Выписка из решения

                Выписка из решения

     - Борис Васильевич, профком не даст согласия на выдачу ордера.
     - Что значит, не даст?! Трое детей в семье! Хватит - намучались, - со злостью возразил второй собеседник, хозяин кабинета, большой грузный человек с головой, покрытой густой седой шевелюрой, внушающий уважение, - дожили – жить дальше не хотим. Скажи, сколько у нас на комбинате имеют троих? – из десяти тысяч – три семьи. Как тебе это нравится?
     - Борис Васильевич,  всё понимаю, но будут неприятности:  может встать вопрос о моём кресле. Правда, если говорить откровенно, я за него не держусь, особенно сейчас.
     - Согласен, будут. А что, - ты подал хорошую мысль: значит, работу моего помощника ты не против оставить?
     - Не против.
     - Хорошо, а что, если твой портфель  поменяем на ордер?  Работу найдём не хуже.
     - А Вы как же? Вам скоро на пенсию, а по Вам рикошет будет приличный.
     - Ничего, выдержу.
     - Сделка солидная, Борис Васильевич,  только об одном Вас прошу: при вопросе о том, кто принял решение – скажите, что это - я, по собственной инициативе.
     - Это не честно, но…спасибо.
     - Тогда я пошёл действовать. Будут сложности с ордером: нужна выписка из решения профкома.  А кто же её даст? - помощник директора по кадрам и быту вышел из кабинета в приёмную и увидел Круглова.
     - Как хорошо, Круглов, что ты здесь – пойдём, спустимся ко мне: есть разговор.
     - Юрий Николаевич, извините, не могу, чуть позже – телетайп жду.
     - Брось ты свой телетайп, нашёл время.  Люба, примешь телетайпограмму – позвони сразу мне в кабинет, - бросил он на ходу секретарю директора, - пойдём, Круглов!
          Они спускались по лестнице…
     - Как живёшь?
     - Не важно, с планом туго: ампициллина натриевую соль шестой цех «валит» - фасовать будет нечего, не будет номенклатуры. И всё из-за какого-то несчастного копеечного масла для лиофильных сушилок. И заявки, и поездки – всё было, только масла нет.
     - Подожди, подожди, я не об этом – как дома дела, как младшенький растёт?
     - Юрий Николаевич, не сын, а дочка. Как растёт? – нормально растёт. Я им соорудил двухъярусную кроватку – радости полные штаны. Перед сном как обезьяны - им нравится. Всё нормально, – живём.
          Спустившись, мужчины вошли в небольшой уютный кабинет на первом этаже. Зазвонил телефон.
     - Слушаю, - хозяин кабинета взял трубку, - я же вам русским языком говорю не первый раз: завтра на прополку едут только два цеха – восьмой и ОТК, остальных автобусами и тяпками  обеспечить не сможем.... Поедете послезавтра.... Вы меня что – не поняли?! Ещё раз, повторяю … не надо? Ну, вот, наконец-то. До свидания.
     - Юрий Николаевич, я Вас слушаю. Что такое стряслось? Цех на прополку надо или что другое?
     - Круглов, ты как машина.  Отпрашивайся с работы.  Собирай друзей.  Не с комбината.  И перевози свою двухъярусную вместе с семьёй в квартиру, на улице «1 мая».  В наш, комбинатовский,  дом. Вот ключи. Да, и не под каким предлогом из неё не выходи. Ордера пока дать не могу, - потом.
          Круглов, маленький, незаметный, но очень подвижный человек, приподнялся со стула и трясущимися руками с бледным лицом, не вымолвив, ни слова, взял ключи. На связке была бирка с отчётливой надписью «1 Мая, 13, 13»
     - Так, ясно, подожди-ка, новосёл, сядь.
          Снял трубку телефона, набрал номер и проговорил:
     - Наталья Викторовна, мне нужно Вашего Круглова забрать в райисполком до конца рабочего дня … заполнить анкету … парень собрался мотоцикл покупать…хорошо…спасибо.
