Искупление

               
                Вступление.

Мир людей  прекрасен и удивителен! Когда ты находишься далеко за его пределами, он  напоминает зеленую кудрявую травку альпийских лугов, заснеженные пики гор, которыми ты любуешься с высоты птичьего полета или прозрачные воды морей и рек. Эта великая красота манит тебя издалека и требует вкусить свой плод. Ты просто не в состоянии ей устоять, ты просто не имеешь права отказаться от этого божественного дара! Ведь, что может быть прекраснее возможности пробежаться по зеленой травке альпийских лугов, полной грудью вдохнуть свежий воздух прохладного горного воздуха и, конечно, с разбегу  нырнуть в эти чистые воды зеленого мира.
И вот мир людей приветствует нового гостя.
Но... отчего-то, ты утопаешь по пояс в мокрой траве альпийских лугов и с большим трудом пробираешься через густые и мокрые заросли. Твои ноги насквозь промокли и что-то постоянно хлюпает внизу. Помимо этого, по тебе ползают разные мошки, жучки и паучки, кусачие комары не упускают возможности впиться в тебя своими тоненьки хоботками. Горный ветер настолько сильный, что просто срывает тебя с места и норовит бросить на острые скалы! А чистая водичка с разбегу оказалась настолько ледяной, что твое тело резко сводит судорога и мышцы ноют от боли. Восхитительный мир издалека оказался настоящим хищником внутри.
Да, мир людей, как картина импрессиониста: чтобы разглядеть красоту, необходимо отдалиться от нее. Вблизи  же картина - только непонятный хаос и беспорядок красок.
Великая красота навеки останется в твоем сердце, пока ты ее не коснулся!




                Часть 1.

-Что ты сделал хорошего? - спрашивает человек напротив меня.
Его голос звучит мягко и безмятежно,  практически  с тем же умиротворением  шелестят листья березы на легком ветру. Мой первоначальный страх рассеивается, на смену ему в разум врывается смятение и беспокойство.
Вопрос погружает меня внутрь себя и заставляет искать из всех потаенных уголков спрятанные там важные события из прошлого. Да не просто события, а те происшествия из жизни, которые бы характеризовали меня с лучшей стороны. Ведь сейчас я нахожусь на суде и человек напротив меня - самый что ни на есть судья, только суд этот совсем не на Земле, этот суд происходит со мной прямо сейчас, и происходит он на небесах.
"Родил Сережку с Машенькой и до этого дня воспитывал их, как мог," -пришла из глубины ко мне мысль и вдруг из той же глубины прозвучало: "Нет, это не то!"
Надо сказать, это меня немного удивило. Что там удивило, меня это по настоящему шокировало! Ведь я в своих детках души не чаял, я любил их больше жизни и только в них видел смысл всего!
"Ладно, давай дальше!" - задача усложнялась оттого, что на поверхность мечущегося по закоулкам моей памяти разума то и дело всплывали не совсем добрые и лицеприятные поступки, которые я хотел бы скрыть не только от посторонних, но и навеки счистить из своей памяти. Я мельком взглянул на судью и понял, что от его глаз ничего не ускользнуло, затем вновь погрузился внутрь и в этот раз, пробираясь сквозь алчные делишки прошлого, копнул намного глубже.
"Происшествие на шахте!" - обрадовался я. Этот случай, надо сказать, совсем уже затерялся в моей памяти, ведь это произошло более семи лет назад, тогда я еще жил в Донецке и работал на шахте Засядько.
-Сашку Самойлова вытащил на шахте из под завала. Можно сказать, спас ему жизнь, - гордо выпалил я судье. И вновь изнутри раздалось все то же: "Нет".
Судья продолжал смотреть на меня в упор, казалось, его взгляд пронизывал все мое нутро насквозь.
"Этот взгляд точно знает правильный ответ, - понял я. - Он ждет того, смогу ли я найти и вытащить из своего нутра этот единственный спасительный для меня билетик".
Я чувствую, что время на правильный ответ у меня не бесконечно, более того, оно вот-вот должно завершиться. Я погружался все глубже и глубже внутрь себя, пока на поверхность не вышел еще один случай.
Как-то мы выпивали в поезде, потом шумная компания раскрыла двери вагона и Чернышева Танюша, подруга жены, села прям на пороге, свесив ноги вниз. Я одернул ее за плечи как раз в тот момент, когда мы проезжали мимо платформы. Еще бы секунду - и от ее ног осталось бы пару культей.
Я уже понимал, что и этот случай тоже не тот.
-Уведите! - неожиданно раздался голос судьи.
Я по настоящему обескуражен и разбит. Меня куда-то ведут два ангела за спиной, и я даже не хочу думать куда именно, я точно знаю, что это будет совсем не светлое местечко. Но больше всего я растерян тем, что, оказывается, абсолютно не понимаю, что значит это хорошее дело, которое я должен был успеть сделать при жизни.
Похоже, меня привели. Вот моя темница на следующие тысячу веков. Напротив меня что-то наподобие колодца. Кажется, это и есть дверь, ведущая в ад - апартаменты для особых гостей!  Меня бросают в колодец, и я, не видя ничего и никого, в полной темноте очень долго лечу вниз. В какой-то момент, думая, что полет мой никогда не кончится, я тут же врезаюсь во что-то твердое. Этим твердым оказалось мое собственное тело.
Очнувшись в  белой палате, как после длительного кошмара, я с трудом открыл  глаза и долго соображал, где это я и что за противный звук пищит над моим ухом. Оказывается, на работе у меня случился сердечный приступ. Слава богу, в этот раз скорая прибыла на вызов вовремя и меня едва успели откачать.
Да, я совсем забыл представиться: зовут меня Николай, мне тридцать шесть лет, женат, и дома ждут меня двое очаровательных детей, но об этом я уже успел упомянуть. Даже не знаю, что еще может меня охарактеризовать: обычный житель земли, служил в ВДВ, потом работал на шахте. После злополучного обвала мы с Саньком решили покончить с этой копеечной работай, где нам каждый день приходилось рисковать жизнью. Собрали свои семьи и переехали в Славянск, там и воздух почище, кругом леса и озера, благодать в общем. Устроились мы на заводе, платили в принципе там не хуже, только рисковать каждый день не надо было, семьи наши были довольны, да и мы с Сашкой вроде бы тоже.
Еще целую неделю меня травили разными лекарствами в палате, и все это время меня мучил лишь один вопрос, тот самый, заданный мне на суде.
Из больницы меня прибыло выписывать все мое родное семейство: жена Светочка и шумная детвора. Боже мой, как же я по ним соскучился! Даже не знаю, что может быть лучше рождения моих золотых. Мы добрались домой и весь день и вечер отмечали мое чудесное возвращение. На работе для поправки здоровья мне дали отпуск на целый месяц, и на следующий день я решил отправиться в храм, может мне там батюшка поможет понять, что такое хорошо, а что такое плохо, потому что я, прожив тридцать шесть лет на этой земле, как оказалось, совсем ничего не понимаю.
