Бухенвальдский набад. Май 1975г

   Когда,  наконец,  была найдена свободная аудитория, включен свет, и все расселись, то увидели что в процессе перемещений и ожиданий более половины студентов потока было «потеряно». Но назначенная встреча с ветеранами Великой Отечественной войны должна  была  состояться в любом случае.
   Кто-то пришел сюда из интереса, кто из уважения, кто по «обязаловке» или по другим причинам. У некоторых в руках были книжки.
   Выступал доцент кафедры общей хирургии, рассказывая, как работали советские медики в годы войны. Простыми словами он дал почувствовать, как было трудно, и как были они рады теперь, что не дрогнули тогда. Потом говорил ассистент кафедры. Им обоим было уже далеко за пятьдесят. Эти люди гордились тем, что когда был экзамен на прочность, они его выдержали. Они, в частности, искренно  говорили о том, какое счастье есть труд, когда не думаешь о себе, что именно труд составляет основу жизни.
  Также они говорили о том, какая страшная вещь война, как жестоки и омерзительны люди, которые ее развязывают, о том, как советские люди с честью выдержали это испытание, не позволили поставить себя на колени.
  Все уже внимательно слушали, и каждый находил в рассказах  очень важные для себя вещи, о которых подчас забывали в тихом, спокойном течении жизни.
  Затем слово взял профессор этой же кафедры. Он рассказывал о первых днях войны. Слушая его, студенты много нового открывали для себя из сказанного, он представал перед ними не просто ученым, а человеком очень много повидавшим, трудолюбивым, простым, общительным.
  Профессор не наставлял. Он просто рассказывал. Об убитом капитане, о том, как нелегко в окружении. Рассказывал правду о войне, а потом попросил послушать запись, подаренную ему друзьями.
  Все заинтересовались. Что же это такое. Когда же раздались первые слова песни, все немного даже расстроились. Песня была всем известная – « Бухенвальдский набад». Да и пел непрофессионал.
   На средних рядах заговорили парень с девушкой, кто-то заглянул в книгу.  Но основная масса слушала, больше из огромного уважения и неокупаемого долга,  перед выступающими.
  Голос певца был сильный и уверенный. Он пел словно через стиснутые зубы. Песня набирала силу и становилась громче. Голос певца звенел, и все окунулись в имеющий большое содержание мир, который навевался музыкой и словами.
  Никто уже не читал. И большинство понимало, как было трудно  на войне стоявшим перед ними людям и почему они так счастливы, что  победили. А они сидели, задумавшись о чем-то, и вспоминали. О страшной темной безвестности в ночном лесу, о неразорвавшемся снаряде и видимых ими зверствах фашистов. Может, вспоминали о страшной непреодолимой усталости, которую преодолевали. О пареньке, твердившем: «Умирать! Нет! Нет! Мама! Мама! Я жить…, мне только жить, доктор…,  доктор».  Возможно, так он кричал, а,  скорее всего, молчал.  Была тогда война, и нас там не было. И понять это трудно, а надо. И помнить надо.
  Профессор, доцент и ассистент сидели, задумавшись. Это была их музыка. И все постепенно поняли, что из магнитофона звучал голос профессора.
  Потом песня кончилась. Долго смотрел профессор на ленту, развертывал и завертывал цветы. А затем вышел декан и сказал, что очень жаль, что нет среди вас  больше половины потока.  «Меня  учили эти люди, а теперь они мои коллеги и, сталкиваясь с ними в повседневной жизни, не перестаешь удивляться, как много они видели. Этого бы хватило на десять сегодняшних спокойных жизней. Они хотят передать вам то, что знают, и как часто вы не желаете порой это брать»… Доля горькой правды в этом была.
   Май 1975 г.

   Записано это было мной в мае 1975 года. Многое из тогдашних записей я, прочитав, рву и выбрасываю. А с этой не смог так поступить. Что-то не позволило мне это сделать,  хотя, вроде как, и нет в ней ничего особенного. Но я не смог себе это позволить…   
 01 декабря 2014г.