами и лжецами, не способными быть искренними и преданными. Я был уверен, что все в этом мире временно, и нет настоящей любви. Нет ничего настоящего.
— И я стал таким же. Я впитал в себя то дерьмо, которым был окружен, и утонул в нем. Я стал им. Мой отец справился с уходом мамы, а я — нет. Мне было тринадцать лет, когда она ушла, и, черт подери, я был подростком. Я был просто ребенком, которого оставили, и это сломало меня.
— Чем старше я становился, тем больше понимал, что делаю правильно, ведя себя жестоко со всеми, потому что люди заслуживают этого, Наоми, — Зак открыл глаза и устремил на меня полный мрачности взгляд, от которого все внутри заледенело. — Не все, конечно же, но… тогда я не понимал этого. Я просто хотел, чтобы люди страдали так же, как страдал я, когда меня бросила собственная мать.
Он сделал глубокий вдох и перевел взгляд к окну.
— Я знакомился с девушками. Я спал с ними и бросал их на следующий день. Я даже не пытался сделать вид, что хоть одна сумела меня заинтересовать. Я был переполнен ненавистью к матери. Я мстил за ее поступок окружающим, хотя в этом не было их вины. Когда я осознал это, было поздно. Я уже не мог остановиться. Эта тьма, которую мама оставила после себя, стала частью меня, и пытаться избавиться от нее было бы равносильно тому, если бы я оторвал от себя кусок. Я превратился в монстра, которому было плевать на чувства других людей. Но… почему я должен быть справедлив к миру, если он не справедлив ко мне?
 Я не могла передать словами, как сильно мне было жаль Зака Роджерса. Я видела его боль — она поглотила его глаза, сделав их почти синими. Я так крепко сжимала его пальцы, что мне казалось, будто я могу сломать их.
— Это нечестно, — прошептала я.
Зак подавленно кивнул и вернулся к своей истории.
— Моя жизнь потерпела еще один переворот, когда я узнал, что отец собирается жениться, — он горько усмехнулся. — За все те годы после ухода матери папа не подпустил к себе ни одну женщину. И для меня стало настоящим шоком, когда я увидел Линдси в нашем доме. Я был взбешен, и это еще мягко сказано, — его глаза виновато припаялись к столу. — Я ушел, и единственный, кому удалось успокоить меня, был Джейсон. Он сказал мне остыть и просто поговорить со своим стариком. Преодолев свой гнев, я прислушался к нему, так как среди этого безумия Джейсон был тем, кому я мог доверять, в ком я был уверен.
— Отец сказал, что в скором времени Линдси со своей дочерью собирается переехать к нам, и все уговоры Джейсона о том, чтобы я не кипятился, перестали иметь место в моей голове. В тот вечер я сильно поругался с папой и не появлялся в доме почти неделю. Я не мог смириться с тем, что мой старик решил жениться на ком-то. Ведь я думал, что он всегда будет любить маму, даже если она предала его. Я видел его боль, и, черт, она была такой, словно он утратил желание жить, словно он потерял смысл…
— Отец сказал мне смириться, потому что он не собирался отступать. Он сказал, что полюбил Линдси так же, как мою маму, и он устал быть один. Но что бы он ни говорил мне, я точно для себя решил, что эта Линдси и ее дочь ни за что и никогда не станут моей семьей. Я помнил то, что сделала моя мама, и ненавидел ее за это всей своей душой, но ни одна женщина, — даже самая замечательная, — не смогла бы занять ее место. В моем сердце, по крайней мере, точно.
— Влюбиться и жить с новой семьей — выбор отца. Но не мой. И я решил для себя, что не буду делать вид, будто счастлив этому.
— А потом я увидел тебя, — Зак осторожно поднял на меня полные печали глаза и выдавил крошечную улыбку. — Тогда я не знал, что ты и есть та самая Наоми Питерсон — дочь Линдси Питерсон. Ты мне понравилась. Очень, — его улыбка стала шире, и мое сердце забилось чаще. — А когда ты назвала свое имя, я возненавидел тебя. Я позволил гневу контролировать собой, и это нельзя было исправить.
