Ефимок

     Через полгода после рождения мальчишек жена заговорила с Валентином о том, что ей одной сложно справляться с близнецами. Они хоть и  были относительно спокойными, но уже спали меньше и требовали внимания. Да, он сам видел, как тяжело маленькой хрупкой Иришке целый день крутиться, как белка в колесе. И приготовить, и постирать, и накормить. А вес  у мальчишек был уже основательный. Особенно Сашка. Он родился первым и был крупнее и активнее. Валя решил обратиться в Агентство по подбору домашнего персонала, хозяйкой которого была их общая знакомая. Он ей позвонил:
- Леночка, я к тебе с просьбой. Помоги моей Иришке няню подобрать, а то она с пацанами уже совсем замоталась.
- Да не вопрос. У меня как раз есть замечательная женщина. Это моя знакомая. Она только что ушла с работы и просила меня определить её к детишкам. Я её сегодня же к вам подошлю. А вы сами с ней поговорите. Ну, бывай, клиент. За такую няню, только через ресторан благодарность приму! - и она отключилась.
       Вечером в дверь позвонили. Валентин открыл. У порога стояла красивая, элегантно одетая молодая женщина. Высокая, поджарая, с мягкой улыбкой в светло-карих глазах, она уловила его растерянность и неожиданно низким контральто сказала:
- Я – Серафима Семёновна. Меня к вам направила Елена Викторовна. Можно войти?
- Да, да, заходите, пожалуйста - попятился он, пропуская её в прихожую.
Она вошла, поискала глазами, куда бы повесить плащ. Чёрная с очень широкими полями шляпа, осторожно снятая с головы, обнажила тёмные коротко стриженные, слегка волнистые волосы. Валентин взял у неё одежду и жестом пригласил войти. Ирина уже уложила малышей и вышла из детской. Познакомились. Ира предложила вы-пить чайку и за столом поговорить. Они сели. Серафима Семёновна размешивала сахар в своей чашке и задумчиво молчала. Разговор начала Ирина:
- Мы думали, что придёт старушка. Никак не ожидали, что няня может быть такой… - она никак не могла подобрать нужное слово.
- Да я и не так молода, как кажусь. Наоборот, Я уже – старуха. Мне  скоро сорок. Таких  Агентство уже неохотно рассматривает для найма на работу. Не знаю, как рассказать о себе. По образованию я педагог. Одно время работала в школе. Преподавала русский язык и литературу, потом перешла работать в музей экскурсоводом. Музей закрыли на ремонт. А коллектив распустили, оставив только хранителей фондов. Так я осталась без работы. И уже два года подрабатываю, где придётся, чтобы иметь деньги. В няни захотела пойти сама. Давно уже мечтала. Во-первых, детей люблю. Во-вторых, души у них чистые, не замутнённые. Подлости от них ждать не приходится. А озорство – это от познания жизни, от незнания её ценности. Это проходит. Живу в Кунцево. Квартира у меня  двух-комнатная. По семейному положению я – вдова. Есть у меня сын. Взрослый уже. Но он сейчас не со мной. Вообще я москвичка, но рано осиротев, воспитывалась у бабушки в небольшом посёлке  Владимирской области. В семнадцать лет влюбилась без памяти. Олег жил в сосед-нем доме, учился в Москве в Архитектурном институте. Домой приезжал редко. В основном на каникулы. Сначала он на меня внимания не обращал. Но когда писал дома дипломную работу, мы с ним в библиотеке несколько раз встретились. Домой возвращались вместе. Вот здесь любовь и вспыхнула. Я тогда в десятом классе училась, а сынок у меня уже о своём существовании сигналы подавал. Поженились мы весной. Аттестат зрелости я уже на его фамилию получила, а в августе и Василька родила. Бабушка вскоре умерла, и мы перебрались в родительскую квартиру, которая  нас до сих пор кормила. Бабуля её сдавала. Сделали мы ремонт и зажили. Олег хорошо зарабатывал. У него были интересные проекты. И не смотря на молодость, уже имя его звучало. Защитил он диссертацию.  Защиту его отмечали в ресторане. Вот тут-то к нему подошёл один из гостей и отвёл в сторонку, что-то горячо шепча ему на ухо. Олег внимательно слушал, а потом отрицательно закачал головой и отошёл. Я видела, что он взволнован. Вернувшись, домой Олег рассказал мне, что к нему подходил хозяин одного архитектурного бюро и предложил интересную работу, но с условием, что выплатит большие деньги, однако разработка пойдёт под его именем. А Олега  в проекте вроде бы и не будет.
Олег отказался. Через несколько дней к Олегу в офис  опять пришёл с этим же предложением  представитель человека, говорившего в ресторане. Олег опять отказался. А вечером загорелся уже законченный особняк, который спроектировал  Олег для одного очень успешного предпринимателя. Комиссия, исследовавшая причину пожара, дала заключение, что была неправильно спроектирована электросистема, и от короткого замыкания вспыхнул пожар. Кто включал свет? Где был сторож, постоянно живущий в строящемся доме?  Где были рабочие – отделочники, бытовка которых оказалась запертой? Все эти вопросы никто задавать не стал. Олегу было предложено выплатить стоимость этого особняка. Олег понял, что если он не примет предложение  бандитов, работать ему не дадут. А то, что это были бандиты, сомнения не вызывало. Олег согласился. Дом, как оказалось, пострадал от пожара не-значительно. Его отремонтировали, но денег за него Олег не получил. Я пошла  работать в школу. Институт к тому времени уже закончила. Василька определили в детский садик. Три года Олег работал на  чужого дядю, проектируя прекрасные дома для Российских богачей и здесь и за рубежом. Платили ему хорошо. Мы купили хорошую, дорогую машину. Купили небольшой уютный домик в дачном посёлке между Москвой и Владимиром. Жили, в общем, в достатке. Но Олегу хотелось работать на себя. Его самолюбие страдало от того, что он не мог реализовать свои задумки. Раздражение копилось и, наконец, Олег отказался работать со своими эксплуататорами. После крупного скандала, буквально на следующий день про-изошла автомобильная авария на Горьковском шоссе. Олег поехал проведать родителей. Цементовоз-миксер буквально скинул его машину с дроги в кювет. Цементный раствор вылился. Грузовик с места аварии скрылся. А к моменту приезда ГАИ цемент почти застыл, похоронив под собой и машину и, уже мёртвого, как сказали врачи, Олега.
       Мы с Васильком остались одни. Жили небогато. На даче стали выращивать огурцы, помидоры и другие овощи. Я научилась консервировать и делала запасы на зиму. Родители Олега держали кур и гусей. Поэтому, птичьим мясом и яйцами мы были обеспечены. Сын учился неплохо, увлекался плаванием и боксом. Был моим помощником и другом. Военкомат определил его на шоферские курсы. В армию он пошёл, уже имея права. Однажды сын заговорил со мной о том, почему я не выхожу замуж. Хватит, мол, одной быть.
-Мама, ты такая красивая и молодая. Я же знаю, сколько мужчин за тобой ухаживают. Я уже взрослый, и хочу, чтобы ты была счастлива!
- Васенька, не получается у меня с любовью. Поклонников, правда, много, а любви нет. Не могу я без любви.
- А где Ваш сын. Он что, Вам не помогает?
- Сын у меня уже шестой год в тюрьме. Такой ему большой срок дали. Скоро уже выйдет.
