Расплата. Продолжение 8

 О событиях, произошедших в России, Старику сообщил Тропинин. Он приехал к нему в дом без приглашения. Загнав машину во двор, он чуть ли не бегом взбежал вверх по лестнице...

Ставенов в это время сидел в кабинете и что-то писал.   Уставившись, на  Тропинина, он сдержанно спросил:
- Случилось что?

- За последнее время столько случилось, что своему врагу не пожелаешь, -  недвусмысленно ответил тот.

- Ты толком говори, что случилось?

- А случилось то, о чём я вас предупреждал. Не нужно было, Илларион Семенович, информировать Соколовского о компромате у Вязова, -  стал выговаривать Борис.

- Зря вы тогда позвонили прокурору! Жили бы себе тихо и мирно. Дело наше процветало. Внук   в стране уважаемый и известный бизнесмен. Тишь да благодать!
 
Тропинин прошёл к столу и бросил перед стариком пачку газет.

- Вы думали, что если о  компромате узнает Соколовский, он сразу решит все проблемы? Как бы, не так! – и он придвинул стул и сел рядом.

- Вы когда смотрели последние новости? – успокоившись, спросил он. - Не смотрели?! Так вот! Ваш Соколовский сейчас спокойно живёт в Лондоне и собирается принять гражданство.

И ещё: вышла книга Саблина – раз,  Вязов жив и здоров, а только ранен – два, прокурор участвовал в ликвидации террористов – это три.

Он теперь в России герой. Вот здесь  всё написано. Читайте…, не хотите! - и, ухмыльнувшись, подлил желчи: - А вот нам с вами теперь придётся побегать. Не простит нам Вязов травли…

- Выходит прокурор, правда, заговорённый, а я, дурак, не поверил…, -  сказал Ставенов, не обращая внимания на истерику компаньона.

 - Предупреждала меня, цыганка, - продолжал Старик, - чтобы не связывался  с врагом  своего сына, а я в эту чушь не поверил! Я и не предполагал, что этим врагом может стать Вязов.
И Володька мой, можно сказать, из-за этого человека пострадал, и Петенька может,… Что делать будем? – спросил он.

- Не знаю, но думаю, что в нашем распоряжении всего несколько дней, - ответил Тропинин, сбавив пыл.

- Цыганка тогда говорила, что это проклятие уйдёт, если я покаюсь на могиле родственников врага сына.

- И вы верите в это?

- Раньше нет, теперь  - да.

- Вернуться в Россию для вас будет небезопасно, - намекнул Тропинин. – Там вас ждут, не дождутся.

- Мне всё равно, я своё пожил и не хочу, чтобы горе коснулось моего внука и правнука, - спокойно ответил Ставенов.

Он встал, подошёл к Тропинину и спросил:
- Поедешь со мной на Родину?

- Придётся, куда я денусь, - отрешённо ответил тот, и спросил: - Когда планируете?

-  Завтра и поедем! Хочу на могиле у племянника Вязова покаяться за все беды, причиненные моим Володькой, а теперь и мной лично. 

Только внуку о поездке ничего не говори, - предупредил Старик. – Думаю, за три дня обернёмся. А теперь поезжай и подумай, как нам  тайно попасть в северный город, - и передал конверт. - Здесь фото. Закажи у Сулеймана новые паспорта, и купи билеты через Лондон, хочу этому мерзавцу - Соколовскому в глаза посмотреть, - попросил он.

- А зачем ему в глаза смотреть? Думаете, что увидите в них раскаяние? – возразил Тропинин.

- Этот проходимец  изменил мою судьбу. С его приказа всё и началось, - откровенничал старик. - Сначала я одно его поручение выполнил, потом другое. А когда понял,  что влип по самые уши, было уже поздно. А, когда представилась возможность исчезнуть, я сделал это. Спасибо сыну Володьке, что помог прикрыться баснями о «доме престарелых».

- Но вам, же понравилось  жить с деньгами. Зачем теперь обвинять Соколовского, если сам такой.

- Такой? да не такой, - передразнил старик. – Сколько он украл, тебе и не снилось, парень!

- Вот я и сплю спокойно, - ответил Тропинин.

