Марина Тишанская 2 тур

26.1
Крик души
http://www.proza.ru/2014/12/02/1753


Наверное, каждый ребенок мечтает стать обладателем волшебной палочки. Чтобы она выполняла буквально любые желания. Или шапки невидимки – тоже неплохо. Можно пролезть в такие места, куда просто так тебя ни за что не пустят.
Иванов не помнил, о чем мечтал в детстве. Просто вылетело из головы. Но последние два года, с тех пор, как его приняли на работу в консорциум, он мечтал о сапогах-скороходах.
Что поделаешь? Такое время, такая жизнь. Напряженная, кипящая, не позволяющая ни на минуту расслабиться. Кроме того, эти сапоги, кажется, при каждом шаге проскакивали по семь миль. Поэтому в некоторых сказках их называют семимильными.
Иванов думал о сапогах, но это ему совершенно не мешало. Он привык к опасности, сжился с ней. Отточенные постоянными тренировками движения позволяли ему совершенно автоматически преодолевать любые препятствия, уходить от опасностей.
Иванов перепрыгнул через лужу и посмотрел на часы. Он опаздывал, опаздывал отчаянно. До заветной двери оставалось метров пятьсот, но он по опыту знал, что путь не будет легким.
Площадь Первопроходцев залило по щиколотку. Пришлось обходить. Дальше, на Весенней, было сравнительно сухо. Жаль только, что Иванов не заметил свежую щель в тротуаре, оставленную будто специально для него. Левая брючина намокла, а на правой появилось темное пятно глины. Чиститься Иванов не мог – часы неумолимо отсчитывали секунды.
Упавшие ветки не позволили ему свернуть на Институтскую, пришлось выйти на проезжую часть. Мимо проносились грузовики и индивидуальные машины, поднимали волну.
Новый костюм, и так уже пострадавший, залили холодные воды. И почему он решил идти пешком?!
Дождавшись, пока его минует очередной грузовик, Иванов бросился в обход лужи. Грузовик внезапно резко остановился и сдал назад. Но не терявший бдительности Иванов успел выскочить из зоны движения.
Время бежало неумолимо. Оно стучало в висках, заставляло сердце биться быстрее.
В конце Институтской появилось новое препятствие. Высокое ограждение полностью отрезало Иванова от финишной прямой. Движение справа еще усилилось, зато слева по краю котлована с торчащей из него стекло-металлической арматурой вилась скользкая тропинка.
Когда-то это был обычный городской район. Асфальт на проезжей части, тротуары. Редкие жители, решившиеся выйти на Институтскую или на проспект, жались к домам. Да и то в основном молодежь, глупая, зеленая. Страха нет. Умудренные опытом не спешат. Лучше обойти за два квартала, там спокойнее.
Придерживаясь за ограждение, Иванов осторожно преодолел последнее препятствие.
Дальше шел кусок чудом уцелевшего асфальта. Но Иванов знал, что это место – одно из самых опасных. Здесь в заброшенном много лет назад магазине, закрытом на ремонт, да так и не отремонтированном, жила стая собак. Голодные, они могли броситься на случайного прохожего, и защиты тогда ждать нечего. Иванов достал припрятанный в сухой листве и мусоре металлический прут толщиной в палец, поднял несколько обломков пластиковой трубы – в качестве предупреждения – и поспешил дальше.
Магазин удалось миновать без приключений. Черная дыра проходного двора встретила его потоками льющейся с крыши воды и глубокой лужей. Здешний фарватер был Иванову не знаком, поэтому он, не обращая внимания на струи, прижался спиной к стене и, осторожно ощупывая дно подошвой ботинка, двинулся в обход.
Обычно он был экипирован значительно лучше, но сегодня в правлении важное совещание. Пришлось надеть приличный костюм. Правда, от него уже мало что осталось, но все равно будет видно, что Иванов старался.
