14. Охотничьи летописи

                Я до зари выслушивать готов
                Охотников живые разговоры,
                Рассказы их, волнующие споры, -
                В них столько ярких, драгоценных слов.
                Как поучительны их приключенья!
                Но захлестнет, бывает, увлеченье –
                И полумиф расскажет вам герой…
                Охотник сам, не осужу сурово,
                Хоть за голову схватишься порой,
                Как на картине памятной Перова.

                М. Гордон


 12.11.87
         Свободный день, уроков нет, пороша. Сидеть дома просто грешно. В десять утра сел на мотоцикл и поехал по горе потропить окрестных зайцев. Собаки при такой охоте будут только мешать, затаптывая следы, поэтому, несмотря на громкие собачьи протесты, оставил их дома.
         Только отъехал – следок на дороге. Долго ходил, разводя заячьи хитрости. Беляк вымахнул из веников, что по краю зеленей. Первым выстрелом «промазал», а вторым уже спокойно прицелившись, заставил перелинявшего зайца закувыркаться по зеленям. Один есть!
         Проехал по полю на мотоцикле. Есть второй следок. Опять «косой» долго-долго водил меня по кулисам и зеленям (длинная сегодня пороша!). Напустил метров на двадцать. Ударил «нулевкой» - бежит, ударил» тройкой» - опять бежит! Так и скрылся беляк в вениках.
         Пошел по следу, на котором не было ни капельки крови. Метров через двести заяц чиркнул лапкой по снегу. Поднял голову, а он лежит готовенький. Второй!
         Поднялся на гору, нашел третий след. Этого беляка «скрутил» за полчаса. Поднялся далековато, но лег после первого выстрела. Подъехал Юрка Соляник на мотоцикле с двумя лайками. У него было два зайца. По следу беляка дошли до убаредметовских могилок, где  собаки и подняли этого зайца. Юрка ударил по нему метров на сто, и «косой» благополучно удрал.
         Началась метель, и мы разъехались по домам.

19.11.87
         В воскресение повалил снег, загудела метель и разом дала ответ на вопрос: будет ли еще оттепель, или начнется настоящая зима.
         Утром пошли с Набатом в сторону Кручи. Следов там поднатоптано и зайцами, и лисами. После трехдневной метели зайцы изрядно проголодались и поэтому столько за ночь понабегали, что и дня не хватит пройти по ночному следу от начала до конца. Набат гонял лису, но я не сумел подставиться. Да и попробуй ты подставиться под гон в чистом поле.
         Направились в сторону дома вдоль убаредметовской посадки. А вот и заячий следок. Белячок поднялся с лежки метрах в пяти из сугроба неожиданно. У меня ружье висит за плечами. Заяц лениво запрыгал в поле, а я, как мне показалось, очень медленно снял с плеча ружье, передернул предохранитель, повел стволами и выстрелил.
         С полем, Сергей Александрович. Неинтересный какой-то заяц, но всё-таки не пустым домой возвращаться. Начал спускаться к дому горой и вновь свеженький утренний следок зайца. Да такой целеустремленный, что сразу стало ясно: «косой» явно правится на лежку. Прошел метров сто, и глаз «зацепился» за подозрительную неровность в снегу на поле. Беляк и вымахнул из этой неровности довольно далековато. Вторым выстрелом перебил ему заднюю лапу. Налетел Набат и начал трепать.
          Подхожу к дому, а строители из ПМК выскочили посмотреть на битых зайцев и удачливого охотника.

13.12.87
          Утром метелило, поэтому выходить из дома особого желания как то не возникало. Но, тем не менее, охота - пуще неволи, и только поэтому в двенадцатом часу направился с Набатом в лесопосадку. Тепло. Температура где-то около нуля. Сильный южный ветер мгновенно засыпает снегом след, но в посадке тихо.
         Пока поднимался лесопосадкой в гору, поднял трех зайцев. Набат погнал одного из них, а я иду дальше и точно знаю, что передо мною бегут три беляка, и скоро они начнут ложиться.
         Так и получилось. Километра через два я вышел из посадки, а заяц, вылетев из-под тополины, заложился в поле. Ударил «двойкой» метров на шестьдесят и глазам своим не поверил: кувыркнулся белячок и бьется на снегу. Вот это выстрел!
          Подвязал трофей на лямочку и пошел дальше. А следов становится все больше и больше. Поднятый мною заяц, порхнул из-под дерева и попёр через кусты к полю. Ударил дважды – бежит «косой», но после первого выстрела беляк съежился и, развернувшись, помчался со всех ног краем посадки вниз к селу.      
          Тут я малость оплошал, не придав этим его телодвижениям особого значения, и пошел по-прежнему вверх, видя перед собой бегущих краем посадки сразу двух зайцев. Еще один «косой» выскочил из лесопосадки, обежал меня по полю и помчался в сторону села.
          Ну и ладно. И мне пора к дому. Я тоже развернулся и направился в обратный путь, обеспечив себе на обратном пути, по крайней мере, пару зайцев.
          И вот, когда я дошел до того места, где я стрелял второго зайца, то на полузанесенном следу обнаружил капельки крови. Потом крови становилось всё больше и больше. А вот и мой заяц лежит себе спокойненько, уже наполовину занесенный снегом. Сняв с ружья ремень, подвязал и этого зайца. Два беляка изрядно придавили меня. Да и снег стал налипать на лыжи.
          Последний заяц выскочил из посадки, хотел обежать меня полем, но я лупанул по нему из двух стволов, и он, заложив дугу, опять пошел вниз. Уже почти у самого села он сдвоил след и вышел в поле, а потом ушел вверх, провожаемый двумя дальними и безрезультатными выстрелами.
          В три часа уже был дома.