Я пошел в храм ближе к обеду, это был солнечный весенний денек, на деревьях уже давно появились молоденькие листочки и зацвели в парке душистые сирени, так что у дворовых котов наступило весеннее обострение, хотя не только у них одних. На скамеечках то-тут, то там встречались воркующие молоденькие пары. Хитрые голуби, распушив свои хвосты, важно выхаживали по асфальту вокруг ног молодых, смотрели вверх и лукаво подмигивали,  в надежде получить немного семечек или каких других съедобных деликатесов.
По пути я успел передумать все, что только можно. Если честно, я очень волновался всю дорогу, думая над тем, что скажу батюшке при встрече и как мне вообще завести этот странный разговор. Я прошел через открытые ворота и отправился по тропинке, которая вела к храму через цветущий, ароматный сад. Утренняя служба уже давно закончилась, и я вошел внутрь пустого храма. Сразу вспомнив о том, что велит обычай, я перекрестился и огляделся вокруг. В детстве мне нравилось любоваться ликами святых на старых иконах. Каждый из устремленных к свету образов прекрасен и неповторим, в своих чувствах непорочности и блаженства, страданий и мук, покаяния и чистоты. Я как и раньше прошелся вдоль образов святых, внимательно вглядываясь в их руки, жесты, глаза и губы, я всегда что-то искал внутри этих лиц, но до сих пор не могу понять, что. В дальнем углу, частично скрывшись за церковной утварью, меня привлекла одна необычная икона, она находилась немного обособленно от остальных, вначале я даже не понял, какой из святых был изображен на ней, подошел поближе, присмотрелся к образу и потерял дар речи - вся икона была в крови. Это чудо свершалось у меня на глазах, прямо из непорочных очей божественного лика святой Марии, чей  взгляд был устремлен на меня, текли кровавые слезы. За спиной послышался шорох церковной туники, я оглянулся и увидел священника. Он стоял в двух метрах позади меня, в темном облачении, с длинной седой бородкой, но не такой, как у многих других священников, бородищей, торчащей клоками во все стороны, его бородка была аккуратная и ухоженная. Он тоже с замиранием в сердце смотрел, как в глазах божьей матери набухла новая кровяная слезинка и тоненькой струйкой скатилась по щеке.  Затем батюшка перекрестился и уже было повернулся в сторону выхода, но я вовремя задержал его.
-И давно это началось?
-Ну, около двух лет точно уже кровоточит.
-Как такое возможно? - в моей голове просто не укладывалось эдакое чудо.
-Возможно и не такое, если есть внутри вера.
-Но ведь это что-то значит, это же не просто так началось?
-Не просто, она предупреждает людей о грядущих испытаниях, - сказал он немного заторможено, потом пристально посмотрел на меня и в том же духе спросил. - Но это ведь не тот вопрос, который на самом деле терзает вашу душу?
-Да, вы правы, - ответил я немного рассеяно.
Мы присели на скамеечку рядом с иконой и кажется, мне хватило всего пяти минут, чтобы выложить ему все как на духу: и про сердечный приступ, и про суд, на котором прозвучал этот, не дающий мне по сей день покоя, вопрос, и про то, что мои ответы судью не удовлетворили, а на последок и вовсе раскис, сказав ему, что совсем тогда не понимаю, о каком таком добром деле вообще шла тогда речь. 
-У Бога есть свои планы на каждого из нас, - ответил  мне священник. - Видно твой путь пока не завершен, сын мой, раз тебя вновь вернули в мир земной.
Батюшка был похож на маленького блаженного старичка, лицо которого полностью покрыто благородною сединою и глубокой сетью морщин. Как развилистые реки, они рассекали его лицо на множество маленьких островков. Казалось, по этому лицу можно было изучить всю историю этого доброго старика: там были морщины грусти и печали, радости и скорби, задумчивости и даже гнева. На секунду я погрузился в свои мысли, которые унесли меня глубоко внутрь и заставили гадать о том, сколько же всего было пережито этим человеком, сидящим напротив меня.
-А как мне не пропустить этот момент, когда этот план начнет в отношении меня действовать?! И почему такие хорошие дела, как спасение близких, мне на суде не засчитали?
-Чтобы в нужный момент Дьявол не смог затуманить твой разум, и ты не упустил это событие, на том пути, который уготовил тебе Господь, нужно много молиться и поститься, ходить на воскресные службы, а так же исповедоваться и причащаться. В общем, чтобы услышать и увидеть этот светлый и чистый божественный план, нужно самому быть чистым внутри. Другие способы, как не упустить нужный момент, мне не известны. А насчет хороших дел я тебе уже сказал: для каждого из нас Господь уготовил особое дело. Какое это дело? Только ему и известно.
Батюшка вновь посмотрел на меня почти тем же взглядом, что и судья на небесах, потом тяжело вздохнул, задумался и добавил, - Знаешь, сынок, до воскресной службы еще дожить надобно, а как я погляжу, времени тебе выделили на дело хорошее совсем немного, пойдем со мной, я тебе свечу подберу, да посильнее. Будешь ее зажигать перед сном и читать "Отче наш". Только смотри, взор свой от пламени не отводи, божественный огонь очистит тебя и поможет обрести связь с отцом нашим небесным.
Мы прошли в другую часть храма. Священник зашел в церковную лавку, о чем-то переговорил с матушкой и вышел оттуда с толстой свечей. Передав ее в мои руки, он на прощание сказал:
-Иди с миром, сын мой. Я буду молиться за тебя.
Из храма я вышел совсем озадаченный, точнее сказать, расстроенный и опустошенный и, если честно, не очень то верил, что церковная свечка мне сможет чем-либо помочь, да и разговор насчет времени мне совершенно не понравился. Дело в том, что когда я очнулся в больнице, я и сам отчетливо понимал, что отпустили меня с допроса ненадолго и этот визит на землю будет длиться далеко не вечно. Я прям чувствовал всей своей кожей, как внутренние часы постепенно отсчитывают назад драгоценные секунды. И все-таки, мне очень хотелось понять, почему же те поступки, что я раньше совершил, не засчитались в мою пользу на суде и оказались совсем не теми добрыми делами, которые были мне предначертаны.   
На улице уже вечерело и, прежде чем отправиться домой, я решил зайти к Сашке Самойлову, тем более, что его дом находился как раз по пути к моему. Я прошел еще несколько улиц, прежде чем увидел через дорогу его старую замызганную пятиэтажку. От ее внешнего вида мне отчего-то внутри стало сыро и холодно, я быстро перешел через улицу, открыл старую дверь и вошел в темный подъезд. Запах у него в подъезде за последние пять лет ничуть не изменился: все тот же чудный аромат мочи вперемешку с дохлятиной. Поднявшись на третий этаж, я нажал на кнопку его звонка: один длинный, два коротких - наш старый позывной. Послышались шаги, затем противный скрежет старых замочных механизмов, напоминающий скрип качелей во дворе, наконец, дверь открыл заспанный Самойлов, и я вошел в прихожую.