          Он набрал ещё раз и заговорил:
     - Михалыч, выручи: дай машину часа на четыре с последующей оплатой…заявление напишу или за меня напишут…вот, спасибо!.. 34 07… через тридцать минут … хорошо.
Вдвоём вышли из кабинета и направились к троллейбусному кольцу. Выходя из здания заводоуправления,  пришлось пройти мимо двух стоящих у входа, чуть в стороне, человек.
     - Куда это они на пару? - удивлённо посмотрел вслед среднего роста, коренастый, с пижонскими усами человек, занимающий по виду должность начальника отдела.
     - Наверное, место прополки показывать, куда больше, - сказал Брунин, председатель профкома комбината.
     - Какая же это, всё-таки, пешка  - Симаков: что директор скажет, то и делает, да ещё бегом, вприпрыжку.
     - На то он и помощник, - тихо проговорил председатель.
     - Ты больше вопрос не решал по жилью?.. Вариант есть - военпред уехал, а квартира осталась, и не плохая: три комнаты, большая кухня, прихожая, новый дом.   Что ещё надо?
     - Володя, будто ты не знаешь, что надо?.. если бы твёрдо знать, то сначала надо эту, кооперативную, загнать, а потом уж …
     - Евгений Васильевич, сходи к директору – он всё может!
     - Может – то он всё, но только мудрое всё, что, в конечном счете, подтвердят и жизнь, и люди.
     - Прождёшь ты у моря погоды…ему сейчас на пенсию собираться надо, а не мудрить – вот и подойди … что он, как директор потеряет? – ничего … пока туда – сюда – он на пенсию, ты – в квартире.
     - Я, конечно, схожу, но попробую с другой стороны …
     - Ну, и когда хочешь пойти?
     - Завтра … он сегодня первый день после возвращения из министерства … злой как собака.
     - Становишься мудрым.
     - Жизнь, дорогой, жизнь …
               
                ***
          Что ж, жизнь, на то она и жизнь, подарила людям следующий день.…
          В приёмную директора, с утра, вошёл молодой мужчина осторожной и, в тоже время, уверенной стремительной походкой, похожей на движения серого кота в конце февраля - начале марта – это был Евгений Васильевич Брунин.
     - Здравствуйте, - бросил коротко он, - Бугров у себя?
          Секретарь кивнула утвердительно. Он вошёл в кабинет. Директора за столом не было. Из двери, слева от стола, ведущей в комнату отдыха, послышалось:
     - Кто там?.. входи … видимо, свой – раз без доклада.      
     - Здравствуйте, Борис Васильевич, - голосом просящего поздоровался председатель профсоюзного комитета комбината.
     -Здравствуй, здравствуй! Как жизнь молодая? – вынося отпотевшую бутылку Боржоми, ответил  хозяин кабинета.
     - По всякому: кого бьёт, кому поёт, кому спать не даёт, - повторил Брунин слова, как – то однажды, сказанные директором.
     - Тебя она, конечно, бьёт?
     - Нет, мне спать не даёт … Борис Васильевич, скажите, когда мы соберём президиум профкома для распределения освободившейся квартиры?
     - Ты о какой квартире?
     - О «военпредовской».
     - Опоздал, мне только что сообщил Симаков, что в квартиру заселили семью Кругловых… я его, конечно, отругал для порядка, но дело – то сделано.
     - Как так!?.. самовольно заселил, без ордера и решения профкома?.. это же … это же…!
     - Подожди, не кипятись, остынь немного…давай рассуждать: сделал он, без сомнения, не правильно, но, ведь, если разобраться в сути,  то профком решение вынес бы … - трое детей, оба работают на комбинате тринадцатый год.
     - Борис Васильевич, не знаю, какое решение вынес бы профком, но в данном, конкретном случае, - явное беззаконие…есть очерёдность, списки молодых специалистов, в которых, кстати, эта семья не состоит,… в конце концов, живут в ДАПе … другие считают  за счастье получить комнату в домах аварийного посёлка.
     - Профком, профком, прекрати, ты всё понимаешь,… скажи, как бы ты поступил, если бы эту квартиру негласно тебе пообещали, а?
