Приключения Пантелея Гребешка и его команды оконча

ДИНКИН СОЧЕЛЬНИК

Матвейка…
Самая красивая девчонка школы!
Даже старшеклассники не прочь были носить её школьную сумку.
Двенадцатилетняя Диана Матвеева выглядела на все 14.
Ей писали записки и эсэмэски.
Подкидывали в стол цветы и засушенных ужиков.
Один паренёк из десятого «А» посвятил ей целую поэму.
Бедняга, он был одного роста с Панькой, но несколько пожиже «малого». И когда  пятнадцатилетний Вася решился отвадить от Дины провожатого, Пантелей, забыв обо  всех пунктах устава своей же собственной команды, настучал ему по шее так, что юноша стал обходить Матвейку десятой улицей.
Их стали дразнить женихом и невестой.
Дружбу детей старшие приветствовали, так как они многое давали друг другу: делились знаниями, болтали на разных языках, совершенствуясь, увлекались искусством (только не музыкой).
Матвеевы радовались, что у красавицы-дочки есть защитник.
Гребешковым нравилась гордая и умненькая Дина, которая никак не могла плохо повлиять на их сынка, чьи капризы и гордыня ещё не совсем ушли в забвение.
Новый год и православное Рождество их семьи встречали вместе.
В указанное стариком Камиллом время Пантелей, конечно же, отправился на пустырь вместе с подругой.
Они собирались встретить неизвестное вдвоём. Но где там.
Огурец и Канатоходцевы догнали их в пути.
Остальные уже ждали на месте пропажи медальона.
- Ну, вы даёте! – восхитился Пантелей. – В такую погоду!..
- Скажи ещё: и в такое время!- съязвила Кроха.- Вы, что, думали, мы вас одних оставим?
-  Правильно! А вдруг что случится? Мы ж друзья! – возмутился Генька.
Всё это время он ощущал себя очень счастливым, что мог кому-то говорить: друг, друзья.
Мальчишка совсем изменился. Его так натаскали, что четвёрок у него стало поровну с тройками, очень редко появлялись пятёрки. Про двойки он совсем забыл. Не дай бог, не выучит урока или не выполнит домашнее задание: такой отлуп получит! Лучше не рисковать.
Навалились внезапно сумерки.
Только что было ещё светло, и почти полный мрак.
Всем стало не по себе.
Ребята не из трусливых, но загадочность ситуации…
Было холодно.
Старшина стал трясти Катьку, чтобы она согрелась.
Катька в шутку лупила его кулачками в грудь. Потом развернулась к подруге:
- Динка, не спи, замёрзнешь, -  и толкнула её на Пантелея.
В это время Матвейка стряхивала с сапожка что-то налипшее на него. И поэтому не удержалась, стала падать, но не на мальчика, а в сторону. Подхватить её не успели.
Панька не дотянулся и сам свалился рядом.
Под тяжестью их тел, промёрзшая почва осела.
Им сразу стало ясно, что они могут рухнуть в очередную яму.
Хорошо, если это будет только «ямка».
- Не шевелись, - прошептал Панька в испуге за подружку.
- Гребешок, я, кажется, просачиваюсь вниз.
- Приготовься взлететь на раз-два-три.
- Окей.
- Ладно, ладно, это ничего, что ты говоришь по-английски, - вспомнив известный анекдот, успокоительно произнёс парнишка. И начал отсчёт.
Он рванул и перебросил через себя девочку и в момент оторвал себя от земли и перекинулся через неё.
Оба оказались в безопасности.
Остальные не поняли ситуацию. Подумали, что товарищи просто забавляются, согреваясь.
- Ах!!! – не удержалась Даниела.
Остальные тоже не подавили вылетевших междометий.
Их взору открылась широкая трещина, из которой показались корни кустарника, давно кем-то обломанного.
Было видно, что яма под корнями неглубока и узка. До её дна было не больше полуметра. В ширину – сантиметров сорок.
Резко запахло гнилыми грибами и капустой.
В яме что-то зашуршало, зафыркало.
Генька вскрикнул:
- Братва! Это же ежи! Здесь семейство. Я стразу и не сообразил! Охотился ведь на них здесь в позапрошлом году. В ямке боковой ход, может, не один.
