Джулия Лу 2 тур

20.1
АльтЫрнативная гениЯльность
http://www.proza.ru/2014/11/28/2112


     «Ох, сколько писем сегодня, сколько работы!  Что ж за переполох-то такой? Срочное собрание? Праздник вселесного масштаба?» - Дятел устало повесил  на сучок опустевшую сумку. Последнее письмо было адресовано ему.

      «Дятил… преглашаем тибя быть членом жури в нашем творчиском конкурссе. Как спицыалиста па ритмам, и паузам.  Конкурсс састаиться на бальшом поле накраю леса завтро утром.  Место для жури… бальшой дуб. Прозьба неапаздывать»
    Дятел с трудом удержался на дереве, покрепче уцепившись коготками за грубую кору: «Что это? Что это такое? Так. Подпись… Альтырнативно-гениальные автары… Кто, простите?»

     - Дятел! Дятел! Привет-привет.  Судя по съехавшей набок красной шапочке, ты тоже получил сие послание? -  Смешливая Синичка бойко вертела головкой. – Не буду тебя спрашивать, кто отправитель. Вижу, что ты не знаешь. Да, можно уже дышать, можно. Что ты замер? И как тебя обозвали? В качестве кого приглашают?
     Дятел молчал, растерянно постукивая по дереву. Синичка покосилась в неровно оборванный листок:
      - А! «Спицыалист па ритмам, и паузам»! Серьезно.  Зато у меня позаковыристей – «глазоострая и мелочиподмечаюсчяя». И?  Планируешь присутствовать? Я – однозначно.  Все дела брошу. Я должна, обязана увидеть своим  «глазоострым» взглядом  этих альтыыырнативщиков! Давай, ты пока в себя прилетай, а я разузнаю, кого еще пригласили. И как обозвали!

      Через час был известен полный состав «жури».
      Помимо Дятла и Синички,  удостоились чести быть приглашенными: Ворон – «разсудительный»,  Аист – «тварящий добро», Филин – «мудрый  чесный и абьективный»,  Соловей – «ниаспаримый талант»,  Кукушка – «мастер сенонимов». В качестве почётного гостя был приглашен Орёл – «оцыняющий машштабное».

      С первыми лучами солнца ветви большого дуба, возвышавшегося  на окраине леса,  приняли жюри в полном составе. Только Аист нервно прогуливался внизу, спотыкаясь о выступающие корни.
      Синичка  нетерпеливо перелетала с ветки на ветку, успевая вертеть головой во всех шести направлениях.  Да, да.  Именно в шести. Потому что загадочные «конкурссанты» могли появиться и сверху, и снизу тоже:
      - Ну, ну? Никто ничего нового не узнал?  Где они, гении эти? Откуда придут? Или прилетят? Или приползут? Не люблю ждать. Не люблю. Сказали же – утром. Утро уже наступило? Окончательно наступило? Сколько ждать будем? Или так по домам и разлетимся? Ой, меня же любопытство моё заклюёт, замучает! Что там? Смотрите. Кто это?

      Первым пришел звук. Над полем стелилось низкое му-у-у, дрожащее бе-е-е,  вторящее ему ме-е-е и, заключительным аккордом, пронзительное хрю-ю-ю…
     Члены «жури», приняв стойку «смирно», мгновенно превратились в родственников Филина, пугая друг друга округлившимися глазами.  Только Аист, негромко щелкнув клювом, спрятался за дерево.

      Впереди массовки вышагивал  небрежно пережёвывающий остатки двенадцатого завтрака Баран:
      - Утра вам све-е-ежего, уважае-е-емое жюри. Спасибо, что все-е-е вы – на ме-е-есте и бе-е-з опозданий. Позвольте-е-е мне-е-е пре-е-едставить вам пе-е-рвого конкурсанта и его работу, произве-е-еденную из глубин сущее-е-го!

     - Что он сказал? – Дятел подвинулся к Кукушке.- Из глубин чего?
     Кукушка только махнула крылом и испуганно «ку-ку-кнула».
     Огромная, пыхтящая Свинья вышла вперед, вежливо кивнула пятачком,  приветствуя сидящих с открытыми клювами птиц, повернулась к жюри задом…
    - Что она делает? Позвольте, позвольте, это же… ку-ку-куча?  - Кукушка спрятала голову под крыло.
     - А-а-а. – С тихим шорохом Аист сполз по стволу и ткнулся носом в мягкую землю.
     - С ума сошли? Вы с ума сошли? Что это? Что? Зачем?  Гадость! Какая гадость! – Синичка возмущенно прыгала с ветки на ветку.