- Что же случилось? - настороженно поинтересовалась Ирина.
- Пришёл Василёк из армии и поехал дедушку с бабушкой проведать. В тот же вечер к ним в избу зашла председатель  сельсовета Мария Сергеевна.
- Баба Нюра, к тебе, говорят, внучёк приехал. Кликни – ка его. Разговор у меня к нему есть.
- Ну, присядь, присядь. Не спеши. Он с дедом в баньке парится. Выйдут, поговоришь. Давай пока  чайку с ватрушечками попей. Для него специально пекла. Уж очень он до них с детства охоч.
     Мужчины пришли распаренные с влажными головами и лицами, подсели к самовару. Председатель поздоровалась, похвалила Васю, что уж очень окреп да возмужал в армии. Расспросила, чем собирается заниматься. Короче, издалека разговор повела. Посетовала, что на селе сейчас тяжело живётся:
- Колхозы развалились, работать негде. Мужики пьют. А детвору-то поднимать надо. И накорми, и напои. Одень да обуй, да в школу собери. Вот бабы и ездят в ближайшие города на ярмарки. Кто овощами приторгует, кто консервацией своей, а кто носки да варежки навяжет. Так вот кое какие деньжата зарабатывают. Сейчас в соседнем городе ярмарка, а ехать не на чем. Пришла я тебя, Василий, просить, Христа ради, отвези ты нас на ярмарку и обратно к вечеру забери. А осень в тот год выдалась дождливая, слякотная. Дороги все расхлябило.
- Мария Сергеевна, а на чём везти-то.  У вас какой транс-порт?
- От колхоза ещё ГАЗик бортовой остался Его наш механик подремонтировал.  Бегает.
     Вася оделся, пошёл посмотреть на грузовик. Колёса совершенно лысые. Бензин - еле-еле до бензозаправки добраться. Тент рваный. Сел он за руль, повернул ключ. Хоть и нехотя, но машина  всё же завелась.  Мотор работал неплохо. И Вася согласился. Выехали затемно Баб полный кузов. В кабине – Мария Сергеевна. Погода отвратительная. Холодный мелкий дождь, казалось, пробирал до самых костей. Местность холмистая. Поселковые дороги, не укрытые асфальтом, развезло. Лысые колёса скользили по вязкой глине. Подъехали к крутому спуску с оврага, на дне которого разлилась огромная лужа.  Вася остановился.
- Мария Сергеевна, здесь очень опасно.  Объезд есть?
- Да ладно, сынок, чего струсил-то? Не впервой мы тут скользим.  Всегда всё в порядке бывает.
- Трактор бы - не решался ехать Василий.
-Ну, совсем замлел, а ещё в армии служил! Езжай. Я за всё в ответе. Что случится – за всё отвечу.
- Пусть женщины выйдут - настаивал Василий.
- Бабы, выходите. Тут наш водила от страха в штаны навалил. Пёхом пойдём!
Несколько женщин спрыгнули с кузова,  остальные даже не шелохнулись.
- В грязь лесть неохота. Тут уже пригрелись рядышком.
       Мария Сергеевна присоединилась к идущим, а Вася поехал. На середине спуска машину потащило куда-то в бок. Колёса не слушались руля: передние попали в глубокую колею.  Машина завалилась на бок и так заскользила вниз. Раздались крики женщин. Тент рвался, ломались борта. Около самого дна оврага машина крутанулась и перевернулась. Женщины попадали прямо в лужу, и их сверху накрыло кузовом. Меньше минуты всё это происходило, но минута эта унесла шесть жизней и искалечила судьбу моего сына. Присудили  ему по году за каждую жизнь. А Мария Сергеевна на суде такой грязью Васю поливала, какой и в этом проклятом овраге не было. Мол, отговаривала его ехать по этой дороге, объезд предлагала, да он не захотел лишние десять километров ехать.
- Скоро приедет мой Василёк. Жду уже не дождусь - за-кончила свой рассказ Серафима Семёновна. На кухне по-висла тишина.
       На следующий день няня приступила к своим обязанностям. Ирина не могла нарадоваться на свою помощницу. Она отдохнула, помолодела, опять вернулась её бойкая обаятельность. Дети были сыты, чисто одеты, спокойны и уже стали подниматься на ножки, цепляясь за края манежа. Перед Новым Годом к Валентину приехал двоюродный брат, которого он пригласил к себе в бизнес, зная, что Дима прекрасный программист. Приехал он неожиданно, без предупреждения. Позвонил. Дверь ему открыла Серафима. Дима открыл было рот, чтобы спросить туда ли он попал, но под насмешливым взглядом, его захлопнул и остался, остолбенело  стоять в дверном проёме.
- Вы или зайдите, или уйдите, а то мне дверь надо закрыть. Дует.
Из гостиной показалась Ирина.
- Димка! Вот здорово! Раздевайся. Что же не позвонил? Валя бы тебя встретил или машину прислал в аэропорт.
- Не хотел вас, господа, от дел отрывать - шутливо расшаркался он, и глазами показав на скрывшуюся в детской Серафиму, спросил одними губами: -  Кто это?
- Няня Серафима Семёновна.
- Даже так? Ничего себе!
- Димка, даже не думай. Я тебя, кобеля, знаю. Ты не одну юбку не пропустишь. Это очень серьёзная женщина, да и старше тебя. Лучше давай мы тебе здесь невесту найдём и женим.
- Не буду, не  буду. Но исключительно потому, что голоден, как бездомный пёс. Накорми сначала, а потом учи уму разуму.
И они, смеясь, пошли на кухню.
       Дмитрий у брата жить не стал, а снял квартиру недалеко от работы и бывал у них редко. Ранней весной Валентин свалился с гриппом. Ирина слегла тоже. Теперь весь дом лёг на Серафимины плечи. Дмитрий навестил  брата.  Разговаривая в его кабинете о служебных делах, он всё время прислушивался к шуму в детской. Дети капризничали. Валентин подосадовал,  на то, что, видно, и мальчишки заболевают.
- Ладно. Ты давай лежи, выздоравливай, а я пойду, гляну, что там за война.
Дима заглянул в детскую. Мальчишки, увидев его, пере-стали плакать. Усталая Серафима сидела в кресле у окна, положив руки на колени.
- Ну, что за шум?
- Засопливили оба. Спать с таким насморком тяжело. Вот они и нервничают. Я послала шофёра в аптеку. Жду, когда он лекарство привезёт. Закапаю, может быть заснут.
Дима помог няне уложить детей. Потом они сидели, пили чай не кухне и разговаривали. Серафима осталась ночевать с детьми. На завтра Дима опять приехал. Всю неделю, пока болели родители, он помогал ей.  Проводив как-то Серафиму до дома, он не спрашивая, зашёл вслед за ней в квартиру. Молча снял пиджак и галстук, повесил на спинку стула, потом подошёл к удивлённой женщине, поднял её на руки и понёс в спальню. Он шептал о любви, был нежен и настойчив. Серафима отдавалась со всей страстью и любовью, скопившейся за годы одиночества. Потом они молча лежали, думая каждый о своём.
- Какое у тебя имя необычное. Се-ра-фи-ма  - произнес он по слогам.-  Как тебя звали родные? Сима?
Она кивнула.
- А я буду звать тебя Ефимкой. В старину была такая монетка - ефимок. Вот ты моя золотая монетка, которой не хватало мне для полного счастья. Выходи за меня замуж.