- Откуда они? – поинтересовалась Вероника. - Они должны жить в лесу.
- Прямо там, - возразил Лис прежде, чем Генька успел ответить. – Да я их у себя в саду ловил. Особенно часто можно их встретить, когда летом первые яблоки созревают. Появляется падалица, и эти большие щётки тут как тут. Однажды я видел ежа с ежихой, которые на своих иголках тащили по три яблока сразу.
- Они это любят, - подтвердил Генька. – Потому их в этих местах много. Рядом вон два сада брошенных. Несколько яблонь.  Яблоки ещё полностью не выродились, хотя мелкие и кислые уже.
- А почему так плохо пахнет капустой? Грибами, понятно, здесь не только поганки, но и шампиньоны встречаются,.. - Женька однажды видела, как рядом с пустырём двое мальчиков набрали полную кепку грибов.
- Вот глупая! – удивился Драповец. – Глаза нужно открытыми держать.  Бинокль дать?
Женька не обиделась:
- Первый вопрос: почему я – глупая?  Второй: когда ты видел меня с закрытыми глазами? Третий: зачем мне бинокль?
- Отвечаю. Посмотри на юго-запад. Что видишь?
Женька соображала быстро. Только иногда не замечала того, что ей особенно и нужно не было. То есть наблюдательностью не отличалась. Метрах в пятидесяти от них и в пяти-шести от окраины пустыря в свете фонаря находился павильон «Овощи-фрукты».
Он чаще стоял закрытым. Иногда из него торговали. Зато всегда в качестве наглядного пособия рядом красовался большой мусорный бак, почему-то всегда доверху набитый овощными и фруктовыми отходами. Которые, кстати, валялись вокруг него в радиусе двух-трёх метров.
Ежиная семья, да, наверное, не только потревоженная, отлично запаслась продуктами на зиму, утеплив ими же своё гнездо.
- А разве ёжики не спят зимой, как медведи? – спросила Дина. – Я почему-то думала…
- Раз фыркают и сопят, значит, не спят! – Кроха наклонилась над ямкой и рукой в толстой кожаной перчатке прощупала её стенки.
- Ой, меня грызнули! – девочка выдернула руку и рассмеялась.
- Не тебя, а перчатку.
Запасливый Старшина вытащил фонарик и посвятил вниз, спугнув любопытного ежа.
Все с большим интересом изучали своё открытие, и только Пётр оставался в стороне. Его не слишком увлекала местная фауна и флора. Он напомнил:
- Не забыли за чем пришли? Ведь мы от кого-то ждём Динкину реликвию. Не от ежей же!
Но по натуре он был очень добр и поэтому добавил:
- Вы погубите семью. Они спрятались от холода, устроили тёплый домик. Может, там уже родились всякие малыши. Надо вернуть корни на место и засыпать всю трещину. Корни позволят поступать воздуху, а весной ежи пророют себе путь наверх.
- Ой, правда! – Данька подхватилась и первой схватилась за лежащие на земле вывернутые остатки верхней части куста.
Дина потянула вниз корни.
С другой стороны ей стал помогать Генька.
Однако действовали они как-то неправильно.
Вершки оторвались от корешков. Растительный и строительный мусор, образовавший комок в месте разлома, почти рассыпался, и оттуда вывалился… медальон. Цепь всё ещё   держала какая-то засохшая грязь.
- Спасибо, ёжички, - немножко прослезилась Динка, очищая цепочку.
- Ой, надо же! – поразилась Вероника.
- И как он там оказался? – разводил руками Генька.
- Да очень просто, - сказал Пантелей. – Он слетел с шеи Дины, когда Костя-убийца перекинул её через плечо. Упала она дальше от этого места. А штучка влетела в центр куста. Она тяжелее всего этого мха и провалилась внутрь, а мусор опутал медальон, и мы его не заметили.
- Да мы в кусте его и не искали.
- Надо это дело обмыть! – воскликнул Жорик  голосом  и тоном своего отца.
- Чтобы легче было жить, надо выпить, закусить, - Вероника тоже попыталась изобразить своего папеньку. – Идёмте все к нам, мама и бабушка приглашали.
- А батька?
- Он в Звереве до Татьяниного дня.
- Лучше к нам!