-Здоров, Санек.
-Привет. Не знал, что тебя уже выпустили, - почему-то хмуро ответил он мне. - Заходи давай, чего на пороге стоишь. Пиво будешь? Или тебе еще нельзя?
-Да почему, немного не повредит. Как говаривал мой дед: "Мы много не будем, но и мало не хотим".
Он улыбнулся и налил мне бокал холодненького. Его квартира была настоящим мужским логовом. На стульях висела помятая одежда, у стен на полу длинными рядами выстроились допитые пивные бутылки, пыль здесь копилась уже несколько месяцев, ведь генеральная уборка для Сашки была сущей пыткой, и прибирал в квартире он в лучшем случае по праздникам. Мы прошли в зал и сели перед телевизором, на экране которого разыгрывалось целое народное восстание.
-Это еще что за стрелецкий бунт? Опять Европа веселиться, работать не хочет?
-Ага, Европа, это наши в Киеве шалят!
-Да ну?! - по настоящему удивился я.
-Тебе что, еще никто не рассказал что ли?
-Нет, - я смотрел то в экран телевизора, то в Сашкины глаза.
-Пока ты в больничке лежал, тут у нас правый сектор Януковича сверг.
-Правый сектор? Не может быть!  - не мог поверить я в услышанное.
-Да, я тоже до сих пор прийти в себя не могу. Вот и смотрю каждый день этот ящик, как только с работы прихожу. 
Мы просидели перед экраном, как прикованные, часа три, не в силах отвести взгляд от разворачивающегося безумия на улицах нашей страны. Санек два года назад развелся, поэтому нам никто не мешал. Домой я вернулся уже глубокой ночью и только на пороге вспомнил, что к старому другу совсем за другим в гости ходил. Я на цыпочках вошел в дом, так как уже все родные давно спали, осторожно прошел в гостиную, поставил свечку возле иконы пресвятой божьей матери, хотел уже было зажечь ее, но вместо этого сел в кресло и задумался: "Неужели ты думаешь, что какая-то свечка способна что-то изменить?"
-Ну, а чем она может навредить? - ответил я, поднялся и зажег ее.
"Ну и что ты сейчас будешь стоять, как идиот, читать два часа? - продолжил терзать меня внутри знакомый голос. - А если зайдет жена, увидит чем ты тут занимаешься? Лучше ложись спать, а завтра вставай пораньше, займись делом, действительно мужским делом. Вон работы в огороде невпроворот, используй отпуск с пользой для семьи. Скоро есть будет в доме нечего, а ты молиться собрался, лучше детьми займись, чем этой церковной ересью."
-Ладно, хватит, я просто сделаю это и все! - остановил я поток терзающих меня мыслей, выпил святой водички, которую принесла как-то жена с храма, и решил, что молитва мне хуже не сделает, а только поможет. Если честно, я с детства не читал "Отче наш", поэтому взял в руки молитвенник, который лежал на полочке рядом с иконой, внутри нашел нужную мне молитву и начал читать.
В детстве меня бабушка часто водила в храм, но после я ходил туда с семьей только по большим праздникам пасхи или рождества Христова. Постепенно я вновь вспомнил все слова и минут через пятнадцать впал в странное медитативное состояние. Вышел я из него через полтора часа, да и то оттого, что сильно жгло в левой трапеции, боль переходила в шею и отдавала в левое полушарие, но больше всего меня удивило другое.  Впервые после того как мое сознание возвратилось обратно, я покосился на темный ствол свечи, по которому обильно стекали капли воска. Чуть ниже они собирались в довольно страшную восковую морду, напомнившую мне одну из тех темных тварей, сумевшую каким-то немыслимым способом проскочить в наш мир прямо со страниц мистической повести "Вий". По морде вдобавок плясали зловещие тени, создаваемые горящим наверху огоньком свечи, чем вводили меня в странное чувство нависшей угрозы. Пока мы с тварью глядели друг на друга, пламя  свечи поднималось все выше и выше, затем кусок фитиля отвалился и упал вниз, создав еще больший огонь. На моих глазах десять сантиметров толстенной свечи сгорело всего за тридцать секунд. В голове все загудело, тело вдруг ослабло и стало легкое, как вата, о трапеции я и забыл вовсе, лег на диван и тут в мою голову ворвался шквал беспокойных мыслей.
Не стану скрывать, у меня в целом довольно никакие отношения с родителями. С детства меня воспитывали дедушка и бабушка, а родители мной особо и не интересовались, жили они в Киеве, как я слышал, довольно богато и думали всегда только о своем благополучии. Я с ними особо никогда не общался и не созванивался, близких родственных чувств к ним не испытывал, давным-давно решил, пусть живут сами по себе и мне жить не мешают. Но тут такое всплыло в моем умишке, что не то, что признаться стыдно, а подумать даже грешно. Я бы сказал, что это была даже не мысль, а некое глубинное, сокрытое ранее за семью замками и печатями намерение, о существовании которого я и не подозревал никогда, и сейчас я тут же попытался от него окреститься, да не тут-то было.
Некую нечистую, алчную часть меня, которую я впервые отчетливо ощутил на суде, я чувствовал сейчас всей своей кожей, как чудовищно огромный гнойник, покрывший все мое тело грязью пороков, скверн и грехов. Вначале меня захлестнул сильнейший гнев, за ним безнадежность, отчаяние и боль. Я испытал ярость на всех близких и родственников, да что там на все человечество, на саму жизнь.
-Убей ее! - послышалось за спиной. Я испугался и обернулся, там никого не было, и сразу объект моего гнева изменился. Со всего человечества он сузился до одной конкретной фигуры, моей матери. Я чувствовал, как ненавижу ее за то, что она меня бросила, помимо этого кто-то внутри подливает масла в огонь, жаждет чтобы она заплатила за свое безразличие смертью. Я какое-то время еще боролся с этими эмоциями, затуманившими мой разум, но гнев не отступал, поэтому я просто смирился с его существованием и продолжил читать молитву до тех пор, пока трапеция не перестала жечь. После этого я перекрестился и, полностью утомленный, лег на диван, который стоял посреди зала. Сегодня я решил спать один и лишний раз не тревожить жену.