- Нет.  Не могу. Скоро вернётся сын. Ему надо помочь адаптироваться. Наладить прежнюю жизнь. А потом, я же старше тебя на целых шесть лет.- А я потеряю паспорт, а в новом припишу себе десять. Тогда ты будешь моложе меня на четыре года. Всё это пустяки. Я улетаю скоро во Францию. Вернусь через несколько месяцев. Если надумаешь, сразу в ЗАГС тебя повезу, поведу, понесу. Жить без тебя не хочу и не буду.
     Он уехал. Серафима Семёновна продолжала работать у Валентина, теперь уже в загородном доме. Дети начали ходить, и за ними нужен был глаз да глаз.  К концу лета Серафима получила письмо от сына. Он писал: « Мамочка, дорогая. Я уже на свободе. Но приеду к тебе не скоро. Не обижайся. Я остаюсь здесь в соседнем посёлке. Встретил и полюбил женщину. Она врач. Зовут её Алёнка. Скоро будет у нас малыш. Я устроился работать в МТС. Ремонтирую машины и трактора. Неплохо зарабатываю. Приезжай к нам. Если у нас родится мальчик, назовём его Олегом. А если будет девочка, то – Серафимой».
Серафима читала, а слёзы лились и лились, мешая разобрать буквы. Опять одна. Одна. Она повернулась, оглядываю свою уютную, но такую несчастливую квартиру.
- Стоит ли жить дальше?
Вдруг что-то толкнулось в низу её живота. Потом ещё и ещё.
- Боже мой! Неужели беременна? А ведь я считала, что уже не на что не способна. Значит, новая жизнь! Здравствуй! - и она с нежностью погладила себя по животу.
    В дверь сильно постучали. Она вздрогнула и, всё ещё улыбаясь своим мыслям, пошла, открывать дверь. Стук продолжался. Серафима поспешно открыла дверь. Дмитрий стоял, держа в руках полные сумки каких-то свертков. Огромный букет красных роз торчал у него из-под мышки. А в зубах он сжимал  красную бархатную ювелирную коробочку. Серафим обхватила его обеими руками и, счастливо смеясь, втащила в квартиру. Он вытянул шею, протягивая ей коробочку. Включаясь в игру, Сима прижалась лицом к нему и так же зубами перехватила подарок. Дима выпустил из рук сумки, опустился перед ней на колени, обхватил колени и прижался к ним лицом, целуя их сквозь платье. Потом поднял серьёзное лицо и почти прошептал:
- Ефимок! Выходи за меня замуж!
Серафима открыла коробочку. В ней были два обручальных кольца. Видя её молчаливое смущение, он продолжил:
- Хватит нам по жизни топать в одиночку. Давай топать вдвоём, только, в одном направлении.
- Нет!
У Димы дрогнули руки, и он опустил голову. 
- Не вдвоём, а уже втроём! - Сима прижала его голову к своему животу. Он вскочил, подхватил её на руки и за-кружил по комнате.
- Тише ты, дурачок! Уронишь нас!
- Никогда! Я своё счастье из рук выпустить не могу.
Он очень аккуратно положил её на кровать и начал нежно целовать, снимая с неё одежду.
- Как я скучал. Считал дни. Торопиться было нельзя. Политес, видишь ли! Но я знал, что  ефимка-монетка счастливая, и я стану самым богатым и счастливым мужиком на свете! Завтра с утра едем жениться.
- Сразу нельзя!
- Ну, конечно, сначала позавтракаем, а потом пойдём.
- Хорошо бы ещё и поужинать сначала.
- Вот-вот! Ты своего мужа с дороги даже не накормила. Да за такие проступки надо наказывать! - он схватил её за ноги и начал стаскивать с постели. Она брыкалась, цепляясь за постель. Так вместе со всем постельным бельём она оказалась на полу. А Дима, издавая кличь первобытного человека и, размахивая над головой какой-то тряпицей из её одежды, рухнул рядом.
- Хочешь, я буду твоим  одеялом? А  то тебе холодно, бед-ной девочке на полу. А ты будешь моим матрасиком. Фу, какой жёсткий матрасик! На таком спать можно только при радикулите! - И он провёл пальцем по её ключице, потом по рёбрам. Рука заскользила по всему её телу. И ужин пришлось опять отложить.
    Дима лежал, закинув одну руку за голову, а другой крепко прижимая  к себе Серафиму, как будто, боясь от-пустить, и мечтал вслух:
- Серафима Семёновна Серебрякова. Как звучит! Ты смотри, Ефимок, какое сочетание – три буквы «С» и «Р». Знаковое сочетание – СССР. Вот это да! Мы
детей так и назовём. Троих – на «С»: Сергей, Светлана, Семён и Роман или Рита. Нет, ты слышишь? Это не просто слова. Это программа к действию!
- Димочка! Хватит болтать. Твоя «СССР» умирает от голода. Тем более что ты какие-то свёртки принёс, а нас не угощаешь!
Из разбросанных сумок вывалились цветные коробочки разных размеров.
- Что это?
- Духи французские. Я же не знал, какие ты любишь. Нет, какие я люблю на тебе. Поэтому, набрал десяток разных. Будешь примерять каждый день новый запах, а я – принюхиваться.
- Ненормальный ты, Димка! И за кого я замуж  иду? Сплошной риск! Транжира и мот!
- Не беспокойтесь, моя госпожа. Семья бедствовать не будет. Во Франции мы заключили договор с одной мощной парфюмерной компанией.  Теперь у нас Российско-Французское совместное предприятие. И я вхожу в совет директоров. Кстати,  Валентин ещё остался за границей. А я просто умирал от тоски по тебе, поэтому он меня буквально выгнал. Сказал:
- Не могу смотреть на твои тоскующие глаза, как у больной собаки. Езжай, женись, но учти, после свадьбы поблажек не будет.
Я не замедлил воспользоваться предложением и рванул в аэропорт.
- Димочка надо мне к Ирине ехать. Она же меня ждёт. Мальчишкам пора гулять.
- А мы сделаем так: заедем, заберём их и вместе поедем в ЗАГС. А потом с малышнёй отправимся в парк гулять. По пути в какое-нибудь кафе заглянем. Ну, как, принимается?
Вместо ответа Сима обхватила обеими руками его голову и крепко поцеловала.
    Ещё на лестничной площадке они  услышали дружный рёв детей. Ира открыла дверь и с облегчением вздохнула.
- Ой, Симочка, они без тебя ни есть, ни спать не хотят. Ни-как завтраком их не накормлю. Димка, с приездом!
Дмитрий первым вошёл на кухню.
- Здорово, мужики! Что едим? О! Да это же моя самая любимая каша! Мама Ира, нянюшка! Положите – ка мне кашки. Мы сейчас подкрепимся, как взрослые мужчины, и пойдём гулять.
Сима с улыбкой выполнила его просьбу и смотрела, как он с удовольствием наворачивает кашу. Мальчишки тоже взялись за ложки. Дело пошло. Через час все сидели в машине. В ЗАГС Дима с Серафимой зашли с детьми на руках. Очередь была всего несколько человек, но, тем не менее, их пропустили без очереди.
- Ну вот, Ефимок, ты теперь моя невеста. Через месяц станешь законной супругой крупного  предпринимателя Дмитрия Серебрякова. В связи с новым статусом, ты не должна работать. Тебе разрешается только посещать СПАсалоны, фитнес клубы и бутики с модной одеждой. А потом мы наймём няню, как сделал мой славный брат.