- Нет, к нам, бабушка с мамой тортище испекли с тазик.
Больше возражений не было, хотя все хотели оказаться в этот вечер дома.
Прибежали озябшие, но счастливые к Милечковым.
Те были рады ребятне.
Магазинную газировку здесь не держали. Делали из сухофруктов, лимонов и апельсинов вкуснейшую шипучку.
Она всегда ждала своих поклонников.
Но сегодня её не оказалось. Чем обмывать-то находку?
- Сюрприз! – в то время, когда мама Вероники разрезала трёхъярусный бисквитный «дворец» с орехами, марципанами, консервированной клубникой,  старшая хозяйка гостеприимного дома поставила на стол три бутылки безалкогольного шампанского.
- Ура! – закричал Канат.
Он очень любил этот напиток, которым отец угощал их с сестрой по большим праздникам.
Женьке же, наоборот, он не нравился. Она всему предпочитала травяной чай и грейпфрутовый сок. Но вежливая девочка из уважения к хозяйкам поддержала брата:
- Как здорово!
Торт был такой большой, что съев по два куска и почувствовав, что больше не влезет, все с тоской смотрели на оставшуюся четверть.
Намёк был понят, и каждый получил дополнительную порцию с собой.
Разбежались по домам, где их ждали семьи.
Но сначала зашли к Кириллу Трофимовичу и Анастасии Ивановне. Поздравили с праздником.
Рассказали Камиллу и Милене о том, что медальон нашёлся. И что, если бы не они, то реликвия пропала бы навсегда после работы экскаватора. Все уже знали, что на пустыре начинается капитальное строительство.
 Как-то так получилось, что, не сговариваясь, оставили в доме гостинцы Милечковых.
Впрочем, тут же получили новые.
Потом дружно проводили Дину, охраняя, конечно, не её, а драгоценную реликвию.   
 
Глава пятая
ТЕПЕРЬ ЖЕ ВСЁ НЕ ТАК, ПАПА!

В музей реликвию не отнесли.
Нет, ребята, и в первую очередь, Динка, не пожадничали.
Дядька Сёмки Огурцова Василий был в курсе всех дел команды и одобрял почти все их намерения и действия.
Но здесь он был не согласен и здорово кипятился:
- Знаете, что будет с медальоном? Да вы просто не представляете, что с ним сделают эти музейщики старинной закалки!
- Вася, не горячись, - погладила его по плечу Матвейка. – Ты лучше толком скажи, почему ты против, чтобы мы передали его на хранение специалистам?
- Вот именно! На хранение!
Он быстро заходил по школьному спортивному залу. Василию разрешили организовать здесь секцию по самообороне, и ребята сразу же в неё записались, хотя некоторые посещали занятия по восточным единоборствам.
Сейчас занятия закончились, но команда Гребешка решила рассказать старшему товарищу о последних событиях.
Он сразу же принял решение друзей в штыки.
Он повторил:
- Именно на хранение! Скажите, зачем нужен музей? Ну, быстренько отвечайте!
- Чтобы люди лучше изучали историю.
- Ну, чтобы могли увидеть своими глазами разные ценности.
Панька сказал:
- Прикоснуться к прошлому, увидеть своими глазами то, чем пользовались наши предки вообще или известные творцы прекрасного, герои…
- Умница! – легонько щёлкнул Васька по вздыбившемуся чубчику Гребешка. – Ты хочешь видеть оригинал или подделку?
- Зачем мне подделка? Я в книжке на рисунке увижу изображение…
- Дети вы мои, - печально произнёс Василий Огурцов, - я точно знаю, что всё по-настоящему ценное от нас, недотёп, прячется за семь замков. Только важные учёные имеют доступ к нему. И то под дрожащими от негодования взглядами музейных работников. Экспозиции в основном предлагают нашему взору копии. Понимаете, копии!
- Неужели?
- Вась, а ты откуда знаешь?
- У меня есть приятели, два брата-близнеца. А у них есть батянька, отличный рестовратор и искусный копиист. Ему от музеев много заказов перепадало.
- Копии, - разочарованно протянул Панька. – В Ганновере несколько отличных музеев. Там такого бы не допустили.
- Брось! Допускают везде. И в твоём Ганновере тоже. Не везде, правда. Но случается.