      Возмущенный писк её потонул в визге Хавроньи:
      - Гадость? Гадость? Да у меня вся родня! Вся родня была в восторге! Даже мистер Пиг, даже Хрюн, даже хрюважаемый госхрюдин Салов!  Это же – суть всех сутей, идея всех идей о конечности мира, о хрюнности существования! Мы же пропускаем через себя смысл всех вещей, концентрихрюируя главный замысел! Да моя кума Хавронья полдня визжала от восторга!  Судьи, называется! Жюри-хрюри!  Для вас ничего не значит и мнение самого Карбонатыча? Я возмухрющена! Что вы смыслите в исхрюкусстве? Что вы сами можете? Что? Петь? Издавать странные звухрюки?  Пустое! Ни потрогать искухрюсство ваше, ни полюбоваться!

       И грянул гром? Нет, это был не гром. Каждый «альтырнативный автар» попытался тут же создать свой «неповторимый шедевр», дабы показать, как страшно ошибалось высокое жюри, поддакивающее хором на Синичкино: «Гадость! Какая гадость!»
    
      …Аромат «шедевров» поплыл над полем…
     Синичка в глубоком обмороке рухнула в протянутые крылья Ворона. Дятел, уворачиваясь от  взявшего резкий старт Соловья, стукнулся о ствол, получив легкое сотрясение. Кукушка немедленно вспомнила про то, что она – многодетная мать и поспешила домой. Аист, помогая себе крыльями, отполз в ближайшие кусты и сунул клюв в кротовую нору.  «На триста метров вверх за две секунды! Да я еще ого-го» - усмехнулся Орёл, осматривая панораму сверху.
      Только Филин по-прежнему сидел, не шевелясь и прикрыв глаза.

      Главный Баран  оглядел поредевшее жюри,  стукнул копытом о землю, подумав вдруг, что его предком вполне мог бы быть арабский скакун. Опустив лобастую голову и уверяя себя, что именно сейчас его вытаращенные глаза кажутся особенно выразительными, изрёк:
      - А судьи – кто? – не получив ответа, продолжил. – Солдат ребе-е-енка не обидит… Не-е-ет, это не отсюда. Вот! Большое видится на расстоянии! Что ты видишь све-е-ерху, Орёл?
      - …о...но. Всё   …о...но, - донеслось из-под облаков.
     Баран довольно подытожил:
      - Оно! Искусство! Что я говорил! Летите по домам, глупые пе-е-ечужки! Тепе-е-ерь мы  буде-е-ем общаться только с равно мудрыми!

      - Филин! Филин! Пусть ска-а-ажет Филин! – нестройно заблеяло стадо. – Он му-у-удрый! Не-е-еподкупный.
      Торопливо зацокав-затопав сотнями копыт и копытцев, «альтернативщики» образовали большой круг,  выставив на обозрение свои  многочисленные «шедевры». Бровастый, старый Филин облетел поле несколько раз, то снижаясь, то набирая высоту. Затаив дыхание и перестав чавкать, гении ждали решающего слова мудрой птицы.
      - Госпо…, товари…, хм… Творцы! Мой вердикт таков – у вас получается великолепное,  качественное, однородное и объемное… дерьмо. За сим,  стадо творцов, позвольте откланяться!
      Мощные крылья со свистом разрезали воздух.  Вздох облегчения прокатился  над полем:
     - Вы слышали? Слышали? Он сказал «великоле-е-епное».
     - И «качестве-е-е-нное».
     - И «объё-о-о-мное».
     Молодая Овца, крутя попой,  подвинулась ближе к главному Барану, кокетливо боднула  его в стриженый бок:
      - Твоя идее-е-ея пригласить Филина – бе-е-есподобна! Его оце-е-енка восхитите-е-ельна в свое-е-ей че-е-естности. Только поче-е-ему он назвал тебя "Засимом"? Я так и знала! В те-е-ебе  те-е-ечёт благородная чукотская кровь?!
      Баран гордо поднял тяжелую рогатую голову:
      - В сле-е-едующий раз я наме-е-ериваюсь  пригласить в каче-е-естве чле-е-енов жюри тех, кто сможет оце-е-е-нить нас, скаже-е-ем так – глубже-е-е, пропуская че-е-ерез себя.  Готовьте приглашения для жука-навозника, зеленой мухи и земляного че-е-ервя!
      …Первым грянуло одобрительное хрю-ю-ура!..

20.2
КолдУнская шоколАда
http://www.proza.ru/2014/02/12/43


     - Вот сюда поглянь! Поглянь-поглянь, молодая-недоверчивая! – бабка сунула мне под нос маленькую коробочку. Пахло из нее, честно скажу, не очень.  Хотя содержимое выглядело вполне прилично. Даже съедобно. Похоже на маленькие кусочки небрежно поломанного шоколада.