- А готовить мне самой можно? Или Дмитрий Серебряков будет питаться в рабочей столовой?
- Вот это уж дудки!! И завтракать и обедать, и ужинать я буду исключительно дома и рядом с любимой женой.
- А когда же мне посещать все салоны? Если только в уме!
Они счастливо смеялись, глядя влюблённо, друг на друга.
    Нагулявшиеся дети заснули в машине. Их внесли в дом и уложили  в кроватки. А сами уселись за кухонным столом, заварили крепкий чай, нарезали торт и не спеша принялись обсуждать предстоящую свадебную церемонию. Сима, в основном, молчала. Зато Ира была в своей стихии. Они с Димой составили список гостей. Получилось, что нужных людей больше, чем родных и друзей.
- А может быть, не надо такой пышной свадьбы? Семьёй отметим и всё?
Ну, уж нет! Все должны видеть, какая у меня жена! Вот у всех жёны – Оли, Наташи, Тани, Кати…, а у меня  - Серафима! Да ещё и красавица! Пусть завидуют, а я буду гордиться!
    Одним словом, через некоторое время список был го-тов, ресторан выбран, всякие мелочи оговорены. Ира с грустью сказала:
- А как же мне быть с Сашкой и Алёшкой? Опять надо няню искать. Такую няню теряю
- Зато, приобретаешь подругу и родственницу, а скоро и племянников - Дима с нежностью погладил Симин живо-тик.
- Ой, правда?  Как здорово! А у меня тоже радость. Дочка вчера дала о себе знать! Валентин ещё не знает, что будет многодетным отцом.
- Ну, девки, вы даёте! Похоже, нам с Валентином в одно время вас в роддом доставлять.
- Ира, у меня есть на примете женщина, которая станет тебе незаменимой помощницей. Зовут её Марина. Я пом-ню её ещё девчонкой. Она с родителями жила в соседнем доме. Очень красивая была чисто русской красотой - слег-ка волнистые светло-русые волосы ,забранные в косу, правильные черты лица, огромные синие глаза, чуть пухлые яркие губы и точёная фигурка.  Когда я вернулась в свою квартиру из деревни, встретила её и не узнала.  Марина сильно располнела и постарела, несмотря на то, что она моложе меня на десять лет. Я пригласила её к себе и расспросила, что же с ней произошло. Она рассказала, что рано вышла замуж за грузина. Он торговал лавровым лис-том на Тишинском рынке. Молодой, красивый, богатый. Своя машина. Походы в рестораны, поездка к морю. Короче, влюбилась. Души не чаяла. Родила сына Эдика. Но-дар не помогал ей ничем. Давал сущие копейки на жизнь, а  сам продолжал прежний образ жизни. Рестораны, девочки. Она пошла, работать нянечкой в детский садик. Эдик был вместе с ней. Однажды  Нодар не пришёл ночевать. А утром ей позвонили из больницы и сообщили, что её муж лежит в хирургическом отделении. Его кто-то ранил ножом. Лезвие прошло в сантиметре от сердца. Операция прошла успешно. Он сейчас находится в реанимации. Марина выхаживала мужа долго. Он всё хандрил. Материально было тяжело. И тогда Нодар стал продавать жену своим соплеменникам, которые приезжали в Москву, привозя на рынок фрукты, овощи. Мрина плакала, но Нодар был неумолим. Он её бил, забирал сына, уходил с ним, оставляя её с одним, а то и с несколькими клиентами. Деньги за услуги Нодар забирал и спускал их на очередных баб и рестораны. А однажды ушёл с сыном и больше не вернулся. Марина слегла с сильнейшим нервным расстройством. Нарушился обмен, и она сильно рас-полнела. Выйдя из больницы, она вернулась на работу в детский садик. Обращалась в милицию с просьбой найти сына. Но ни Нодара , ни  Эдика не нашли. Скорее всего, они в Грузии. Я её убедила, что жизнь продолжается и надо вставать на ноги, получить образование, профессию. Сейчас Марина учится в педагогическом училище.  Стала воспитательницей в младшей группе. Я думаю, что она согласится быть няней для Саши и Алёши.
     Домой вернулись поздно. Дима после обеда уехал на работу. А Серафима с Ирой занимались детьми, готовили ужин и болтали, обсуждая, какое нужно платье покупать Симе для регистрации, что наденет  Ира на  их свадьбу. Наряд тоже нужен неординарный, ведь они с Валентином будут свидетелям. Незаметно подкрался вечер. Все дела были сделаны. Дождавшись Диму, Серафима попрощалась и пообещала переговорить с Мариной и завтра же с ней приехать. Дома она показала Диме письмо от сына. Он помолчал, а потом предложил:
- Давай решим так: скоро должен вернуться Валентин, я у него недельку выпрошу. А ты реши вопрос с подбором няни на твоё место. И мы махнём в Холмогоры. Познакомимся. Я – с твоим сыном, ты – с его женой. Так что, собирайся.
У Серафимы выступили слёзы на глазах. Она не знала, как выразить свою огромную благодарность. Только ещё крепче прижалась и зарылась лицом у него на груди.
    Утром Сима созвонилась с Мариной, предложила ей поработать няней. Та не возражала. Договорились о встрече в доме Валентина. И Ирине и мальчишкам новая няня понравилась. Через неделю Серафима была уже свободна и начала готовиться к поездке. Она накупила целый чемодан вещей для будущего внука или внучки. С любовью, потом, уже дома, снова разглядывала ползу-ночки, костюмчики, чепчики, пинетки.
    Вернулся Валентин. Довольный результатами дел компании, он отпустил Дмитрия на целых десять дней. И Серебряков с Симой  улетели.
     Прямо к трапу самолёта лихо подрулил УАЗик. За рулём сидел молодой парнишка. Он шустро покидал вещи в машину и объяснил, что Василий Олегович приехать сам не смог, у него жена рожает. Он её в больницу повёз. Оста-вил  ключи от дома и велел исполнить всё, что нужно по первому требованию. Говорил он очень быстро, прогла-тывая часть слова, поэтому понять его получилось не сразу, а привыкнув. Серафима заволновалась.
- Так зачем домой? Давайте сразу в больницу. 
Дима не возражал. Дорога от Архангельска до Холмогор заняла почти два часа. В посёлок въехали  уже затемно. Иван довёз гостей до больницы, а сам повёз их вещи в дом Василия. Серафима увидела сына издали. Он сидел на скамеечке недалеко от входа в больницу  и курил. По-дошли. Мать сыном обнялись. Василий с Дмитрием об-менялись рукопожатием, познакомились.
- Сынок, как Алёна?
- Ещё не родила. Жду. Волнуюсь так, что внутри всё трясётся. А вы может, домой пойдёте? А я, как всё случится, подойду.
В этот момент дверь приёмного покоя отворилась, и на крыльцо выскочила молоденькая девушка в белом халате.
- Василий Олегович! Поздравляю. У Вас – сын. Вес -3.500, рост – 52 сантиметра. Алёна Ивановна чувствует себя нормально. Велела передать, чтобы вы домой шли.
- Ну, Машенька, спасибо тебе. За такую весть самую большую коробку конфет тебе принесу. Скажи, а завтра навестить–то их можно?