Обойдя коварную водную гладь, он устремился дальше, считая секунды. Прут прислонил к старому дуплистому дереву, чтобы забрать на обратном пути. Заветная стена из стекла и бетона уже была от него метрах в тридцати. Иванов прибавил шагу, забыв об осторожности, и тотчас поплатился за это. Он попал, как зеленый новичок. Нога застряла в металлической конструкции, торчащей из земли. Иванов ходил здесь множество раз и ничего такого не помнил. Но в том и заключалось коварство маршрута, что на нем то и дело производились какие-то работы, что-то рушилось, появлялись новые трещины. Расслабляться было решительно нельзя. А он позволил себе утратить бдительность – и вот, пожалуйста! Вряд ли можно рассчитывать на помощь случайного прохожего, да еще в такой дождь. Придется звонить.
Иванов вдруг понял, что не сможет этого сделать. Это означало признаться в собственной беспомощности. Как он будет смотреть людям в глаза?!
Ах, если бы какая-нибудь сила вытащила его из капкана! Неужели ему хоть раз в жизни не может повезти?! Если есть на свете волшебники, пусть хоть один появится на минуточку и выполнит единственное его желание!!!
Видимо, крик души был так силен, что привел в движение космические силы. Не успел Иванов перевести дух, как перед ним появился старичок в форменной волшебнической одежде. Синий расшитый звездами плащ волочился по мокрой земле, остроконечная шапка, украшенная блестящими каменьями, защищала голову старичка от дождевых струй.
- Это ты взывал о помощи? – глядя на него добрыми глазами, спросил волшебник.
- Я, дорогой вы мой, я. Не могли бы вы вытащить меня из этой арматуры? Или хотя бы дайте вон тот прут, видите? У дерева. Я страшно опаздываю, и это может мне дорого обойтись.
- Я услышал твой мысленный призыв. Вообще-то я очень занят, но надо иногда делать добрые дела. Вот тебе твой прут. – Старичок взмахнул рукой, прут отделился от дерева и медленно опустился к ногам Иванова.
- Как это здорово у вас получается! – в восхищении выдохнул он. – А еще что-нибудь вы можете делать?
- Все, что угодно.
- Тогда отремонтируйте, пожалуйста, дороги в нашем районе.
- Ты просил выполнить только одно желание, и я его выполнил. Дороги вам придется ремонтировать самим. – С этими словами старичок медленно растаял в воздухе.
Не теряя времени даром, Иванов отжал прутом упрямую арматуру, аккуратно поставил его на место и, внимательно глядя под ноги, продолжил путь.
Он влетел в зал заседаний, когда все уже расселись по местам.
- А, вот и Иван Иванович! – Обрадовался председатель. – Давайте послушаем, что он нам скажет.
Стараясь не дрожать в мокром костюме, Иванов поднялся, достал из портфеля бумаги и начал читать свой доклад.
- За отчетный период нами были отремонтированы … километров дорог, благоустроены дворовые территории, высажено … деревьев. Наш город стал …

26.2
Илья Вторник или шампиньоны по-фински
http://www.proza.ru/2008/09/09/392


       Эта история могла бы закончиться совершенно иначе, если бы не Петрович. Только присущие ему здравый смысл и скорость реакции позволили избежать беды.
        Долгое время Петрович жил в Сокольниках и часто встречал у пивного ларька долговязого парня с растрепанной шевелюрой. Парень вечно куда-то торопился, жадно выпивал кружку и убегал. Петрович же никуда не спешил. Он мог себе позволить медленно тянуть свою порцию и при этом разглядывать окружающих. Лохматый запомнился ему, так как вызывал смутные воспоминания об утраченной молодости.
       
        Илья Вторник любил животных. Особенно зверушек, занесенных в Красную книгу. Он им сочувствовал. Читая в газетах о бездомных собаках и о таинственном снежном человеке, он мечтал что-нибудь такое открыть, чтобы все удивились. Или построить, чтобы всех приютить. Мечты были неопределенные, но страстные.
        Как-то осенью в газетах промелькнула информация о том, что правительство одной из европейских стран разрешило отстрел древнего животного, возможно, динозавра, проживающего или нет в одном еще более древнем озере. Вернее, оно (правительство) никого отстреливать не призывало, а просто отказалось охранять животное, которое, возможно, даже не существует.