- Знаешь, Веретнов? – Ставенов назвал настоящую фамилию компаньона. - Не тебе мне мораль читать. Что сделано, то сделано! Только об одном жалею, что не поверил цыганке и сына вовремя не остановил.
Может быть, он был сейчас жив, а я не был бы в этой ситуации.

Он неожиданно переменился в лице, открыл дверь из кабинета и рыкнул на Тропинина:

- Выметайся! некогда мне с тобой душераздирающие беседы разводить. Времени в обрез. Созвонимся вечером.

- Хорошо, я сделаю, как вы просите. Через Лондон, значит, через Лондон, - вздохнул Тропинин и вышел.

Кому, как ни ему, был известен тяжёлый характер Ставеноа. И когда случались подобные выкрутасы, Тропинин искренне переживал. Нет, не за себя, а за своего старого друга.
На следующий день, дневным рейсом они вылетели в Лондон.

***

Перед посадкой в Хитрову стюардесса объявила погодные условия в Лондоне.  По прогнозу, в городе была тёплая и ясная погода.

- Чуть прохладнее, чем в Афинах, - повернувшись к Ставенову, сказал Тропинин, но тот  разговора не поддержал.

Он сидел в кресле и молчал, уставившись в одну точку.

- Не по годам мне такие перелёты Боря, сердце что-то пошаливает, - наконец, заговорил он. – Из России поедем поездом - хочу попрощаться с матушкой Родиной.

- Зачем «о вечном?» Илларион Семёнович. В вашем возрасте некоторые женятся, - попытался развеселить Тропинин.

- Ну, ты и хватил про женитьбу. Забыл, сколько мне лет? – едва улыбнулся Ставенов. - Это тебе женитьба всласть, а мне одни заботы и проблемы.

Скоро самолёт приземлился и подрулил к стоянке. Пассажиры стали подниматься с мест, образуя в проходе очередь.

- Люди везде одинаковые, торопятся, как и у нас, - сказал Старик, вставая с кресла. - Разве что не толкаются и не шумят.

- Зря вы на русском, - предупредил Тропинин. – Зачем лишний раз обращать на себя внимания?

- Ты не бойся, - ответил Ставенов. - Здесь добрая половина кроме своего языка другого не знает. А русский для них,  как китайский для нас.

Подали трап, и очередь в проходе задвигалась к выходу.

- Погодка что надо! -  оживился Старик, спустившись по трапу, прикрывая голову от солнца газетой. - Заберём вещи и в гостиницу. Знаю я тут одну…, в ней приходилось останавливаться вместе с Соколовским во время командировок, - пояснил он.

Когда сели в такси он стал рассказывать о своих приключениях в Лондоне.

- Бывал я здесь всего три раза, последний раз, два года назад, и время провёл с толком.
Валерий Борисович оказался азартным человеком, и без приключений жить не хотел. После тягостных семинаров, по вечерам, у нас начиналась другая жизнь. Вот я и следовал за ним по клубам, приобретая опыт в ночной жизни.

Сводил в клубах с нужными людьми, знакомил с дельцами и банкирами – владельцами заводов, пароходов и самолётов.
Вряд ли знакомые Валерия Борисовича, знали поэму Самуила Маршака о Мистере Твисторе, но они хорошо понимали, что такое недвижимость и деньги.

На этих вечеринках Соколовский находил похожих на него людей, которые только-только начинали свои карьеру  бизнесменов и политиков. Этими людьми и воспользовался мой шеф, когда стал работать в российском правительстве, благодаря которым он стал известен и не только в Англии.

- Вы думаете, что Соколовскому помогали только из Лондона? – спросил Тропинин.
-
Думай, не думай, только на одних автомобилях карьеру не построишь, – ответил Ставенов. – Хотя не исключаю!  - и он засмеялся, вспомнив далёкое прошлое.

- По-вашему, Соколовскому англичане дали в долг на раскрутку, чтобы потом заполучить агентом? – допытывался Тропинин.

- Не только заполучить, но и влиять на политическую расстановку сил в России. Вспомни, кем доводился Соколовский первому президенту? Олигархом, который помог остановить войну в Чечне и который финансировал  предвыборную кампанию в 1996, и давал деньги на некоторые национальные проекты…

- Да, Илларион Семенович, много чего вы знаете о бывшем шефе. Не боитесь, что он  тоже разберётся с вами по вашим правилам?

