08-32. Разные дороги к храму

                -1-

Летом наш город осчастливили своим приездом трое Достигших из Японии.  Мы  отмыли добела и украсили буддистскими иконами наш актовый зал, собрали всех, кого нашли в городе – всего порядка 60-и человек. Данное событие я встретила с радостью – давно хотелось еще раз прикоснуться к этому феномену, а тут и на поездку в Москву тратиться не пришлось.

Первое появление Достигших в зале я даже не заметила: просто пришла очередная группа незнакомых подростков в невзрачной, темной одежде, каких прибыло уже немало. Но оказалось, что это были как раз те, кого мы все ждали. Джанти Ши к моему удивлению располнела и выглядела на все свои годы (она моя ровесница!), хотя все так же легко сидела в лотосе. Павита Ши – молодой, невзрачный японец с глазами, скошенными внутрь (из-за состояния непрерывной медитации) - выглядел более «продвинуто», но менее естественно. Третья молодая японская самана и вовсе казалась испуганной – ее явно страшила наша толпа, превосходящая ее по росту и по массе тел.  Все трое – в шлемах учителя, спрятанных под темными трикотажными шапочками, провода тянутся в нагрудные кармашки. Видимо им было сложно выносить наше общество, такое неочищенное для их уровня.

Джанти Ши сказала несколько общих слов, усыпав нас и наш зал комплементами, и передала слово Павита Ши. Он, выйдя из самого себя, подробно рассказал о мистических способностях, указывающих на духовное продвижение. Одну из них - феномен Дадри сидди - он показал на собственном примере. Подобное мистическое достижение, возможное для каждого из нас, заключается в подъеме  внутренней энергии, которая на мгновение делает тело невесомым (элемент левитации), что внешне проявляется как непроизвольное подпрыгивание медитирующего вверх в позе лотоса. Прыжки у Павита Ши действительно происходили – без помощи рук и довольно высокие, хотя и без видимого глазу зависания. Как Фома неверующий, я усомнилась в причине явления: можно ли это сделать  за счет сокращения мышц или эффект действительно возникает непроизвольно?

Достигшие дали всем инициацию нектарной водой. У меня в этот раз  ноги уже не болели, но взглянув на зал, я с удивлением обнаружила, как разительно изменилось состояние всех присутствующих: кто уже находился в блаженном экстазе, кто - в бессильной борьбе с сонливостью, многие расползлись по боковым стенкам и сидели, привалившись к ним. Как объясняет это явление Сергей, присутствие Достигших действует на обычных людей как мощный очиститель – все наши загрязнения резко выходят наружу, и это может быть болезненным процессом в зависимости от имеющихся в нас накоплений. Нектарная вода особого вкуса не имела – вода, как вода. Интересно, откуда они ее привезли и когда? Потом нам дали еще одну инициацию – инициацию запахами. Каждому в течение одной минуты предлагалось нюхать «карандаши» с любыми двумя из четырех предлагаемых ароматов, соответствующих  элементам земли, воды, огня и воздуха. Инициация через вдыхание ароматов способствует очищению внутренних энергетических каналов человека, что помогает быстрее продвигаться в духовной практике.

В конце встречи  я с удивлением отметила  изменение собственного состояния: на смену  скепсиса и недовольства жизнью пришло ощущение блаженства, появилось желание общаться,  всех любить и вместе радоваться приезду Достигших.

Домой я возвращалась вместе с Людмилой, с которой мы второй год занимаемся буддийской практикой. Людмила нравится мне своим трезвым умом, не склонным к экзальтации, умением терпеливо доводить до конца трудные упражнения. Всю дорогу она рассказывала мне о себе и о своей жизни: ее взрослый сын, попав в случайную переделку, оказался в инвалидном кресле и теперь пьет, мать после недавнего инсульта требует ухода. Люда – православная и остается в этой вере, невзирая на высокую оценку нашей йоговской практики. Следуя христианским заповедям, она бесплатно ухаживает за всеми лежачими больными в палате больницы, где находится ее мама, смиренно несет крест трудностей в собственной семье  и не называет его страданием, вернее не ощущает свою жизнь, как страдание, а лишь как испытание, посланное ей богом для ее же блага. Людмиле не любы наши восторги по поводу встреч с Достигшими, тем не менее она одна из немногих регулярно посещает  наши занятия и быстро продвигается в них – у нее отличные способности к концентрации. Наш неожиданный разговор с Людмилой произвел на меня глубокое впечатление: она подала мне пример того, чего не хватает мне – внутренней стойкости, основанной на православной вере по сути, а не по внешним признакам.

