Хуторские труженики

                Из своих детских воспоминаний остались истории,  рассказанные мне отцом, а рассказано было много интереснейших житейских случаев, но в памяти осталось,  то немногое, что я хочу донести до своего читателя.
         Деда  Антоненко  «Маккарыча» я помню с самого младенчества,  проживали они с бабкой  наискосок напротив нас в хате,  втором дворе от угла своего порядка.
        Дед был трудяга от бога, как говорил отец, ещё той закалки, имелось  в виду дореволюционного воспитания.
         Лёгок на подъём и быстр в ходьбе, чём я сам лично не раз наблюдал в детстве.
            В отличие от нас,  стоящих и ждущих автобус  в станицу,  дед ни когда не пользовался транспортом, а ходил всегда пешком и довольно быстро, составить ему компанию никто не решался, не выдерживали быстрый темп его ходьбы.

              И вот мы наблюдали из окна автобуса,  простояв на остановке около получаса и дождавшись его прибытия, вот такую картину.
           В районе шлюза, стоящего на канале в сторону станицы по   движения автобуса, уже возвращался с покупками из станицы дед  Антоненко,  удивлённые хуторяне с восторгом произносили:
               «Смотрите!  Пока мы ждали автобус, дед сходил в станицу и возвращается обратно». 
      И весь автобус  поворачивал головы к окнам посмотреть на шагающего пешехода.
          На моей памяти дед никогда не пользовался транспортом, даже велосипедом и все что требовалось в хозяйстве, переносил в прямом смысле на своём горбу.
          В трудолюбии ему конкуренцию составлял только дед  Юрьев Степан, но о нём поговорим чуть позже.
        И вот однажды отец рассказал мне одну историю.
           Времена были тогда ещё такие, что земля за третьей лесополосой  не пахалась, не хватало моторесурсов.
             И лежала эта земля,  как говорили целиной и были там травы степные да  луговые, сено получалось просто одно загляденье, главное не проспать и успеть застолбить участок.
          Ценность такого покоса в засушливом районе велика, будет зимой хорошее сено, будет и обилие молока,  а молоко в сельском подворье основной продукт питания.

    И вот начало июня, отец и дед  Антоненко  договорились, что завтра рано утром встречаются на сенокосе  и быстренько обкашивают свои приглянувшиеся участки, так сказать обозначить границы своих сенокосов.
          Отец чтобы не тратить драгоценное время с утра, с вечера позаботился и проверил велосипед на пригодность поездки в степь.
          Вилы и велосипед,  как будь - то  разрабатывались в одном конструкторском бюро и достаточно одного ловкого движения, чтобы вилы закрепить на велосипед. Одним рожком вил закрепляли межу багажником и рамой с правой стороны велосипеда,  а держак ( черенок)  ложился на середину руля.  С косой было немного  по сложней,  отбитую и отточенную  заранее косу разбирали  и собирали по длине держака.
            Привязывалась коса на раму с левой стороны велосипеда.

        Без воды в степи вообще делать нечего, поэтому  трёх литровая банка наливалась под завязку водой из бассейна и чтобы была холодной,  до утра в ведре опускалась в бассейн.
           Утром банку достанут, завернут в мешок, поставят в кирзовую сумку,  сумку ручками повесят на руль, затем   перекинут через раму, чтобы при езде по грунтовой дороге не разбилась о раму велосипеда.
 
 В эту ночь как рассказывал отец, спалось ему плохо, всё боялся проспать и поэтому,  чтобы не подвести деда решил выехать ещё затемно.
          Подъезжал отец к сенокосу, были ещё сумерки и только едва пробивался рассвет, как услышал и увидел, что уже кто - то «махал» в поле косой.       
        Окликнул:  «Маккарыч это ты?»
       Прозвучал ответ деда:  «Долго спишь!»
  Когда подошёл ближе то увидел, что  Маккарыч заканчивал окашивать свою делянку.
        Поставил велосипед  в лесополосе прислонив к акации, отвязал, а затем собрал косу присоединился к Маккарычу , стал обкашивать свою делянку.
           Косили по зорьке, и когда совсем рассвело, передышку  устраивали  на то время,  когда нужно было подточить косу, и снова  монотонная работа.
             Только струился пот, который уже не впитывала майка,  на деде была рубаха, которую в пору было выжимать.