- Не надо, Василий Олегович. Если только вечерком. Им отдохнуть нужно. Идите, идите. А то на Вас лица нет! - и она также быстро скрылась за дверью.
- Мама, у меня – сын! Олежка! Я так мечтал! Завтра пойдём в магазин, обмундирование для него покупать. Вы мне поможете? А то я ещё не то куплю. Мы ведь ничего не заготовили. Алёнка не хотела ничего заранее покупать. Да и не знали, кто будет, девочка или мальчик.
- Да, мы всё привезли. Не волнуйся.  Надо  только коляску и кроватку.
- Кроватку не надо. У нас люлька подвесная есть. Она у Алёниных  родителей дома. Её Иван Кузьмич – отец Алёнки сам сделал. Я завтра вас  познакомлю. Интересные люди. Род их древний.  Из поморов. И родня они нашему великому скульптору Федоту Шубину. У Алёны девичья фамилия – Шубная.
     Дом поразил гостей обилием картин. На подоконниках, столе, буфете, тумбочке стояли  резные из кости фигурки и всевозможные поделки.
- Боже мой! Красота какая! Вася, я знала, что ты увлёкся живописью. Ты мне писал. Но, что это так талантливо  я  и представить себе не могла. Отец твой писал маслом, но мало. Так, на отдыхе иногда садился в своём саду и делал эскизы. Но до конца ни одной работы не довёл. Считал баловством.
- Благодаря живописи, я последние два года в лагере хорошо, если можно так сказать, жил. Писал портреты всех начальников, их жён, детей, своих однолагерников, работал в клубе. Эта практика много мне дала.  А здесь я увлёкся резьбой по кости. Взял несколько  уроков у профессионалов и теперь в свободное время то пишу, то режу. Когда погода хорошая, иду на природу, а в дождь или мороз сижу дома, резьбой занимаюсь.
- А это кто? - Дмитрий показал на портрет молодой женщины с гордо поднятой головой. Толстая русая коса спускалась с плеча на высокую грудь. Глаза смотрели прямо, властно, завораживающе.
- Это и есть моя Алёнка.
Потом они вместе приготовили праздничный ужин. Дмитрий извлёк из чемодана бутылку коньяка и мужчины по-степенно разделались с ней, поднимая тосты за малыша, Алёнку, за знакомство  и встречу. Серафима уже спала, а они всё сидели и разговаривали.
    На следующий день Вася убежал на работу, а Серафима с Дмитрием пошли знакомиться с достопримечательностями. Вася попросил соседа, бывшего школьного учителя рассказать о Холмогорах.  Много интересного рассказал Виктор Егорович. Холмогоры – одно из древнейших русских поселений на Беломорском Севере. Первые сведения о Холмогорах относятся к 12 веку. Село расположенное на левом берегу реки Курополки, рукаве Северной Двины в 76 километрах от Архангельска. В допетровские времена – центр Холмогорской Епархии, главный город Поморского края. В 17 веке здесь был воздвигнут величественный Спасо-Приоброженский кафедральный Собор, который является памятником архитектуры. В этом соборе Архиепископ Афанасий принимал Петра Первого. В 1781 году здесь была открыта мореходная школа – старейшее морское училище нашей страны. Расцвет Холмогор приходится на конец 17 века, когда вся торговля России с Западной Европой шла через Архангельск. Первый глава Холмогорской Епархии Афанасий развернул  бурное каменное  строительство. Холмогоры становятся центром  русской иконописи. Формируется народный промысел – Холмогорская резьба по кости. А в середине 18 века архиерейская кафедра была перенесена в Архангельск, и Холмогоры стали приходить в упадок.
Рассказывая всё это, Виктор Егорович с горечью показывал на разрушающиеся великолепные каменные памятники русской культуры. На всех строениях  висят  таблички «Не подходить ближе 4-х метров. Опасно для жизни».
- Ещё благодаря музею Ломоносова, сюда приезжают люди, а так мы стали никому не нужны. И то в село Ломоносово можно попасть только на пароме летом, а зимой по льду.  Моста нет. Если в ближайшее время власти меры не примут, все эти памятники превратятся в руины. Да, что же я всё о грустном. Вы посмотрите, какая здесь красота. В лесу грибов, ягод, морошки полно. В реках рыба великолепная. Вы когда-нибудь сига пробовали, а омуля? Нет. Я вам  такую  рыбалочку организую! Ушицы поморской попробуете. А вечерком занесу бруснички мочёной, клюковки, да варенья из морошки. Вкуснотища!
- Спасибо вам, Виктор Егорович. Мы теперь хоть знать будем, в каком историческом посёлке сын наш с семьёй живёт.
- Серафима, а вы не могли бы организовать выставку работ Василия? Выдающийся самородок! Люди должны видеть талантливую живопись. Жаль, если всё это здесь останется. Я предлагал ему отвезти картины в Архангельск, но он только смеётся, да отмахивается. Но я вижу, сколь самобытна его живопись.
- Я сделаю всё, что смогу - сказал Дмитрий. – Знаю, что у Валентина есть нужные связи. Надо снимки хорошие сделать.
      На завтра Вася с Дмитрием уехали в Архангельск. А Серафима с самого утра занялась уборкой, подготовкой к приходу Алёны с малышом. Вечером мужчины вернулись с покупками. Привезли кроватку. На семейном совете решили, что люлька хороша для совсем маленького. Подрастёт, может выпасть из неё, поэтому кроватка нужна. Купили ещё манеж. Серафима засмеялась, разбирая покупки:
- Ну, какие молодцы, все наперёд, на вырост  позаботились купить. Вы бы сразу  письменный стол купили, портфель, пенал, азбуку!
Но осталась довольна приобретениями.
     Виктор Егорович действительно организовал им великолепную рыбалку. Сам чистил улов, варил на костре уху. Серафиму к готовке не подпустил.
- Рыбалка, охота и котелок на костре – это для мужских рук!
Вечер был прохладный, но около небольшого костерка было тепло и уютно. Серафима слушала звуки бегущей реки, шум леса, неспешную мужскую беседу и чувствовала себя совершенно счастливой.
    Наконец привезли домой молодую маму с новым членом семьи. Серафима встречая их на пороге, обняла и расцеловала невестку. Вася бережно внёс свёрток с голубыми бантами в дом и положил на кровать. Алёна раз-вернула малыша. Взрослые окружили маму с сыном и, боясь дышать, смотрели на крохотное красное тельце. Ручки и ножки подёргивались бесконтрольно, личико сморщилось, как бы от желания заплакать. И  вдруг прозрачная тоненькая струя поднялась над животиком и на-мочила приготовленные новенькие наглаженные пелёнки. Все дружно засмеялись.
- Ну, хватит смотреть. Уходите, мужчины. Мне кормить пора.
Алёна ещё неумело, но решительно завернула Олежку и приложила к груди. Мальчик зачмокал.
Оставшиеся два дня Серафима с радостью помогала Алёне освоиться с ролью мамы. Женщины часами шушукались в стороне от мужчин. Дима всё удивлялся, как это у них находится столько тем для разговоров. Серафиме Алёна понравилась ещё при первой встрече в больнице, когда на следующий день после родов они пришли в палату и познакомились с невесткой. Алёне тоже доставляло  удовольствие общение с матерью мужа. Серафима с любовью и трепетом смотрела на внука. Молока у Алёны было много, Олежка быстро насытился и заснул. Серафима переложила его в люльку.