— Я стал вести себя, как придурок, хотя… нет, — он ухмыльнулся. — Я всегда вел себя так. Но это меня не волновало даже тогда, когда я грубил Джейсону иногда. Я был уверен, что он навсегда останется моим другом, каким бы придурком я ни был, потому что он знал меня. И на тот момент я не сомневался, что ты такая же, как все. Лживая и лицемерная. Но, слушая тебя, наблюдая за тобой, я невольно приходил к осознанию, что ты отличаешься. Ото всех. И не думай, пожалуйста, сейчас, что я пытаюсь подмазаться к тебе.
У меня и в мыслях такого не было.
Но не сказав этого вслух, я лишь кивнула.
— У тебя есть собственное мнение, — Роджерс стал перечислять вещи, делающие меня уникальной. — Поверь, это действительно редкость, так как меня всегда окружали люди, готовые сказать что угодно, лишь бы стать ко мне ближе. Особенно это касалось девушек. Даже если я оскорблял их, они продолжали строить из себя ничего не понимающих хороших дурочек. И все ради того, чтобы я затащил их в постель и использовал, чтобы потом выбросить. Им нравилось быть мусором. Я всего лишь относился к ним так, как они этого заслуживали.
— Меня хоть и раздражало, но приятно удивляло, что ты не боишься говорить мне в лицо то, что ненавидишь меня. Тебе было все равно, как я отреагирую. Ты с хладнокровным спокойствием выслушивала все мои нападки. И ты не пыталась соблазнить меня. Ни разу, — он говорил и улыбался так, словно гордился мною. — Признаю, твоя независимость и дерзость раздражала меня и порой вводила в приступы безумного гнева. Ты заставила меня усомниться в том, в чем я убеждался на протяжении нескольких лет.
Зак замолчал, поглощая меня влюбленным взглядом.
— Ты сломала мою систему, Наоми Питерсон, — беззащитным голосом произнес он. — Ты другая. Я понимал это все больше с каждым днем. И я ненавидел тебя за то, что ты не слушаешь меня, игнорируешь и грубишь мне. А так же я ненавидел и себя, потому что был настоящим ослом. Мое сердце шептало мне быть с тобой мягче, но я упорно игнорировал это.
— Но как бы я ни пытался убедить себя, что мне на тебя плевать, иногда мои чувства зашкаливали.
— В тот вечер на вечеринке у озера, когда к тебе начал приставать тот парень, я не мог спокойно сидеть на месте. Я врезал ему, потому что чертовски разозлился из-за того, что он посмел притронуться… вообще подойти к тебе. Я давал себе обещание, что не стану лезть, буду держаться от тебя как можно дальше, и что мне плевать на все, что происходит в твоей жизни. Но я не мог проигнорировать то, что тебя пытались обидеть. Я эгоист, знаешь, — Зак невесело рассмеялся. — Я решил, что только я могу причинять тебе боль. Идиот.
 — Я так же не понимал, какого черта творю, когда говорил тебе держаться подальше от Джейсона. Я отталкивал от себя мысль, что просто ревную тебя к нему и не хочу, чтобы ты сближалась с ним, потому что… потому что ты принадлежишь мне, Наоми. Ты всегда была моей. Я просто этого не понимал.
— В какой-то момент я не удержался и поцеловал тебя. Ты была так прекрасна в том платье. Я не мог насмотреться на твои губы. Мне хотелось запутаться пальцами в твоих волосах. Я просто чертовски хотел тебя тогда. Мой мозг отключился, когда ты ответила на поцелуй. Голос разума внутри кричал, что я должен остановиться, так как мы совершаем ошибку. Я совершаю ошибку, целуя тебя, но твои губы были такими сладкими, и я послал куда подальше свою ненависть к тебе. Я просто хотел целовать тебя.
