I. Путь Хранителя

Я не могу забыть,
 Но я могу постараться простить.
И ты, если сможешь, прости…
©Krec


Всё началось как нельзя более банально  и просто – я умер. И попал в ад. Я уже практически не помню ни щемящей боли в груди от раскрошенных рёбер, травмировавших внутренние органы, ни кувырков машины с обрыва – это уже стало фактом, данностью. Непреложной истиной, не требующей ни веры, ни доказательств – просто так есть, нравится это или нет. Сейчас я бестрепетно исполняю обязанности, возложенные на меня после, пожалуй, второго по значимости события в моей жизни, но тогда…


Я очнулся от холода. Лежал на сыром каменном полу посреди огромного полутёмного зала, своды которого терялись во мраке. Я приподнялся на руках, осматриваясь.


- О! Очнулся, спящий красавец? – не замедлил поприветствовать меня насмешливый голос.


- Как видишь. – спокойно отозвался я поднимаясь и пытаясь найти глазами собеседника. Он, решив не усложнять мне задачу, не замедлил появиться передо мной, зависнув сантиметрах в 20 над полом. Это был тонкий бледный парень с отросшими серебристо - белыми волосами. Глаза его были красными, а рожки, крылья и хвост – угольно чёрными.  Это явление заставило меня вспомнить о вчерашнем отрыве с друзьями и признать, что трава была отменной.


- Да, трава была – просто загляденье. – усмехнулся блондин. – Но не в ней дело, смею тебя уверить. Ты умер, парень. И попал в самый натуральный ад. Я – Аластор, провожу тебя к твоему наказанию. Заодно экскурсию проведу, чтобы ты знал, что у нас к чему и почему. Хехе.


Я поморщился от его смеха – было похоже на звук, с которым мелкие осколки стекла втирают в гранитную плиту. Аластор тем временем соизволил спуститься на землю и протянул мне свёрток с одеждой.


- А что, грешников нынче кидают в котлы одетыми? – мрачно усмехнулся я, разглядывая предложенное одеяние. Простая рубашка, узкие брюки, высокие сапоги и шёлковая мантия с глубоким капюшоном – всё насыщенного чёрного цвета.


-Те, кого варят, обычно без… - загадочно подмигнул мой собеседник. – Переодевайся и пойдём, время ценно даже тут.


Решив, что это просто сон, навеянный пьяным угаром, и сопротивление бессмысленно, я переоделся и направился за своим спутником по тёмному сырому коридору, в котором пахло плесенью и ещё какой – то дрянью, похожей на сладковатый запах гниения.


Коридор привёл нас в аудиторию с высокими сводами и узкими витражными окнами под самым потолком. Кроме меня там уже сидело человек 10. Кое – кто непонимающе озирался по сторонам, кто – то чувствовал себя вполне комфортно, кто – то сидел с показным равнодушием. Я тоже прошёл и опустился на скамью в середине первого ряда. Мой провожатый прошёл к столу преподавателя и ловко запрыгнул на него, располагаясь  удобнее.  Мелодично прокашлялся, привлекая к себе внимание. В аудитории повисла идеальнейшая тишина. Не было слышно даже дыхания. Оно и понятно – мёртвые ведь не дышат, верно?


- Итак, Господа и Дамы, добро пожаловать в ад! – пафосно изрёк он, даже не пытаясь скрыть жёсткую усмешку. – Вы попали сюда потому, что не слишком праведно прожили жизнь, и теперь будете нести за это ответственность. Заключаться она будет в вашей работе – вы будете исполнять роль палачей, на нашем празднике смерти. – ухмылка приобрела совершенно гадостное выражение. – Вы будете пытать и мучить с утра до вечера, тем самым воспитывая остальных грешников. В этом и будет заключаться ваше наказание.


- И сколько оно продлится? – раздался женский голос, откуда – то с задних рядов. Я чуть повернул голову, краем глаза уловив говорившую: высокая стройная девушка, не хрупкая, но фигуристая. Длинные волосы оттенка шоколада мелкими кудряшками были рассыпаны по плечам. Смуглая кожа, тонкий аристократический нос, красивый изгиб чуть полноватых губ и чуть раскосые, но не маленькие, глаза льдисто – голубого оттенка. Она не была красавицей, но её внешность завораживала своей необычностью, намертво приковывая к себе взгляд. Я усмехнулся краешком губ и вновь перевёл взгляд на лектора.