                -2-

 На православный праздник Крещения 19 января, выпавший в этот год на дни оттепели, мне неожиданно захотелось сходить на службу в нашу Чесменскую церковь и заодно принести домашним немного освященной воды.
 
Задолго до начала литургии люди выстроились возле храма в очередь за водой. Чаны уже стояли наполненными, но воду пока не давали. Я вошла в церковь, исповедовалась, отстояла двухчасовую службу, как и положено, причастилась. В давке и в духоте переполненного храма мне было не сладко. Выйдя на улицу, я  заняла самый конец очереди людей с объемными кринками в руках. Для многих из этой толпы приобретение святой воды оказалось важнее, чем участие в крещенской литургии. Наконец вышел священник и отслужил над водой  Водосвятную молитву, начали наполнять бутыли страждущим.
 
Меня переполняла радость: звенели колокола, небо, хотя и в серых цветах, но  красивое, яркое, вокруг набухающие водой сугробы белого снега. Очередь двигалась медленно – каждый набирал себе столько воды, словно собирался принимать в ней ванну. Я начала подмерзать – хоть и не крещенские морозы, но два часа стояния на улице после двух часов службы давали о себе знать! Народ не стеснялся курить прямо возле храма,  и делал это  от души -  по-христиански! Настроение все равно оставалось хорошим. Потом стала заканчиваться вода в чанах. Окончательно ей пришел конец раз передо мной. В течение следующего часа ожидалось новое наполнение чанов и новая Водосвятная служба.

Я подумала, что всю святость, которая мне была доступна, я уже получила, не стоило отнимать лишнюю порцию воды у тех, кто ее так жаждал, что не успел причаститься. С этой праведной мыслью я отправилась домой. Вот уже в который раз я воочию наблюдала, как невидимые двери видимого христианского храма для меня почему-то всегда на запоре.

Спустя некоторое время, возвращаясь из местной командировки на фабрику «Пролетарская победа», я подумала, что было бы неплохо воспользоваться представившимся мне случаем и заглянуть на Новодевичье кладбище, где находится мой Бронзовый Христос.

 Мела февральская пороша. Мокрый снег налипал на деревья и покрывал белым саваном грязную землю. Храм Казанской Божьей Матери, что прячется за фасадами домов шумного Московского проспекта, снова порадовал меня новыми изменениями. Его побелили, перенесли на восточную сторону его главный вход,  освободили прилежащую территорию от поздних, уродливых пристроек. Внутри усиленно шла реставрация – пройдет еще пара месяцев, и он предстанет перед нами во всем своем великолепии. Более интересного по архитектурному решению здания, чем это, напоминающее византийскую постройку, я в нашем городе не знаю. Широкий, каменный, с огромным куполом древней шлемовидной формы, с боковыми двухэтажными галереями и огромным залом внутри, расписанным темно-красными плоскими изображениями святых, с прекрасной акустикой, - этот храм всегда меня завораживал. Дико было вспоминать, как еще совсем недавно в нем, перегороженном и застроенном внутри и снаружи уродливыми производственными помещениями, находился какой-то химический завод, а я разглядывала его внутренний, чудом сохранившийся купол через щелочки временных перегородок, обезобразивших его интерьер. Хоть что-то в нашей стране меняется к лучшему. Возвращаются  в ведение церкви и реставрируются старые храмы, строятся новые, и то, что уже отстроено и отреставрировано, действительно радует глаз и наполнят душу радостью...