- А что ты предлагаешь, Вася?
- Предложение есть. Есть целое дело. Если вы возьмётесь за него, то это будет самое стоящее, что вы можете сделать.
Ребята замерли и приготовились слушать.
- Вы можете организовать собственный казачьей истории музей. Такой вот простой, но настоящий.
- В школе?
- Не стоит. Нужно поговорить с администрацией района, с казаками нашими, в первую очередь. Думаю, что кто-нибудь из энтузиастов предложит часть дома, флигель. Вот был я в доме-музее Платова. Здорово, хотя там всё только о нём.
- Васька, класс!
- Да, но весь музей из одного медальона?
- Почему? – удивился старший друг. – У людей найдётся, может, что-то не менее интересное? Вот у меня, например!
- У тебя?! Почему не знаю?! – Сенька аж вскочил с мата. - Дядька называется…
- Обиделся, дурачок?
- Ещё бы!
- Не стоит. Тебе до сих пор это было бы не интересно. Да, честно говоря, я и забыл про…
- Про что?
Дед по матери, мы с братом родились от разных матерей, оставил мне на память военный дневник своей бабки или прабабки Марии, которая вопреки всем приличиям, подобно гусарше Дуровой, сбежала из дома, вступила в казачий полк и заслужила много наград.
Я читал. Так, ничего особенного в смысле литературных красот, но многим это будет очень интересно.
Панька и Динка переглянулись с изумлением, так как оба любили историю. Как можно было не придать никакого значения такому любопытному документу?
- Ну-ну… У меня есть свои увлечения. Так вот, дарю музею своё наследство. Порасспрошу своих друзей, знакомых, соседей, чтобы как-то моя инициатива не осталась просто инициативой…
Через месяц определилось место. И далеко искать не пришлось. У родни Анастасии Горленковой пустовал добротный отапливаемый флигель на три комнатки с выходом на улицу.
Они охотно отдали его под музей и сами с радостью подключились к поиску раритетов казачьей истории, прежде подарив от себя сильно зазубренную шашку, побывавшую в боях войны 1914 года.
Новое дело увлекло и старых, и малых.
Ребята строили планы на будущее лето, намечали экспедиции в Новочеркасск, в станицы  Старочеркасскую, Елизаветинскую. Старым испытанным способом зарабатывали деньги на путешествие.
О команде в школе ходили прелюбопытные слухи. Узнавали правду, домысливали…
К ним просились ученики с первого по девятый класс.
Но попасть в отряд было непросто, хотя к маю было принято трое: девятилетний Роман, пятнадцатилетний Вячеслав и тринадцатилетняя тёзка Крохи.
Ромка заслужил эту честь, сам того не ведая, что совершал просто героический поступок в течение всего учебного года. Его одноклассники стали пугать первоклашек - «ашников». Чем-то малыши не понравились или невзначай оскорбили достоинство старшеньких.
Не все двадцать шесть учеников. Они избрали семерых самых маленьких и беззащитных: трёх девочек и четверых мальчишек.
Ромка сначала убеждал друзей призадуматься над своим вредным поведением, потом «раздружился» с ними и стал провожать малышей домой.
- Боимся мы тебя! – усмехались пацаны.
Конечно, своими силами мальчик с ними справиться не мог. Его дважды били. Но он стал носить с собой палку и накостылял двоим по шее как следует. Потом ещё и ещё раз.
Стабильность преследований прекратилась: думали, Ромка займётся своими делами.
Он же неустанно исполнял роль провожатого и защитника. Малыши обожали его: все, как один, звали парнишку старшим братом.
Обидчики отступили, но Роман Казарчин так и остался на своём добровольном посту.
Вячеслав Думченков во время пожара, случившегося в автобусе, мог первым выскочить на дорогу. Но он, рискуя собственной жизнью, вывел в безопасную зону двенадцать растерявшихся пассажиров. И ушёл с  места аварии только тогда, когда убедился, что в его помощи больше никто не нуждается.
Сам он об этом не рассказал даже близким друзьям. Но в автобусе случайно оказался товарищ его отца, живущий на соседней улице. И написал заметку в городскую газету. Так о подвиге Вячеслава узнали в школе.