- А это будет зависеть от вас. – ответил Аластор, переставая улыбаться. – Итак, начнём…


С этого момента начались мои новые будни. Сначала был курс лекций – да, в аду тоже читают лекции. Я быстро освоился среди одногруппников, хотя между собой мы особо не общались. На лекциях нам читали общую историю, теорию пыток, технологию и технику иллюзий, общие правила Великого Соглашения, регламенты о правах и обязанностях, проступках и мерах наказаний и прочее, в том же духе. Я не знаю, сколько прошло времени  - может, год, а может, всё моё обучение за час пролетело. Тут время идёт совсем иначе – то тянется, словно густеющее стекло, то летит с пугающей стремительностью, так, что  захватывает дух и кажется, будто прокатился на световом луче, пересекающем галактику. А то и вовсе застывает янтарными каплями, в каждой из которых навеки запечатлён свой, отдельный мир.


 Я учился, бродил по сырым коридорам, своды которых терялись во тьме и всё думал, думал. Я вспоминал тех, кто остался там, в другой жизни. В жизни… По губам скользнула горькая усмешка. Мне не хватает их… Чёртовски не хватает. Интересно, как они там?.. Резко тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Назад пути нет. Не для меня. И, в данных обстоятельствах, чем дольше мы не увидимся, тем лучше. Вновь усмешка. Потёр глаза устало и вновь открыл старинный трактат «Философия прохождения кругов ада». Сегодня был последний день обучения. Что будет с нами завтра – не знал никто. Аластор лишь загадочно улыбался и отшучивался, либо просто игнорировал вопросы. Я даже не пытался спрашивать – я знал, что это бесполезно. Всё, что нам было необходимо знать – нам рассказывали сами, не сильно заботясь о том, что мы думаем об этом и усвоили ли уроки. Больше этого никто никогда не говорил – таковы были местные правила. Вопросы и комментарии излишни – пустая трата времени, не более.


Утро началось, как обычно, в шесть. По местному времени, разумеется. Я неторопливо шёл по коридору в направлении учебного класса. Никаких указаний на счёт сегодняшнего дня у нас не было. То есть, вообще никаких. Нам просто провели последнее занятие и отпустили, как обычно. Ни экзаменов, ни контрольных, ни какой – то другой проверки знаний – ничего. Я задумчиво брёл привычным телу маршрутом, мало внимания уделяя происходящему вокруг. Из состояния анабиоза меня вывел плач. Кто – то рыдал, молил, срываясь на крик, переходил на проклятья и вновь рыдания. Я, не задумываясь, рванулся к источнику звука – дубовой двери с замысловатой бронзовой ручкой. Лучше бы мне этого не делать…


Помните пословицу про благие намерения и дорогу в ад?.. Так вот, это был именно тот случай. За дверью оказалась круглая каменная комната, потолок которой терялся в темноте. Казалось, я провалился в глухой колодец и кто – то заботливый плотно, на совесть, задвинул крышку над моей головой.

 
«Звонок, блин.» - усмехнулся я, вспомнив дурацкую страшилку про не в меру волосатую и непонятно чем, видимо, природой, обиженную девочку. Центр комнаты был освещён светом, наподобие факельного, хотя явных его источников не наблюдалось, как в принципе, вообще никаких. На периферии сгущалась тьма, скрывая стены и делая пространство окончательно безграничным. В центр зала на массивной цепи свешивался большой мясницкий крюк. Эта картина породила новую волну ассоциаций с дешёвыми ужастиками. К крюку, за вздёрнутые вверх и скованные кандалами на короткой цепи руки, был подвешен парень, немногим старше меня. Лицо его кривила ужасная гримаса – смесь непонимания, ненависти и всепоглощающего ужаса. По опухшим щекам катились слёзы. Некогда дорогая рубашка сейчас больше напоминала нищенские лохмотья, хотя я сильно подозревал, что подобным и бомжи побрезговали бы, брюк не было вовсе. На задранных руках  проступали следы многочисленных уколов. Диагноз ясен – передоз. Ведь если он тут, значит, мёртв.


- Резонно. – раздался спокойный голос за моей спиной. Я резко обернулся – прислонившись спиной к стене и наблюдая за несчастным мучеником, стояла молодая женщина в чёрном платье с глубоким декольте. Подчиняясь местной традиции, видимо, - пронеслось в голове.


