Война окончена. О дивный новый мир

Я увидел, что мира, для которого нас растили и воспитывали, не осталось – писатели превратились в жалких блогеров в соц.сетях, которых читают только их знакомые и чьи текстики забудут уже через месяц; музыканты превратились в строчку Исполнитель/песня в очередном музыкальном посте по 10 треков в каждом; учёным стало нечего открывать, свои умы и идеи они могут использовать только для того, чтобы улучшить какой-нибудь смартфон или изобрести новую пищевую добавку для нового гамбургера в Макдональдсе; работа журналистов сводится к переформулированию сообщений ТАССа, а журналистов-телевизионщиков – к подбору к ним движущихся картинок в интернете; политики сидят в зданиях, покрупнее или помельче, сидят и подписывают бумажки, на которые им даже лень бросить взгляд, а самые бравые два-три раза в год выходят на какую-нибудь центральную улицу или площадь, трясут плакатиками и не очень громко говорят, после чего расходятся по кафешкам на той же улице, где обсуждают, насколько стремительно движется их движение; бизнесмены превратились в клерков, работающих на мегакорпорации, где никто не принимает никаких решений, все вбивают данные в таблицы и передают их тем, кто повыше, а потом называют всё это умными словами и говорят, что крутятся, как белки в колесе; повара превратились в разогревателей готовых продуктов, художники – в дизайнеров, дизайнеры – в вырезателей шаблонов, гитаристы – в программистов, программисты – в сисадминов, режиссёры – в менеджеров, менеджеры – в секретарей, секретари – в стажёров. В этом мире некуда деть 15 лет образования, в этом мире некуда деть 15 лет зубрёжки и изучения высших материй, в этом мире некуда деть школьные уроки и университетские лекции. Здесь нет ни Хемингуэев, ни Дали, ни Мориссонов, ни Фростов, ни Эйнштейнов и не потому, что нет тех, кто мог бы встать с ними в ряд, а потому что должность Творца, должность Гения упразднили. В 20 лет я столкнулся с тем, что всё, что меня окружает, и все, кто меня окружают, всеми силами показывают, что в этом мире нет места Мечте, что вот она жизнь – гнилая и бесполезная, и все мы её так проживём и ничего мы в ней не изменим. Страшно мне было оттого, что я видел, как людям эта жизнь нравится, с каким удовольствием упиваются они тем, что книги уже никто не покупает, что они теперь – предмет коллекции, что музыку никто не слушает – все берут по одной песне с каждого музыканта, да и её не дослушивают до конца, что журналисту не нужно уметь писать – просто нужны связи, чтобы тебя устроили на выгодное место, что дизайнеру ничего не нужно придумывать – есть модные шаблоны, а любой выход за рамки этих шаблонов будет признан убожеством, что учёные теперь – те же ремесленники, отличающиеся друг от друга только заработной платой, что бизнесмены – клерки, где выше тот, на ком лучше сидит костюм. Были в моей жизни и те, кто совали мне какие-то идеалы, каких-то современных личностей и говорили мне: “Вот, он-то не такой! Он-то – талант!”, да только я ничего об этих личностях не знал. Да и вы о них, наверное, тоже не знаете. И дело не в том, что нет людей. А дело в том, что они никому не нужны. Люди есть и всегда были. Гении были, есть и будут. Только вот нужны ли людям гении? Или они с большим удовольствием принимают тех, у кого есть связи, и тех, кто умеет крутиться, вовремя улыбнуться, поймать волну, надеть нужный костюмчик и сделать нужную причёсочку? И в 20 лет я увидел, что ни черта людям не нужно. А когда я сетовал на это, меня хлопали по плечу и говорили, что главное – это поймать хорошую вакансию, перед этим хорошенько постажировавшись и приобретя нужный для работы опыт. Я говорил им про чувства и безликость современности, а они учили меня писать резюме. И понял я, что жизнь – не та благородная война, война умов и талантов, война гениального и посредственного, война, для которой меня с детства готовили. Я увидел, что жизнь – это мерное, мирное существование, без взлётов и падений, без победителей и проигравших. Я увидел, что моя война окончена.