Тебе жить с этим грехом

Она никогда не доверяла людям. Уж очень много было всего того, после чего не хотелось доверять.

Многочисленные предательства заставили ее покрыться «панцирем», защищающем от жестокого окружающего мира.

Но когда в ее жизнь вошел Он, она напрочь забыла о своей защите.

Он стал первым человеком, которому она хотела бы довериться. Он был таким добрым и понимающим, что она и не заметила, как влюбилась.

Он был как герой старого любовного роман — сразу же стал отвечать взаимностью, делал «первые шаги», едва ли не каждый вечер устраивал ей «романтические вечера». Они разговаривали по несколько часов каждый день. Между этими двумя не было секретов — они рассказывали друг другу буквально все. И она, та, которая уже давно не доверяет никому, впервые позволила заглянуть в свою душу.

Но все изменилось, когда он предложил ей зайти к нему. И она с радостью согласилась.

Но стоило ей только переступить порог его дома, как она почувствовала, что ее ударили по голове чем-то тяжелым.

Очнулась она в сером и грязном подвале.

В нос бил неприятный запах крыс и гнилого картофеля.

Запястья охватывал холодный металл.

Она дернула руками, пытаясь высвободиться, но, конечно же, ничего не вышло.

Все тело сковывал холод. Легкая одежда никак от него не спасала, и, кажется, только наоборот — охлаждала еще больше.

Она хотела закричать, позвать на помощь, но изо рта вырвалось лишь жалкое подобие всхлипа.

Во рту пересохло, не позволяя ни крикнуть, ни сказать что-либо.

Тяжелая дверь открылась и в глаза, привыкшие к мраку, ударил чересчур яркий свет, заставляя поморщиться.

— Очнулась, наконец? — его голос звучал зло и насмешливо.

— Зачем ты это сделал? — прохрипела она.

— Знаешь, ты такая красивая… Мне очень хотелось бы, чтобы ты была моей и только моей… — он ударил ее по лицу. А после на нее обрушился целый ряд ударов, словно мучитель получил заряд эйфории и бодрости от сделанного.

Неужели это он? Человек, который был так добр с ней, сейчас избивает ее. Что с ним произошло?..

Она до крови кусает губы, зная, что если будет сопротивляться — сделает только хуже. Это разозлит мучителя. Оставалось только терпеть.

Однажды в темный подвал зашел гость.

Она никогда не видела этого человека раньше.

И она думала, что сейчас он начнет избивать ее, но все же, надеясь, прошептала:

— Спасите меня…

— Сейчас, не бойся, — ответил он и щелкнул пальцами, после чего наручники сами собой спали с ее запястий.

Она со слезами на глазах пошевелила кистью.

Неужели она может пошевелить рукой?

После столь долгого нахождения в оковах она и забыла, какого это. Это так приятно, оказывается.

— Кто ты?.. — она переключила внимания на странного гостя.

— Я лишь тот, кто торгует мечтами. Хочешь приобрести мечту, кстати? У меня сегодня скидки и твое желание я продам тебе, взяв за него мизерную плату. Чего же хочешь Ты, прелестное создание?

— Я хочу лишь выбраться… И мне плевать, какова будет расплата…

— Я помогу тебе, — согласился торговец и, щелкнув пальцами, сказал: — Да будет так!

Дверь подвала неожиданно вновь отворилась, а она почувствовала, как в ее руке тяжелеет что-то холодное.

* * *


Она стояла под проливным дождем в лохмотьях одежды, испачканной чужой кровью.

Она выбралась! Она все же смогла!

— Стоишь под дождем? Нехорошо девушке мокнуть и мерзнуть, — она услышала знакомый голос и в тот же миг капли дождя перестали капать на нее.

Она сначала было решила, что это очередное колдовство, но, как оказалось, торговец лишь раскрыл зонт над ее головой.

— Я убила его… — прошептала она, а затем воскликнула: — Я убила его!

— Ты радуешь или печалишься? Ты убила его, и теперь ты свободна.

Покупательница наконец смогла рассмотреть продавца. Но его лицо она не смогла увидеть, ибо его невозможно было разглядеть. Черная шляпа была надвинута ему на глаза, а длинный воротник черного плаща, в который он был одет, доставал ему до носа.

— Я только что убила человека! Человека, понимаешь? — со слезами в голосе воскликнула она.

— Это и есть твоя плата за свободу. Теперь ты вечно будешь жить с этим грехом. Тебе по-другому было бы не спастись. Беги, пока не замерзла, — сказав это, он снял с себя плащ и накинул ей на плечи, оставшись в одном сером костюме. — Замерзнешь и сама помрешь. Ты теперь свободна от его гнета, вот и живи, пока не попала в лапы к кому-нибудь. А мне пора, — он вложил ей ручку зонта в руку и растворился в чуть беловатом тумане, оставив девушку, которая только что убила когда-то любимого человека, под дождем.