- Знаю. – Ответил я, продолжая беззастенчиво изучать собеседницу.


- А ты не робкого десятка. – Женщина скрестила руки на груди, переведя на меня взгляд пронзительно – чёрных глаз. От движения широкие рукава её платья задрались, обнажив тонкие запястья, украшенные широкими витыми браслетами, плотно прилегающими к коже.


- Точно. – Кивнул я, отвечая на её взгляд. Это было моей второй ошибкой. Ощущение было такое, будто меня с головой окунули в ледяной омут. Воздух вышибло из лёгких моментально и без остатка (хотя, казалось бы, откуда ему там взяться?), я потерял способность двигаться, говорить, дышать и только всё смотрел в эти глаза,  затягивающее всё глубже, захлёстывающие невыносимой тоской, которая выворачивала всё внутри, вырывая и вымораживая всё человеческое, живое, что ещё оставалось во мне после всего времени, проведённого здесь. Когда сил выносить это уже не было, я просто закрыл глаза. Это было что – то неосознанное – просто зажмурился инстинктивно, предвкушая конец. Рефлекс, пережиток прошлой жизни. Просто жизни… Как ни странно, это меня и спасло. Отпустило. Я всё так же стоял напротив своей неожиданной собеседницы, потихоньку приходя в себя и стараясь как можно скорее стряхнуть с себя и изгнать из памяти липкий жуткий холод, только что владевший мной. Только теперь я смотрел в пол, не поднимая глаз на лицо собеседницы. Она ясно дала понять, что это считается дурным тоном. В этом мире, по крайней мере. А я теперь часть его. Значит, кое – чему придётся подчиниться, всё же.


Женщина усмехнулась едва заметно. Бесшумно приблизилась, провела кончиками пальцев с масляно блестящими короткими чёрными ногтями по моей щеке.


- Отважный мальчик. – Произнесла она.- Далеко пойдёшь. Но, оставим пустые разговоры, я не за тем здесь. Как ты уже, надеюсь, понял, отсюда начинается твой ад. Всё, что необходимо, ты умеешь, и с этого дня будешь выполнять обязанности палача. Этот парнишка – твой первый. Твоя задача проста – ты должен показать ему, что он умер.


- Думаешь, он не знает? – я усмехнулся горько. Мне было жаль его.


- А ты сам знал, когда только попал сюда? – вопросом на вопрос ответила она.


Я молчал. Она была права, я не осознавал, что произошло, когда впервые очнулся в этом мрачном обиталище затерянных душ.


- Ты должен убить его. Так, чтобы он прочувствовал, как умирает, в мельчайших подробностях. От начала до конца. Это – его расплата, и взимать её предстоит тебе.


- Почему? – мне необходимо было кое – что прояснить. А эта женщина была готова отвечать на вопросы. Грех было не воспользоваться таким шикарным шансом. Я и воспользовался.


- Потому что физическая боль – не Ад для тебя. Тебя она не пугает. Не настолько, чтобы стать достойной расплатой за прожитую жизнь. Для тебя страшнее моральная сторона вопроса – душевные терзания, муки совести и прочее в том же духе. Ты чувствуешь не только свою боль, но и чужую. А он пока способен ощутить только свою. Поэтому ты пытаешь, а он висит в центре зала и с ужасом ждёт своего палача.


- Нет. – Я мотнул головой, сбрасывая её руку со своей щеки.


- Да. – Спокойно произнесла она. – Думаешь, ему здорово висеть там, в неизвестности? Ведь ему оттуда уже некуда деться. Его невозможно просто развязать и отпустить – он умер. Тут мы все существуем по высшим законам. Не мы установили их и не нам судить об их жестокости и неправильности. Сколько бы мы ни рассуждали, нам всё равно придётся жить по ним. Или не жить вообще – но это дополнение только для людей. Уже не наш случай. У этого парня один выход – пройти то, что ему уготовано, и освободиться. За то, что он совершил при жизни, он должен ответить – иначе не попал бы сюда. Ты можешь прекратить его мучения – нужно только убить его. Для его же блага.