— Я чувствовал к тебе влечение. Непреодолимое влечение. Но я твердил себе, что это не приведет ни к чему хорошему. Я не мог никому доверять, — его голос снизился до шепота. — Только необратимый процесс был запущен, когда ты заявила, что совершенно не удивительно, почему мама бросила меня. Твои слова выбили меня из колеи. Я растерялся. Я был удивлен, потому что все жалели меня, и никто, даже если люди так считали, не решался сказать мне об этом в лицо. Поэтому для меня стало полной неожиданностью, когда ты сделала это — раздавила меня, причинила боль.
— Мне до сих пор очень стыдно за это, — подавленным голосом проговорила я.
Зак накрыл мою ладонь второй рукой и ласково улыбнулся.
— Я знаю, — мягко сказал он. — Я видел раскаяние в твоих глазах, я слышал, как ты извинялась, но ярость ослепила меня. Я пытался выместить свою боль на очередных девушках, с которыми знакомился. Но я злился не только на тебя и на свою мать, которая не вспомнила обо мне ни разу после того, как уехала со своим любовником. Я презирал себя за то, что так жалок и ничтожен. Ведь мое поведение — лишь прикрытие. Я был трусом, потому что боялся открыться кому-то, но отчаянно хотел этого в душе. Я надеялся, что найдется кто-то помимо Джейсона, кто сможет разглядеть во мне сквозь тьму что-то хорошее.
— Я поступил подло, когда сорвал ваше с Джейсоном свидание. Но ты поцеловала его, прямо на моих глазах, и я просто перестал отдавать отчет своим действиям. Я изо всех сил старался задержать его, чтобы ты разочаровалась в нем. Хотя бы на толику. Я жаждал быть не единственным, кто вызывал у тебя отвращение. И это было по-настоящему эгоистично. Это было чудовищно несправедливо по отношению к тебе и к Джейсону. Но я не мог контролировать свои эмоции.
— И я не должен был целовать тебя, зная, что ты нравишься Джейсону. Но в тот вечер ты смотрела на меня как-то по-другому. Я не мог дать этому объяснение, но я чувствовал взаимное желание. Я поцеловал тебя, чтобы убедиться в этом. И я оказался прав. Ты хотела меня. Хотела так же сильно, как я тебя. Ты целовала меня, несмотря на то, что я обижал тебя и наговорил кучу гадостей. Я видел, как твои глаза искрились, когда ты смотрела на меня, и это было по-настоящему.
— У меня сорвало голову, и я наплевал на все. Честно говоря, я не ожидал, что наш поцелуй выльется во что-то большее, но я хотел этого. Я был готов к этому. Уже давно.
Зак склонился над столом, чтобы быть ко мне ближе.
Он заглянул мне прямо в глаза и сказал:
— Это была самая лучшая ночь в моей жизни, Наоми. Еще ни с кем и никогда мне не было так хорошо. Я был счастлив, засыпая рядом с тобой. А когда я проснулся утром и посмотрел на тебя, то представил, что ты могла бы просыпаться со мной в одной постели каждое утро. И я понял, что хочу этого. Безумно. И я был готов сделать все, чтобы воплотить свои мысли в реальность. Но не подумай, что это только из-за секса. Да, — он кивнул, — секс сыграло немаловажную роль. Но дело было в другом. Твои глаза, Наоми. Они не лгали, когда мы занимались любовью.
— Я допустил до себя мысль, что у нас есть шанс… а потом ты заявила, что эта ночь была ошибкой.
Глаза Зака перестали блестеть. Он поджал губы и немного отодвинулся назад. На секунду я испугалась, что эти воспоминания заставят его передумать. Но он по-прежнему сжимал мою руку, и это даровало спокойствие.
— Твои слова очень быстро вернули меня с небес на землю. И я подумал: неужели, я ошибся? Неужели, мои глаза меня обманули, ведь, клянусь, я видел то, что ты испытывала той ночью, как ты смотрела на меня.