Как я уже успел обмолвиться чуть выше, мои родители для меня были хуже, чем заморские родственники, которых я видел максимум два раза за всю прожитую жизнь. Первый раз, когда после рождения меня отвезли к моим бабушке и деду. Я, правда, не знаю, можно ли этот раз засчитать.  Второй раз состоялся, когда умер мой дедушка, и родители тут же прибыли, как я тогда думал, чтобы проститься с их отцом, но как оказалось, чтобы утрясти свои проблемы за счет внезапно перепавшего наследства. Так как заранее оформлять документы на наследство у нас было не принято, по закону они имели на это полное право. В общем, единственное, что мне удалось сберечь тогда - это наш старенький дом, который на рынке особой цены не имел, а вот трехкомнатную квартиру в городе, которую дедушка получил за все нелегкие годы службы в вооруженных силах, еще при советской власти, они все же продали и вновь навсегда убрались из моей жизни.
Мне казалось, что диван в зале стал жутко неудобным, но когда я начал потихоньку засыпать, было странное чувство, как будто кто-то дышит у меня за спиной, я даже резко повернулся несколько раз, но никого не увидел.
Увидеть того, кто все это время дышал за спиной, я смог только во сне. Правда, как сейчас я понимаю, это был не совсем сон, скорее всего, это было похоже на  астральное сновидение. От резкой боли я молнией вскочил с дивана, черная обезьяна уцепилась в мою левую трапецию своими длинными клыками и, похоже, не собиралась отпускать меня. Я потянулся правой рукой за спину и схватил ее за шиворот, в ответ эта юркая обезьяна разжала пасть и, ощерившись своей противной мордой на меня, сразу обхватила длинным хвостом запястье правой руки. Я быстро подошел к окну, открыл его и с силой вышвырнул туда обезьяну. После этого я моментально проснулся и,  как ошпаренный, вновь вскочил с дивана, только уже в реальности. Сон был настолько явным, что первое время я никак не мог понять, где реальный мир, а где вымысел и что мне вообще дальше делать. Эта ужасная обезьяна напугала меня до смерти! Я, как маленький ребенок, хотел спрятаться в шкафу и из узенькой щелки подглядывать за происходящим внутри комнаты. Только спустя целых десять минут мне удалось немного успокоится и взять себя в руки. Проанализировав все произошедшее со мной этим вечером, я наконец-то начал понимать, что это была совсем не обезьяна, а самый что ни на есть живой черт! Тот самый черт, который все это время нашептывал мне на ухо противное всей моей сути желание. И кто его знает, что могло случиться через скажем лет десять такого ежесекундного зомбирования и внушения. Я встал с дивана, подошел к иконе и перекрестился. После чего вновь попробовал помолиться, но в этот раз не смог: мысли и переживания продолжали бомбить мои нервные клетки. Я сперва посмотрел на сервант, где в графине находилось успокоительное,  и устало сел на диван.
-Нет, сейчас это только навредит, - сказал я себе и лег на диван. С ужасом перебирая события минувшего, я поглядывал по сторонам, отслеживая все тени в комнате, от страха мечущиеся в моей голове.
Утром меня разбудила разгневанная жена. Оказывается, она уже детей в школу отвела, а я все еще дрыхну здесь на кровати.
-И где это ты шлялся вчера до поздней ночи? - очень уж гневно спросила она.
-У Сашки был. Никак не могли оторваться от того, что у нас в стране происходит, - ответил я.
-Я твоему Сашке еще по башке надаю, если будет тебя по ночам из семьи уводить.
-Слушай, а как там твоя подруга поживает, Таня Чернышева? - увел я ее немного от темы.
-С каких это пор она стала тебе так интересна? - удивилась Света, посмотрела на меня внимательно и продолжила. - Да ничего, все носится со своей семьей,  так и тащит всех на своем горбу. Муж у нее дома сидит, работу ищет или делает вид, что ищет.
-Слушай, а давай к ним на выходные в гости съездим. Да и дети наши друг с другом познакомятся, и обстановку немного сменим.
-Хорошо, если, конечно, она не занята в эти выходные, как обычно, - было видно, что предложение встретиться с давней подругой ей понравилось. Сразу забыв про мое вечернее отсутствие, она ушла на кухню готовить еду, а я остался в комнате один, есть мне совсем не хотелось.
Взглянув на догоревшую свечу, капли воска которой свисали длинными виноградными гроздьями вниз по серванту, я аккуратно оторвал их и выбросил, пока жена не заметила и не дала мне очередной втык. После чего оделся и отправился немного прогуляться. По пути зашел в храм, правда, сегодня батюшку не застал, матушка ответила мне, что он уехал в другой храм проводить богослужение. Оказывается, у отца было несколько приходов. Не долго думая, я отправился домой, только в этот раз я решил обойти город по окраинам и выбрал другую дорогу, через кладбище. С каменных монументов и гранитных надгробий за мной строго следили тени минувших веков. Постепенно я пересек некую незримую границу, за которую не смеют заходить те, кто предполагает еще задержаться в мире живых. Я уходил все дальше и чувствовал, как рвется тонкая пленка - грань между мирами, а с могильных плит  жадно смотрят на меня неизвестные лица.
Мальчик еще такой молоденький лет семнадцати, гордо смотрит со своего надгробья куда-то вдаль, ожидая новых приключений и свершений. Они должны были ждать его впереди, но по каким-то неведомым причинам им не суждено было свершиться. Сразу за юношей - старый пожилой мужчина. Его глаза сильно напуганы, как будто снимок сделали за секунду перед гибелью. Мне понравилось высеченное в камне лицо женщины, лет сорока пяти с легкой улыбкой и ямочками по бокам. Это лицо принесло мне умиротворение, оно не вызывало каких-либо сильных эмоций, это было хорошее лицо в гармонии с собой и миром.
Я еще довольно долго прогуливался вдоль каменных монументов, прежде чем возвратиться домой, а вечером вновь решил заглянуть к Сашке, чтобы все таки выпытать у него интересующий меня вопрос.
-Какие новости? - спросил я его с порога.
-Да так, вчера, после твоего ухода, по телику показали, как один западно-украинский ученый, три часа брюзжа слюной в камеру, доказывал, что мы с тобой вообще не славяне! Оказывается, мы произошли от специального племени Укров!
-Хорошо, что не племени Орков, - посмеялся я с этой нелепицы.
-Да, за двадцать лет свободной демократической пропаганды в этой стране даже любой матерый волк может поверить в то, что он трусливый заяц.
-Я тебя о чем пришел спросить, - сказал я, пока мы снова не погрузились в эти крупномасштабные проблемы нашей страны, которые с каждым днем становились все серьезнее и серьезнее. - Ты, когда под завал тогда попал и потом в коме пролежал месяц, ты там, на той стороне, ничего интересного не видал?
Мой вопрос поверг его в шок. Санек медленно оторвался от экрана телевизора и пристально уставился на меня.
-Нет. А ты что, встретил там кого-то?
-На суде я был, - спокойно ответил ему. - И на вопрос, что хорошего в жизни сделал, ответил, что тебя из под завала вытащил.