- Алёна, ложись, поспи, а я пойду, сготовлю что-нибудь на ужин.
Она поцеловала невестку и, накрыв её пледом, вышла.
Василий с Дмитрием сложили в сарай заготовленные дрова и сидели возле затопленной баньки и молча курили. Дмитрий заговорил первым:
- Василь, не думаешь перебраться в Москву?
- Пока не хочу. Прикипел я к этому краю. Да, и  честно говоря, как-то боязно. Отвык я от города. В Архангельск приезжаю – ну всё не по мне. Скорей, скорей спешу вернуться домой. А вот Алёнке хочется.
- Ну, вы подумайте. Пока Олежка мал, ему здесь хорошо. А подрастёт, в школу пойдёт, конечно, лучше в Москве.
- У меня профессии нет. Где работать-то, да ещё с судимостью.
- Это не проблема. У нас на фирме найдём тебе достойное место. С твоим талантом художника в столице не пропадёшь. А учиться никогда не поздно. Я тебе пришлю обучающую программу в компьютер. Попробуй компьютерную графику освоить. Это сейчас нужная профессия.
- Да у меня и компьютера нет. Я не знаю, как с ним обращаться.
- Поезжай в Архангельск, найди любые компьютерные курсы, подучись.
Утром москвичи попрощались с гостеприимным домом, с Алёной, Васей и на автобусе поехали в аэропорт. Вася пытался поехать с ними, проводить, но Дмитрий  убедил его, что они налегке сами доберутся.
     Вернувшись из поездки, Дмитрий целиком ушёл в работу. Дела требовали его постоянного внимания. Серафима скучала дома одна и частенько уезжала к Ирине, находя удовольствие в общении с ней и детьми. Приближался день свадьбы.  Платье, которое Дмитрий привёз  из Франции,  очень обтягивало уже заметно выпирающий животик Серафимы. Пришлось менять  свадебный наряд и Ирине. Женщины с удовольствием занялись покупкой  обновок и смеялись над этой ситуацией.
- Хорошо, что хоть мужчинам не надо ничего менять. На их фигурах появление детей не отражается.
      На регистрации брака присутствовали только несколько человек самых близких друзей и свидетели. Зато в ресторане количество гостей ошеломило Серафиму. Банкетный зал утопал в цветах. Столы ломились от изобилия закусок и напитков. Играл оркестр. Вёл свадебный вечер известный артист. Сима прошептала мужу на ушко:
- Ты что, миллионер?
Он также тихо ответил:
 - Это всё Валька расстарался. Это подарок от компании. 
     Вечер прошёл весело. Сима перезнакомилась с десятками  людей, тут же забывая их имена и должности. Сна-чала переспрашивала у Димы – кто есть кто, но потом махнула рукой и полностью отдалась веселью. Она давно так много и с удовольствием не танцевала и не веселилась. Дмитрий внимательно следил за ней.
- Ефимок, ты поосторожней, малышку нашу не растряси.
- Димочка, не волнуйся, всё хорошо. Спасибо тебе за заботу.
Усталые и счастливые молодые уже под утро завалились спать, пересмотрев все подарки.
- Надо же, какие дорогие  вещи нам подарили, уму непостижимо. Нет, точно, мой муж подпольный миллионер!  Лучше сознайся,  Димулька, я теперь миллионерша?
-Ты самая дорогая монета во всей вселенной,  Ефимок! И мне не нужен миллион. Мне нужна только одна бесценная, которая приносит счастье  -       Е-Фи-МОК! И давай спать, жена. Завтра у нас приём и ты должна присутствовать. Спи, родная, отдыхай.
Жизнь Серафимы  очень изменилась. Иногда она задумывалась, не снится ли ей всё это? Заглядывая в зеркало,  отвечала своему отражению:
- Нет, не снится! Я счастлива! И готова всем, всем крикнуть об этом и пожелать такой же любви, как у меня.
    Время шло. Новый год решено было отмечать в загородном доме Вали и Иры. Серафима ещё днём приехала в особняк. Всю закуску на праздничный стол заказали в ресторане, но вот пироги решили испечь сами. Весело болтая, они разделывали тесто. Сначала испекли пирожки, потом поставили в духовку пирог и сели за стол. Горячие пирожки и крепкий ароматный чай доставили им огромное удовольствие. Было по-особому уютно и тепло. Вдруг резкая боль заставила Симу вскрикнуть. Начались схватки, усиливающиеся с каждой минутой. Ира вызвала скорую помощь. Прямо с боем курантов раздался крик младшей Серебряковой.
- Вот это подарок! кричал в телефон Дмитрий – Только Ефимок могла сделать мне такой новогодний сюрприз! Друзья наливайте шампанское, выпьем за моих девочек. Здоровья им. И выпьем за моё счастье! Ну, Иринка, теперь твоя очередь радовать своих мужиков. Давай, старайся!
Через неделю счастливый отец привёз жену с дочкой до-мой. А ещё через неделю случилось несчастье.
    Последние перед родами дни Ирина чувствовала себя неважно.  У неё сильно отекали ноги, и она практически перестала выходить из дома. Часто садилась у камина в кресло, клала ноги на высокий стульчик, включала плеер, настраивала его на какой-нибудь  интересный роман или радио - спектакль и вся погружалась в происходящие  в них события. А руки быстро и легко орудовали спицами. Она вязала для своей Лизоньки чудесные кофточки, носочки пинетки. После УЗИ, которое определило женский пол будущего ребёнка, они с Валентином назвали её Елизаветой и с нетерпением ждали её появления. Валентин уже накупил десяток разных платьиц, крошечные туфельки и игрушки. Лёжа с Иришкой в постели, он прижимался ухом к её животу и, поглаживая, разговаривал с ребёнком:
- Доченька моя, добрый вечер.  Это я -  твой папа. Что это ты меня толкаешь, озорница наша? Мы тебя очень ждём, Лизонька, и любим. Братишки твои знают, что скоро мы с мамой поедем сестричку покупать. Так ты нас не выдавай, что ты уже с нами. А пока расти, набирайся сил. А маму не обижай. Ей тяжело. Спокойной ночи, девочка!
     Марина полностью взяла на себя заботу о близнецах Мальчишки доставляли много хлопот. Они постоянно дрались из-за игрушек. Все игрушки были у них в двойном экземпляре, но стоило одному из них взять какую-нибудь игрушку в руки, второй требовал именно эту. Особенно отличался Саша. Он обижал более слабого Алёшу, норовил его ущипнуть или укусить. И Марине иногда приходи-лось рассаживать их в разные комнаты. Но братья скучали друг без друга. Лучше всего они вели себя на улице. И няня старалась как можно больше гулять с ними в саду загородного дома. Нагулявшись на свежем воздухе, дети с аппетитом наворачивали обед и уже за столом начинали клевать носами. После новогодних каникул Валентину пришлось срочно выехать в командировку. Ехать очень не хотелось, но дела требовали именно его участия в решении возникших финансовых проблем у партнёров. Зная, что Ирине со дня на день рожать, Валентин  поспешил заняться делами сразу по приезде из аэропорта. Буквално на следующий день ему позвонил Дмитрий:
- Валя, бросай всё и приезжай. Ирине плохо. Дела подождут.