— Когда ты ушла из моей комнаты, я растерялся. Снова. Ты заставила меня почувствовать себя идиотом.
— Я разрывался, не знал, что делать. Внутри меня шла борьба. Сердце против убеждений. Чему довериться? — Зак покачал головой. — Я не знал этого. Но я знал, что то, что ты отвергла меня, причиняло боль. Да и плюс это удар по самолюбию, ведь я Зак Роджерс, — он наполовину фыркнул, наполовину усмехнулся. — Это я бросаю и разбиваю сердца, а не наоборот.
— Я пытался злиться на тебя, но ничего не получалось. Я понимал, что ты поступила правильно, отвергнув меня. Одна ночь, хоть и потрясающая, не изменит твоего отношения ко мне. Я должен заслужить это. Я должен показать тебе, что ты можешь мне довериться, чтобы и я мог довериться тебе.
— Я замечал, что игнорировать меня тебе стало труднее. Ты постоянно осекала себя, но искры в твоих глазах, когда ты смотрела на меня, были такими яркими, что их просто невозможно было не заметить. Это вселило в меня надежду.
— Когда я пришел к тебе, чтобы расставить, наконец, все точки над «и», твоя твердая решительность избегать меня ослабла. Это наблюдалось в твоих действиях, в твоем голосе. Ты так же, как и я, проигрывала своим чувствам.
Зак замолчал ненадолго, а потом нерешительно спросил:
— Знаешь, в какой момент я окончательно понял, что сдался?
— Когда? — вопросила я, негромко сглотнув.
— Когда мы были в клубе, и ты вдруг исчезла из поля моего зрения. Я испугался. Просто чертовски сильно. Я обыскал весь клуб, но не нашел тебя. Я стал звать тебя и услышал твой голос. Ты кричала. Ты просила о помощи. Когда я увидел тебя, лежащую на асфальте, а рядом с тобой были те… уроды, — Зак стиснул зубы от злости, — во мне что-то оборвалось, и я отключил голос разума, твердивший, что я должен оставит их в живых. Я бы ни за что не прекратил, если бы не ты. Мысль о том, что тебе нужна помощь — моя помощь — вернули меня в реальность.
Зак, сжимая мою ладонь, поднес ее к своим губам и поцеловал. Я слабо задрожала.
— Ты была такой беззащитной… — его голос сорвался. — Взглянув в твои большие испуганные до смерти глаза, я понял, что хочу защищать тебя. Всегда. Я хочу, чтобы по твоим щекам больше никогда не текли слезы. Я хочу, чтобы ты улыбалась. Я хочу, чтобы ты смеялась. И я хочу стать причиной твоего счастья.
Он, не отрывая от меня глаз, стал по очереди целовать каждый палец на моей руке.
— Если понадобиться, я буду просить у тебя прощение хоть всю жизнь, потому что мне очень жаль, что я так вел себя. Ты не заслужила этого. Ничего из того, что я наговорил тебе. И я искренне надеюсь, что ты сможешь простить меня. Я надеюсь, что ты чувствуешь ко мне хоть что-то, потому что я влюблен в тебя, — его голос дрожал от волнения, но он улыбался. — Я влюблен в тебя, Наоми Питерсон. Я не испытывал ничего подобного прежде, поэтому чертовски волнуюсь, — Зак нервно засмеялся и громко выдохнул. — Сейчас я буду смелым. Я не буду бояться. И я готов услышать любой твой ответ. Если он будет отрицательным, то я сделаю все для того, чтобы заставить тебя передумать. Только дай мне понять, что тебе это нужно, и клянусь, я пошлю все к чертям. Я изменюсь. Ради тебя. Стану лучше. Я стану… сносным. Обещаю. Только скажи мне, чего ты хочешь.
Зак Роджерс был влюблен в меня.
Он признался мне в этом и теперь ждал ответа.