Он вначале не поверил, цинично хмыкнул, сделал еще глоток пива, потом внимательно посмотрел на меня, резко встал с кресла и прошелся по комнате. Кажется, он постепенно начал понимать, что я не шучу.
-И?! Что дальше то было? - спросил он, подпирая своим правым боком стену.
-А дальше меня вернули. Не прокатил этот ответ. Вот я и думаю, твоя жизнь хоть как-то изменилась после случившегося тогда на шахте или нет?
Он задумался и помрачнел, а я понял, что жизнь его особо не задалась с тех пор: развод, одиночество, с каждым годом мой друг становился только мрачнее и уходил от жизни все глубже и глубже внутрь себя. Разговор у нас после этого совсем не задался, и я быстро понял, что мне лучше потихоньку сворачиваться домой.
Покинув Сашкин дом, я прошел через несколько городских улиц и на покосившейся старенькой остановке повстречал пару алкашей. Лицо одного из посетителей этой древней автобусной остановки я узнал. Кажется, мы лет пять назад пересекались с ним по работе. Время и жизнь довольно сильно потрепали этого интенсивно проспиртованного изнутри мужичка.  Хотя, что это за жестокое время и жизнь, как не наши принятые на ее пути решения и поступки? Иногда осмысленные и здравые, но частенько не очень.
На город довольно быстро опускались сумерки и потемневшие подворотни угрожающе смотрели на одиноких прохожих, спешащих домой к запоздалому ужину. Вскоре я вышел на родную улицу, уже полностью погрузившуюся в темноту, и, подойдя к воротам, ведущим в дом, увидел невдалеке одинокий свет, разрезающий темноту, как лезвие меча. Свет выходил из соседского гаража, и я, решив немного задержать свое возвращение домой, отправился на встречу с соседом.
-Здоров, сосед, как продвигается? - войдя в его мужские владения, сразу спросил я, чем ознаменовал свое присутствие.
-Хреново, Колян, - послышалось из под капота старого москвиченка, и выглянуло широкое лицо соседа. Подмигнув, оно спросило:
-Выпить хочешь?
-Наливай, - сказал я ему и сел на табурет возле разобранного карбюратора. Надо сказать, что этот чудо прибор инженерной мысли каких только трансформаций и изменений не испытал за последние пять или семь лет. Я уже и не припомню, когда мой сосед Виктор купил эту колымагу с одной единственной целью - чего-то там переделать. Помню, как он всех замучил в тот год своими новыми изобретениями и гениальными, как он считал планами. Одного не доставало соседу, так это должного финансирования. Вот и приходилось ему постоянно как-то выкручиваться и обходиться без него. Каждые выходные и вечера после работы он проводил в этом гараже, а если его не было на месте, то мы точно знали, что Витек уехал на свалку и подыскивает сейчас для своего нового творения нужные запчасти. И вот таких Кулибиных у нас в каждом дворе и гараже. Если бы у них была хоть какая-то поддержка от государства, мы бы уже давно строили колонию поселение на Марсе. Другой вопрос, нужна ли она на Марсе, когда у нас на Земле творится полный бардак, но это уже, как я упомянул ранее, совсем другой вопрос.
-Уф... Хороша чертовка! - мы выпили и закусили соленым огурцом. Я посмотрел на стену гаража и в очередной раз восхитился количеством ключей и другого рабочего инвентаря, который здесь аккуратно висел, как некий урбанистический натюрморт художника модерниста. Витек заметил мой взгляд и сказал:
-Да чего только не найдешь на помойке, хотя здесь есть и подарки. Вон тот набор ключей справа, видишь? Это мне жена подарила на день рождения в прошлом году.
-Да, с подарком она не прогадала. О..! Этот мне кажется знакомым.
-Конечно, это ведь ты мне подарил, - усмехнулся Виктор.
-Ты телевизор в последнее время включал? - попытался я завязать разговор.
-Ты ведь знаешь, у меня  на это совсем нет времени.
Он достал из пачки сигарету и закурил, после чего стал отчего-то мрачнее тучи.
-Ты знаешь, я тут, пока закручиваю гайки, разные мысли приходят в мою голову. Раньше как-то слабее, а сейчас все больше и больше, - он улыбнулся и продолжил. - Черт, да кажется за последние семь лет пребывания в этих четырех стенах, я узнал о себе больше, чем за всю прожитую жизнь!
-К примеру? - заинтересовал он меня.
-Ну, к примеру, недавно я понял, что мир делиться всего на два класса людей. Есть земледелы, которые ухаживают за своим садом. Они подрезают растения, удобряют их, а в это время кто-то занят лишь наблюдением за тем, как и кто ухаживает за своим садом. Эта группа людей лишь цинично наблюдает и в своем уме ругает садовода: "Здесь не правильно ветку отрезал, там надо было лучше удобрить, а вот там он пропустил сорняк". И этих наблюдателей в стране несоизмеримо больше, чем созидателей. От этого, в принципе, у нас и все беды на земле. Ведь каждого наблюдателя нужно накормить, где-то расселить, купить ему машину, чтобы он на ней ездил на свой высокий пост наблюдения. Надо потратить уйму средств из общего ресурса страны на обеспечение этой армии контролеров! Но это, в принципе, еще нормально, не нормально становится в тот момент, когда ресурс распилен между наблюдателями, а для творцов и их будущих творений не оставили и крошки на столе. В принципе, здесь все логично, и я думаю, не сказал тебе ничего нового в этих последних строках: если нет ресурса для творения, не будет и творения.
Он так увлекся своей философией, что полностью позабыл про недокуренную сигарету, окунув ее прямиком в банку с солеными огурцами.
-Ну, ты то небось себя к творцам причислил? Скоро на своем Москвиче высадишься на Луну и прям оттуда будешь контролеров контролировать.
-Да это будет лучшая реклама российского автопрома!  - засмеялся он и попытался докурить свою огуречную сигарету: глубоко затянулся, сморщился и выбросил ее в пепельницу.
***
В субботу утром я с женой и детьми сели в мою старенькую белую копейку и поехали в гости к семье Чернышевых. Наши дети сдружились довольно быстро. Мужа Тани я видел достаточно редко, и, если честно, этот Рома мне и раньше не нравился, а сейчас и подавно. По его внешнему виду и проявлению сразу было все понятно - трепло, не способное ни на какие более менее серьезные поступки! Я довольно долго ждал подходящего момента, и вот - он настал. Мы вышли на балкон покурить и остались с Таней наедине и, наконец, я смог задать ей волнующий меня вопрос.
-Знаешь, недавно вспомнил случай из молодости, -начал осторожно я, - помнишь мы в поезде напились....?
-А, это тогда, когда я чуть без ног не осталась, если бы не ты?
-Быстро ты вспомнила. Ну, как? С ногами жизнь резвее проходит? - улыбнувшись, спросил ее я.