 К часам девяти Маккарыч предложил передохнуть,  попить водички, на что отец с удовольствием согласился.
       Зашли в лесополосу, присели у велосипеда, из кирзовой сумки  достали  банку,  завёрнутую в мешок, сняли капроновую крышку, попили из банки воды.
        Вода ещё не успела нагреться, и была приятно холодна.
         В два захода было выпито чуть более половины. 
        Попив водички, Маккарыч крякнул с удовольствием  и произнёс:
      «Теперь не грех и отдохнуть» по его понятиям это означало взять вилы и переворошить скошенное  с утра сено,  к этому времени  сено слегка подвялилось.
   Сено ворошили  и чтобы быстрее и качественнее высушилось.
        Маккарыч  переворачивал валки снизу вверх.
          Отец сидел и отдыхал в тени лесополосы, наблюдал, как дед  с вилами на скошенном поле отдыхал по своей методике.
        Когда Маккарыч переворошил все валки скошенной травы, взялись за  косы и снова пошли косить траву, косили траву до обеда.

 За это время отец выпил оставшуюся  воду из банки, Маккарыч усердно косил траву и не выпил ни глотка воды.
           Предупредив деда и оставив вилы и косу в лесополосе, отец на обед поехал домой и когда выехал на дорогу, прямо ведущую вниз к хутору, оглянулся, вдалеке  виднелся косарь на поле.
         Были ли  харчи,  как говорил отец у Маккарыча с собой, вот этого отец не знал, а пешком идти в хутор было далековато.
          Как рассказывал мне отец,  приехал он домой,  хорошо и плотно поел, затем дома в прохладе пару часов поспал, и к часам трём набрав холодной воды из бассейна, поехал на поле косить траву на сено.
           Подъезжая к полю, увидел такую картину,  Маккарыч  продолжал косить траву и его уложенным ровными рядками валкам  не было счёта. 
         На предложение отца:
         «Маккарыч, иди воды свежей и холодной попей!»  дед пересохшим горлом  произнёс,  что - то похожее на карканье старого грача, оно и понятно было,  что с превеликим  удовольствием  попил бы водички. 
           Приложившись к банке, Маккарыч выпил  треть воды, на вопрос отца пил ли он воду с первого отдыха, дед  утвердительно кивнул и сказал:
            «А  вон из канавы по пил».
             «Видел я эту канаву» рассказывал отец, в этой канаве текла сплошная жижа с тиной, и такую так сказать  воду,  наверно не стала пить даже скотина.

          Поставив велосипед в лесополосе, продолжили косить траву до самого вечера.
        Под самый вечер оценил отец итоги трудового дня,  Маккарыч свалил в валки в раз три больше по площади поле.
             И очень были рады такому успеху,  потому что на следующий день, как у нас говорили люди «пронюхали» такое дело  и   по набежали  с косами да вилами и поле было выкошено  считанные дни, кто успел молодец, был зимой с хорошим сеном. 

         Сено ворошилось,  а затем чтобы не пересохло,  складировали в копны, и там оно доходило  до кондиции.
           За тот промежуток времени, рассказывал отец, когда искал и договаривался на счёт трактора с тележкой, чтобы перевезти сено, Маккарыч на себе перетаскал своё сено к себе домой.
            И вот сидя в поле, отец, когда ждал трактор, вспомнил из своего детства, на праздники собирались хуторяне  гуляли, пили и ели, а потом заводили разговоры меж собой, что в те старые  времена техники не имели вовсе, и всё приходилось делать вручную.
          Да и люди были по крепче, хороший хозяин мог за день запросто скосить целый гектар.
           И вот отец решил проверить, а какую площадь травы  скосил за день Маккарыч, по грубым подсчётам оказалось, что не меньше гектара.

          Принесённое с поля  сено, Маккарыч не складывал в скирду, а за хатой складывал на крышу сарайчика, работа трудоёмкая да плюс высота требовалось не малого усердия.
          Для лучшей сохранности или экономии места складывалось сюда сено  это теперь осталось загадкой.