Катя Борцова, очень гордая и самовлюблённая, как считали её ровесники и даже педагоги, девица отлично училась, но ни с кем особенно не дружила. Она с большой неохотой участвовала в субботниках. За её спиной шептались:
- Ручки наша красавица замарать боится.
- Только посмотрите, как царица метлу держит.
Однако в результате участок Кати оказывался наиболее чистым.
И однажды в школу пришла красивая, очень элегантная женщина. Она с час провела в кабинете директора.
Как потом выяснилось, она пришла благодарить педагогический коллектив за прекрасное воспитание подрастающего поколения и преподнесла школе подарок – два суперсовременных компьютера.
Учителя и ученики узнали историю Полины Георгиевны Семенчук.
 Восемь лет назад с ней случилась беда, и она вынуждена была срочно скрыться.
Сердце её разрывалось от горя. Остаться, значит, подвергнуть опасности не только себя, но и пожилых родителей. Исчезнуть? Мать – инвалид, едва передвигается. Отец почти ослеп. Есть ещё престарелая бабушка, она сама за собой не может ухаживать.
Как они проживут без помощи, без денег? Три пенсии по старости и две по инвалидности…
Полина заняла у друзей деньги, которых могло хватить от силы на полгода. И ночью, собрав немного вещей, уехала в неизвестность. Год скиталась, а потом ей удалось перебраться в Америку.
Там она долго работала посудомойкой. Но два года назад она удачно вышла замуж. Муж её оказался богатым человеком, но денег ей на руки много не давал.
А два месяца назад он погиб. Она – наследница.
И свободна, так как узнала, что обвинение с неё снято.
И вот Полина Георгиевна на Родине.
Живы ли её родные? Ведь она оставила их в таком тяжёлом положении!
Русская американка боялась увидеть разрушенное жилище, грязь, боль и обиду. Однако каково же было её удивление, когда она вошла в чисто подметённый двор, на котором появились клумбы с цветами. Крыльцо было недавно покрашено. Через прозрачные стёкла окон виднелись празднично украшенные занавески и горшки с маленькими деревцами.
Родители были живы, бабушка умерла два года назад.
Встреча была такой, что Полина плакала, описывая её.
Как раз во время объятий и поцелуев в дом вошла дочка соседей Борцовых. И родители сказали, указывая на неё;
- Вот она наша благодетельница, наша спасительница.
Катя смутилась:
- Ой, не надо, бабушка Юля, пожалуйста. Здравствуйте, тётя Полина.
- Ты меня помнишь?
- Помню, конечно. Мне же пять с половиной лет было, когда вы… уехали.
- Полечка, - не выпускала дочку из объятий Юлия Тимофеевна, - Катюша малышкой увидела, как нам трудно управляться с делами и многое взяла на себя. Уже в семь лет она помогала маме убирать, стирать, ходила в магазин. То же самое стала делать и для нас. А теперь и в огороде хозяйничает, и в саду. Не нарадуемся мы с дедом на помощницу нашу, только вот отблагодарить нечем.
- Я лучше пойду, потом загляну…
Тем же вечером, выслушав длинный рассказ матери  о житье-бытье, поведав всё о себе, одарив дорогими подарками маму и папу, который всё время плакал от радости, она, сделав небольшой крюк, заглянула к соседям. И очень их смутила.
Полина искренне благодарила Катю и её родителей, преподнесла дорогие подарки: навороченные ноутбук и телефон для Кати, серебряный столовый набор и бронзовую вазу – в дом.
Отказов она не приняла.
Естественно, Полина в школе своей щедростью не хвалилась. О подарках узнали по сарафанному радио.
Панька подошёл к Кате на перемене и сказал напрямик:
- Катя, мы хотим с тобой дружить. Как ты на это смотришь?
Вокруг все замерли: в команду мечтали попасть, просились, а  тут командир сам дружбу предлагает. Это значит…
- Это значит, что вы берёте меня к себе? – голос Кати задрожал.
- Если ты, конечно, хочешь быть с нами.
- Конечно, хочу. Очень-очень,.. – девочка замялась. – Мне очень нравитесь все вы, но я почему-то вызываю неприязнь. И никак не пойму, с чего бы.
