Инопланетяне

Проснулся Архип от неприятных ощущений: головная боль, гадкий привкус во рту, хотелось пить, и здорово ныли руки. Давай вспоминать вчерашний день:
-Дурак же все-таки Федос, ну поставил литру, ну и хватит, а он третью, четвертую, пятую, какие затраты и нас ухряпал, подумаешь, балку положили, а завтра топор не поднимешь.
Рядом сопела жена Мария. Осторожно опустил ноги с кровати, сел.
«Ну и будет же мне от нее, главное пораньше смотаться. Марию я свою люблю и дома порядок блюдет, и за детьми следит, а сама, какая, мужиков в гости хоть не води, так и сжирают глазами. Всем бы хороша, но как она ругается, как ругается! Страшно представить, все вспомнит - и как на прошлой неделе забыл огород закрыть, и как корова всю капусту съела. А третьего дня привезли на телеге домой в Амосовых сапогах под утро, и пошло, и поехало. А какой конец будет страшно подумать. Только бы не разбудить».
Тихонько на цыпочках стал красться на кухню к кадушке с водой, чтобы утолить жажду. Кухонное окно выходило на гумно. За гумном сопки, а дальше лес. Нащупал ковш, зачерпнул воды, выпрямился. Эх, холодная. Стал медленно поднимать руку. Рука ходила ходуном. Ковш был уже около подбородка, и в этот момент Архип глянул в окно. «Дунькин пуп», одна  из сопок озарилась ярким огнем да таким сильным, вода из ковша полилась по рубахе, а Архип стоял с раскрытым ртом. Огни погасли. Постоял немного, не отрывая глаз от окошка, и прошептал: «Инопланетяне». Зачерпнул второй ковш и выпил его залпом, развернулся и зашагал большими шагами в сени, топая, как слон. Выскочил на крыльцо и уставился на очертания сопок. Стоял так минуты три, и хотел уже было уходить (видать показалось), как сопка вновь вспыхнула ярким огнем, и все вокруг светилось. Свечение продолжалось с минуту и снова все погасло. Нашел на столе сигареты, зажег, сел на верхнюю ступеньку и стал наблюдать. Явление повторялось еще раз пять. Все сомнения, что это что-то другое, а не «инопланетяне», пропали. Точно «инопланетяне». Что же делать? Завтра расскажу, никто не поверит, скажут, с пьяных глаз показалось. Разбужу-ка я, однако, Лазаря, он мужик грамотный, сразу все поймет. Весь дрожа от холода, Архип опять, как кот, мягко ступая, зашел в избу, нащупал сапоги, рубаху, пиджак и вышел на крыльцо, стал одеваться.
Лазарь жил недалеко через три дома, но идти было трудно. Ноги постоянно запинались о какие-то камни, которых днем вроде бы и не было. Была кромешная тьма. Три раза стукнул в окно. Тишина. Повторил дробь.
-Кто там? - мужской голос.
-Да я, Архип.
-Водки нету, Архип, вчера остатки продал.
-Да не надо. Выйди на минутку, дело срочное.
Ждать долго не пришлось. Скрипнули двери.
-Цыть ты, окаянная, - и собака замолчала. Шаги приближались к воротам, и хриплый голос не перестает ворчать.
-Три часа, а он срочное дело, дело ему срочное, будто бы дня не будет.
Заскрипели засовы, и в створе ворот нарисовался контур невысокого, но толстого мужичка.
-Чаво тебе?
-Чаво, чаво, расчавокался. Инопланетяне прилетели, вот чаво.
-Да пошел ты!
-Ну, иди, иди ты сюда.
Архипа потащил за рукав на середину дороги, чтобы забор не мешал видеть «Дунькин пуп».
-Гляди, глади на «Дунькин пуп».
В этот момент сопка озарилась ярким светом.
-Архип, что это?
-Не понял что ль, ОНИ.
-Да-а. Надо разобраться.
Еще два раза сопка загоралась и тухла, а мужики стояли с раскрытыми ртами, как завороженные.
-Все, пошли.
-Куда?
Пойдем, посмотрим, какие они есть. И мужики двинулись в конец улицы. Выйдя за околицу, свернули и пошли прямехонько на интригующую их сопку, постоянно запинались, спотыкались и падали, натыкаясь на ямки и камни. Архип остановился.
-Что стал?
-Слушай, а вдруг у них оружие есть?
-Ну и трус же ты.
-Трус не трус, а говорят, что, увидев людей, они сразу улетают.
-Пойдем по оврагу.
Лазарь согласился. Спустились в овраг. Идти стало еще труднее. Наконец овраг кончился. Где-то совсем рядом раздавался металлический гул и металлический скрежет, а противоположный склон оврага то и дело освещался ярким светом.
-Видать пробу нашей землю берут, – прошептал Лазарь.
Вылезли из оврага и последний участок трудного пути в двести метров передвигались ползком. При освещении переставали ползти, втыкаясь лицом в землю. Осталось метров двадцать, и вот на вершине сопки показался желтого цвета, весь в фонарях и фарах мощный японский бульдозер, который делал разработку нового карьера.
-Ну и дурак же ты, - выругался Лазарь, встал и молча пошел домой.
Архип еле за ним поспевал, оправдываясь:
-А что, не похоже?!
-Было бы две фары, я бы не ошибся, а у этого штук двадцать. А ты то не дурак, а ведь тоже подумал.
Лазарь упорно молчал. Когда подходили к околице, уже светало. И вдруг Лазарь потихоньку начал хихикать. Смех становился все громче и громче. Хохотали без удержу вдвоем, собаки подняли страшный лай во всех дворах. В окнах зажглись огни. Похлопав друг друга по плечу, «ночные странники» разошлись по домам. Громко захлопнулись одни ворота, затем другие. А на утро выяснили, что председатель колхоза заключил договор на осыпку полотна дороги, а сроки с дорожниками были оговорены, и поэтому работы велись днем и ночью.