Вокруг Бронзового Христа была оборудована уже целая площадь. У подножья памятника лежали цветы, был установлен напольный подсвечник и скамейка, на которой можно было уединенно побеседовать с Христом. Глаза Бронзового Христа все так же скорбно и доброжелательно смотрели на всякого, находившегося перед ним, где бы он ни остановился. Я оказалась не единственной посетительницей заветного места. Приходили женщины – молились, читали свои записки, трижды обходили вокруг памятника и целовали руку Христа, забираясь на заднюю часть постамента. Одна девушка даже принесла кринку воды и, налив ее в чашу, помолясь, попросила Христа осветить ее воду. Этот выдуманный ею обряд показался мне куда более чистым и, наверное, действенным, чем освещение воды в описанный выше праздник Крещения. 
Разговор с Христом, как всегда, внес в мою душу успокоение. От общения с этим не узаконенным официальным православием надгробным памятником я получила  вполне конкретный ответ на мои сомнения по поводу сложившейся на работе неприятной  ситуации. Мы должны беречь и ценить каждый миг своего настоящего относительного покоя и благополучия, не впадая в амбиции и, в поисках лучшего, не торопиться ломать то, что имеем. В любой момент и над  каждым из нас судьба может совершить неожиданный вираж и оставить у разбитого корыта. От этого мы никогда не можем быть застрахованы.   

                -3-

С легкой руки одной моей доброй знакомой меня занесло в еще одну, давно интересовавшую меня эзотерическую группу. Вел ее Феликс Дмитриевич,  учитель моих учителей.  Именно он привез в наш город из Прибалтики систему индийской йоги, по которой вели свои группы сначала Толик Иванов, а потом и Володя Маланичев.

Занятия состояли из двух частей – комплекса асан и пения бхаджанов по программе общества Саи Сатья Бабы. Сатья Баба – еще одно живое воплощение Бога на Земле. Он родился в теле индуса Сатья Нараяна Раджу 23 ноября 1926 г. и живет в настоящее время на юге Индии, в ашраме города Путапарти. Сатья Баба известен чудесами, превосходящими мое понимание: материализацией предметов, телепортацией собственного тела, ясновидением, целительством и многим другим. Я много читала об этом посвященном, и он внушает мне большее доверие, чем наш японский Сонши, хотя лично мне не посчастливилось быть свидетелем  феноменальных способностей ни того, ни и  другого.

Феликсу Дмитриевичу, все эти годы остававшемуся преданным однажды выбранному Пути, недавно стукнуло семьдесят. Невысокого роста, крепкий, с прямой осанкой, с седой шевелюрой волос и в такой же седой бородой, Феликс мне понравился и своим внутренним спокойствием, и красотой - правильными, породистыми чертами лица. Он выглядел так, как в моем представлении и должен выглядеть истинный практикующий йог. Слов во время занятия им было произнесено немного, и все - по существу, речь неторопливая, уверенная, доброжелательная. Асаны предлагались типовые, не слишком трудные, но выполнялись с толком и пониманием, с употреблением основных терминов на нормальном санскрите, то есть с тем произношением, к которому я привыкла. Смолоду вошедшие в правило принципы постепенности, регулярности и сохранения внешней и внутренней тишины – соблюдались им полностью. Асанам предшествовала небольшая разминка по системе Вьяям. Я  почувствовала себя комфортно. К сожалению, комплекс был коротким, а нагрузка небольшой, но сразу после него, когда мы начали медитативные упражнения с пеним 21 «ом» для  гармонизации отдельных физических органов и тонких тел, я почувствовала, что тело мне не мешает, а ум успокоен. Не было воинственной, героической музыки, нацеливающей нас на борьбу с телом, не было установки на достижение предела собственных возможностей (самое плодотворное  состояние с точки зрения школы эзотерического буддизма), не было вообще никакой потребности в насилии над телом, но телу было хорошо даже в лотосе, в котором я, не заметив этого, просидела почти пятнадцать минут. Сознание, концентрируясь на  звуковых вибрациях, уносилось куда-то в иные миры.  Конечно, наши занятия по системе буддийской йоги более интенсивны, более сложны в техническом отношении, но эти, где мне совсем не пришлось вести борьбу с телом, оказались не менее эффективными с точки зрения внутренних ощущений. Руки пульсировали, я чувствовала в себе движение энергии, а мышцы мягко и послушно отзывалось на упражнения.