- Ты – хороший человек, Катя. Но все мы – особенные. Знаешь поговорку: «Будь проще и люди к тебе потянутся»?
- Это не поговорка, Пантелей. Это выдумка. Но я учту… Только как быть проще? Разве я…
- Ты просто очень красивая, умная, но слишком недоверчивая девочка. Кать, у нас сегодня совещание  после секции самообороны, придёшь?
- Спрашиваешь! А можно мне записаться в секцию?
- Всем можно! Васька, то есть Василий Огурцов хочет, чтобы все могли защитить себя и других…
Так членом команды стала и Катя.
Пантелей гордился своими друзьями.
Как часто он видел, как его ровесники начинали пить, курить, драться по малейшему пустяку. Как противно было наблюдать, когда потомки древних казачьих… Да разве его трогало лишь казачье?.. Противно, гадко было видеть, как дороги и дорожки, тротуары и аллеи парков города устилались бутылками, банками, окурками. Почему люди не хотят хорошего? Пеняют на судьбу, на общество, на политику, а сами…
Сами мстят… самим себе.
Но он был просто мальчишкой двенадцати лет. Уже совсем другим, взрослее, можно сказать, даже мудрее, но всё же мальчишкой.
И он мечтал.
Мечтал о том, что лет через 8-10 он будет атаманом казачьей гвардии, главой семьи и отцом их с Матвейкой сына. Он назовёт его Платоном в честь графа Платова. Музей разрастётся так, что не хватит и большого дома. А гвардия не окажется излишне воинственной. Её будут представлять люди, верные Богу и Отечеству, не брезгующие никакой самой чёрной работой для ближних, готовых отдать жизнь за счастье и покой в домах  друзей.
У Паньки были совершенно взрослые представления о счастье. Он даже план себе выстроил:
- 18 лет – женится на Диане Матвеевой, венчается в церкви Гниловской;
- на подворье бабули Сани выстроит новый двухэтажный дом;
- воспитает с Матвейкой не меньше шести детей;
- но прежде всего после окончания школы он поступит в два института – в один на очное, в другой на заочное отделение, и получит два высших образования: историка и экономиста;
- не даст строительному бизнесу заполонить территорию бывшей станицы, раскорчевать сады, срыть старинные постройки;
- с помощью гвардии, без перегибов, по-джентльменски, навести порядок в городе…
А ещё Панька мечтал завести лошадку…

Воскресным майским утром уже в половине шестого Гребешок сидел на толстенной ветви старой черешни и пристально смотрел на всё еще мелкие и зелёные ягоды - скороспелки, словно под его огненным взглядом они тут же созреют.
Панька записывал в ранее разработанный план новые пункты.
- Пантелей! – во двор ворвался отец.
Он только что с вокзала. Был в Москве, куда его позвал однокурсник  Виталий Болотов, экстремал, путешественник и великий созидатель.
- Пантелей! Я вижу тебя, сын мой! Радуйся, как радуется твой отец!
Максим, и без того совсем ещё молодой, смотрелся сейчас, словно пацан. Счастливый, румяный, модно подстриженный, в новеньких джинсах и чёрной майке с надписью на английском «Я всегда готов!», он влез к сыну на ветку и уселся рядом.
- Папка, что с тобой?
Пантелей давно забыл о первой и последней порке в своей жизни. Он очень любил своего отца.
Это было взаимно.
 - Сынулька, как ты думаешь, мы поборем маманьку нашу, а?
Пантелей встревожился.
Вроде бы не с чего, а почему в душе трепет неприятный?
- Зачем нам её бороть?
- Пантюша! Этот год для меня был кошмарным!
- Что? Разве я тебя хоть раз огорчил после… после… того?..
- Не в тебе дело! Ты, мой мальчик, только радовал меня. Я даже не знал, что у меня такой здоровский сын… Я поменял три места работы. Нигде меня не признавали. Делай то-то и то-то. А где творчество? Где инициатива? Я ж человек, без воздуха не могу.
- Папа.. Я, кажется, понял, ты хочешь уехать?..
- Да-да! Виталька снова мчится в Германию! Там, под Берлином, развёртывается универсальное строительство. Пригласили только оригинально мыслящих специалистов. Советы, совещания, прения, проекты, предложения, идеи только приветствуются. Это же моё!