- Убить для его же блага? Ты сама – то себя слышишь? – голос мой оставался холодным и спокойным – сказывалась многолетняя тренировка. Но вот кулаки, против воли, сжались, спина выпрямилась, и я вновь вскинул глаза, впиваясь взглядом в это бледное лицо с точёными высокими скулами. Собеседница вскинула брови, зло прищурив глаза.


- Не тыкай мне, мальчик, мы с тобой на брудершафт ещё не пили. – Процедила она.


- И не будем. И я не стану этого делать.


- Станешь. – Женщина в мгновение ока оказалась совсем рядом, её пальцы стальной хваткой сомкнулись на моём подбородке, вздёргивая голову вверх и заставляя смотреть в чёрные омуты глаз. – У тебя больше нет права выбора. Ты уже не можешь решать. Свой выбор ты сделал ещё там, при жизни. А теперь тебе придётся расплачиваться за право делать выбор. Придётся, нравится тебе это или нет. Ты распорядился своей жизнью так, как считал нужным. Настал черёд отвечать. И ответить придётся, не зависимо от твоего желания. Ты убьёшь многих, прежде чем расплатишься по этому счёту. Будешь мучить, пытать, истязать, запирая души в мире их самых потаённых страхов, загоняя в угол, заставляя давиться слезами и молить о пощаде. Снова и снова. Ты БУДЕШЬ это делать. И начнёшь с того, который висит в середине этого зала. Никто из вас не выйдет отсюда, пока ты не выполнить свою работу. Вы мертвы – у вас в запасе вечность. И, мой тебе совет, заканчивай побыстрее. Того беднягу в кандалах мучают ужас неизвестности и боль. И я даже не знаю, что больше. И его мучения можешь прекратить только ты. Свои, кстати, тоже. Так что не затягивай.


С этими словами женщина отпустила меня и исчезла, колыхнув лёгким ветром пыль на полу и захлопнув дверь, которая тут же исчезла, заперев меня и мою первую жертву в глухом каменном колодце.


Я перевёл взгляд на человека, висящего в центре зала. Сил говорить у него уже не было. Да и вообще ни на что. Он запрокинул голову, закрыл глаза и затих. Он был так бледен, что сошёл бы за скончавшегося от страха, если бы не слёзы, периодически стекавшие по вискам и оставлявшие мокрые дорожки на коже. К горлу подступила тошнота. По спине сбежала струйка пота. Мне было страшно. Нервно усмехнулся. Палач боится свою жертву больше, чем она его. Разве не забавно? Нет. Не забавно.


- Пожалуйста, помогите мне… - слабый голос, почти шёпот со стороны жертвы.
Я вздрогнул. То ли от неожиданности звука, то ли собственных мыслей. С каких пор я стал считать его жертвой?..


- Прекратите это, молю… - приступ тяжёлого кашля помешал закончить фразу. Я смотрел на содрогающееся тело, и внутри поднимались волна ледяного ужаса и отвращения.


Неужели нет другого выхода?! Нет, я не могу так. Не хочу. Не должен. Или?..


- Вы тут, я слышу… - через силу, совсем уже тихо, прошептал парень. – Давайте закончим, прошу…


Я глубоко вдохнул и до предела натянул глубокий чёрный капюшон…


Я вытянулся на кровати, бездумно глядя в потолок. Вокруг царила мягкая обволакивающая темнота. До подъёма оставалось ещё пара часов, но я уже не спал. Давненько такого не случалось. Я тут уже полгода. Да, научился переводить местное безвременье на земное летоисчисление. А чем ещё заниматься в Аду в свободное от работы время? Сегодня мне неожиданно приснился тот парень – моя первая жертва. И сейчас я лежал, захлёстываемый воспоминаниями. Прошло всего полгода, а казалось, что века. Так же, как раньше без эмоций вспоминал момент собственной смерти, сейчас так же просматривал страницы памяти, запечатлевшие те моменты. Поначалу я боялся. Безумно, до тошноты, до дрожи. По возвращении с пыток меня выворачивало. Иногда шла кровь из носа и остановить её было невозможно. Да, знаю, звучит нелепо – у демона после пыток кровь из носа хлещет. Но это так. Как я выяснил из книг, это было вполне закономерно – просто я ещё не привык к тому, что мёртв. Не осознал до конца. Слишком живым был и до сих пор отчаянно цеплялся за иллюзию жизни. Но даже мысль о том, что вся моя жизнь, все, кого любил, всё, чем дорожил, – лишь иллюзия, фикция, нечто несущественное и пустое, причиняла невыносимую боль. Как раскалённым прутом по сердцу.