     - Борис Васильевич, перестаньте!.. Я этого не заслужил.
     - Может быть, может быть,… только ответь мне честно: когда тебе предлагали должность заместителя председателя райисполкома, ты о получении квартиры думал?.. там и зарплата меньше, и работы больше, но ты давал согласие,… не по этой ли причине?
     - Борис Васильевич, вопрос о нарушении, о грубом нарушении закона, вашим помощником я вынужден буду поставить на очередном заседании президиума, а сейчас зайду в партком,… если я не нужен, пойду, - твёрдым голосом закончил Брунин.
     - Да, идите…, а жизнь, говорите, спать не даёт?.. не мудрено!..
          Партком находился рядом, в кабинете напротив. Через несколько минут Евгений Васильевич был у секретаря парткома.
     - Денис Игнатьевич, Вы знаете, что у нас на комбинате проводятся опасные эксперименты?!
     - Это Вы о чём, коллега, - вкрадчивым, но серьёзным  голосом спросил секретарь парткома – человек в годах, с пышным зачёсом назад. Седые с желтизной волосы и овал лица делали похожим его на пожилого льва в клетке зоопарка.
     - Вы знаете, что квартиру представителя заказчика отдали без моего ведома семье Кругловых?
     - Впервые  слышу,… военпред позавчера только уехал… не может быть.
     - Значит, может… Денис Игнатьевич, я намерен это дело не пускать на самотёк… будет президиум,… будет решение,… что Вы мне посоветуете?   
     - Проводи президиум – своевременное и нужное дело… ошибки, а тем более сознательные, сейчас не прощают.
     - А мнение Ваше по этому вопросу?
     - Трудно сказать, надо думать, это всё не просто…, а ты у директора был?.. что он говорит?
     - Говорит, что вина эта его помощника, но только верится с трудом.
     - Людям надо верить, Евгений Васильевич, словам их, не мыслям, а то, ведь, так недолго дойти до американских детекторов  лжи… и трудно сказать, кто из нас, где будет после тестирования!    
     - Ладно, Денис Игнатьевич, пойду собирать людей.
     - Идите, я сейчас тоже кое-чем займусь, - и взялся за телефонную трубку.      
          Выйдя из кабинета в коридор, озабоченный председатель был остановлен взглядом из-за очков помощника директора по кадрам и быту.
     - Здравствуйте, юрист по образованию – преступник по делам, - поздоровался первым Брунин.
     - Здравствуйте, товарищ без образования – лидер по назначению, - ответил Симаков.
     - Через час заседание президиума профкома – Вы приглашаетесь по вопросу…
     - Я знаю, по какому вопросу, - прервал его помощник директора, - через час буду.
          Председатель профкома вошёл в свой кабинет, прошёл к столу, сел и, взявшись за трубку телефона, задумался: "А действительно, зачем я давал согласие в райисполком?.. Квартира?..  Престиж?.. Нет, думаю, что нет.  С кооперативной квартирой теперь всю жизнь быть в кабале – это ясно.  Работаешь практически за голую зарплату, без премий.  Может быть, это та самая возможность что – либо изменить.
          Ведь, что, получается: приняли закон о трудовых коллективах, где чётко записано, что весь руководящий состав должен назначаться с учётом мнения коллектива…, а у нас?.. Пока сам не настоял перед секретарём парткома, вопрос не двигался с места.  Да и после разговора всё утверждение свелось в посиделки на парткоме.  Какие нужны ещё решения, законы таким «дубам»?.. Только власть – а её то и нет.   Хочется хоть что-то сделать пока силы и желание есть. Не один год пройдёт, пока до нас новое сверху дойдёт, а к тому времени на пенсию придётся собираться, а я не хочу, чтобы всё оставалось как раньше, не хочу, но кому скажешь, зачем,… вот только себе…."
          Он взглянул на часы: без двадцати час. Через двадцать минут должен  начаться президиум, намеченный две недели назад по вопросу работы пионерского лагеря на вторую смену. Люди подходили. Из приёмной слышны были отдельные фразы знакомых ему людей ….