Сказанное вовсе не означает, что я собралась поменять группу. Каждая школа хороша по-своему. У Сергея – эффективная чистка каналов, большая нагрузка, приобретение опыта работы с энергией  в статических тренингах и воспитание выносливости. Глубокая философия буддизма, которая мне сейчас интересна. Здесь - гармония души с телом, привычная практика и знакомая  философия классической йоги, с которой трудно спорить.

Интересно проанализировать свое первое ощущение от посещения новой группы. Начинается активное сравнение со своим последним опытом, и то, что прежде критиковалось, вдруг начинает казаться единственно правильным. Например, на занятии Феликса мне ужасно не хватало Сережиного голоса, нашего интенсивного Кин Хина, наших боевых стоек на износ, сперва отнимающих у меня силы, а потом их многократно увеличивающих…

В зале, где мы занимались, находился алтарь Сатья Бабе, устроенный в нише стены. Еще один культ иноземного Гуру, еще одна форма подражания скорее иноземной культуре, чем эффективной садхане, проверенной временем! Иконы Сатья Бабы несколько напоминали мне и обстановку Университета Брахмо Кумарис с его изображением Учителя во всю стену, и японские алтари с ликом Сонши моих буддистов. Хорошо это или плохо? Не знаю. Путь бхакти, вероятно, не для меня, во всяком случае, когда мне требуется духовная поддержка Бога, я обращаюсь мысленно к Христу, а не одному из многочисленных заезжих Гуру, хотя свою духовную практику строю именно по восточному образцу: христианство не дает мне того, что я в избытке нахожу в восточной философии. Да и санскрит почему-то воспринимается мной, как родной язык, чего не могу сказать ни про японскую, ни про китайскую, ни про ивритскую, ни даже про старославянскую  терминологию.

Пришло время поведать о второй части нашего занятия – о бхаджанах. Бхаджан – это поиск единства с Богом через пение песен. У кришнаитов нечто подобное называют  санкиртан, - многочасовое пение мантры  «Хари Кришна» на разные мотивы, что сопровождается ударами в индийские инструменты и танцами с постепенным погружением всех присутствующих в общий экстаз, чему способствует курение ароматических палочек. В конце этого действа раздается и съедается просад – пища, предложенная Богу и освещенная им в процессе определенного ритуала. На бхаджанах саи-бабистов многое тоже напоминало кришнаитский шабаш, но выглядело гораздо пристойнее. В зал внесли стулья и расселись – слева  женщины, справа, через проход – мужчины. Внутри алтаря перед портретом Сатья Бабы подожгли свечи и палочки, аромат которых ощущался и во время асан. На створках алтаря тоже находились иконы: на левой – индийский Бог Ганеша, на правой - Христос. Смешение двух религий, оказавшихся «в одном флаконе», мне не особенно понравилось. Перед алтарем поставили кресло, накрытое красной тканью, на полу разостлали ковер, под кресло установили картинку с изображением стоп Бабы. Подразумевалось, что Сатья Баба незримо присутствует с нами, находясь в этом кресле.

Соседка слева показалось мне старожилом. Я спросила ее, почему из всего индийского сонма богов избран именно Ганеша. Слушая ответ, я увидела в ее  лице то, что было уже хорошо знакомо и не понравилось – ее застывший, неподвижный взгляд, многословное, затверженное объяснение не своими, а заученными словами. Передо мной был типичный образец зомбированной личности – человека, регулярно посещающего религиозные собрания, где имеет место многократное повторение определенных положений. Такие через некоторое время уже ни о чем сами не мыслят –они только следуют заложенным в них стереотипам реагирования, представлений, мнений и даже восприятия.

Началась «Служба». Четверо запевал – Ольга, Феликс Дмитриевич и еще двое -  уселись на коврик в первом ряду и взяли в руки индийские бубны. Все началось  с пения ОМ (именно ОМ, а не АУМ, как у нас)– в количестве 108 раз, что отсчитывалось с помощью четок и оповещалось о завершении звоном колокольчика. К пятому десятку ОМ у меня наступило интересное состояние – тело как будто вошло в резонанс со всеми звуками, вибрация стала объемной и живой, руки запульсировали. Многие выглядели, как в трансе – с полузакрытыми глазами, отрешенные.