- Твоё…
- Почему такой тон? Помнишь, ты же не хотел уезжать из Ганновера? Даже я смирился, а ты?..  Себя не помнишь? Я думал, ты будешь счастлив!
- Папа!!! – Панька снял его руку с плеча и спрыгнул вниз. – Папа, я не хочу уезжать!!!
- Почему?!
- Теперь же всё не так, папочка! У меня здесь друзья, дела, моя жизнь!
Пантелей покраснел, посинел, побледнел. Заметался по двору.
Конечно, ему только двенадцать лет. Кто позволит остаться? Друзья. Дела, намерения. Путешествия. Музей, наконец! Сколько писем пришло из станиц с приглашением в гости…
На глазах мальчишки появились слёзы. Но сразу же высохли. Мама! Она хотела уехать из Германии. Это она заставила отца не подписывать новый контракт.
Мальчишка бросился к ней.
Дарья лежала на диване и читала книжку. Телевизор и радио перекрикивали друг друга.
Мама плакала.
Она плакала часто в последнее время.  Её утешали, но она отмахивалась: депрессия.
Пантелей подслушал: мамочка готовится подарить ему братика, но очень боится рожать в свои 34 года.
Сейчас лучше не надо, подумал он и испарился.
Бабушка Саша в кухне беседовала с дедом Кирюхой, отец взахлёб пил домашний квас.
Не взирая на непонятки сына, он весь светился.
- Мать, дедка, у меня новости отличные! – оторвав кувшин от губ, ликовал Максим.
Увидел сына:
- Мамка где?
- В зале.
- Пантелей, объяснись!
- Потом, ладно?
- Хорошо. Но ты готовься. Шестого июня мы уезжаем.
Неожиданно обрадованной оказалась и мама. За прошедший год она так и не устроилась на постоянную работу. Да и рожать Дарья предпочитала в Германии. 
- Сыночка, солнышко моё, мы возвращаемся в твою любимую неметчину, - она удивилась: - Почему не вижу ликования?
- На сколько, мама?
- Что, насколько?
- Едем на какое время?
- На три года пока.
- Я не поеду.
- Что?
- Останусь с бабушкой Саней!..
Прошло три дня.
Друзья грустили.
Они уже знали, что родители собираются увезти их командира.
Не просто грустили, переживали, отчаивались. Девчонки даже плакали. И больше всех – Динка, но украдкой.
Приближалось роковое число.
Пантелею Гребешкову было всего 12 лет. Он был подвластен старшим. Что делать?
Александра Корнеевна уговаривала дочь оставить с ней внука, не губить то доброе, что вложилось в него, что связывало его с ребятами. Она обещала уход, любовь  и присмотр. Поддерживал крёстный. Но родители не соглашались.
Панька был в отчаянии.
А в день отъезда успокоился.
На вокзал его пошли провожать не только члены команды, но и ещё с полсотни мальчишек и девчонок, родители друзей.
Динка всё время держала его за руку и плакала уже открыто. Впрочем, Кроха, Женька, Вероника, Данька тоже не скрывали слёз.
Пантелей казался равнодушным.
Гребешковы должны были на поезде добраться до Москвы (там еще были дела), а оттуда самолётом в Берлин.
- Пантелей, прощайся и в вагон, - скомандовал Максим.
Ему не терпелось приступить к любимому делу.
-Да, Пантюша, осталось пять минут.
- Я сейчас, мамочка.
В купе оказался ещё один пассажир. Капризный, недовольный, он сразу же потребовал, чтобы ему уступили нижнюю полку. Ему не понравилось, что Максим укладывал багаж под обе нижние полки. Ему вообще всё не нравилось, досаждало. Особенно взбудоражило его появление в купе ребёнка, который тут же вышел в коридор.
И это отвлекло.
Когда поезд тронулся, Максим и Дарья убеждали соседа, что никакого беспокойства их сын не доставит. Он - вполне взрослый и воспитанный мальчик.
А мальчик по перрону догонял окошко купе и кричал:
- Мама, папа!!! Не сердитесь, я остаюсь в Ростове! Я люблю вас, очень люблю!!! Буду ждать вашего возвращения!!!
                КОНЕЦ

Март 2009 года