     - Иван Николаевич, как твои после первой смены?.. довольны? – задала вопрос предцехкома третьего цеха, цеха средоварки, Любовь Ивановна Зыкова – про таких женщин говорят: в здоровом теле – здоровый дух.
     - Чем быть довольными?.. Погода отвратительная, тепло в корпуса дали через полторы недели после заезда.  Правда, ребятня говорит: кормили хорошо, - ответил Иван Николаевич Задорнов, крупный мужчина по телосложению, но с очень тонким голосом, представляющий слесарей двадцать первого цеха.
     - Опять не завезли вовремя соль 6 АПК  в цех.  Как пить дать, завалим план июня… время теперь не нагнать:  не научились ещё химический синтез ускорять, - проговорил начальник шестого цеха, Чуднов Александр Николаевич, один из самых хитрых начальников, когда-то работавший секретарём парткома, умеющий выкрутиться из любого, казалось бы безвыходного, положения, - что скажешь, Иван Иванович?
     - Что скажу?.. то и скажу, - это уже слышался голос начальника отдела снабжения, - был бы транспорт своевременно - всё было бы в порядке: твоя калиевая соль пролежала неделю, готовая к отправке в Саранске.  Увезли, наконец, - оттуда позвонили через полмесяца, сообщив о готовности к отправке  к нам, а машин нет.  Четыре дня ждали – вот и результат, а всё транспортный цех.
     - Темнишь, парень, - послышался голос молодого начальника седьмого цеха – умного, мгновенно соображающего, имеющего на всё своё мнение человека, - не транспортный цех виноват, а руководство главка.  Всё вал накручивают.  До маразма дошли: калиевую соль делаем мы, затем  в Саранск -  там её превращают в  6АПК, затем  6АПК  к нам – мы делаем метициллин, фасуем его, упаковываем, отправляем опять в Саранск, там упаковку рвут и, уже укомплектовав физраствором, вновь упаковывают и отправляют в аптечную сеть.  Ну, это ли не дикость, … столько разговоров о наведении порядка, а где он.  Построишь так лучшее общество.
     - Алексеесич, ты бы успокоился, а то неровён час, - вмешался в разговор слесарь одного из вспомогательных цехов Мартынов Евдоким Петрович - рассудительный, осторожный пенсионного возраста человек, доводящийся каким-то родственником Пруткову Сергею Алексеевичу, - худо будет.
     - Не будет – не то время,… работать надо, думать надо, говорить надо, а то всё шу-шу-шу по закоулкам, а в глаза – ни слова.
               
                ***
          Между тем часы показывали час дня. Секретарь пригласила всех в кабинет. Люди заняли стулья с шумом. Симаков сел в стороне от длинного, вытянутого вдоль кабинета, стола, ближе к окну.
          В повестку президиума добавили новый вопрос – с него и начали.
     - Товарищи, - начал Брунин, - возникла следующая ситуация: три дня назад от нас уехал представитель заказчика, освободив трёхкомнатную квартиру, в два года назад сдавшемся доме.  В эту квартиру, не заручившись  согласием, в обход существующего порядка распределения жилья, без ордера, естественно, Симаковым Юрием Николаевичем была вселена семья Кругловых, ранее проживавших в нашем временном посёлке. Если я правильно понимаю, Юрий Николаевич хотел бы сейчас, либо чуть позже, получить выписку из решения профкома для последующей выдачи райисполкомом ордера.  По этому вопросу прошу вас принять два решения: во-первых, по поводу самовольства, во-вторых, по поводу правомерности вселения семьи.  Кто будет говорить первым?
     - Первым пусть говорит Симаков, - проговорила Колесникова Ирина Михайловна, аппаратчица первого цеха, член президиума профкома.