Ближайшим рейсом  Валентин вылетел в Москву. В мозгу стучала тревога. «Скорее, скорее, скорее!»  Но время тянулось как назло медленно. Самолёт не летел, а тащился. Машина застревала в пробках. Светофор горел исключительно красным светом…
- Иринка,  держись, милая. Я здесь. Я помогу. Только держись! Что ты вздумала меня пугать?
Прямо бегом он влетел в дом, оттолкнув, стоящего на крыльце Дмитрия, который пытался  его остановить. И вдруг резко встал, как – будто получил сильнейший удар в сердце. Все зеркала в прихожей были затянуты чёрным крепом.
- Ира-а а!» Он заметался по дому.
- Валя, послушай! - Дима схватил его за лацканы пиджака и слегка встряхнул. – Её нет. Тромб. Понимаешь, во время родов оторвался. Врачи были бессильны. Всё произошло неожиданно и очень быстро.
Валентин упал на стул, обхватил голову руками.
- Где она?
- В морге. Я сделал все распоряжения. Послезавтра похороны.
- Когда это случилось?
- В ночь твоего отъезда начались схватки. Отвезли её в роддом. А через два часа… Девочку удалось спасти. Сделали Кесарево сечение.  Лизонька жива.
С перекошенным от горя и ненависти лицом, Валентин тихо произнёс:
- Не смей мне даже напоминать о ней. Она убила свою мать! Мою Иришку убила эта маленькая мерзавка.  Я не хочу ничего о ней знать!
Слёзы лились из его глаз, текли по щекам, капали с под-бородка. Дима молча налил полный стакан коньяка и вложил его в руки брата.
- Выпей.
Но Валентин не слышал его. Всё так же обхватив голову, он качался из стороны в сторону и шептал:
- Ирочка, зачем же ты меня оставила? Глупенькая. Ты всё думала, что я изменяю тебе. А мне кроме тебя никто не нужен. Ах, Ира, Ира, я ведь только для тебя компанию эту создал. Стремился доказать тебе, что я всё могу. Чтобы похвалу твою услышать. Заслужить твою любовь. А ты меня бросила. Зачем? Как мне теперь жить? - он схватил стакан, залпом выпил и ушёл в спальню, закрыв за собой дверь. Дима присел к столу, налил себе в рюмку коньяк, задумчиво отщипнул виноградину из вазы с фруктами и выпил, закусив сочной ягодой. К нему подошла Марина.
- Дима, я увезу ребятишек к себе. Нечего им в этой нервотрёпке находиться. Да и мешать они будут.
- Хорошо. Собирайся. Я к тебе машину с шофёром при-креплю. Валера шофёр - парень хороший. Он тебе поможет, если что-то нужно будет.
      В день похорон неожиданно грянула оттепель, и полил дождь. Могилу залило водой.  Песок струйками стекал по краю. Молчаливая процедура быстро завершилась. Валентин стоял с непокрытой головой и, казалось, он  не видит, что происходит, кто с ним рядом. Когда опустили гроб, пузырьки воздуха вырвались на поверхность поднявшейся воды, и забулькали. Валентин вздрогнул, быстро схватил горсть песка, кинул в воду и пошел, не оглядываясь, с кладбища. Серафима с волнением следила  за ним.  Ей казалось, что Валентину понадобится медицинская помощь, очень странно он себя вёл. Она зябко пере-дёрнула плечами. На поминки в кафе она идти не могла. Светланку пора кормить. Да и Марине трудно одной с тремя. Правда, там Валера. Но всё равно надо спешить. Она дождалась, когда могилку  закопали, украсили цветами, и вместе со всеми вышла с кладбища. Дома, занимаясь с дочкой, она всё время думала о Лизе:
- Надо с Димой поговорить. Сколько ребёнок будет находиться в больнице? Молока у меня хватит обеих девчонок прокормить. Нельзя её сиротой оставлять. Надо забирать малышку себе. Думаю,  Валентин возражать не будет. Димочка должен с ним поговорить.
Валентин выслушал доводы Дмитрия совершенно спокойно и тут же взял лист бумаги и начал писать:
- Я Серебряков Валентин Петрович, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, отказываюсь от новорожденного младенца женского пола из-за невозможности её воспитания , в связи со смертью жены Ирины Васильевны Серебряковой и прошу разрешить моему брату Серебрякову Дмитрию Сергеевичу и его жене Серебряковой Серафиме  Семёновне взять на себя заботу о новорожденной с по-следующим удочерением. Дата. Подпись.
- Оля! - вызвал  он секретаря и протянул ей бумагу.
- Вызови нашего юриста, пусть займётся оформлением всех бумаг. Я потом подпишу. Все вопросы к Дмитрию Сергеевичу. Меня не беспокоить.
Затем молча протянул Дмитрию руку, давая понять, что разговор окончен, и стал разбирать бумаги,  стопкой, лежащие на столе.
    Саша и Алёша по-прежнему жили у Марины. Валентин только один раз навестил их. Привёз деньги и уехал, так ничего и не объяснив. Марине и Валере он вдвое увеличил зарплату. Офисный джип, на котором работал Валерий, переоформили на его имя. К счастью,  Валера оказался хорошим, добрым и добросовестным парнем. Прогулки с детьми он взял на себя, давая возможность Марине спокойно заниматься домашними делами. В квартире постоянно что-то чинил, приводя в порядок Маринино разрушенное хозяйство. Увидев, как она в ручную стирает  детские  вещи, он купил и установил стиральную машину-автомат. Марина не могла нарадоваться на такого  помощника. Он полностью её освободил от хождения по магазинам. Всё необходимое покупал, заезжая в супер-маркет  по дороге из дома. И утром приезжал с полными сумками. Валерий приезжал к завтраку и уезжал, когда они вместе с Мариной укладывали мальчишек спать. Ему нравилось чувствовать себя нужным. Он вырос в большой семье. Мать тянула пятерых детей одна. Муж пьянствовал. В одну из зимних морозных ночей подхватил пневмонию, отсыпаясь после очередного возлияния в каком-то подъезде недалеко от пивной. И пролежав несколько дней в больнице, он скончался. Валера, как старший, помогал матери поднять младших братишек.
- Сынок, ты уж прости меня, что на твои плечи вся семья легла. Тебе  свою-то некогда построить. А ведь тебе скоро тридцать. Твои друзья уже своих детишек нарожали, а ты всё с братьями  занимаешься. Хоть бы девушку себе на-шёл - сказала как-то мать, сидя с ним вечером на кухне и глядя, как он без аппетита ковыряет вилкой в тарелке.
- Мама, да просто девушку найти  можно. Вряд ли какая согласится в такую большую семью пойти. Вот встанут  на ноги младшенькие, тогда и видно будет, стоит мне свою семью заводить или лучше бобылём оставаться - он гово-рил, улыбаясь, жалея мать. Больше на эту тему они не говорили. Мать боялась затронуть болезненную тему. А ему просто нечем было ей ответить. Когда Валерий получил задание обслуживать детей шефа, он подосадовал, что ему опять предстоит та же забота, что и дома.  Будто на роду у него написано,  воспитателем быть. Ехал он рас-строенный. Сумки с детскими вещами  небрежно покидал в багажник, хмуро сказал няньке, чтобы в машине дети  не шумели и не мешали ему. Она молча кивнула и усадила детей по обе стороны от себя. Всю дорогу она рассказы-вала им какую-то сказку, обнимая их обеими руками. Иногда она наклонялась то к одному, то к другому, что-то шепча, поглаживая по головкам, по спинкам детей. Когда приехали к  её дому, раздражение у Валерия улетучилось, и он с уважением поглядывал на няню. И вдруг увидел её совершенно другими глазами. Небольшого роста, пухленькая. Ямочки на щеках и на локтях. Вот именно эти ямочки умилили его. Когда она плавно поводила руками, ямочки у локтя, то появлялись, то исчезали, подчёркивая пухлость и нежность рук. Потом он увидел её глаза. Большие, синие, ласково смотрящие и на детей, и на него, и даже на всё вокруг. Она не торопилась, не торопила его, не шумела на расшалившихся пацанов. И тогда Валера понял, что будет помогать этой женщине. Он сделает всё, чтобы она вот так ласково смотрела и улыбалась ему, именно ему.