      - Правильно говОришь, шоколАда это!
      - Шоколадка, - машинально поправила я. И удивилась. Я что, озвучила свои мысли? Вот ведь, как растерялась. И испугалась немножко. Первый раз я в таком месте. Если бы не  Райка! Подбила-таки! «Иди, говорит, старуха всё может. Колдунья настоящая»

     Старуха хрипло рассмеялась:
      - Она, она! Не сумлевайсси! Колдунья! И рецепты у меня - самые что ни на есть настоящие. КолдУнские!
      - Колдовские, - опять не сдержалась я.
      - А ежели ты храмотная такая, шо ко мне притопала-то? Сама и колдунь! –  бабка театрально отвернулась и забубнила что-то в кастрюлю с булькающим варевом.

      Ой, да что я в самом деле! Какая мне разница, правильно она говорит или нет! Я же за колдовством пришла. За исполнением заветного, так сказать. Я робко дотронулась до широкого рукава старухиного платья:

     - Вы уж простите, пожалуйста… Бабушка…
    - «Ба-а-абушка», - передразнила она меня, - бабушка твоя сейчас тебя дома с пирожками и чаёчком дожидаетсси. А она тут старшим грубит! Храмотная больно!

     Но бабка уже не сердилась. Ворчала, скорей, «для порядка». Это было понятно по хитрой улыбке и суетливым движениям сухоньких рук, упаковывающим для меня в чистенькую салфеточку заветные кусочки «заговоренной шоколАды».

      - Так, храмотная! Запоминай теперь. Ляжешь вечером в постелю свою. Глаза зажмуришь крепко-крепко. Шо б до звЁздок! Потом кусочек шоколАды сжуешь. Да, не торопься! Медленно! Про всё подумаешь, что желаешь. Подробненько так подумаешь.  Потом уснешь. Утром, как почуешь, что сон убегает – глаза-то не раскрывай! Еще кусочек сжуёшь. Опять зажмуришься. Крепко тока!  После отожмуришься… И всё сбудется, шо надумала. Топай,  давай. Бабушка заждалася тебя уж.  Денежку вон туда положь, на тумбычку у дверки…
     - Аккуратной стопочкой клади, аккуратной, что бросаешь! И поторопись, электричка последняя уйдет!
      Ой! Это ж, вроде, и не бабкин голос… Кто это сказал? Ко-о-о-т? Вот этот? Рыжий, нагло щурящийся  бездонными глазами? Фу, бежать отсюда надо, бежать быстрее. Да, и прав он, рыжий, электричка-то последняя…

      … Дома я внимательно понюхала и рассмотрела содержимое салфеточки. Ох, неужели я – такая дура легковерная? Такие деньжищи отвалила за пару кусочков шоколадки… Развела меня бабка? Хотя нет, ни словом ведь не уговаривала. Скорее, я ее уламывала колдовское средство  продать. Как она там говорила? «Колдунское»?  Да и Райка говорила, что подействует. У нее-то всё исполнилось. Всё, что пожелала. В лучшем виде!
      
      …Легла.  Привычно посчитала галогеновые лампочки на подвесном потолке. Эх, была-не была!
      Зажмурилась крепко-крепко. Даже в ушах зазвенело! Звездочки суматошной толпой поскакали… Хочу, чтобы…
     Сунула в рот кусочек «шоколАды». Опасливо покатала его языком во рту. Да нет, вроде обычный вкус. Хотя… Хотя… Что это внутри?!
      Уснула.

      …Прислушалась. Да, всё верно. Я проснулась. Нащупала на полу рядом с кроватью салфетку с остатками старухиной ворожбы. Пожевала. Нет, показалось мне вчера, что он, шоколад-то, необычный. Самый обыч…  Ой! Что же это внутри-то?!
      Зажмурилась. Опять до звёздочек, радостно побежавших по проторенному вчера маршруту. Так… "Отожмуриваем" глаза. Бабка, не обмани!
Раз. Два. Три.
      Я вскочила с кровати, схватила пульт и включила телик. Щелк-щелк-щелк… Где новости? Не то, снова не то, опять не то… Где же? Где то, что я заказывала? Почему там всё то же, что и всегда? Где мой заказанный "миру - мир"? Где? Бабка! Неужели  обманула?

      …На тумбочке возле кровати лежали деньги.  И слегка помятая бумажка. Записка, что ли?
      Я машинально пересчитала купюры. Почти вся сумма, оставленная мною на «тумбычке у дверки». Почти. Нескольких мелких купюр не хватает.
      Развернула записку.
      «Храмотная! С твоими желаниями тебе в ООН, НАТО и Страсбургский суд надобно! Я это колдовать не умею. Хотя колдунья я – настоящая, не сумлевайсси!
      Пы.Сы. Деньги твои возвертаю. За минусом расходов на транспорт и  попорченный тобою продукт»…