- Стар я уже, чтобы бояться. А боюсь я одного - чтобы проклятье не коснулось семьи моего внука.

Тем временем такси нырнуло в тоннель, и в кабине стало темно. Водитель включил освещение.
Прошло несколько секунд, и тоннель закончился, и дорога устремилась по широкой улице. Таксист остановил машину, чтобы ещё раз уточнить маршрут по навигатору.
- Вон за тем зданием.  В поворот, и сразу во двор, - объяснил старик.

- А Соколовский без России -  политический труп, - перешёл на русский Ставенов. - Но раз он захотел на Альбионе сладкой жизни, значит, так тому и быть!
Вот откажутся от него высокие покровители, спрячется где-нибудь на островах в Океане. Вот увидишь! Это такой неистребимый тип людей. И с ними плохо и без них нельзя.

- Вот и приехали! - воскликнул Старик, увидев знакомое место.

Такси протиснулась по проезду, лавируя между автомобилями, и остановилась. Впереди висел «кирпич».

Рассчитавшись с водителем, Ставенов осмотрелся. Всё вокруг осталось неизменным, как и несколько лет назад. Та же площадка перед входом, цветник с небольшим фонтанчиком - указывало на то, что хозяин гостиницы был прежним.
 
В тесной комнатке гость справился о хозяине. Молоденькая администраторша, позвонила по телефону и попросила подождать.

Вскоре появился худощавый высокий старик, и в нём Ставенов узнал владельца - старого Джона.  Хозяин внимательно разглядывал незнакомца.

- Руссия? – спросил он, ткнув пальцем, и Ставенов кивнул.

- Пьётр? - неуверенно спросил Джон и, узнав в клиенте старого знакомого, широко расставив руки, шагнул навстречу…, и они обнялись.

- Я в Лондоне проездом. Вот решил проведать старых друзей и домой, в Россию, - объяснил он на английском спросил: - Надеюсь, у тебя найдётся место в гостинице для старого приятеля и его друга, Джон?

Джон тут засуетился, отдавая какие-то распоряжения по телефону, периодически поглядывая на Ставенова. Потом, закончив, вернулся к гостю.

- Знаете Пьётр? Валерий Борисович на днях ко мне  заезжал, -  заговорил Джон. - Спрашивал про документы, что вы мне оставили перед отъездом в прошлый раз, но я  сказал, что документы  пропали во время пожара. Он мне поверил. На самом деле всё сохранилось, как я и обещал. А  пожар действительно был, но всё обошлось, - заметил он.

Джон угодливо посмотрел на  гостя и поблагодарил:

-  Спасибо, что вы всё это время поддерживали меня деньгами, Пьётр. Я уже стар и дела мои идут совсем не так, как хотелось. Вы устраивайтесь, а бумаги я вам занесу в номер, вот ключ, -  и он, передал  Ставенову большой ключ.

- Сколько здесь номеров? - оглядывая небольшой холл, спросил Тропинин, когда они  поднялись по лестнице.

- Три! Но каких! Сейчас сам убедишься. Здесь всё оформлено в средневековом стиле, чем сильно напоминает мой теперешний дом в Греции, - похвастался Ставенов.

Номер, в котором компаньонам предстояло провести ночь, несколько расстроил Тропинина. Стены комнат были отделаны бесформенным серым камнем с закреплёнными на нём мечами, топорами и старинными ружьями.
Комната освещалась электрическими светильниками в форме керосиновых ламп.  Стол, кровати, шкаф, сервант и стулья были сделаны из темного дерева и обиты железными полосами. На столе стояла оловянная утварь: кувшин со стаканами, а на полу валялись какие-то шкуры животных. Постель была прикрыта чёрным суконным покрывалом, а вместо подушек лежали жесткие валики. В комнате, кроме форточек в окнах, не было другой вентиляции.

Заметив недовольство на лице Бориса, Старик успокоил:
- Не морщься Боря! Одну ночь ты выдержишь. Зато нигде не увидишь похожего убранства и архитектуры. Будет, что рассказать по возвращению домой.

- У меня такое ощущение, что мы находимся в каком-то трактире старой Англии, - нашёлся, что ответить Тропинин. - Я в кино что-то подобное видел.