После мантры ОМ начались бхаджаны - молитвы Сатья Бабе, Бхагавану, Говинде, Раме и т.д. Удивительно, но терминология индуизма мне все еще памятна, я, как собака, не умея сказать сама, понимаю, о чем речь, и интуитивно делаю то, что следует делать, хотя и присутствую на подобном собрании впервые. Ощущение, что я вернулась на свою кармическую родину. Каждый бхаджан имеет вполне определенную структуру, ритм, обрамление и состоит из запева одним из солистов и затем его хорового повтора. В принципе, можно успешно подпевать, даже не зная слов, более того, подсознательно доходит даже смысл произносимого на санскрите. Что касается  музыки – она была изумительна. Я всегда была в восторге от индийских мелодий. К тому же, одна из «солисток» пела вполне профессионально, от чего само действо доставляло огромное удовольствие.

Вся служба длилась недолго – не более часа. К ее окончанию одна из присутствующих взяла в руки то, что напоминает мне кадильницу наших православных храмов, описала ею несколько кругов вокруг алтарного изображения Сатья Бабы, после чего все присутствующие встали на колени и совершили низкий поклон. Чуть позже каждому из нас поднесли чашечку, содержащее нечто, напоминающее пепел, мы взяли его по щепотке, и каждый втер немного этого пепла в точки, соответствующие верхним чакрам, остаток пепла положили в рот. Благодаря тому, что я уже прочитала о данной школе ранее, я поняла, что этот пепел был той самой знаменитой вибхути – священной субстанцией, которую материализует из ничего Сатья Баба. Появление вибхути свидетельствует о проявлении сущности Гуру в данном месте, через вибхути практикующие получают благословение и помощь Учителя. Я спросила, как конкретно попала вибхути в нашу комнату. Ее сюда привезли из ашрамов, где она материализовалась, ответили мне. Слава богу, что не прямо здесь, подумала я. Я еще не готова была принять факт, что прямо на моих глазах из ничего может возникнуть нечто материальное. По крайней мере, пока не увижу воочию, не начну над этим всерьез думать. Наконец, мы угостились просадом –печеньем и нарезанными кусочками яблок и бананов, которые принесли присутствующие, во время бхаджанов они находились на столе возле алтаря.

В общем и целом мне все понравилось. Не хуже собраний Брахмо Кумарис, а во многих отношениях даже лучше. По крайней мере, нет иностранных представителей данного учения и благотворительных денежных поборов в их пользу. И нет дурмана кришнаитов, заузивших индуизм до неприличия.

                -4-

А вот и еще одно приключение. Везет мне в последнее время на них, чему я несказанно рада, ибо они касаются милых моему сердцу знакомств с группами и школами петербургских практикующих. Употребленный мною термин «практикующие» для последнего моего похода не совсем верен, ибо как раз те люди, к коим я попала на этот раз, являл собой тип скорее потребителей, чем практикующих.
 
Игорь Ветров, о котором я прежде много слышала от Наташи, читал курс лекций по Аюр-Веде, на одну  из которых меня пригласила моя знакомая. Ветров – медик по образованию, последователь Аюр-Веды по убеждению и лекарь-натуропат по способу заработка. Его поклонники в основном были озабочены не изменением сознания и своего бытия, что характерно для практикующих, а возможностью избавиться от болезней и омолодиться. Ветров успешно использовал это законное людское желание и делал на нем бизнес. Вход на лекцию (без кассы и без билетов) был платным, на всем ее протяжении  шла  реклама методов исцеления Ветрова и  натуропатических снадобий его фирмы.

В зале, как водится, были в основном женщины. Лекция оказалась информативной, хотя принципиально нового мне ничего не открыла: речь шла об утечках энергии и методах накопления оджаса - резервного запаса жизненной силы человека, определяющего длительность его жизни. Сам Ветров не понравился совершенно – самовлюбленный коммерсант от эзотеризма, компетентный в том, что делает, но абсолютно не духовный. Майя будет у него лечиться – я не отговаривала: все, что может помочь, не должно быть отвергаемо.

Гораздо больше, чем лекция, меня заинтересовал зал: он оказался тем самым кришнаитским храмом на Бумажной улице, о котором я уже однажды слышала от моей давней знакомой по группе Володи, в последние годы озаботившейся кришнаитами. Мир тесен, а в последние годы он дарит мне слишком много удивительных повторов и обрамлений.