        Большинство читателей прессы и пользователей Интернета не обратили на сообщение никакого внимания. Тем не менее, некоторые несознательные искатели приключений начали быстро, но соблюдая сугубую секретность, готовиться к отпуску в Европе. К чести вообще всех охотников и туристов следует заметить, что таких набралось немного. Однако через две недели полтора десятка хорошо вооруженных людей обосновались на живописных берегах таинственного озера. Незанятые ими места скоро абонировали менее кровожадные начинающие фотожурналисты, не востребованные пока никакими периодическими изданиями и потому располагающие свободным временем.
        Палатки охотников заметно отличались от палаток фотографов ценой, а также добротностью и удобством. Первые заказывали обеды в местном ресторанчике, вторые питались консервами и хот-догами, но и те, и другие не сводили глаз с тихих вод, в которых отражалось бездонное голубое небо.
        Обратил внимание на публикацию и Илья Вторник. Он сразу понял, какая ужасная опасность нависла над невинным зверем, и надеяться ему не на кого. Вторник решил его спасти.
        Животное (окрестные жители звали его Стоуни) никому пока не показывалось. Возможно, горький жизненный опыт научил его соблюдать осторожность, а может (повторюсь) его и вообще не было.
        Наш Илья Вторник являлся счастливым обладателем загранпаспорта, но свободными средствами не располагал, так как откладывал деньги на машину. Копить до нужной суммы ему оставалось всего лет пятьдесят, однако он недрогнувшей рукой изъял "золотой запас", чтобы осуществить свою благородную миссию.
        Вторник всегда был легок на подъем. Он положил в спортивную сумку пару белья, носки и тренировочный костюм. В холодильнике обнаружились три банки тушенки, а в магазине напротив Илья приобрел батон сухой колбасы. Сборы закончились, и во вторник утром (что Вторник счел добрым предзнаменованием) бескорыстный герой отправился в дорогу.
        До изумительно красивого озера он добрался автостопом. Разбить на берегу палатку ему не удалось - палатки у него не было. Чистенькая и ухоженная лесополоса также не смогла снабдить его материалом для шалаша: ломать ветки он не посмел - боялся конфликта с властями, да к тому же не хотел изменять своим принципам.
        Пришлось ночевать на скамейке (Европа!), завернувшись в куртку. Полицейские его не тревожили, уважая за стойкость, а немногочисленные охотники показывали на Вторника пальцами и прищелкивали языками.
        Но Илья Вторник не унывал - он верил, что сможет в кратчайшие сроки убедить общественность в недопустимости кровопролития. Главное, чтобы животное всплыло на поверхность. И тогда он встанет на берегу, вскинет вверх руку, чтобы привлечь к себе внимание, и скажет речь. Речь он продумывал в деталях по ночам, ворочаясь на жесткой скамейке и отмахиваясь от несекомых. Хорошо, что осень выдалась теплая.
        А еще по ночам ему снилась яичница-глазунья, огромная, как звездное небо. Колбаса и тушенка закончились очень скоро, деньги тоже. Широко образованный человек и опытный турист, Илья Вторник не растерялся. В окружавшем озеро лесу хоть и не было валежника, зато в изобилии произрастали шампиньоны. Илья знал, что наши соседи, финны, едят эти бледные и безвкусные, как вата, грибы в натуральном виде. Они режут их и добавляют в салаты. Салат Вторнику делать было не из чего, и он ел шампиньоны целиком, поливая их кетчупом. Кетчуп (какой - не скажу, это вам не "рекламная пауза") ему подарили фотографы, с которыми он успел сдружиться на почве общих интересов.
        Время шло, люди ждали, Стоуни не появлялся.
        Упрямство реликта вызывало у Вторника справедливое негодование: ему надоело мерзнуть по ночам и питаться сырыми грибами.