- Это правильные ощущения, - согласился Старик. - Когда я первый раз побывал здесь, мне несколько месяцев снились железные рыцари.
 
Не волнуйся! мои прежние ощущения тебя не коснуться. Обрати внимание вон на две точки, что в стене, рядом с картиной - это видеокамеры. Хозяин очень чтит средневековые предметы и боится, чтобы посетители их не испортили, хуже того, не украли. Давай отдыхать, а то завтра предстоит тяжёлый день…

***
 
Утром зазвонил колокольчик, и в номер вошёл хозяин гостиницы.

- Бумаги готовы, Пьётр,  можете забирать, - сказал он и,
обращаясь к молодому гостю, спросил на русском:
- Нравится?

- Спать можно, - честно ответил Тропинин и добавил: - Но у нас такого не увидишь, разве что в музее…

- Это верно! Но о своих корнях нужно помнить всегда, - сдержанно ответил хозяин по-английски. - Я даю возможность клиентам ощутить себя участником тех времён, а не просто побывать в музее. И это и то разные вещи.

Джон сдержанно улыбнулся и вышел, пригласив пройти за собой старого знакомого.

-  Подожди меня на улице, Борис, - попросил Ставенов, отправляясь за Джоном. - Я быстро.

Тропинин закрыл дверь и спустился в холл, а Старик быстро прошёл вслед за хозяином  за стойку. Вернулся он через минуту с пакетом и небольшим ящичком в руках.

Когда вышли на улицу, Борис узнал цель поездки в Лондон.

- Полетел я через Лондон не затем, чтобы сказать Соколовскому, что он подлец, - объяснил Старик. -  А передать информацию спецслужбам. Пусть англичане узнают, на кого работает их агент. Вот здесь, в этом пакете, находится «жареный петух»,  который, я думаю, долетит не только до разведывательного управления, но и выше, а в ящичке мои ценные бумаги и кое-какие документы.

- Вы хотите сказать, что Соколовский английский шпион? – удивлённо, спросил Тропинин. - И у вас есть доказательства?

- А не надо никаких доказательств! И так всё понятно. Вся его деятельность за последние пять лет указывает на  это. И в первую очередь, торговля секретными документами.
В этих документах, что отпраляем «яйцо кощея». Здесь протокольные записи  тайных переговоров с американцами и канадцами. Думаю, что специалистам в английской разведке не сложно будет с этим разобраться, чтобы понять, на кого работал их агент.

-   А почему вы не передадите  документы в Россию?
- спросил Тропинин. - И где вы нарыли всё это?

- Нет уверенности, что это сработает,…а мне надо наверняка. Потом, зачем лишняя бюрократия? Пусть своего агента разоблачают сами англичане. Может, после этого объявят эстрадицию Соколовского в Россию? А где нарыл? знаю только я и один Бог, - ответил Ставенов.

Старик по-свойски похлопал Тропинина по плечу:
- Поехали, Борис, на почтамт, отправим эти документы по назначению. И не забивай голову этой персоной.

***

Процедура оформления посылки заняла  немного времени. Расплатившись за услуги почты и получив квитанцию, было решено остаток времени до вылета в Россию провести в ресторане в аэропорту.
В уютном месте заняли двухместный столик и стали рассматривать меню.

- Давай, Борис, закажем что-нибудь из русской кухни и немного водки. Вспомним родину и всё, что связано с ней, - предложил Старик. Знаком подозвал официанта и сделал заказ.

Когда официант ушёл,  неожиданно спросил:
- Тебе не хочется, Боря, вернуться домой?


- А вам, Илларион Семенович? – встречный вопрос прозвучал очень глупо и Тропинин замешкался.

- Завтра я вернусь в Россию, как гражданин Греции. Но я по рождению я русский и меня все эти годы тянуло на родину…., - он замолчал, не отвечая на поставленный вопрос.
- Если бы,  было возможным…, я бы остался, - продолжил он. -  Только  в России  нас никто  не ждёт, кроме, конечно, правоохранительных органов…
Это откровение прозвучало тоскливо и грустно.

- Каждый из нас, Борис, натворил в своё время столько плохого…, - продолжал Ставенов, - что теперь о Родине остаётся только мечтать или слушать в песнях.