Мысли разрывали мою голову, но я не могла начать говорить. Я терялась среди потока слов, произносимых моим сердцем. Оно пело, оно отплясывало победный танец. Оно готово было вырваться из груди и упасть прямо в руки Заку. Оно доверяло ему.
И я.
Только я не могла сказать об этом вслух, так как растерялась.
Черствый, невоспитанный, эгоистичный мерзавец — это не Зак Роджерс. Точнее это он, но не настоящий.
Милый, заботливый, добрый и понимающий — настоящий Зак Роджерс. Только его хорошей стороне нужно помочь выбраться и поглотить тьму в его душе, которая, я теперь в этом не сомневалась, существовала.
Сморгнув слезы, я приподняла дрожащие уголки губ вверх, изображая подобие улыбки. Ничего не говоря, я встала со своего места и направилась к Заку. Он с искренним любопытством наблюдал за мной. Я остановилась рядом с ним и наклонилась вперед. А затем поцеловала его.
Вот мой ответ.
Отстранившись, я выпрямилась и послала ему уверенную улыбку.
— Вау, — выдохнул Зак. — Это значит: «Да»?
Я засмеялась и кивнула.
— Ага.
Широко и ослепительно улыбнувшись, Роджерс притянул меня к себе и усадил на колени. Его руки образовали кольцо вокруг моей талии, а губы прижались к шее.
— Ты восхитительно пахнешь, — прошептал он, целуя меня ниже.
Я боялась, что потеряю сознание, или мое сердце остановится. Было очень жарко.
Я знала, чем закончится этот вечер, но мне не хотелось торопить события.
— Я собираюсь попробовать одно из блюд, — пробормотала я, стараясь не терять самообладание.
Зак поцеловал мою ключицу и отстранился, чтобы посмотреть на меня.
— Это съедобно? — в шутку поинтересовалась я. — На вид выглядит изумительно, но… не всегда то, что прекрасно снаружи, так же прекрасно и внутри.
Зак ухмыльнулся. Он пододвинул меня ближе к столу.
— Здесь все съедобно. Можешь не переживать.
— Хорошо. Я верю тебе.
Зак заправил волосы мне за ухо и улыбнулся.
— Как мне нравится, когда ты произносишь это.
— Что именно?
— Что доверяешь мне.
Я потянулась к тарелке с равиолями. Попробовав одну штучку, я уже не могла остановиться.
— Это… это изумительно! — с набитым ртом воскликнула я.
Зак рассмеялся и погладил меня по спине.
— Рад, что тебе понравилось.
— Шутишь? Я без ума!
— Тогда ешь и не разговаривай, а то подавишься.
— А ты разве не будешь?
— Ммм, если только ты покормишь меня.
И он открыл рот.
Покончив с вкусными равиолями раз и навсегда, я залпом осушила бокал с вином. Зак внимательно смотрел на меня, точнее на мои губы, и я смутилась.
— Что? — спросила я.
Ничего не ответив, он поднял руку, прикоснулся к моим губам и медленно провел по ним большим пальцем.
— Все. Теперь все идеально, — пробормотал он и поднял на меня глаза. — Потанцуем?
Я подавилась слюной и закашляла.
— Что?
— Потанцуем? — спокойно переспросил Зак.
Оу. Ух-ты.
— Эмм, ладно. Да. Хорошо. Давай потанцуем. 
Я поднялась с его колен, и мы прошли в середину гостиной. Затем Зак пару раз хлопнул в ладони, и заиграла приглушенная медленная мелодия. Я стала оглядываться по сторонам в поисках стереосистемы, а Роджерс наблюдал за мной с загадочной улыбкой. Как он это сделал? Одна его рука легла на мою талию, а вторая продолжала сжимать мою ладонь. Я тоже обняла его за шею, и мы начали покачиваться в такт музыке.
Мне до сих пор с трудом верилось, что это действительно происходит.
— Я не понимала тебя, — вдруг сказала я.
— Ммм? — он, наверно, не услышал.
Я подняла голову, чтобы встретиться с его глазами.