        Правда, пару раз в сумерки на гладкой поверхности озера видели какую-то тень. Разглядеть ее никто не смог, но все говорили о том, что над водой мелькал бок, или шея, или еще какая-то часть тела Стоуни. Появление тени необыкновенно подогревало энтузиазм наблюдателей. До глубокой ночи не смолкали споры фоторепортеров, а охотники молча и угрюмо чистили свое оружие. Даже спокойный и уравновешенный Вторник в такие ночи с удвоенной скоростью ворочался на скамейке, предчувствуя приближение развязки.
        И вот час "Х" настал.
        В один из солнечных погожих дней, которыми так богато дарила нас эта осень, пронзительную голубизну озера разорвала огромная черная шея. Дело было в полдень, сотни глаз зорко следили за происходящим, и никто уже не смог бы усомниться в существовании Стоуни. Засверкали вспышки фотоаппаратов, сухо защелкали затворы охотничьих ружей, винтовок, карабинов и прочего огнестрельного оружия. Вот тут-то на берег и выскочил Илья Вторник. Он решительно взмахнул рукой, и несколько человек торопливо оглянулись на него, боясь отвести взор от озера.
        Говорить надо было сердцем, так, чтобы его слова проникли в душу каждому и никого не оставили равнодушным. Илья открыл рот и похолодел. Свои пламенные речи по ночам он сочинял на русском языке. Но в этой уютной европейской стране его родной язык совершенно не годился для межнационального общения. Еще Илья немного знал английский. Однако скудный словарный запас, достаточный для общения с фотожурналистами, не позволял Вторнику явить публике чудеса ораторского искусства.
        Все погибло! И при этом нельзя было терять ни секунды! И тогда Илья решился. С диким воплем: "STOP IT!" он скинул кроссовки и тренировочный костюм и с разбегу бросился в холодную осеннюю воду. Под дулами нацеленных на него ружей Вторник плыл туда, где из вод поднималась голова реликтового чудовища.
        Животное оторопело от такой наглости. По этой причине оно не съело Илью, когда тот доплыл до торчавшей из озера шеи и приник к ней всем телом. Снова засверкали вспышки фотоаппаратов, охотники опустили ружья, некоторые прослезились. Самые удачливые фотожурналисты сумели-таки запечатлеть небывалое зрелище на пленке.
        Чудо продолжалось не больше минуты. Стоуни поднял голову, окинул взглядом уже начавшие терять листву леса, ошеломленную публику и с интересом взглянул на Вторника. Видимо, у него тоже была заветная мечта, и до ее осуществления оставались считанные мгновения. Разверзлась огромная пасть, глазам потрясенных зрителей открылись острые зубы, напоминающие редкий забор из штакетника...
        Тут на сцене и появился Петрович. Он переехал на ПМЖ в описываемую европейскую страну, поддавшись на уговоры дочери. Дочь и зять целыми днями пропадали на работе, внуками старика пока не обеспечили, так что он оказался предоставленным самому себе и своим грустным мыслям о покинутой родине. Жил теперь Петрович неподалеку и часто выходил на берег пообщаться с природой. Вот и сегодня он вышел к воде, чтобы узнать, чем вызваны потревожившие его покой вопли. Увидев в воде страшное чудовище с разинутой пастью и висящего на его шее знакомого долговязого парня, он только и смог сказать: "Ё моё!" Не теряя ни секунды, он схватил валявшуюся рядом веревку и с ловкостью заправского ковбоя метнул ее, как лассо, на середину озера.
        Вторник, поднявший руку в приветственном жесте, был захвачен петлей и волоком эвакуирован на берег. Челюсти сомкнулись в каком-то сантиметре от его головы, но благодаря скромному герою, нашему Петровичу, трагедии не произошло.
        Встречали безумца не цветами, а спиртными напитками, благодаря которым ему и удалось избежать воспаления легких. Они с Петровичем выпили на брудершафт, празднуя одержанную победу.
        На следующий день газеты опубликовали сенсационные снимки, а телевидение пустило по всем каналам интервью с очевидцами и участниками событий.
        Отвечая на вопросы корреспондента Р-ой газеты, Вторник сказал:
        "Никому не советую пробовать повторить мой смелый поступок. Животное неизученное, мало ли чего ему в голову взбредет".