-Ой, Коль, ноги болят, опухают, но несутся впереди головы!  В школу вызовут - бегут! Оболтусов на дополнительные занятия развести - обязательно! Больных навестить, укольчик сделать - святое дело! А выборы эти - бюллетени надо разнести по квартирам? Надо! А гения своего пристроить хоть куда-нибудь... Да с такой жизнью - лучше бы мне эти ноги оторвало тогда!
Она, конечно, пошутила, но от этой шутки мне что-то стало дурно дышать, не то что курить. После длительной паузы я попытался перевести тему и спросил:
-Что, работа так и не нашла своего героя?
-На этой земле больше нет работы для моего профессора, - с легким сарказмом ответила Таня.
-Моему соседу как раз нужен такой компаньон, - вспомнил я про Витька.
-А чем он занимается? - тут же ухватилась она за новую возможность. 
-Та уже седьмой год крутит гайки в гараже. Пытается такую машину изобрести, на которой можно будет ездить и по нашим терриконам и по тайге, да хоть по лунным кратерам!
-Не вздумай моему об этом сказать, а то споются! - сразу распознав в моем соседе сходство с мужем, отрезала она эту возможность. - Напарников в таком деле лучше не иметь. Ладно, пойдем чай пить с тортом.
Она затушила сигарету и, оставив меня одного ушла в дом.
"Значит, что у одного, что у другого жизни совсем не поменялись после чудесного спасения, - думал я, оставшись наедине. - Поэтому, мне на судебном экзамене и влепили незачет. Но вот у Танюхи могла бы конкретно измениться жизнь, если бы она осталась  в ту ночь без ног. Уже бы не носилась бы со всеми, как ужаленная, быть может, все носились вокруг нее. А там, кто его знает, как лучше было бы? Только Господу все известно и, быть может, я еще и его планы нарушил!? Может для ее души жизненно необходимо уже успокоиться и смотреть не на хаос, царящий снаружи, а взглянуть хоть разок внутрь себя? Да уж, наделал ты дел, спаситель хренов!"
Я закурил очередную сигарету и на поверхность всплыл один из злополучных случаев, произошедших со мной лет шесть тому назад.
У нас в городе был "Чертов перекресток", во всяком случае, мы его все так называли. Так вот, на этом перекрестке не было светофоров, и понадобилось еще пять лет бесконечных аварий и смертей, происходящих на нем, чтобы наши власти, наконец, установили там светофоры. Одним из таких случаев я и стал свидетелем. На самом деле, я находился достаточно далеко и переходил дорогу метрах в трехстах от него в тот момент, когда к перекрестку подъехал автобус. Водитель автобуса увидел двух молодых девчонок и остановился, чтобы они смогли спокойно перейти дорогу. В этот момент напротив меня на большой скорости проскочила зеленая Нива. Ее водитель не догадывался, что вот-вот на перекрестке появятся девочки: они бегом бежали по пешеходному переходу, чтобы долго не задерживать автобус. Я был свидетелем надвигающегося несчастья, но ничего не мог поделать, потому что находился далеко от того места, но в тоже время все отчетливо видел. В это мгновение время замедлилось. Я думал, что же мне сделать, чтобы предупредить их, и в тоже время мой мозг отказывался верить в то, что сейчас на моих глазах разыграется настоящая трагедия. Я уже слышал визг тормозов, но до последней секунды на сто процентов был уверен в том, что все обойдется и девочки остановятся в нужный момент, а водитель Нивы сможет увернуться. А потом я услышал глухой стук. Перейдя улицу, за автобусом я увидел лежащее на асфальте тело той девушки, которая оказалась ближе к удару. Другая сидела на коленях перед неподвижным телом и рыдала, а я просто отказывался верить в произошедшее и не знаю что, но что-то внутри разрушилось у меня в тот день навсегда.
Это была далеко не единственная смерть, свидетелем которой я стал, но почему-то именно этот случай произвел во мне неизгладимые изменения. Хотя ни одна из смертей не прошла бесследно, и каждое из ужасных происшествий все сильнее разрушало ту иллюзию, в которую в течении жизни начинаешь неосознанно верить. Ты веришь, что ты бессмертен. Смерть, она ведь так далеко! И для ума это значит - смерть никогда не случится. Твой разум просто отказывается верить в то, что он имеет конец, и этот конец может прийти прямо сейчас, пока ты дочитываешь эти строки...
 Мы вернулись домой поздно вечером, по телевизору показывали референдум, прошедший в Крыму и тут же Америку, которая вводила санкции против России и подговаривала Европу и весь мир тоже ввести санкции. Я так понял, что Америка очень недовольна тем, что ее планы в очередной раз идут в разрез с планами России. Наши супер агенты новостных каналов в решающий момент раскрыли очередную правду про то, как США потратили целых пять миллиардов долларов на украинский сценарий свержения режима. Я, конечно, не имею права вмешиваться в дела чужого государства, но по-моему сугубо личному мнению, лучше бы они образование в своей стране подтянули! Не знаю, правда или нет, но по слухам, там дети только с тринадцати лет читать начинают. Наши дети в это время читать уже к сожалению заканчивают! Да, было бы смешно, конечно, если бы от этого не было по-настоящему грустно.
Я сразу вспомнил свое детство, которое провел у бабушки с дедушкой. У нас на улице была довольно многочисленная ватага детей, среди которой были и руководители нашей банды, во всяком случае они почему-то себя таковыми считали, были и изгои, которые не поддерживали эту иерархию. Таким был Славик Захаров: когда он ссорился с главарем, все переставали с ним дружить, он уходил с улицы, а я смотрел ему вслед и после этого переставал дружить со всеми, оставшимися на улице.
Если США думают, что могут подговорить весь мир не дружить с Россией, значит с тех пор в мире ничего не изменилось, мы так и не повзрослели.
***
Я продолжал ходить на службы в храм и регулярно молиться. Хотел бы сказать, что после избавления от жуткой твари, сидевшей внутри, мои взаимоотношения с родителями чудесным образом наладились, как и в любой другой истории с хорошим концом, но, к сожалению, этого не случилось: мы как не общались, так и не общаемся. Да кто знает, сколько во мне и в них еще сидит незримых помощников, нашептывающих сладкие речи и желания?  Оказывается, не только у Бога есть план для каждого из нас, но и у Дьявола тоже свой план, да что там - у каждого более или менее сильного лидера, возомнившего себя царьком, в сферы влияния которого ты попадаешь, есть план на твою жизнь. Вот и расскажи своим друзьям потом, что ты свободен и сам решаешь свою судьбу. Наверное, именно поэтому, чтобы самому стать свободным, каждый человек на земле мечтает стать царем со своей сферой влияния на других людей. К сожалению, начиная этот тернистый путь, никто вначале не догадывается, что даже сильные правители мира сего являются вечными заложниками своей же власти.