— Я долго не могла понять, кто ты такой, — произнесла я громче. — Да, ты был несносен и отвратителен, но некоторые моменты заставляли меня сомневаться в этом. И когда я думала, что, возможно, ты не так уж плох, ты делал все для того, чтобы разубедить меня в этом и остановиться на том, что в тебе нет добра.
Роджерс послал мне тоскливую улыбку и слабо пожал плечами.
— У меня непростой характер.
Я кивнула, тоже улыбнувшись.
— Да. Я это уже поняла.
Зак крепче прижал меня к себе.
— Но я благодарна тебе за то, что ты открылся мне, — я пыталась унять в голосе дрожь волнения, но это с трудом получалось. — Мы сделали огромный шаг на пути к примирению.
Неожиданно Зак остановился и переместил свои руки на мое лицо.
— Мне недостаточно просто примирения, — проговорил он, пытаясь заглянуть мне в душу. — Мне нужна ты. Целиком. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я хочу, чтобы ты была моей, и только моей. Я могу любить, — сказал он и сократил расстояние между нашими лицами на несколько сантиметров. — И я хочу подарить тебе эту любовь. Мне страшно ошибиться, но я готов рискнуть, потому что чувства, которые ты пробуждаешь во мне, творят какие-то необъяснимые вещи с моим сердцем, а я сомневался, что оно у меня есть
— Оно есть, — прошептала я.
— Да, — кивнул Зак. — Ты помогла мне вспомнить об этом.
Его губы прильнули к моим, и я отдалась бушующему урагану эмоций, рвущему мое сердце на части. Встав на носочки, я крепче обвила шею Роджерса и углубила поцелуй. Я чувствовала, как его руки скользят вдоль моего тела, и все вокруг задрожало… или это я?
— Я хочу снять с тебя это платье, — Зак оторвался от моих губ, чтобы сказать это.
Я провела ладонями по его сильным плечам и закусила нижнюю губу.
— От этого костюма тоже следует избавиться, — пробормотала я, вспоминая, как выглядит его тело без одежды.
О. Мой. Иисус. Я сейчас взорвусь.
Зак дерзко улыбнулся мне.
— Давай поможем друг другу.
Он снова поцеловал меня. Сначала нежно, но поцелуй стремительно перерос в страстный. Зак подхватил меня, и мне хотелось обнять его талию ногами, но платье не позволяло сделать это. Я стала болтать ногами в воздухе, снимая туфли, а затем все же как-то умудрилась повиснуть на Заке, как обезьянка.
Мы куда-то пошли. Сделав несколько шагов, Зак остановился и прижал меня к стене. Мы жадно поглощали друг друга, не в состоянии насытиться. Поцелуев было мало, и мое тело сгорало от нетерпения принять Зака.
Его пальцы впились в мои бедра, и я услышала слабый треск ткани. Он порвал колготки. Вау!
Когда мы поднимались по лестнице, то чуть не упали.
Я не видела, где мы оказались в итоге, так как мои глаза были закрыты. Я полностью сконцентрировалась на поцелуе с Заком, который даровал ощущение невероятной и бесконечной эйфории.
— Наоми, ты должна слезть с меня, иначе я не смогу снять с тебя это чудесное платье, — игривым голосом проговорил он, покрывая короткими поцелуями мое лицо.
Я послушно слезла с него, и прежде чем он успел что-либо сделать, сорвала с него пиджак. Роджерс в легком, но приятном шоке уставился на меня, а затем широко улыбнулся.
— Теперь я, — промурлыкал он и потянулся к молнии на моем платье.
Через несколько секунд его уже не было мне.
Я стянула с себя порванные капроновые колготки и прижалась к Заку всем телом. Я вслепую нащупала пуговицы на его рубашки, пока сильные руки Роджерса блуждали по моему дрожащему телу. Избавившись, наконец, от вещи, под которым скрывался его идеальный пресс, я потянула его к себе, желая стать еще ближе.