 Прошёл месяц. Валерий понял, что он не хочет уезжать вечерами домой, что основной заботой для него теперь стала жизнь Марины и её воспитанников. Она ему снилась, занимала все его мысли. Ему необходимо было слышать её тихий голос, видеть по утрам распущенную косу, которую на день она укладывала в большой тяжёлый пучок, оттягивающий её голову, от чего казалась гордой её осанка. Вообще она  для Валерия была тем магнитом, который намертво приковал его к её дому. Марина видела, что Валера влюблён. Сначала она очень недоверчиво отнеслась к его вниманию. Её нерадостный жизненный опыт, мешал поверить в его искренность. Она думала, что он начнёт приставать, лапать, и была всегда настороже. Но постепенно Валера стал ей необходим. С удивлением и радостью увидела Марина, что в доме появился хозяин. Перестали течь краны, заработали все выключатели, стали закрываться дверцы шкафа, появились необходимые в хозяйстве электроприборы. Марина удивлялась, как она обходилась без этих вещей. Как же она обходилась без Валеры, без его умелых рук. Ей было приятно смотреть, как он уверенно что-то делает, как с аппетитом ест всё, что она приготовит. А потом увидела, что он высок, статен и очень привлекателен. И, наконец, поняла, что влюбилась.
    После похорон жены Валентин ушёл в себя. Стал молчалив. Сутками пропадал на работе. Если его секретарь Оля приносила ему бутерброды из буфета, он ел, если её не было, он забывал обедать. Дважды он  уезжал в заграничную командировку, ничего не объясняя Диме. Коллектив настороженно шушукался. Чувствовалась нервозность и непонимание. Хотя все видели его горе и сочувствовали. На сороковой день после кончины жены, Валентин при-гласил к себе домой брата и Серафиму. После поминального тоста, он заговорил.
- Дорогие мои. Не буду долго объяснять причину своих поступков, вы сами всё понимаете. Поэтому скажу коротко и по делу. Я уезжаю. Надолго или нет, пока не знаю. Всю фирму я перевёл, Дима, на тебя. За то время, что мы  работали вместе, я понял, что ты сможешь меня заменить. Долю свою я вынимать из дела не буду. Время покажет, как сложатся мои дела. Переезжайте в мой дом, нечего вам в двух комнатках тесниться. Сыновей своих оставляю на вас. Знаю, что им с вами будет лучше, чем со мной. Открыл я свою компанию в Аргентине. Дело новое. Как пойдёт, сказать трудно. Пока не стану на ноги, вестей не ждите. Все вопросы обсудите с нашим юристом. Он в кур-се всех дел. Спасибо вам обоим. Благодарю судьбу, что вы у меня есть. До свидания.  Ночью у меня самолёт.
     Возвращались домой Дима с Симой, молчаливые и подавленные. Не ожидали они от Валентина подобного шага.
     Через неделю Серебряковы перебрались в загородный особняк. К этому времени Дима уже оформил все доку-менты на Елизавету. И теперь Лизонька и Светланка  числились близнецами. Серафима кормила обеих девчушек грудью. Марина ей помогала. На террасе поставили детские кроватки, и малыши спали на свежем воздухе в любую погоду. Не смотря, на большую занятость,  Дима не забыл о своём обещании.  Он нашёл очень хорошего специалиста по компьютерной графике, договорился  с ним, оплатил месячную командировку, взяв с него слово, что если понадобятся дополнительные занятия, тот останется в Холмогорах, пока Василий не осилит эту науку. Через месяц  специалист вернулся и привёз контейнер с картинами Василия.
- Сын Ваш очень талантлив. Он быстро освоился с компьютером и так смело рисует на экране, что мне не составило  особенного труда с ним заниматься. Наоборот, я даже с удовольствием наблюдал за его быстрыми успехами.
- Спасибо огромное. Вы мне очень помогли. Теперь я спокоен за его будущее.
     Выставку работ Василия обещали организовать только зимой следующего года. Планы уже были свёрстаны, и изменить  ничего  было нельзя. Да и торопить события Дима не хотел. Он планировал перевезти Васю с семьёй в Москву.  Надо было дать время ему как следует освоиться с новым делом и завершить дела на Севере. А выставку организовать, когда Вася вернётся в свой родной Московский дом.
    В августе Марина с Валерой поженились. Зарегистрировать свой брак они не смогли. У Марины не было развода с первым мужем. В связи с его отсутствием развод ей не дали. Но любящие друг друга молодые люди всё равно решили сыграть свадьбу и жить вместе. Дима с Серафимой их поддержали и помогли с организацией торжества. Марина расцвела. Сильно похудела и похорошела. Счастье было ей к лицу. Ну, а кому оно не к лицу?!
    От Валентина  не было никаких известий. Дима первое время нервничал, но потом освоился с обстановкой и уже изредка, только дома с Серафимой недоумевали, что он не даёт о себе ничего знать.
- Ну, не хочет с нами общаться, допускаю. Но почему сыновьями совсем не интересуется?
- Мне кажется, что дети – это часть его жизни с Ириной. Не стало её, не стало  интереса к детям. Мужская психология.
- Это психология больного человека. Нормальный мужчина своих детей не бросит.
- Значит,  пострадала его психика от удара судьбы. Слаб оказался.
Известия от Валентина они получили перед самым новым годом, и то через юриста. В коротком письме он сообщал, что в Россию не вернётся. Что дела его идут хорошо. Он встретил женщину, которая скоро станет его женой. Всё движимое и недвижимое  имущество он оставляет им и просит оформить опекунство над его мальчиками. Если они захотят их усыновить, он возражать не будет.
Уже в который раз Серафима удивлялась поступкам Валентина, но объяснить их никак не могла. А просто приняла их как данность. Вскоре приехали Вася, Алёна с  под-росшим и   подвижным  Олежкой. Дима их встретил в Аэропорту и отвёз на квартиру. К этому времени там был сделан ремонт, куплена новая мебель.
- С возвращением, Вася. Располагайтесь.  Завтра открытие твоей выставки.  А на следующей неделе пойдёшь вот по этому адресу. Это рекламное агентство. Они ждут тебя. Им, как воздух необходим талантливый специалист по компьютерной графике.
    Слушая хвалебные речи по поводу самобытности талан-та её сына, Серафима сидела в окружении своей большой семьи, и глаза её увлажнились. Она наклонилась к мужу:
- Ну, вот. Ты же хотел иметь четверых детей – твои мечты сбылись. Но нам скоро придётся нанимать новую няню - и она показала глазами на округлившийся  Маринин живо-тик. Дима прижал к себе её руку и одними губами про-шептал:
- Ты приносишь счастье, Ефимок!