     - Да, я скажу, - встал помощник директора, - и скажу вот что: здесь сидит семнадцать человек, не считая меня.  Сосчитаем детей, которых их семьи имеют – двадцать один ребёнок.   Поверьте мне на слово:  я это сделал раньше.   Можно я спрошу: почему?.. Хотите, отвечу?.. Да, потому, что детей может быть в каждой семье и пять, и десять, только как эта семья жить дальше будет, да и захочет ли?!.. Кругловы захотели - дали жизнь третьему!  Что отцу зарплату добавили?.. Или матери?.. А живут, знаете как? – в четырнадцати квадратах, работая вдвоём на комбинате по тринадцать лет каждый, то есть – двадцать шесть лет.   Так неужели первую же возможность я пропущу?.. Нет, конечно,… и прошу вас рекомендовать профкому утвердить выписку с положительным решением, а со мной поступайте, как считаете нужным,… семье радости не надо портить.
          Стояла тишина, словно часовой на посту: бдительно. Члены президиума  смотрели кто куда, а вместе, если присмотреться повнимательней, в никуда, как бы даже в эту самую тишину, при этом каждый про себя невольно обдумывал сказанное и ситуацию: один - с одобрением, другой – с осуждением, третий – с сожалением, четвёртый – с ехидцей безразличия, пятый - со страхом , но никто - с пониманием внутреннего мира, внутренней борьбы этого человека, юриста, вступившего в борьбу с законом, с системой, подмявшей под себя, под свои интересы и нужды элементарные человеческие понятия.
          Слово взял Чуднов:
     - Товарищи, в стране сейчас период перестройки, всё движется вперёд.  Наш комбинат, несмотря на многочисленные трудности, в отстающих не ходит. Мы твёрдо идём в будущее, но с чем, а, вернее, с кем идём?.. Это вот с такими нарушителями!  Не все, наверное, знают, что Юрий Николаевич – юрист по образованию и опыту работы, а позволяет себе такие коленца.  И не только этот случай, а сколько вопросов я с ним не мог решить в части предоставления места в общежитии моим аппаратчикам?.. Кто будет работать на рабочих местах, если нет койко-места?.. Как результат – не выполнение плана цехом третий квартал подряд.   В общем, я считаю, будет правильным исключить его из членов профсоюза и выразить недоверие как администратору, владеющему вопросами, тесно связанными с работой профсоюза.
          Слово взял Мартынов Евдоким Петрович.
     - Предыдущий товарищ не высказал своего взгляда на право семьи Кругловых… это сознательно или как?..
     - Извините, я заговорился,… считаю семью надо оставить в квартире.
     - Теперь уж Вы меня извините, что я с этого начал.  Действия Юрия Николаевича считаю безосновательными: есть очередь, есть порядок – его надо уважать.  Что, если мы, слесаря, не станем слушаться мастера?.. Это не выполнение распоряжений начальника цеха, а тому виднее где, что и как делать,… поэтому он приказы отдаёт, мастер их переводит, как может, на наш язык, а мы уж как понимаем, так и делаем.   А тут, Юрий Николаевич, Вы на всё и всех плюнули,… поэтому думаю – надо его наказать… строго,… как президиум решит, так и я!.. И квартиру надо дать очереднику – он из нашего цеха, я его знаю – хороший человек: не пьёт, не курит, законов не нарушает.
          Поднялась Любовь Ивановна Зыкова.
     - Это что за такое?.. Как начальник, так что хочет, то и делает.   Хватит – прошло то, узбекистанское, время.   Была тут я, недавно, на лекции одного москвича, так он говорил, что они там вытворяли: и взятки брали, и мзду только  за то, чтобы с ними можно было здороваться.  Это надо же.  И вот этот такой же, хоть и юрист, хоть и в очках.   Уволить его с работы и квартиру отдать в наш цех – у нас один грузчик уже двадцать лет работает, а всё в общежитии мается,… выпивает иногда, ну а как не запьёшь…
     - У Вас всё, - спросил – остановил её Евгений Васильевич.
     - Всё, всё!
     - Разрешите мне? - попросил слово Задорнов, - Я вот, что скажу: может быть, Симаков и не прав, может быть, его и надо наказать, но семью, в которой трое детей, трогать нельзя.  Это нечестно… у нас так уже работать не кому, а из-за пьянчуг толковых ребят  в армию набрать не можем, а вы выгонять… нельзя… мне бы вот дали квартиру побольше, я бы сразу решился и жена тоже.
