Ричард Бах. Чайка по имени Джонатан Ливингстон

ОЧЕНЬ СТРАННАЯ КНИГА

О книге, которая называется «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», я впервые услыхал летом 2011 года. Заинтересовался мнением рассказчика. Прочитал сам. И впечатление осталось самое непонятное.
Надо ж, и книга вроде как не слишком понравилась. А вот из головы нейдёт, зацепила чем-то.
Прежде всего, эту «Чайку…» можно рассматривать как образец самопиара. Когда читаешь предисловие, о том, как пришла идея в голову автора, с каким трудом замысел реализовался, какие замечательные отклики получило произведение, о том, как во всём мире зачитываются книгой и спорят о ней… Право, открывая первую страницу, ждёшь каких-то откровений. Потом убеждаешься, что книга не так уж…
Стоп! Что значит «не так уж»?.. Что значит, книга «не понравилась, но зацепила»?.. Это как в том глупом анекдоте, где на вопрос «любишь ли ты помидоры», следует ответ «кушать – да, а так – не очень». Но помидоры ведь и следует кушать, и они вовсе не обязаны нравится ни в каком другом проявлении.
Значит, оставлю эти категории: понравилась книга или нет. Зацепила – вот что главное, заронила зёрнышко для размышлений.
Суть книги в следующем. Во всяком случае, как я её понял, потому что трактовку может найти для себя каждый свою.
Живёт-поживает себе стая чаек. Выполняют свою извечную чайкину функцию: дерутся за рыбьи потроха вокруг рыболовецких судов. И есть в стае птица по имени Джонатан Ливингстон. Его не волнуют рыбьи потроха, он живёт иной заботой. Джонатан хочет научиться летать быстрее всех чаек… Да что там чаек! Он мечтает летать быстрее всех птиц в мире!
И в то время, как его собраться по стае питаются и занимаются другими природными функциями, Джонатан осваивает премудрости быстрого полёта. Он шаг за шагом постигает, как складывать крылья, чтобы увеличить скорость, как подгибать лапы…
В конце концов, он настолько противопоставил себя сородичам, что стая принимает решение его изгнать. Джонатан отселяется на дальнюю скалу, но от мечты не отказывается, продолжает тренироваться…
Ну а потом начинается уже какая-то мистика. Появляются серебристые чайки, которые учат летать его, вовсе уж пренебрегая законами земного притяжения… Ну, допустим, это были чайкины ангелы, которые взяли его в некий чайкин рай. Но там он продолжает учиться, и осваивает умение перемещаться в пространстве вовсе без помощи крыльев, а лишь усилием воли…
Казалось бы, живи и радуйся! Ан нет, Джонатан возвращается в свою родную стаю. Выходит, он не умер? А оказался в неком излюбленном фантастами «другом измерении»?.. Впрочем, неважно это!
Главное – Джонатан возвращается. Агитирует своих сородичей отказаться от привычной жизни и всем научиться быстро-пребыстро летать. У него оказывается много сторонников… Тут и сказочке конец.
И вот переворачиваешь последнюю страницу, и думаешь: к чему автор поведал нам эту историю? Ричард Бах явно с симпатией относится к своему герою. Так что же: каждому из нас покинуть свою стаю и стремится к тому, чтобы преодолеть свою природу? Хорошо ли это? Правильно ли?.. Ведь задумываешься же, право, задумываешься над описанными коллизиями!
Почему-то приходит на ум «Буревестник», Алексея нашего Максимовича. К слову, как бы кто из нас ни относился к писателю, к его творчеству и к революции в целом… Но ведь никто больше не сумел написать произведение, абсолютно прозаическое, но одновременно бесподобно поэтическое, со столь неповторимым сочетанием звуков (глухих, звонких и особенно рычащих), как песни о Буревестнике, а также о Соколе и Уже.
Так вот, Буревестник следует своей природе, и бросая вызов стихии, он кричит и тучи слышат радость в смелом крике птицы. В этом крике… Ну и так далее – это небольшое произведение заслуживает того, чтобы его перечитать. И вроде как получается, что чайка Джонатан даже больше заслуживает уважения, потому что этот самый Ливингстон борется как раз со своей природой. Однако талант Горького посильнее баховского оказался – хотя, допускаю, что это только для нашего, русского, литературоощущения, восприимчивого к чеканному слогу прозаической поэмы.
Впрочем, ладно, оставим Горького.
Итак, Джонатан расколол стаю, оттянул молодёжь, чтобы учить её летать быстро… Но зачем?.. У любого разумного действия должна иметься цель, некая сверхзадача. Пока этим занимался самолично одинокий Джонатан, это ещё как-то могло быть оправдано – это его личное дело. Но вот он внёс сумятицу в умы других, взбаламутил их на некое бессмысленное действо, не имеющее практического применения. И вот тут уже ситуация складывается совсем другая.
Как тут не вспомнить бессмертное «мы в ответе за тех, кого приручаем»? Джонатан оторвал часть сородичей от привычной жизни, от привычной формы существования, включающей в том числе и возможность привычно питаться. А что взамен?.. Полёт! Красиво? Конечно. Но только до момента, когда захочется кушать, когда придёт пора искать себе подругу и устраивать гнездо…
По сути, книга о чайке по имени Джонатан как раз об этом: что важнее – обывательщина с дармовыми рыбьими потрохами, или же высокий полёт на сверхскоростях. Пока речь шла о единичном случае чайки-бунтаря, оно вроде как и ничего, нормально, в семье, мол, не без уродца. Но когда на повестку дня стал вопрос о массовом отказе чаек от привычного стереотипа поведения, тут уже другое. Эти пассивные бунтари, поддавшиеся на неумную провокацию сородича-рекордсмена, вынуждены будут либо вернуться обратно, либо остаться неприкаянными изгоями, либо вовсе погибнуть. Потому что стая – это не механический набор индивидуалистов, стая – это  сообщество особей, которые признают вторичность своего индивидуализма относительно интересов коллективизма. А вот этого-то как раз у Джонатана нет!
Я трижды прочитал эту книжку – она совсем небольшая по объёму. Всё старался понять мысль автора: а что же будет потом, как он мыслит завтрашний день новорождённой стаи. А понял другое: автор и сам этого не знает.
Потому и говорю: повесть Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» – одно из самых странных произведений, которые я читал и старался понять. Не понял. И повторять попытки проникнуть в её суть больше не стану.

Николай СТАРОДЫМОВ