С Сашей я не виделся довольно долго и, когда вновь зашел к нему в гости, увидел, как сильно он изменился, его действительно словно подменили после нашей последней встречи. Глаза его горели, и сам он как-то вытянулся и даже втянул в себя стремительно набирающий обороты в последние годы располневший живот. В квартире было убрано, даже в его подъезде впервые за пять лет перестало вонять мочой и дохлятиной. Я уже не говорю о том, что нигде не было ни пива, ни другого спиртного, а ведь это был  обязательный атрибут наших с ним вечерних встреч. Единственно, что осталось неизменным, это включенный телевизор. У Саши была спутниковая антенна, и он имел возможность смотреть, как украинские телеканалы, так и российские, сравнивая тем самым полученную информацию, которой нас щедро кормили в эти сложные времена. Но поразительнее всего было слушать его в этот день. Он говорил как-то волнительно и сбивчиво. Казалось, раньше он все время спал и тут, впервые за все тридцать восемь лет, проснулся и заговорил. И то, как он заговорил, было еще удивительнее. Я слушал его практически с открытым ртом и не смел прервать ни словом, ни делом.
-Знаешь, что больше всего меня убивает в этой ситуации? - он показал на экран телевизора, где новый исполняющий обязанности главы государства собирался послать армию, чтобы усмирить террористов на востоке Украины. Террористами называл он нас с Саньком и еще пять миллионов жителей страны, не согласных с новой властью. И не дожидаясь моего ответа, он продолжил.
-Мы ведь все одна нация: Белоруссия, Россия, Украина. Все мы русские, мы все одинаковые и враг у нас всегда был один и тот же - Америка, был и будет, пока один из нас не исчезнет с лица земли. А сегодня вот эти, - он показал на телевизор, в котором новое руководство Киева решало наше будущее, - вот эти ублюдки продали нас за зеленые бумажки, они предали мою родину! Вот что обидно! Обидно, что когда-то у меня была родина, а в девяносто первом ее вдруг не стало и не стало ни потому, что мы поделились на разные государства, ее не стало, когда нашей родиной начали торговать те, кто предал нас, когда в страну потекли реки грязи из тех же США и Европы: извращенное кино, испорченная пестицидами еда и рыночная экономика, которая заставила нас мечтать и думать только о деньгах. Мой дед мне говорил: "Мы раньше шли, уставшие, с заводов и шахт, но мы были счастливы, мы радовались. Я никак не могу понять, почему же вы все такие загруженные сегодня?" А вот почему, я теперь прекрасно понимаю почему! Потому что мы все продались! Мы продали наше сердце, наши идеи,  нашу родину за вонючие грязные бумажки! И эти ублюдки, которые сейчас находятся у власти в Киеве, они  ведь есть в каждом из нас, в ком-то больше, в ком-то меньше, но в каждом! И пришло время понять, кто же ты такой на самом деле: раб, торгаш, меняло или человек родины, у которого все таки есть честь и совесть!?
После этого разговора мы не виделись с ним больше недели, потому что вокруг разворачивались неслыханные события. По телевизору то и дело нас хотели закидать ядерными бомбами, прислать правый сектор и других националистов, чтобы те расправились с нами. Я не знал, что мне делать: брать детей и бежать? Но куда бежать? На улицах шли митинги и тут же формировалось ополчение, назначались новые народные мэры, захватывались административные здания, по новостям трубили, что уже едут войска громить мой город и начнут они не с Донецка, в котором все закрутилось, а именно с моего давно ставшего родным Славянска. Я просто отказывался верить, что все это сумасшествие происходит рядом со мной и моими детьми, которые сидели дома, потому что школы было решено временно закрыть.
Рано утром раздался телефонный звонок, я взял трубку и увидел, что это звонит Сашка.
-Помнишь, ты говорил про хорошее дело? - с ходу спросил он меня. Телефон шипел и Сашку практически было не слышно.
-Ну! - сонно ответил я ему и, поднявшись с кровати, вышел в соседнюю комнату, чтобы не будить жену. 
-Я никогда тебе не говорил раньше, наверное, стеснялся, а сейчас хочу сказать... - он запнулся, - хочу сказать тебе спасибо, что спас меня тогда. Ты знаешь, я, кажется, все понял.
-Что понял? - с волнением спросил его я и сон окончательно рассеялся.
-Я понял, зачем ты меня тогда спас, Колян. Это я должен завершить это хорошее дело. Я сейчас на блок посту вместе с ополчением. Нам передали, что приближаются два БТР. Буду стоять до последнего, защищать наш город. Может это последний...
Разговор заглушила тишина, я посмотрел на трубку и увидел, что все деления связи отсутствуют.
-Твою мать! - схватив одежду, которая висела на стуле, я наскоро одел ее и выскочил из дома. Во дворе завел свою копейку и рванул в сторону блокпоста. Еще издали я заметил поднимающийся в небо столб черного дыма и, приближаясь к пылающему посту, все сильнее предчувствовал, что я опоздал, уже слишком поздно.
Проехав через облако черного дыма и гари от зажженных покрышек, я остановился прям возле стены высокого пламени, открыл дверь и выбрался наружу. Возле стены лежало два мертвых тела и одно из них принадлежало Сашке.
-Суки!!!
Я упал перед ним на колени и обезумел от ненависти и гнева. Из моих глаз градом потекли слезы, казалось, мое сердце вот-вот разорвется от боли. Внутри действительно сильно кольнуло и по телу прошел обжигающий холодок.
-Нет, не сейчас! - я увидел на асфальте нож, тот самый, с которым раньше Сашка ходил на рыбалку. Нож  лежал рядом с его телом, и я взял его в правую руку. Как нестранно, он предал мне сил и решимости. Теперь я четко знал, что мне нужно делать. Посмотрев через пелену клубившегося черного облака, я успел засечь одинокую фигуру в военной форме, медленно приближающуюся к стене огня и дыма. Я оторвал рукав от своей майки и, наскоро сделав повязку на лице, приблизился вплотную к горящей стене. Облако плотного дыма полностью поглотило меня, укрыв от посторонних глаз. Огонь прикасался к моей спине и по лбу градом текли капли горячего пота. Вдруг из-за стены появилась фигура в черном камуфляже, человек двигался осторожно и профессионально. Он увидел два трупа на асфальте и, подойдя прямиком к Сашке, пнул его ботинком.
-Ну что, готов? Одной тварью меньше! - этого видать ему было не достаточно для полной победы, он опустил маску с лица и с ненавистью плюнул в мертвое тело.