     - Да Вы что! - засмеялась Люда Шумкова, женщина лет тридцати, представляющая двадцать второй  цех, - Вы, вроде, уже стары для таких дел.
     - Евгеньевна, вечно ты со своим юмором, - засмеялся в ответ Задорнов, - выйдем с заседания я тебе объясню кое - что.
     - Товарищи, перестаньте, вы не на вечере в театре.
          Откуда – то с правого крыла стола отчётливо слышался шёпот нескольких человек:
     - Ты, что будешь молчать?.. ну хоть бы кто-нибудь, толком сказал, а то  ни бэ, ни мэ, ни кукареку…
     - Да прав он, что отдал ключи, прав, тысячу раз прав.  Но скажи, попробуй,… скажут: законов не знаешь, не уважаешь...
     - За что его наказывать, за чью-то недоработку, за чью-то плохую работу, из-за которой люди в очереди маются по три, четыре пятилетки!..
     - Порядок, конечно, должен быть, но трое детей.…
          Опять встал председатель президиума:
     - Товарищи, кто ещё хочет высказаться?.. Ну, что молчите?.. Слышу шёпот, а вставать никто не хочет, - боитесь?.. Только чего?.. Разве что суда общественного мнения.  Будем подводить итоги – есть желающие?.. Пожалуйста, Сергей Алексеевич.
     - Сидим, шепчем, а я скажу, хоть уже сегодня наговорил.  Люди, мы кого с вами судим?.. Маленького героя, выступившего без оружия против системы, армии, можно сказать. До чего довели: в двенадцатой пятилетке практически не будет притока рабочей силы – это преступление против нации.  А, если взять по республикам, жуть,… такое ощущение - вымираем: русских людей в русской России не осталось.  Порядок надо наводить, а не под гром аплодисментов млеть, хмуря брови,… пожалуй, появились бы и деньги, и рабочие руки для строительства не особняков, а обыкновенных коммунальных квартир. Глядишь, и лишний ребёнок бы появился на свет.  Лет пятнадцать назад Райкин, со сцены, правильно сказал: надо мужчинам работы немного добавить, соответственно зарплату, а женщинам – убавить, высвободив,… тогда бы меньше тюремных камер понадобилось и меньше водки потребовалось. Что изменилось с тех пор?.. А вы знаете, что в странах нашего содружества на каждого родившегося  до исполнения шестнадцати лет начисляют ежемесячную зарплату. Причём не по десять, двадцать рублей, которой на носки не хватит, а сумму в десятки раз большую.... 
          Что такое трое в семье? -  Начиная лет с девяти, мальчик питается наравне с взрослыми, с одиннадцати – в полтора раза  надо больше: он растёт.  А сколько нужно на питание в городе?..  Один килограмм, по талонам, мяса по рубль пятьдесят, а потом десять килограмм по цене пять рублей с рынка при зарплате сто пятьдесят.  А одежды, сколько  надо: рвётся всё на глазах – им же резвиться, развиваться надо, а не по плошечкам ходить.... 
          А цены каким-то образом отрегулировали в зависимости от количества детей? - Ничего подобного. Если я могу купить себе костюм за сто восемьдесят рублей, то Круглов не купит, хотя получает чуть меньше моего.  Так что, он меньше работает?.. Не думаю.  Даже наоборот, воспитывая трёх, он занимается основной, как у нас говорят, задачей общества: воспитывает.  Ему за это платить надо, а он костюм себе не может купить.
          Вношу предложение: Симакова Юрия Николаевича за проявленный героизм представить к награждению и рекомендовать профкому выдать выписку из решения о выделении квартиры семье Кругловых, как остро нуждающейся.  Всё!
          Президиум  молчал.… Председатель профкома открыл, было, рот, намереваясь что-то сказать, но руки невольно поднялись от стола, зааплодировав. Члены президиума облегчённо заулыбались, но не все…
                1986