Со временем сошло на нет. Прекратились рвота и кровотечения, я научился спать по ночам, хоть в этом и не было необходимости. Сон стал моей маленькой человеческой традицией – чтобы не забыть. И боль прошла со временем. Хотя нет, сейчас я понимаю, не прошла. Ведь ничто не пропадает бесследно, лишь трансформируется во что – то другое. Я начал ненавидеть. Ненавидел Ад, тех, кто всё это придумал, кто назначил мне такое наказание и следит за его исполнением… и больше всех – себя. Ненавидел за безволие и невозможность что – то изменить, за вынужденное подчинение. За то, что делал… Выбора, и правда, не было, но то, что мне приходится жить по чужим, навязанным кем – то правилам…


А потом эта ненависть перекинулась на тех, кого я убивал. На грешников, не способных осознать даже факта собственной смерти. Что им стоило думать, прежде чем делать? Немного больше осознания последствий собственных поступков – и они могли быть спасены. Не проходить круги Ада, набираясь ума, не терзаться болью и страхом, не истязать своих палачей снова и снова… Да, я возненавидел их. Всё бессилие, всю тоску, всю боль я вложил в расплату.


«Это сведёт меня с ума,
Это уже свело с ума…» - я усмехнулся, вспомнив слова, казалось давно позабытой песни.


Да, наверное, это так. Что – то во мне сломалось, умерло. Тогда, после моей первой жертвы. Убивая его я будто убивал себя. Прежнего. Того, который когда – то ходил среди людей, дышал, смеялся, дружил, любил… Жил. С тех пор я перестал бояться. Я научился пытать изощрённо, придумывая всё новые сценарии и сюжеты. Мои жертвы даже не видели меня, им даже в голову не приходило, кто действительно убивает их. Они даже не подозревали, что на самом деле умирают в глухом каменном мешке, сдерживаемые оковами из собственных предрассудков и страхов, чтобы, осознав, наконец, что умерли, продолжить путешествие по адовым кругам во имя прощения и искупления. Чувствовал себя постановщиком. Для меня это стало всего лишь спектаклями, и я каждый новый старался сделать зрелищней и душещипательней предыдущего. И… Самое жуткое, что я даже не понимал этого, не видел этих изменений. Они происходили постепенно. Просто моя боль, тоска по тому, что было, захлестнула меня, заперла в этом кругу, из которого не было выхода. Я стал настоящим палачом. Мастером своего дела. Маэстро. Так меня стали называть. Боже… Даже тут я умудрился стать одним из лучших, одним из первых… Резко сел на кровати, свесив ноги на пол, закрыл лицо ладонями. Как же я устал… я и правда рехнулся, раз делал такое. Я умудрился даже не заметить, каким стал. Настоящим демоном.


«Далеко пойдёшь» - вспомнились слова женщины в чёрном… Тоска и безысходность в бездонных чёрных глазах… И всё вдруг стало просто и понятно. Всё это время я жил ожиданием. Где – то глубоко, за гранью понимания, я цеплялся за жизнь, уже не верил, но продолжал надеяться, что всё это кончится когда – нибудь. Что я найду способ выбраться отсюда, как был приучен всегда находить выход из любой ситуации. Сам себя приучил. А сейчас чётко осознал – нет надежды. Это – конец. Финальная точка. Дальше пути нет – некуда дальше. Я навеки прикован к этому месту. Ад – уже не наказание, теперь это образ жизни. И никуда от этого не деться…


Эйфория прозрения сменилась спокойным равнодушием. Мне внезапно стало безразлично всё: грешные души, каждый день попадающие в мои руки, работа, от которой я не так давно получал болезненное удовольствие всемогущего садиста, а ещё раньше ненавидел, моя дальнейшая судьба, ибо теперь я знал, что она неизменна. Даже боль воспоминаний исчезла. Они померкли, потускнели в момент, стали подобны выцветшим старым фотографиям, на которых всё так же запечатлены фрагменты жизни, но самой жизни там уже нет. Просто пустые бессмысленные картинки, не несущие более никакой важности, ибо не осталось никого, для кого они могли бы иметь значение. Ушла и ненависть. Только полное безразличие, граничащее с умиротворением. Я твёрдо знал, что буду делать дальше и мне было всё равно, что за этим последует.