Официально храм именовался Ведическим и был посвящен Чайтанье – индийскому монаху 15 века, показавшему на своем примере религиозный путь бхакти. Чайтанья проповедовал эмоциональную любовь к пастушку Кришне, провоцирующую ответную любовь со стороны Кришны. Кришна считался в этой школе воплощением Вишну, одного из лиц божественной троицы Брахмо-Вишну-Шива. По мнению Чайтаньи, смысл жизни состоит в том, чтобы осознать свои страдания и служить Кришне, причем в век Кали-юги такое любовное служение является единственно возможным. В наше время этот классический вариант вишнуизма возродил и модернизировал американец Прабхупада, деятельность которого породила в мире современную секту кришнаитов или движение «Харе Кришна», ни в какой степени не признаваемое и не поддерживаемое самими индусами.

Итак, именно в Ведическом храме, помимо прочих культурных мероприятий – лекций, практических занятий и семинаров -  прочно обосновались наши питерские кришнаиты. Не брезговали этим залом и другие мои знакомые: с доски объявлений на лестничной площадке мило улыбались лица знакомых мне людей – Виссариона, Владимира Антонова, Саи Бабы, хиролога Ганина, зазывали на занятия по хатха-йоге, цигун, тайчи, танатологии. Впрочем, подобные доски объявлений можно сейчас увидеть и в магазинах эзотерической литературы – «Логосе», «Розе Мира» и др. От обилия возможностей  у меня почему-то разбегаются глаза и опускаются руки – не хочется ни к кому.

Ведический Храм находится на 2-м этаже обычного здания и представляет собой огромный зал с белыми стенами и светлым, утепленным полом – вход без обуви. По бокам – резные индийские колонны, поддерживающие верхнюю боковую галерею, как это делается в мусульманских храмах и в синагоге. Напротив входа – алтарь с красочным объемным изображением Чайтаньи и его брата в индийских костюмах. В день лекции Ветрова, зал был уставлен рядами кресел – как в кинотеатре. Ветров вещал с небольшой трибуны перед алтарем, напротив – телевизионная камера: еще один способ его заработка. Мои бывшие коллеги по подвалам и их блистательные потомки хорошо устроились в новой  жизни!

                *   *   *

Где бы ни находилась Истина – в моих сомнениях, посеянных в меня разговором с кем-либо, кто умеет быть убедительным, или в реальном опыте – результатах моей практики, самое горькое - не незнание ответа, а моя подверженность внешним влияниям. Мое настроение и цепь моих умозаключений легко меняется и логично выстраивается в любом заданном (к сожалению, не мной!) направлении. В этой ситуации единственное, что мне остается, это - сражаться с собой методами, которые предлагает буддийская йога. Я не должна стать захваченной внешним – ни злословием, ни похвалой, ни даже самим Учением. Я не хочу менять свои настроения под влиянием других. Но я также не хочу излишне усердствовать в фиксации памяти на каких-либо экзотических ритуалах. Я не хочу потерять над собой контроль и стать пешкой в чужой игре. Я возьму от каждого Пути все то хорошее, чему он меня учит, и постараюсь удержать в себе те изменения себя, которые уже произошли. Не стоит заглядывать далеко вперед и ставить цели, которые меня не привлекают – ежедневные 20-и часовые практики и суровая жизнь саманы. Не стоит сетовать, что современные христиане не соответствуют идеалам той игры, в которую они играют – Учение Христа от этого не становится хуже. Не гоже мне критиковать тех, кто пока еще ищет в эзотеризме только крепкие костыли для земной жизни – я сама совсем недавно была такой же. Не надо и жалеть о «хлебе, пущенном по водам» - о моих поездках в Москву, о моих пожертвованиях, о времени, щедро отданном мной тому или иному духовному пути.

Почему мне всегда  так легко и радостно, когда я вновь возвращаюсь к своим духовным братьям и сестрам – по какому бы пути они ни шли, и почему каждое соприкосновение с миром страстей делает меня больной и усталой, унося прочь  окрыленность и  ощущение «все смогу?»