Vita brevis, ars longa

«Жизнь коротка, искусство вечно» – латинское крылатое выражение, принадлежащее греческому мыслителю, врачу и естествоиспытателю Гиппократу. Конечно, мы никогда не узнаем имена многих из людей, живших, творивших и умиравших сотни и тысячи лет назад, благодаря которым мы можем сегодня наслаждаться прекрасным. Мы достоверно не знаем, кто написал «Илиаду» и «Одиссею», «Песнь о Гильгамеше» и «Энума Элиш», «Слово о полку Игореве» и «Тихий Дон». Мы никогда не отыщем даже робко начертанных буковок с инициалами безымянных иконописцев Средневековья. В века канули некогда громкие имена некогда великих архитекторов, скульпторов, живописцев и поэтов, ораторов и музыкантов. И скоро канут имена тех из них, кого мы помним сейчас, чьи величественные дворцы и триумфальные арки смогут простоять ещё долго, чьи картины ещё какое-то время будут висеть в музеях, чьи крылатые выражения ещё будут в ходу. Уйдут лишь имена, личности. Ведь «жизнь коротка, а искусство вечно».

Но так ли на самом деле вечно искусство? Что есть искусство? Это необходимо понять. Я знала человека, который часто говорил – «Искусство – это мгновение!» И я задумывалась – какое особенное мгновение он имел ввиду? Тот ли миг, когда наше сердце трепещет от чего-то неземного, что лишь на этот миг приоткрывает перед нами завесу божественного, высшего, чистого? Момент абсолютного вдохновения, абсолютного слияния с душой творца, пусть и умершего сотни и тысячи лет назад. И тогда он оживает в нашей душе. И я поняла, что искусство на самом деле – это мгновение, когда мы чувствуем в глыбе холодного мрамора живую душу творившего скульптуру, когда от внезапного осознания каждого прочитанного слова мы готовы лишиться чувств, когда, глядя на Ничто, мы видим Нечто.

Во-первых, понятие красоты и уровень эмоционального развития у каждого человека свои, следовательно, и понятие «искусства» относительно, как только может быть относительным всё, что связано с человеческим творчеством. Всё, что рождается от них и гармонии, призвано воплощать в себе чувства и гармонию, будь то скульптура или картина, стихотворение или ораторская речь, или что угодно другое. Если же субъект творчества на это не способен, значит, он не достоин называться «искусством». Но верно ли, что эстетические чувства и параметры оценки у каждого человека свои? В таком случае как мы можем объективизировать искусство и утверждать, что им является, а что нет? В противном случае нам придётся приравнять к искусству всякое творчество вообще, как и делает, например, «Википедия». И мы забудем о том, как чувствовать каждый миг.

Во-вторых, кто сказал, что жизнь коротка? Уже предшественники Гиппократа, древние шумеры, прекрасно понимали, что вечной жизни можно добиться тремя способами: разгульным её «прожиганием» (как сказали бы сегодня), колдовством (в нашем случае это наука) и увековечением своей памяти. И в «Поэме о Гильгамеше» её главный герой, опробовав первых два, выбирает третий путь. Как мы видим, люди в те времена задавали вопросы, которые задаём мы сейчас. И давали на них свои ответы. Когда часть своей души скульптор отдаёт холодному мрамору, тот постепенно теплеет и светлеет, питаемый щедрой душой. А душа бессмертна, потому что спустя много веков на этот мрамор, теперь обрётший форму, взглянут удивлённые детские глаза, и две души увидят друг друга, узнают сразу, словно старые друзья – всего на миг!.. И чья-то судьба изменится в этот миг бесповоротно. Имя друга можно и не помнить, даже вовсе не знать никогда, но частичка его души навсегда останется светом в памяти.


30 ноября 2014 года.