В своём «рабочем кабинете» я появился как обычно: идеально точен и безупречно спокоен. Сегодня меня ждала девушка: хрупкая фигурка в узких джинсах и светлой водолазке, местами разодранной и перепачканной запёкшейся кровью, висела на знакомом крюке. Короткие рыжие волосы обрамляли фарфоровое личико с испуганно светящимися серыми глазами. Таак, что тут у нас… ДТП… Не смогла простить измены любимому человеку и съехала с моста в реку, проломив заграждение. Оба погибли… Я протянул руку, не глядя, вытягивая из ножен, закреплённых на стене, длинный тонкий меч с ярким серебристым лезвием. Дёрнул шёлковый шнурок на шее, откидывая капюшон вместе с плащом, и шагнул в освещённый круг. Девушка встрепенулась, разглядывая меня и не зная, радоваться или биться в истерике. Её взгляд остановился на блеснувшем острие, глаза испуганно расширились. К её чести должен сказать, что она не предприняла ни одной попытки упасть в обморок или кричать и звать на помощь.


- Я думала, Вы другой… - тихо прошептала она, с трудом заставляя себя не отводить взгляда. – А так – почти не страшно. – не дождавшись ответа, ещё тише закончила она. Я стоял на границе света и тени. И был спокоен, как никогда прежде. Мне не было её жаль – она совершила ошибку. Непоправимую и непростительную. Но я не испытывал и ненависти – оступиться может каждый. В своё время я тоже натворил немало. Мы все тут по одной причине, хоть расплата у каждого своя.


Я подошёл к девушке. Её колотила мелкая частая дрожь.


- Ты умерла. – Спокойно произнёс я. – И попала в Ад.


Она сглотнула и судорожно кивнула, не то соглашаясь, не то подтверждая мои слова.


- Покойся с миром. – Сделав последний шаг и оказавшись вплотную к своей жертве, я по самую рукоять вонзил меч ей в сердце. Резко распахнувшиеся глаза казались сейчас тёмными из – за расширившихся зрачков. Из горла вырвался тяжёлый булькающий хрип и по подбородку побежала тонкая струйки крови. Стремительно стекленеющие глаза так и остались прикованными к моему лицу. Вот и всё – она свободна. По крайней мере, от меня. Так просто…


- Ты всё - таки смог вырваться из своего заколдованного круга. Ты молодец, мальчик. – раздался негромкий голос. Ледяные руки легли на щёки, а лба коснулся прохладный поцелуй. Женщина в чёрном, встретившая меня около моей первой жертвы, вновь стояла передо мной. Правда, на этот раз на ней было воздушное белое платье с завышенной талией и струящимся подолом, без рукавов. Хотя, декольте и браслеты остались неизменными, с лёгкой усмешкой отметил я. Женщина привычно скрестила руки на груди, с интересом глядя на меня.


- Возможно. – Задумчиво кивнул я, чуть склонив голову на бок. А затем резко вскинул голову, вновь рискнув посмотреть в глаза собеседнице. – Кто ты?


Вопрос был неожиданным даже для меня. И её взгляд тоже. Это уже были не затягивающие бездны, полные звериной тоски и безысходности, мне ответил бесконечно мудрый и такой же усталый взгляд существа, гораздо более древнего, чем весь наш мир, вместе с Адом, Раем и прочими неотъемлемыми атрибутами повседневной жизни. Так мог бы смотреть… Бог?..


-Смело. – Она улыбнулась. – О нет, ты льстишь мне, мальчик. На Всевышнего я определённо не тяну. Имя мне – Леди Смерть. – Она чуть поморщилась. – Леди С… Полным звать не рискуй – вдруг явлюсь?.. – она усмехнулась. – И на этой ноте нам настала пора прощаться, мальчик. Я пришла проводить тебя. Твоё наказание закончено. Теперь для тебя будет другая работа…


Внешне мне удалось остаться непробиваемо спокойным, хотя внутри царил настоящий ураган. Я был ошеломлён. Хотя, есть ли смысл скрывать что – то от этой Леди?.. Я не успел ничего спросить, даже не успел открыть рта, как она, улыбнувшись почти тепло, раскрыла ладонь на уровне моего лица и подула на неё. Волна темноты накрыла меня с головой, увлекая за собой в неизвестность…