— Погоди, — сказал Зак и мягко отстранил меня от себя.
— Что? — нахмурилась я.
— Я должен кое-что сказать тебе.
О боже. Что?
— Из всех девушек, с которыми я спал, в моей спальне была только ты, — сообщил он серьезным голосом.
— Правда? — удивилась я.
— Правда, — кивнул Зак и нежно погладил меня по щеке. — Не хотел марать свою постель бесполезными и временными связями.
Его слова вызвали у меня улыбку.
— Это потрясающая новость, — прошептала я.
Когда наши губы встретились вновь, во мне взорвался миллион эмоций. Зак был восхитителен на вкус и притягателен на ощупь. Я прижалась к нему настолько сильно, насколько это вообще было возможно. Он с легкостью оторвал меня от пола и перенес на кровать. Но мы не легли. Наши поцелуи стали еще глубже, когда я потянулась к ремню его брюк. Я возилась с ним почти минуту, и Зак пришел мне на помощь, избавившись от ремня за считанные секунды. Я наблюдала, как он снимает с себя брюки и остается в одних черных боксерах, идеально контрастирующих с его смуглой гладкой кожей.
Наши руки были повсюду.
Наши тела пылали, и я реально больше не могла терпеть. Но Зак не торопился, словно специально растягивая мои сладостные мучения. Его губы путешествовали по моей шее и ключице, а пальцы касались живота. Я просила его поторопиться. Он не слушал и с дразнящей улыбкой опускал свои губы все ниже, а руки выше.
— Ты так красива, — шептал Зак, проводя языком по моему пупку.
Я выгнула спину и обхватила его шею руками, притягивая его лицо к своему, его губы к своим губам. Мои пальцы впились в спину Зака. Его твердые мышцы пребывали в состоянии острого напряжения. Он лежал на мне, но я почти не чувствовала его веса.
Я помогла Заку избавиться от лифчика.
Затем в стороны полетело наше оставшееся нижнее белье…
И я получила его. Всего.
Я яростно атаковала его рот своим языком и уплывала в океан бурных ощущений.

***

Закончив, мы лежали, обнявшись, в тишине. Зак выводил узоры на моей обнаженной спине, а я смотрела на луну, бросающую в комнату тусклый свет.
— О чем ты думаешь? — шепотом спросил Роджерс.
— Ты совсем не… пустышка, каким я тебя считала, — пробормотала я.
Он тихо усмехнулся.
— Это лучшее из того, что я слышал от тебя в свой адрес, — сказал он и шумно втянул в себя воздух. — Поэтому, если не будешь возражать, я сочту это за комплимент.
Я стиснула зубы, сдерживая улыбку.
— Не возражаю.
Рука Зака легла на мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него.
— Я хочу, чтобы ты знала, — тихо сказала он. — Я собираюсь надолго задержать тебя в своей жизни. Я собираюсь начать все сначала. С тобой. Я хочу, чтобы у нас все получилось. Правда.
Ненависть и любовь шагают в ногу.
Я даже не заметила, когда переступила грань одного чувства и окунулась в другое.
Но мне было хорошо. Здесь и сейчас. С этим человеком.
Я не хотела, чтобы это когда-нибудь заканчивалось.
— Ты был прав, говоря, что я не смогу держаться от тебя на расстоянии, — сказала я, кончиками пальцев прикасаясь к его щеке.
Зак накрыл мою руку своей и блаженно закрыл глаза.
— И я был не прав, — промолвил он. — Ведь тоже не сумел оставить тебя в покое. Но теперь нет смысла претворяться. Мы можем быть честны друг перед другом, и перед самими собой.
Я улыбнулась ему.
— Это точно.
Наклонившись, Зак поцеловал меня.

В нашей игре нет победителей. Есть только проигравшие.
Я и Зак Роджерс потерпели поражение.
Но, расставшись с частичкой себя, мы обрели что-то новое.
Мы обрели друг друга.