Появились музыканты, и Старик  попросил  сыграть  романс Алябьева «Вечерний звон».

Зазвучала музыка, и в зале воцарилась тишина. У Ставенова навернулись слёзы. Ему вдруг вспомнился эпизод из детства, где он маленький, вместе со старшим братом просил хлеб у идущих мимо деревни белогвардейцев. Он хорошо запомнил, как от колонны отделился офицер в портупеях и сунул ему в руки буханку черного хлеба.
 Тогда солдаты шли и пели под марш «прощание Славянки, очень похожий по смыслу на звучавший сейчас романс.

Старик понимал, чем ему были эти две  мелодии, и почему они так легли на сердце. Эти произведения были объединены одним содержанием – они напоминали  о величие земли русской  и верности солдат своему народу…

«А вот он не захотел стать нужным родине», - с горечью подумал Старик и пожалел, что у него нет пистолета.

В какой-то момент судьба сыграла с ним злую шутку, подменив смысл слова «родина» на понятие  «родина - это я сам», и он ошибся.

Вот так же в годы эмиграции в 30-ые,  так и не найдя своё применение «за бугром», застрелились масса русских офицеров, для которых чужбина так и не стала родным домом.

- Прощай очий край…, - последнее, что расслышал Тропинин, сквозь музыку.

- Илларион Семенович, что с вами? Очнитесь! – не на шутку испугался он. - Да на вас лица нет! Вам плохо?

Ставенов сидел, откинув назад голову, и на вопрос Бориса не отвечал. По лицу текли слёзы…., но в последний момент через силу, приподнялся и тихо сказал:

- Жалко, не успел, Борис, проклятье снять… сердце, - и безвозвратно уронил голову на грудь.

Тропинин подбежал к официанту и на сносном английском попросил срочно вызвать врача.  Врач появился через десять минут. Он пощупал пульс больного и вколол укол. Потом, честно признался:

- Боюсь, что помощь вашему отцу больше не понадобится. Похоже, у него обширный инфаркт, и судя по возрасту, вряд ли он от него оправится. Можете проехать с больным в клинику для иностранцев. Страховка и паспорт больного у вас при себе? - спросил он.

Тропинин взял сумку и достал документы. По документам они были греческими подданными, а Борис значился сыном. Врач бегло посмотрел на паспорта, и  утвердительно кивнул головой.

 «Как не во время всё случилось, - с досадой подумал Тропинин. – Может, старик придёт в себя?  И возможно, что это вовсе не инфаркт, а  обыкновенный обморок, что часто встречается с пожилыми людьми», - с надеждой думал он, ожидая вестей в коридоре клиники.

Но ожидания Тропинина не оправдались. Через час ему сообщили, что старик умер. И объяснили, что свидетельство о смерти покойного он может получить на следующий день.
 
Борис узнал у администратора, как перевезти тело. Ему дали телефон агентства, где объяснили, что сделать это нетрудно. Оказалось, что из Лондона  в Афины ежедневно летают военно-транспортные и почтовые самолёты. Нужно только получить разрешение на перевозку тела и оплатить  услугу.

Билет, по которому они должны были лететь в Россию, был с открытой датой, и Тропинин спокойно переночевал в гостинице в аэропорту. Ночевать у Джона  он не решился. Ему не хотелось отвечать на расспросы по поводу отсутствия с ним старика.
 
Получив, на следующий день, свидетельство о смерти,  Тропинин съездил в агентство и оплатил расходы по доставке тела самолётом. Сумма получилась внушительной. После этого он позвонил Петру Вольяжнову и сообщил о кончине деда, объяснив ему весь дальнейший порядок:

- Гроб с телом доставят до конца недели на военную базу самолётом. О прибытии самолёта тебе сообщат в тот же день. А я выполню последнюю просьбу старика: побываю в северном городе на могиле твоего отца - очень он меня просил об этом твой дед, и тут же вернусь в Грецию. Возможно, что успею на похороны.

После разговора с внуком, Тропинин купил в салоне сим карту и позвонил в Москву на условленный номер, передав сообщение, что Старик скончался и что перед смертью, отправил английской разведке материалы на Соколовского.
Вечером Тропинин вылетел в  Петербург.

Продолжение 9 следует.