Здравствуй, Дядя!

Зашел в автобус, идущий в село Тарбагатай. Было семь часов утра, но места в автобусе были почти все заняты. А давай-ка я сяду рядом с Алексеем из соседней деревеньки. Мужик он разговорчивый и дорога будет короткой. Доехали до Вахместрово, а разговор все завязать никак не могу. Молчит мой попутчик и все. И тут его как будто прорвало.
- Да говорил же я еще, что я не его дядя, а он дядя, дядя. Тамбовский волк ему дядя.
- Да скажи ты мне, что случилось?
- Что, что, хоть плачь! – И замолчал.
Теперь любопытству моему не было предела.
- Алексей, может, чем помогу?
- Да ничем ты, Парфеныч, не поможешь.
И начал он свой рассказ.
- Был у меня телевизор «Рекорд», да стал он мутновато казать. Федос, мой сосед, и посоветовал – фишку на сто двадцать семь переключить. Как раз «Санта Барбара» началась, я и переключил. Казать так ясно стал, но к концу фильма какой-то дымок пошел. Я говорил своей, давай выключим. А она – досмотрим да досмотрим. Вот и досмотрели. Огнем взялся, водой пришлось заливать.
Вечера пошли длинные. Дети все поразлетелись. А старуха все ворчит, спасу нету. Все ей неладно. Ну, думаю, быка двухгодовалого Буяна, заколю, мясо продам и куплю новенький цветной телевизор, как у Митьки. А получилось?!
Алексей замолчал.
- Ну, а дальше-то, дальше?
- А что дальше?
Закололи мы с Митькой соседом Буяна. Голова в бачок не влазила. В таз пойло лил. Митька меня на рынок увез и помог за весы встать. И наказал:
- Ты, Алексей, смотри, тут разные «супчики» шныряют. Деньги подальше прячь и порезче с ними, а я соляркой заправлюсь и за тобой заеду. Может и телевизор успеем купить.
Цену загибать не стал. По три с полтиной пустил. Охотней брать стали, только обидно: килограмм мяса – три пятьсот, килограмм карамели – десять, а я за ним два года, как за ребенком ухаживал и каждый день ведро пойла кроме всего. К трем часам продал. Еще быстрее бы управился, если бы свои не подходили.
То сват: Ну как, Алексей, поживаешь? Как твоя Евдокия? Как детки: Гриша с Анюткой? То дед Евлампий: Как здоровье матери Катерины? Да как теща Прасковья? Замотали с расспросами, а тут быстрее продать охота. Ну, а я то дурачок, на все вопросы отвечаю подробно. А говорю громко. Вот на весах последнее.
- А по три отдам.
В это время подходит паренек. Кепсон набок с крупной пуговкой. Фиксатый.
- Здравствуй, дядя!
Тут я вспомнил про Митькин наказ.
- Какой я тебе дядя, никакой не дядя! Свали отцелева!
- Да ты что, дядя Алексей, ругаешься, я же твой племянник Петька. У тебя жена Евдокия. Дети Гриха с Анютой. Гриха в Магадане, Анютка в Онохое замуж вышла. Теща Прасковья хворает. Мать, извини меня, дядя Леша приехать не смог.
Тут я и подумал. Семья-то у нас большая была – девять человек. Наверное, старшего брата Сереги. Всех не упомнишь.
- Да ты Серегин что ль?
- Ну, да Федька я, Федька! Дядя, да что мы с тобой тут. Ты, наверное, не обедал. За одно и встречу взбрызнем. Я сегодня отпускные получил, - и похлопал себя по оттопыренному внутреннему карману. – Тут недалеко.
И вот мы уже в «Баргузине». Мужик с бабочкой: - Что пожелаете?
- Так, - многозначительно произнес Федька, - Принесите, пожалуйста, три «Наполеона», цыплят «Табака» и ну, в общем, отсюда досюда все.
Ну, думаю, богатый же у меня племянничек.
Музыка. Бабы я бы не сказал, что совсем голые, танцуют. А Федя все подливает и подливает. Голова кругом пошла. Про все забыл. Тут мой Федя и говорит:
- Я сейчас в туалет схожу.
Ну и ушел зараза. Час жду и другой, а его все нет и нет. Тут подходит мужик с бабочкой.
- Ресторан закрывается. Рассчитайтесь.
- Так, Федя должен.
- Я ничего не знаю. Что, милицию вызвать?
Зачем, думаю, тебе милицию. Вон какой верзила со счетами. Тебе бы на лесоповале работать, а ты тут с бабочкой, любого враз скрутить сможешь.
- Сколько?
- Так, «Наполеон» три по семьдесят. И пошло… Я за косточками на счетах следить не успеваю. Надо же так «научиться». Когда он назвал сумму, я сразу протрезвел, и в голове «крутиться» перестало. Думаю, с быка хватит или нет. Хватило. Ночевал у сестры. Вот первой «лошадью» домой. Чтоб еще куда-нибудь не попасть.
- Ну и сколько же осталось?
- На черно-белый бы хватило, да как-то неохота, у Митьки цветной, так браво кажет.
- Картошку сдам, а цветной все равно куплю.
- А старуха что скажет?
- Скажу – на столько вышло. Откуда она знает цену на базаре. – Алексей замолчал. Длинная пауза и снова.
- Да говорил, что я ему не дядя, а он дядя, дядя. Привязался зараза. Прав был Митька!
Скрипнули колеса, и автобус остановился. Дорога, правда, оказалась короткой.
- Ну пока, Алексей.
- Ну, пока!