Я чуть было не прыгнул на него, но в последний момент опомнился и сдержался. Продолжая находиться  практически в прямом контакте с огнем, я почувствовал жар внизу и понял, это загорелся мой правый ботинок. Я сознавал, что позиция сейчас не выгодна и продолжал неподвижно стоять у стены, хотя уже начинал чувствовать, как стонет от жара моя кожа на голени. Боевик увидел еще одно тело и медленно пошел в его сторону. В этот момент он и приблизился ко мне на расстояние удара. Воспользовавшись моментом, я по рукоять вогнал ему под шлем острее ножа. Он схватил мою руку, но было уже слишком поздно. Другой рукой боец попытался выстрелить в воздух и предупредить остальных, но я помешал ему, выбив из руки автомат. Его ноги ослабли и я, придержав его за бронежилет, помог тихо сесть на асфальт. Через несколько секунд предсмертные всхлипы закончились и все было кончено. Я ошеломлено смотрел в его угасшие глаза: "Да, пусть это бандит, который убил моего друга, но я никогда не думал, что опущусь до такой степени безумия и так безжалостно убью живого человека. Человека, у которого была своя жизнь, друзья, близкие наконец, которых он любил... Но я не позволю ему безнаказанно убивать моих близких!"
В моей голове уже во всю заработал новый план. Я посмотрел туда, откуда  пришел гвардеец, и увидел вдалеке БТР. После чего подтащил его к стене дыма, скрывающего нас от чужих посторонних глаз, сразу скинул свои оплавившиеся ботинки и приступил к выполнению задуманного плана.
Я шел в форме убитого мной боевика в сторону БТР. В этот момент во мне больше не было страха. Вначале мой разум плавился от лютой ненависти на этих тварей, убивших моего друга, но на половине пути ушла и ненависть. Я просто больше не позволю им сделать ни единого шага по моей земле! Да, это моя земля, и за спиной у меня стоят мои живые дети, за спиной у меня убитый друг, я чувствую его рядом и его смерть была не напрасна, ох не напрасна! И вы сейчас узнаете это! Вы узнаете, что такое честь ВДВ. Вы узнаете...
Я подходил все ближе и ближе и, увидев пять гвардейцев, стоящих возле БТР, с силой  сжал в руках автомат.
-Ну что, всех положили?
-Ага, всех! - после этого я опустошил весь рожок и остановился только тогда, когда на земле лежало пять насквозь изрешеченных тел. Не теряя времени, снял с пояса гранату, закинул ее в открытый проем БТР и прыгнул на землю. Внутри раздался глухой взрыв, и из всех щелей наружу повалил дым. Я поднялся и сорвал с себя маску. Воздух был такой свежий и чистый, я вдохнул его всей грудью, после чего почувствовал глухой удар в спину и, упав на землю, потерял сознание.
Очнулся я в знакомом мрачном месте возле скалы. Мне сразу стало понятно, что меня убили, но кто и как это сделал, я даже не уловил, быть может, это был снайпер. Я поднялся и почувствовал, что за спиной кто-то стоит. И точно, резко обернувшись,  увидел перед собой тех самых ангелов, что и в прошлый раз. Они подошли ко мне и повели в пещеру, расположенную в узком проходе между скал. Пока они шли рядом, я старался идти как можно медленнее и все время думал:
"Ну что, порезвился?! Убийство людей тебе точно не простят. Да и пусть... Пусть засовывают в свой ад. В другой раз, я бы поступил точно так же!"
Меня провели по темным лабиринтам пещеры, и через несколько минут я увидел тусклый свет, который явил мне из сумрака старого знакомого. Судья все так же сидел за столом внутри небольшого каменного зала, ангелы сразу исчезли, и мы остались наедине. Я понял, что сейчас вновь прозвучит этот жуткий вопрос, на который я так и не смог найти нужный ответ в прошлый раз, более того и сейчас не смогу, потому что ничего не изменилось, кроме тех страшных дел, которые я успел натворить. Его глаза все время смотрели на меня и их пронизывающий насквозь взгляд был столь же сильный, как и в прошлый раз.
-Какие уроки жизни для себя ты осознал? - выдержав паузу, спросил он.
Вопрос меня откровенно поверг в шок, но при этом я понимаю, что первый вопрос: "Что ты сделал хорошего?" я, как нестранно, реализовал. Но когда и как я его реализовал, честно сказать, я так и не осознал.
Я думаю, вам не надо в подробностях рассказывать, что в этот раз меня постигла участь та же самая, что и в прошлый.  Более того, мне даже не дали время, чтобы что-то понять и покопаться внутри. Откуда не возьмись из-за спины вновь возникли два ангела и повели меня навстречу со старым колодцем. Вначале я думал, что в этот раз точно проскочу мимо тела и полечу дальше, ан нет! Вновь белые стены и писк приборов прям рядом с моей головой.
Врачи и мед сестры все время удивленно поглядывали на меня. Мало того, что я стал довольно частым их клиентом, но еще с таким ранением, как у меня, выживаемость один процент из ста.   
-Простреленное насквозь легкое, - сказал мне врач, - пуля прошла в сантиметре от сердца! Вас вовремя подобрали, так что благодарите вашего друга, Сашку Самойлова из ополчения. Если бы он вас вовремя не привез к нам, то мы бы не смогли вас спасти.
-Как Сашку? Я же его возле блокпоста убитым нашел.
-Да что вы?! Живой ваш друг, я сам его в больнице видел, когда он вас привез.
-Ничего не понимаю.
Вечером пришли мои родные, жена долго плакала, а дети не понимали еще, что с ней происходит, папка то живой!
На следующее утро лично пришел навестить меня один из командиров молодой республики с близкими людьми из ополчения, благодарил, цветы даже принес. 
-После твоей выходки, - он засмеялся, - войска боятся в город входить! Выставили блок посты вокруг и ждут приказа ехать к мамкам по домам.
Я оглядел всех присутствующих взглядом и спросил у него:
-А где Сашка Самойлов, почему он с вами не пришел?
Командир перестал улыбаться и сразу как-то напрягся.
-Убили его в тот же день, когда тебя в грудь ранили, я не хотел тебя расстраивать раньше времени, - он затих, как и остальные.
-Ладно, поправляйся, не будем больше тебя тревожить. И спасибо тебе, Николай, если бы не ты, не знаю, чтоб сейчас в городе у нас творилось. Ну, а теперь пусть только попробуют сюда сунуться, мы их покрошим. Помрем все, но сук этих покрошим! Верно я говорю? - он обвел всех присутствующих взглядом и ответом ему было решимость и мужество в их глазах.
Я смотрел на него, но не слушал, в голове у меня крутился только один вопрос: "Как убитый Сашка мог меня в больницу привезти?"
Шумная компания в конце концов удалилась, и я остался один. На тумбочке стояло два букета весенних цветов, один от семьи, второй от командира. Я смотрел на желтые ромашки и думал: "Может быть это был все таки не Сашка? Может врач ошибся?". Но что-то подсказывало мне, что не ошибся врач. Постепенно я смирился с произошедшим, затем немного успокоился и задремал.